Софья Ролдугина
Уроки Лагона: Бей или умри

Полная версия

Охотники за мирами

© Ролдугина С., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1
Удар в спину

Действует чужими руками, неразборчив в средствах, регулярно ворует чужих учеников. В шраха не верит. А зря.

Из свитка «Загадки Лагона»

Мы вернулись в Лагон спустя почти два месяца, аккурат к лету.

На побережье смена сезонов означала, что днём теперь шпарило солнце, а ночью лили дожди, и потому духота стояла круглые сутки, однако в горах всё осталось по-прежнему. Немного потеплело, воздух повлажнел – и только. Единственное, пожалуй, что радикально изменилось – это манера одеваться. Шарфы на плечах учеников стали тонкими, почти прозрачными. На смену плотным трико, к которым я привыкла, пришли несуразные костюмы с куцыми рукавами и штанинами. Одним из немногих, на ком подобное смотрелось неплохо, был Лао…

А другим – Тейт. Впрочем, сейчас мне казалось, что он даже в лохмотьях неотразим.

– Что, любуешься? – оглянулся рыжий, точно почувствовал, что мой взгляд слишком задержался на его голых ногах.

Я поспешно отвела глаза в сторону.

Отсюда, с кромки кольца, опоясывающего внутренние территории, вид открывался сюрреалистический: похожий на лоскутное одеяло пейзаж по одну сторону и одичалая долина по другую. Я не понимала, почему Тейт так жаждет показать мне окрестности с этой точки, пока не поднялась сама. Здесь болезненно явной становилась обманчивая природа Лагона, обнажалась фундаментальная истина, на которой он стоял: внутри всегда сокрыто больше.

Фактически мы стояли на холме. Если посмотреть строго направо, можно было увидеть его половину, склоны с клочковатой травой и подножье, переходящее в равнину. Но если глянуть налево… Здесь, в Лагоне, этот холм точно бы размазывался до самого горизонта, превращаясь в оборонительную стену.

Пространственный парадокс – как два кольца, где одно вписано в другое, но притом внутреннее больше внешнего.

– Любуюсь, ага. Видом, – плавно взмахнула я рукой, обводя панораму: цветастые луга, заросли сизоватой травы, каверны, рощи, хаотические нагромождения камней и ручьи – яркую крышу Лагона, под которой кипела настоящая жизнь – в подземельях. – Как ты думаешь, мастеру Ригуми понравилось бы?

– Не-а, ему нравятся женщины, – бесстыже ухмыльнулся Тейт и поправил сбившийся набок венок из белых ароматных «колокольчиков» – ароматных, но ядовитых.

Ему самому, впрочем, многие яды были нипочём, а вот красивое и яркое он любил. Плести венки я научила его дня два назад, верней, показала разок. Тейт оценил броский, необычный для Лагона аксессуар и теперь щеголял с цветами на голове, откровенно рисуясь.

– Вообще-то речь о пейзаже, – отвела я глаза в сторону, смутившись вдруг.

– Вообще-то речь обо мне. Пялилась-то ты всё это время на меня, – ответил он в тон. И посерьёзнел: – Когда вернёшься в мастерскую? Сегодня пойдёшь?

– Даже не знаю… – задумалась я. – С одной стороны, долгие получились каникулы. С другой – я и в дороге много занималась. Вообще хочу сначала навестить кофейное деревце и посоветоваться с Итасэ, что делать дальше, а уже потом решать. А почему ты спрашиваешь? Что-то запланировал на сегодня?

В мысленном фоне проскользнул размытый тревожный образ; казалось, Тейт сам не может его ни ухватить, ни сформулировать толком.

– Да так, – прозвучал уклончивый ответ наконец. – Тебя Лиора искала, кстати. Хотела перекинуться словечком или что-то типа того.

Это меня удивило. В последний раз мы виделись несколько дней назад, когда только-только вернулись в Лагон… Но именно что виделись, а не разговаривали. И в целом за последние два месяца полноценные беседы можно было пересчитать по пальцам одной руки. Лиора отстранилась; не превратилась снова в снисходительную, надменную блондинку, а словно бы спряталась, как улитка в раковину.

И вот ещё что странно. Когда мы делили добытые на берегу припасы, чтоб сдавать их в общие кладовые Лагона, она записала свою долю на меня.

– Не благодари. Твоих трофеев хватит лишь на сто пятьдесят дней, – бросила через плечо Лиора. – А я обеспечена на два года вперёд и ни в чём не нуждаюсь.

Будь на моём месте другой человек, который обедал бы исключительно в бесплатных столовых для учеников, объяснение прозвучало бы логично. Однако у Тейта были неплохие личные подвалы, которые он наполнял самостоятельно, выбираясь в горы, когда ему заблагорассудится. Так что правильнее было бы переписать долю на Маронга, если уж Лиоре она не нужна.

– Странно, – вздохнула я, подводя итог размышлениям.

– Странно, – согласился Тейт задумчиво. – Ты тоже заметила, что она в последнее время какая-то, ну, виноватая?

Вот как. Значит, не одной мне кажется, что с нашей хладнокровной красоткой что-то не так.

– Вроде того. Попробую выяснить, что именно.

Тейт уселся на самый край обрыва, подгибая под себя ноги.

– Давай. Она будет ждать у Митчи после заката. Сама найдёшь дорогу? Я сегодня хочу послушать странника. К Таппе вернулся ученик, десять лет путешествовал. Говорят, все острова обошёл. Жаль пропускать.

– Конечно, найду, – склонила я голову к плечу, прикидывая, как удобнее спуститься. Горки наподобие водных у меня получались неплохо, но съезжать с такой высоты… Небезопасно, пожалуй, тормозить-то нечем. Значит, сделаю ступени и поручень для подстраховки – медленно, зато надёжно. – Только тогда пойду домой прямо сейчас, нужно переодеться и захватить деньги. И сначала всё-таки загляну в мастерскую, Итасэ должен быть там… А ты позволишь мне вечером посмотреть твои воспоминания? Я бы тоже хотела послушать рассказы путешественника.

– Не вопрос, – хмыкнул Тейт. – А ты изменилась, Трикси.

– В каком смысле? Не понимаю.

Вместо того чтобы нормально ответить, эта рыжая чума расхохоталась – и прицельным пинком спихнула меня с обрыва. Защититься я не успела, куда там рефлексам среднего во всех отношениях псионика против мага из ложи направляющих удар! Зато отыскала самый быстрый и наименее энергозатратный способ спуститься с обрыва – тонкая труба от верха до низа. Воплощаешь из ничто, хватаешься и скользишь… Ну что же, экстремальный опыт – лучший учитель.

Кажется, я начала проникаться местными образовательными традициями – настолько, что даже не обиделась на Тейта за пинок.

Кратчайший путь домой пролегал мимо зарослей хотты – высокой травы, которая весной цвела красивыми лиловатыми метёлками. Сейчас на ней появились усыпанные семечками голубые шары величиной с детскую голову. Судя по учебным свиткам, одолженным у Кагечи Ро, из созревших прокалённых зёрен готовили каши и похлёбки. А вот молодые сладковатые початки можно было запечь целиком – и получился бы неплохой десерт. Съедобный для «добычи» из другого мира, что немаловажно… После путешествия воплотить прямо на ходу две-три ступеньки для меня было делом ерундовым, как для кузины Лоран – накрасить губы за рулём любимого красного «трэвела»: уже даже не навык, а привычка. Щурясь от солнца, я забралась выше, чтобы выбрать початок понежнее; сладковатый травяной запах стал более сильным. Метрах в пятнадцати отсюда, в глубине зарослей, послышался отзвук чужого сознания – девушка, похоже, из мастерской Ригуми Шаа. Имени я не помнила, но ярко-розовые, как жвачка, волосы трудно было не признать. Они издали просвечивали сквозь бумажно шелестящую листву. Девушка увидела меня и крутанула запястьем над головой в приветственном жесте, я ответила тем же и снова нырнула в заросли – в полумрак и прохладу.

Надо же, сама не заметила, как обросла знакомыми.

Дома я забросила початки в кладовую, наскоро переоделась в новый костюм – работы Нэккен, но созданный по моему собственному эскизу. На оплату ушли почти все деликатесы, добытые на побережье: моллюски, редкие пряные травы и цветы, фрукты и ягоды, рыба… Набрать припасов – полдела, вот доставить их – настоящая проблема. Не представляю, как бы мы выкручивались без Итасэ, который милостиво согласился помочь и сотворил иллюзию, внутри которой было холодно, как на северном полюсе. Подозреваю, что именно из-за трудностей с транспортировкой вкусная и редкая еда считалась в Лагоне ценностью. И если обыкновенные продукты полагалось сдавать в общие кладовые, то деликатесы было принято либо обменивать на перламутровые лепестки, местные деньги, либо сразу расплачиваться ими за услуги. Как я с Нэккен, например. Не в последнюю очередь потому, что прекрасно понимала – костюм за деньги мне не по карману, но если при виде сочных, сладких фруктов и нежнейшей рыбы, переложенной горьковато-пряными цветами, у портнихи потекут слюнки, то можно рассчитывать на значительную скидку.

Тейт очень смеялся – не отрицая, впрочем, что я права.

– Ты уверена насчёт расцветки? – задумчиво спросила тогда Нэккен, крутанув образ кончиками пальцев. – С покроем-то я согласна, для лета достаточно коротких рукавов, штанины можно оставить длинными, только сделать посвободнее. Но вот цвета… Светлое носят обычно мастера. Скучно же. Может, что-нибудь поярче? Вот оттенок пояса мне понравился, такой тёмно-красный… – она прикоснулась к тоненькой ленте, перетягивающей талию иллюзорной модели. – Как запёкшаяся кровь.

Я сама не ожидала, что от трёх слов нахлынет такой поток чувств, совершенно разных, едва ли не противоречащих друг другу: и стыд, и сожаление, и яростная гордость, и сострадание к Нэккен, не понимающей чего-то очень важного и простого одновременно… И зависть к ней же из-за этого самого непонимания.

Сразу после кровавого сражения нелегко было задавать вопросы, но через несколько недель я решилась. И ответы перекликались с чем-то, спрятанным глубоко внутри меня, с некой неочевидной истиной. Итасэ сказал, что носит серое, потому что так не пристаёт грязь. Лао таинственно обронил, проводя пальцем по ткани цвета неотбелённого льна: «Она… необработанная. Словно её не касались чужие руки». Об алых шарфах Тейта я знала даже больше, чем хотела бы, а Лиора… Лиора произнесла, глядя на меня: «Я тоже ношу белое».

Она действительно понимала – и так же боялась говорить о некоторых вещах вслух, предпочитая иносказания.

– Как-то разлюбила яркие цвета, – выдавила я из себя наконец.

Нэккен удивлённо уставилась снизу вверх:

– А пояс? – упрямо повторила она.

– Напоминание.

Больше вопросов не последовало.

Костюм портниха сотворила за несколько часов. И пусть теперь я выделялась на фоне ярко одетых учеников так же, как Лиора или Кагечи Ро, жалеть было не о чем. Пропуская холодный, шелковистый пояс сквозь пальцы, я, как никогда ясно, ощущала, что хочу для себя путь без крови. Чистый, ясный, светлый. И, чтобы пройти по нему, просто силы будет недостаточно, даже всей силы в мире…

И ещё – что мастер Оро-Ич знает об этом пути больше, чем показывает.

– Ну что, Трикси Бланш, – пробормотала я, пытаясь кое-как оглядеть себя без зеркала. – Теперь ты почти соответствуешь своей фамилии.

Дурацкая шутка показалась ужасно смешной.

Выход из дома загораживал Шекки – лежал прямо поперёк дыры. Здорово, конечно, враг не пройдёт, но бедным жильцам куда деваться? Пришлось потыкать его в бок воплощённой из ничто палкой. Он отреагировал то ли на знакомую магию, то ли на запах, и наконец-то сдвинулся. И – не в первый раз, кстати, – мне почудилось, что у крылатой химеры есть сознание, запрятанное глубоко под слоями вязкой защиты, глушащей любые мысли.

Интересно, все айры на самом деле такие, или Шекки особенный?

Оказавшись снаружи, я с удивлением поняла, что пробыла дома куда дольше, чем рассчитывала. Солнце склонилось к стене, окружающей внутренние территории Лагона, ещё немного – и чиркнет по кромке, разломится, угаснет. Если хочу добраться без проблем и до мастерской, и до Митчи, нужно поторопиться…

Внезапно где-то глубоко внутри проклюнулось чувство тревоги. Лёгкое, естественное – даже не сразу стало ясно, что оно принадлежит не мне. И, лишь расширив купол до двухсот шагов против привычных ста, я зацепила незнакомку, которая шла следом, держась на значительном расстоянии. Разум её был немного затуманен – первая ступень, не выше, но, похоже, в сочетании с местными уникальными техниками, которые позволяли словно бы остановить течение мыслей. И техники у незнакомки отработаны не настолько хорошо, как у Тейта, при желании способного вообще превратиться в невидимку для телепата… но всё-таки сверхчувства у неё явно имеются. Значит, незаметно зацепиться и проникнуть в её разум не получится, а сразу атаковать, не разобравшись, глупо вдвойне.

Не выдержав, я оглянулась; лучи заходящего солнца скользнули по лицу, и по контрасту с остывающим воздухом показались не только тёплыми, но и мягкими, ласковыми, точно большие художественные кисти из нежного ворса, нагретые у огня. Кислая, холодная тревога моей преследовательницы вспыхнула чуть ярче, и расстояние до чужого сознания увеличилось.

Она огибает меня по широкой дуге? Любопытно. Но угрозы вроде бы нет. Что ж, буду выжидать – и оставаться настороже.

В мастерскую таинственная незнакомка спускаться не стала, но и восвояси не вернулась – осталась снаружи. Некоторое время я ощущала её, но вскоре углубилась в подземные туннели, и она выскользнула из купола.

Итасэ, как и обещал, немного задержался, поджидая меня у самого входа в главную пещеру. Ригуми Шаа пока отдыхал после путешествия и, подозреваю, отчитывался перед Оро-Ичем, а потому учеников было намного меньше, чем обычно. С ними занимались подмастерья – никого из них, кроме высокой женщины, стриженной почти налысо, я не знала.

– Ты не торопилась, Трикси-кан, – прохладно встретил меня Итасэ. После того как мы с Лао и с Тейтом вытащили его из логова свободных, он немного смягчился, но только в поступках. Манера общения оставалась столь же отстранённой и едкой. – Надеюсь, хотя бы провела это время с пользой.

– Да, Тейт показывал мне вид с края стены, – пояснила я в шутку. Итасэ наклонил голову к плечу, всерьёз принимая довод, развернулся и направился вглубь пещеры, серый и незаметный, как тень. Пришлось поторопиться за ним. – Внутренние территории куда больше, чем я думала. Лагон – как коробка. Со стороны кажется, что в ней поместится только семечко, а там на самом деле целое дерево.

– И не одно, – усмехнулся Итасэ. Сравнение ему явно понравилось. – К слову, о деревьях… Я не ожидал такого результата. Готов спорить, что и Шаа тоже.

Мы как раз остановились у ярко освещённой ниши. Солнечные лучи не только изливались со свода, но и сочились из стен, и в облаке света нежилось дерево с глянцевитыми листьями, раскидистое и высокое.

Семь метров, восемь? Или все девять?

Но меня поразили даже не размеры, а то, что ветви были густо-густо усыпаны тёмно-красными ягодами – так, что кое-где и коры не видно.

– Надеюсь, они не ядовитые? – невозмутимо осведомился Итасэ. – Принимая за аксиому, что создание перенимает черты создателя, я немного опасаюсь за мастерскую.

– Один мудрец пас в горах коз. И вот однажды он заметил, что некоторые козы бодры не только днём, но и половину ночи, – произнесла я нараспев, прикасаясь к ягодам на ветке. Тяжёлые, твёрдые… Никогда не видела живого кофейного дерева, только готовые зёрна. – Мудрец стал наблюдать за козами и выяснил, что они жевали ягоды некоего растения, и таким образом обнаружились бодрящие свойства кофейных плодов. Но вот вкус его не устраивал… Мудрец пробовал вымачивать ягоды, настаивать, сушить – всё было не то. Однажды он в ярости бросил ветку в огонь. Мякоть высохла и обгорела, а тлеющие семена начали источать божественный аромат. Мудрец собрал их, измельчил, залил горячей водой – и вот тогда вкус ему понравился. Так был изобретён кофе.

Я, как могла, иллюстрировала рассказ иллюзиями; представление, по моему скромному мнению, получилось неплохое – сюрреалистическое, фантазийное, особенно мне удались винторогие козы со зловеще горящими глазами. Но разве Итасэ проймёшь!

– О, значит, это съедобно, – ответил он равнодушно. – Приглашу кого-нибудь созидающих совершенство, нужно проверить. Наконец-то хоть какая-то польза.

– Мне другое интереснее, – произнесла я, скосив глаза на Итасэ. Он сорвал одну ягоду и теперь вертел её в пальцах, явно подумывая о том, чтобы попробовать на зуб. – Почему оно так быстро выросло? До первого урожая проходит три-четыре года. И дерево такой высоты – в принципе редкость. Аномалия.

Мимо нас проскользнул ученик. Остановился в отдалении, поглядывая в сторону ниши, но так и не решился влезть в разговор подмастерья с чужой добычей – и ретировался.

М-да, добыча… Я надеялась, что избавилась от этого клейма.

– Обычно творение, воплощённое из ничто, откликается на желание создателя. Но тут другой случай. Творением была ягода, а дерево живёт само по себе. – Итасэ говорил несколько отстранённо, точно имел в виду не кофе, а что-то большее… что-то очень личное. Обычно гладкие, прямые серые волосы колыхались вокруг его головы, как густой дым, превращая бледный профиль в потустороннее готическое видение. – Дерево связано с тобой. Возможно, здесь и кроется разгадка. Оно принесло плоды, много и неожиданно. А что там с твоим обучением, Трикси-кан? – спросил он вдруг, и уголки губ у него дрогнули.

От неожиданности я несколько раз моргнула.

Это что, была дружеская острота? В исполнении Итасэ?

Не верю.

– С обучением у меня пока, к сожалению, только цветочки, – вздохнула я. – Но скоро начну снова приходить в мастерскую, честное слово.

– Не торопись, – неопределённо качнул головой Итасэ. – Позволь новым умениям войти в твою кровь и в мысли, – добавил он и вдруг прикусил ягоду кофе. Вздёрнул брови, поморщился – и потом выражение лица стало растерянным. – Надо же. Снаружи горько, а внутри – сладко. Действительно, создание многое перенимает от создателя.

Сказал – и ускользнул, развеялся, как клок тумана на ветру. Я только и успела, что развернуться и захватить его краем купола.

– Подожди! Мне ещё кое-что надо спросить, чуть не забыла… Из мастерской есть другой выход?

От Итасэ ощутимо повеяло недовольством. Но тут же в своде ниши разверзлось отверстие – сквозное, до самой поверхности.

– Один кат, – прошелестела чёрная дымка.

Я почти успела, попутно поставив новый рекорд по воплощению из ничто ступеней и бегу по винтовой лестнице. Но проход всё-таки схлопнулся слишком рано, и нога увязла по колено в земле.

Кажется, некоторые люди просто не способны меняться слишком сильно – или становиться добрее.

Туннель, открытый Итасэ, вывел меня в заросли хотты почти в полукилометре от основного входа. Загадочной преследовательницы и след простыл. Возможно, она следила за главным спуском в мастерские, поджидая на расстоянии, но тем хуже для неё. Купол, раскрытый на триста метров, не выявил ничего и никого подозрительного, и я, успокоенная, отправилась к Митчи.

«Надо было захватить к ней кофейных ягод», – промелькнула запоздалая мысль.

Перламутровых лепестков для обмена у меня осталось не так много, однако новый уникальный напиток – в любом случае деликатес, независимо от того, понравится он магам или нет. Всегда можно сыграть на новизне… Ладно, сначала покажу ягоды Кагечи Ро, пусть протестирует их. Если окажутся безопасными для местных – тогда и попробую обменять рецепт кофе на два-три ужина у Митчи. Конечно, она и сама неплохо разбирается в редких растениях и способна оценить риски, но созидающий совершенство определённо справится лучше.

Заросли внезапно закончились, однако светлее не стало: солнце окончательно перевалило за кромку. Температура ощутимо снизилась – впору пожалеть о коротких рукавах летнего костюма. Плечи покрылись гусиной кожей, но не только от холода. В сумерках звуки разносились дальше и слышались яснее; за холмом кто-то истерически смеялся, и звук изредка переходил в захлёбывающиеся стоны и странный металлический скрежет.

Мне хотелось верить, что это голосит потерявшийся айр.

Пока я выбралась с внутренних территорий Лагона, совсем стемнело. Розоватые светильники разгоняли темноту – то кружились над самой головой, то улетали вперёд, то отставали. Точь-в-точь мои мысли, которые перескакивали от туманных намёков Итасэ – позволить умениям впитаться в кровь и в разум, как так? – к вымахавшему кофейному дереву…

Если б только зациклиться на пустяках! О ком совершенно не хотелось думать, так это о Лиоре, однако именно на ней я и застряла.

Тогда, у побережья, она сказала, что не хочет возвращаться в Лагон. Однако странности начались куда раньше, в горах. Дурные сны, слабость… После экстремальных водных горок Маронга ментальная защита неё расстроилась, и в какой-то момент наружу прорвалось вязкое, мучительное беспокойство. Оно было напрямую связано со мной, и ещё – с Тейтом, но больше уловить не получилось. Лиора снова закрылась, плотнее, чем прежде, и причина её тревог так и осталась тайной.

Может, обида?

Нет, не похоже. Привкус от эмоций совершенно иной, и Тейт говорил скорее о чувстве вины. Да и вообще, насколько я знаю Лиору, мучиться из-за обид она не станет – скорее, придёт в ярость, изощрённо отомстит и отстранится.

Ладно. О мотивах можно гадать бесконечно – и бесплодно. Лучше последовать принципам дяди Эрнана: «Рассуждай логически, действуй рационально, ожидай худшего». Точка отсчёта, переломный момент – вот то единственное, что я могу определить, глядя со стороны.

С этого и начнём.

Сразу после самой первой стычки с Арингой и возвращения в Лагон мы почти не общались. Но в те редкие встречи она выглядела спокойной. Да, утомлённой путешествием, немного растерянной из-за новых отношений с Маронгом – но не более того. Потом было судилище, где Маронга подловили на лжи, и он оказался в опасности. Затем сумасшедшие по темпу занятия в мастерской Ригуми Шаа и прорыв. После – приглашение провести несколько недель у океана, сборы, переход через горы…

Нет, раньше.

Шаги у меня замедлились; тропинка вилась под ногами, но сознание едва-едва отмечало нужные ориентиры, словно автопилот включился.

Раньше, да… И такое чувство, что я уже рассуждала на эту тему. Лиора изменилась после суда, но до похода. Какой она была, когда мы только собирались? Спокойной – или уже встревоженной? Не могу вспомнить… А если дело в Маронге, в проблемах, которые возникли у него из-за искажённых свидетельских указаний? Нет, его вроде бы отбил Ригуми Шаа. Да и когда Тейт предложил позвать к океану Лиору с её проблемным кавалером…

Стоп.

Вот оно.

Мы с рыжим пригласили Лиору и Маронга не только из дружеских чувств. Я хотела временно утащить подругу подальше от Эфанги. Она обучалась именно в его мастерской, а Эфанга слишком заинтересовался моими способностями на суде. И Ригуми Шаа предупреждал о том же: такие люди ничего не забывают и никогда не отступаются от цели.

Мог ли мастер использовать ученицу, чтобы перетащить меня в свою команду?

Запросто.

Смирилась ли бы с этим Лиора?

Никогда.

Отважилась бы она противостоять своему мастеру открыто?

Судя по обычаям Лагона – вряд ли.

Ещё одна важная деталь: моё двойственное положение. И ученица, и добыча; первый статус даёт защиту, второй – подставляет под удар. Ригуми Шаа прямо говорил, что Эфанга не упустит такой удобный шанс. Ученицу со свободной волей сложно заставить сменить мастерскую, не нарушая местных традиций, но можно ведь просто украсть добычу. А значит, под ударом оказывается уже Тейт.

Вот и один из вероятных вариантов.

Второй – примитивный шантаж. В любом мире этот грязный способ добиться желаемого пользуется неизменной популярностью. И если Эфанга как-то втянул Лиору в свои игры… Неудивительно, что она плохо спит и мучается чувством вины. И тогда даже идиотский эпизод с припасами встраивается в схему до отвращения ловко.

Мне стало тошно. И только потому я едва не пропустила атаку со стороны.

Сначала пришла агрессия – как пустынный ветер, горячий и наполненный песком. Отпрыгнуть, перекатиться, отползти как можно дальше, одновременно создавая свою точную копию на прежнем месте и прикрываясь иллюзией недвижных зарослей – рефлексы диктовали порядок действий. Рассудок включился много позже, когда следом за обжигающей агрессией пришёл настоящий жар. Листва захрустела, скрючиваясь и темнея; светильники заметались над тропинкой и погасли. Мой двойник пал на колени и закричал, запахло жжёными волосами.

А преследовательница неожиданно развернулась и дала дёру.

Ну уж нет, не уйдёшь.

Купол сжался – и выстрелил, сжимаясь в длинную плотную иглу. Теоретически даже с примитивными телепатическими навыками на таком расстоянии можно было защититься, но девушка то ли имела слишком скудный опыт, то ли перепугалась до смерти. Одного удара хватило, чтобы её разум парализовало. На всякий случай я просветила окрестности, раскинув купол на полкилометра, но засекла только страстную парочку у реки и поднялась, развеивая иллюзию.

Сказать, что девчонка удивилась, увидев меня, значит сильно преуменьшить.

– Живая, – пробормотала она. В мыслях у неё царила паника – что там контратака, сейчас это дрожащее существо вряд ли способно было осознать собственное положение. – Ожогов нет… Почему?

– Не успели познакомиться – и уже в драку? – вздохнула я. Моей нечаянной пленнице вряд ли исполнилось хотя бы пятнадцать лет, и потому принимать жёсткие меры я раздумала. – Для начала скажи, как тебя зовут.

Волосы у неё были бледно-рыжие, глаза – ярко-зелёные, лицо сердечком, точно у старинной куклы. Наверное, она могла бы показаться даже красивой, если б не покрасневший, хлюпающий нос и обильная испарина.

– Орса…

– А полностью?

– Ширамару Орса, ложа испепелителей, мастерская Чирерори, – пролепетала она, стараясь не встречаться со мной взглядом.

Я села, подогнув под себя ноги, чтобы быть на одном уровне с собеседницей, и убрала эмпатическое давление. Она слабо пошевелилась и затем тоже попыталась сесть, опираясь на руки, но локти у неё подламывались от пережитого стресса.

– И зачем же ты напала, Орса?

Девчонка уткнулась взглядом в ободранные коленки.

– Хочу помочь брату.

Поразительно информативный ответ. Если б у неё ещё мысли немного прояснились, я могла бы напрямую считать информацию. Но вылавливать крохи смысла из мешанины панических образов… увольте. Может, успокоительным импульсом пройтись?

– А твой брат?.. – и я многозначительно умолкла.

Орса поёрзала.

– Соул.

– Ширамару Соул?

– Просто Соул, – вжала голову в плечи девчонка и, похоже, приготовилась к мучительной смерти во имя родственных уз.

Что она, думает, что я правда её запытаю тут?

Шрах, терпения мне, терпения.

– И чем твоему таинственному брату Соулу поможет вероломное нападение на беззащитную, доверчивую и скромную ученицу?

– На кого?..

– На меня.

Орса прикусила губу, явно не собираясь отвечать, и даже залатала кое-как свою слабенькую ментальную защиту. Но я уловила образ, который мне очень не понравился: Тейт, поверженный и униженно умоляющий о пощаде. Самое скверное, что девчонка, скорее всего, и сама не знала подробностей. Брат её не посылал и почти наверняка не подозревал, что она ему «помогает».

Больше из этой Орсы ничего было не вытянуть, разве что глубоким сканированием, а это головная боль для нас обеих. В другой раз я бы, наверное, попыталась… Но мне ещё предстоит разговор с Лиорой, и что-то подсказывает, что лучше бы поберечь силы.

– Можешь идти.

– Что?..

Кажется, девчонка не поверила своим ушам.

– Можешь идти, – повторила я терпеливо. – Заботиться о брате – это, конечно, похвальное желание, но постарайся в следующий раз обойтись без насилия. Насилие – вообще не метод решения проблем! И, на всякий случай, если ты с Тейтом собираешься провернуть что-то такое… Чутьё у него невероятное. И он действительно дурак – сначала бьёт, потом думает. Поняла?

Она отползла, не выпуская меня из поля зрения, затем поднялась и отошла ещё немного, пока не скрылась по пояс в шелестящей траве.

– Ты странная, – изрекла девчонка… Орса, да. И добавила: – И я тебе не благодарна!

– И не надо. Кстати, странности – штука заразная. Смотри, если подышишь ещё пару катов одним воздухом со мной – за последствия не отвечаю.

Самое смешное, что Орса действительно испугалась. Страх прочистил мозги, и включились боевые рефлексы. Напоследок она одарила меня ещё одним тепловым ударом, благо при раскрытом куполе предугадать направление атаки и уклониться было несложно… И – рванула через пустырь, путаясь в траве, падая через каждые десять шагов и проваливаясь в ямы.

Начинаю понимать, почему молодых магов в первые годы не выпускают из Лагона.

Впрочем, кое-что полезное из этой дурацкой ситуации я вынесла. Во-первых, имя – Соул. Вероятно, один из испепелителей, и у него зуб на Тейта. Сегодня же вечером расспрошу рыжего, на чьи мозоли он в последнее время наступал – может, что-нибудь и прояснится. Во-вторых, если бы атака Орсы достигла цели, то сейчас я бы лежала с ожогами второй степени минимум. В лучшем случае сумела бы докричаться до Кагечи Ро и отделалась бы двумя-тремя неделями восстановления… Похоже, она пыталась выиграть для своего брата время и сделать Тейта более уязвимым.

Придётся теперь быть начеку, пока не выясню, что за игра идёт. С другой стороны, когда это после прибытия в Лагон мне удавалось расслабиться?

А теперь лучше поторопиться на встречу. Лиора заждалась.

Во второй, а тем более в третий раз подземные чертоги Митчи уже не поражали воображение. Наоборот, по контрасту с ночным ароматным воздухом казалось, что запахи еды слишком сильные и что там душно, несмотря на сквозняки. Посетителей в пещеру набилось куда больше обычного, заняты были все нижние ветки дерева. Кое-где через толпу приходилось протискиваться; светловолосых учеников хватало, однако нужную блондинку я отыскала почти сразу, причём без купола – в неверном свете её белый наряд сиял, точно флуоресцентная краска, одновременно потусторонне и футуристически.

– Ты хотела поговорить, – с места в карьер начала я и поморщилась.

Да, Орса меня всё-таки сбила с мысли. Где мой аккуратный, дипломатичный подход, где осторожная телепатическая разведка?

Лиора скосила взгляд и подвинула ко мне поднос со сладостями. От маленьких комочков неприглядного вида исходил густой аромат сливочной выпечки и орехов, такой, что рот мгновенно наполнился слюной.

«Вот к этому точно подошёл бы кофе», – промелькнуло в голове.

– Нет, – ответила наконец Лиора. И продолжила, умудряясь выделять голосом каждое слово: – Мне. Не о чем. С тобой. Говорить.

Я немного растерялась и отложила крошечное лакомство, которое подцепила с подноса незаметно для себя.

– Но ты же передала Тейту, что хочешь встретиться?

– Мне совершенно нечего тебе сообщить, – с нажимом повторила она, слегка изменив формулировку.

В памяти шевельнулся какой-то образ, давно и надёжно похороненный. Я принялась разматывать цепочку ассоциаций… дядя Эрнан, кажется, это связано с ним…