Серебряный век в нашем доме – Софья Богатырева

Книга дополнена воспоминаниями о встречах в родном доме, где «всё всегда происходило не так, как у людей», и самой Софьи Игнатьевны. И снова калейдоскоп блестящих имён: Нина Берберова, Лиля Брик, Юрий Олеша и Борис Пастернак, Анна Ахматова и Надежда Мандельштам. Надежда Яковлевна Мандельштам в 50-х годах передала Богатырёвой право распоряжаться хранившимися в доме текстами Осипа Мандельштама. Зная непростой характер Надежды Яковлевны, с которым пришлось столкнуться многим её друзьям, и трепетное отношение вдовы поэта к каждому его записанному слову, это дарованное право дорогого стόит. Перефразируя слова Исаака Ньютона, Софья Богатырева вполне могла сказать про себя: «Если я видела дальше других, то потому, что стояла на плечах гигантов». И стоять на плечах некоторых из них долгие годы было не просто опасно, чаще – очень опасно. Поэтому правило, усвоенное в родительском доме с детства, было одно: в дом могла проникать любая информация извне, но ни одно слово, сказанное в доме, не должно было выходить за его пределы. Поэтому и хранились в семейных архивах рукописи Осипа Мандельштама в серой, невзрачной с виду папке. Позже – после ареста Ольги Ивинской – в старом доме в Столешниковом переулке находился чемодан с письмами Бориса Пастернака, ещё позже – самиздатовские выпуски первых книг Александра Солженицына.

Хранители Слова – так можно определить задачу, решение которой взяли на себя старшие представители семьи Софьи Игнатьевны.И сама она продолжила миссию отца и дяди, издав несколько книг, посвященных поэзии и прозе серебряного века. Несколько её работ были посвящены одному из крупнейших русских поэтов – Владиславу Ходасевичу. Софья Игнатьевна была знакома и с третьей женой Ходасевича – Ниной Берберовой. Расставшись как пара после отъезда из России, эти два таланта, неразрывно связанные с русской литературой, сохранили человеческое общение и на расстоянии друг от друга. Ходасевич в конце жизни мечтал вернуться в Россию, несмотря на то что был достаточно успешным и авторитетным в своей литературной деятельности и в Париже. «Отсутствие читателя постоянно ощущалось им как незатихающая боль». Вернуться на Родину удалось только его имени на сборниках стихов, в литературной критике, в блистательных воспоминаниях «Некрополь».Нина Берберова смогла сама увидеть своих российских читателей, общаться с ними на литературных встречах. Её книги воспоминаний «Курсив мой» и «Железная женщина» имели оглушительный успех не только у наших читателей. Истории, связанные с известными людьми и их книгами, описаны Софьей Богатыревой с трепетом, восхищением и достаточной долей прямоты, что лишает её воспоминания романтического флёра, частого спутника давно прошедших лет. Всё буквально, до слов, приведенных ею о Нине Берберовой: «А ведь – ничего не скрывала, не стремилась выглядеть лучше, чем была: распахнула свою жизнь, как книгу, которую мы читали», можно отнести к воспоминаниям Софьи Игнатьевны. Потому как ответственность перед гигантами, впустившими её в свою жизнь, посвятившими в таинство Слова – велика. Пусть будут только факты, остальное дело за нами, читателями.

https://bumerang.nsk.ru/publications/main/knizhnaya-polka-serebryanyy-vek-v-nashem-dome/?sphrase_id=632

Книга, на мой взгляд, написана весьма неровно. Есть очень интересные места. (Например, рассказы девочки Зайца – искренние воспоминания автора.) Есть места откровенно скучные, например, касающиеся профессиональной деятельности ее дяди Бернштейна. Есть литературные комментарии, например, стихов Мандельштама, что тоже не слишком интересно. Книга, по моему мнению, не оставляет впечатления однородного, цельного произведения. Это какие-то кусочки воспоминаний и пр. В книге есть 2 вкладки с чёрно-белыми фотографиями. Название мне показалось тоже не вполне корректным, ведь книга не на 100 процентов о Серебряном веке, хотя и имеет право на существование, поскольку большинство персонажей жили и в те времена тоже.