Софи Анри Принц Ардена

– Аврора, ты что, не помнишь, как полезла на пихту и упала с нее?

От этого голоса она застыла. Воспоминания мощной лавиной обрушились на ее сознание, и ей стало тяжело дышать. Ей хотелось кричать, звать на помощь, спрятаться куда-нибудь подальше, лишь бы больше никогда в жизни не слышать этот голос. Но ее тело будто онемело, а саму Аврору накрыли стеклянным куполом. Она не могла кричать, никак не могла выказать свою боль и страх, – могла только тупо оглядываться по сторонам.

– Я-я… не… не помню… – еле вымолвила Аврора, боясь смотреть туда, откуда донесся голос.

– Ты увидела шишку, и тебе взбрело в голову сорвать ее на память. Когда ты была у цели, ветка под тобой надломилась, и ты весьма неудачно упала в мерзлый снег и ударилась головой о лежащую на земле ветку.

Герольд говорил с такой неподдельной заботой, что на долю секунды Аврора усомнилась в своих воспоминаниях. Может, все именно так и случилось, а нездоровый мозг просто показал ей ужасные видения, которые были не чем иным, как страшным сном?

Авроре отчаянно хотелось в это верить. Верить, что брат никогда не предавал ее, не втаптывал ее честь в заледеневший снег Древнего леса, не отобрал у нее надежду на светлое будущее. Но острая режущая боль внизу живота свидетельствовала об обратном.

Она судорожно всхлипнула и крепко зажмурила глаза.

– Не переживай, дочка, Тина осмотрела тебя. Серьезной травмы нет, и ты быстро пойдешь на поправку.

«Тина?»

Аврора осмотрелась в поисках своей служанки. Та стояла в углу комнаты, вперив в нее взгляд, полный тревоги, грусти и сожаления. Аврора заметила, как она едва заметно покачала головой, призывая к молчанию. Аврора тяжело сглотнула и перевела взгляд на дядю, который с нежностью смотрел на нее. Тетушка Ария и братья тоже были встревожены, но не настолько, как были бы, узнав реальные последствия ее прогулки. Они явно ни о чем не догадывались.

– Ее осмотрела служанка? Почему никто не вызвал лекаря? А вдруг у нее серьезные повреждения?

Табун мурашек пробежался по ее спине. Аврора покосилась в сторону двери и встретилась с холодным взглядом серых глаз. Рэндалл подпирал дверной косяк плечом, скрестив руки на груди. Он посмотрел на Аврору, демонстративно закатил глаза и покачал головой, выказывая свое неодобрение. Но, несмотря на напускное раздражение, выглядел довольно обеспокоенным.

– Тина – дочь лекаря, она прекрасно умеет врачевать раны и различные хвори. Так что вам не о чем беспокоиться, принц Рэндалл, – ответила царица Ария мягким тоном. – А теперь, когда Аврора пришла в себя, ей надо подкрепиться и отдохнуть после тяжелого дня.

Ария встала, и остальные члены семьи последовали ее примеру. Братья подходили к ней по очереди и целовали в лоб. Затем подошел и Герольд. Когда он наклонился, она в немом ужасе вжалась в подушку. Он мягко погладил ее по щеке и нежнее, чем того требовал случай, поцеловал в щеку. Аврора стиснула зубы, чтобы сдержать рвущийся изнутри крик.

– Выздоравливай, родная моя, – тихо прошептал он в самое ухо, отчего Аврора брезгливо сморщилась, и вышел.

Последним к Авроре подошел Рэндалл. Он не стал повторять за царевичами и целовать ее. Вместо этого осмотрел щеку, покрасневшую от удара Герольда, и медленно провел по ней тыльной стороной ладони.

– Угораздило же тебя так упасть, – сказал он нарочито ворчливым тоном.

Он смочил тряпку в миске с водой, стоявшей на прикроватном столике, и приложил к ее лицу. Приятная прохлада немного утихомирила боль от тяжелой пощечины.

– Выздоравливай, княжна, тебе нужно набираться сил перед отъездом. – Не сказав больше ни слова, Рэндалл покинул ее опочивальню, тихо прикрыв за собой дверь.

Оставшись наедине со своей служанкой, Аврора всхлипнула. Она уже собиралась как-то объясниться перед Тиной, но та сама подлетела к ней и приложила ладонь к ее губам.

– Моя госпожа, я знаю. – В глазах служанки отражалась неподдельная грусть.

– Как? – прохрипела Аврора. Она так долго и громко кричала в лесу в надежде, что ее кто-то услышит, что у нее окончательно сел голос.

– Моя госпожа, я ведь осматривала вас, ваши штаны… они в крови… – Тина потупила взгляд. – И царевич велел мне опоить вас дурманящим снадобьем. Я тогда сразу все поняла.

Вот откуда это странное ощущение стеклянного купола над головой. Опасаясь истерики, Герольд приказал опоить ее травами, что притупляли эмоции и ясность рассудка.

Аврора тяжело вздохнула. Она не могла плакать или кричать, чтобы выплеснуть боль, скопившуюся в сердце. У нее просто не было на это сил.

– Я должна рассказать дяде…

Услышав эти слова, Тина в ужасе встрепенулась:

– Нет! Моя княжна, ни в коем случае не делайте этого.

– Почему? Дядя поверит мне, если я расскажу. Он накажет Герольда. – Аврора судорожно всхлипнула от подступающей истерики, но ее глаза оставались совершенно сухими.

Тина подошла к прикроватному столику и налила в стакан воды, добавив несколько капель зеленоватой жидкости из небольшого пузырька.

– Выпейте, княжна Аврора, вам надо успокоиться.

Аврора послушно выпила, только бы не чувствовать боли, что рвалась наружу из-под стеклянного купола. Вернув стакан служанке, она свернулась клубочком и накрылась одеялом.

Тина присела у изголовья кровати и погладила ее по голове.

– Если расскажете кому-то из родных, лучше не станет. Его Величество не позволит, чтобы скандал вышел за пределы Ледяного замка, и вряд ли накажет царевича Герольда должным образом. А вот вам придется худо. Вас либо сошлют из замка в глухую деревушку к одному из дальних родственников, или, что еще хуже, оставят в замке на пожизненное заточение в четырех стенах. И тогда Герольд не оставит вас в покое.

– Тина, он надругался надо мной… Он должен понести наказание!

– Я понимаю вашу боль, моя княжна, но…

Аврора не дала служанке договорить:

– Тебе не понять! Ты даже не представляешь, через что я прошла. – Она рывком села на кровати, отчего у нее закружилась голова.

Тина осторожно, но настоятельно уложила ее обратно на подушки.

– Представляю, моя госпожа. Не вы одна пережили этот ужас… – Глаза служанки отражали беспросветную боль.

– Тина, о чем ты говоришь? – Аврора с недоверием смотрела на нее.

– Это случилось три года назад. Мне только стукнуло пятнадцать зим. Царевич Герольд затащил меня в свои покои, когда я проходила мимо, и… – Тина отвела взгляд и тяжело сглотнула. – Я была совершенно разбита и пошла в слезах к матушке. Она немедля отправилась к Его Величеству требовать справедливости…

– Что сделал дядюшка? – Аврора не была уверена, что хочет услышать ответ.

Тина горько усмехнулась.

– Заплатил за поруганную честь увесистым мешочком золота и велел держать язык за зубами. А царевича пожурил и наказал впредь не приближаться ко мне. Родителям пришлось отказаться от меня из-за моих младших сестер. Не хотели, чтобы тень моего позора упала на них. А Его Величество проявил милосердие, позволив остаться в замке и прислуживать вам.

Аврора пришла в ужас от услышанного. Дядя, ее праведный дядюшка, откупился за гнусный поступок сына золотом, словно Тина была продажной девицей? Жгучая обида захлестнула Аврору.

– Тина… а Герольд? Он больше не… он не обижал тебя?

– Его не сильно вразумил гнев царя. Он наведывался в мою комнату… и не один раз. А в напоминание, чтобы я впредь держала язык за зубами, оставил мне это… – Тина откинула густую косу, которую всегда носила на левом плече, скрывая ухо и часть лица.

Аврора ахнула, прикрыв рот рукой.

Кожу возле уха покрывал уродливый шрам от ожога.

– Он потушил об меня свечу и предупредил, что если я снова вздумаю кому-то нажаловаться, то такие шрамы украсят все мое лицо.

– Тина…

На краткий миг Аврора забыла о своем горе. Ее сердце разрывалось от жалости к своей служанке. Бедная девушка не один раз подверглась кошмару, который пережила сама Аврора, и не могла ни с кем поделиться своей болью. Даже родная семья отвергла ее за то, в чем не было ее вины.

Аврора снова села и, подавшись вперед, обняла Тину. Обняв ее в ответ, та тихо заплакала.

Аврора не знала, как долго они просидели в обнимку, пока Тина изливала свою боль, скопившуюся за три года. Сама она не плакала. Дурманящее снадобье подействовало, надежно заточив все ее эмоции под куполом.

Когда Тина успокоилась, Аврора задала терзавший ее вопрос:

– Как мне быть, Тина? Я не могу выйти замуж за южанина. Если он узнает…

– Он не узнает! Моя госпожа, вы отправитесь на юг и выйдете замуж за принца Рэндалла, а я сделаю так, что он ни о чем не догадается. Обещаю. Но если останетесь здесь, то ничего хорошего вас не ждет. Царевич Герольд не успокоится, пока не сломает вас окончательно.

Аврора видела в словах Тины смысл. Брак с южанином – не самое худшее, что могло с ней произойти. К сожалению, она поняла это на своем горьком опыте.

Тина вдруг спохватилась и суетливо начала рыться в карманах фартука. Достав черный пузырек, она протянула его Авроре.

– Что это? – Аврора откупорила крышку и понюхала содержимое. В нос ударил резкий запах полыни, мяты и древесной коры. Она сразу догадалась о назначении снадобья.

– Чтобы вы не понесли от царевича…

Аврора снова почувствовала боль в груди. Зажав нос, она резко опрокинула в себя горькую жидкость и не без усилий проглотила ее. Резкий приступ тошноты подступил к горлу, но она сдержала этот позыв. Она готова была выпить пинту гадкого снадобья, лишь бы предотвратить появления в ее чреве частички Герольда.

После Тина помогла Авроре искупаться и переодела ее в чистую сорочку. Аврора долго лежала в постели, но так и не смогла уснуть. На замок опустилась глубокая ночь, и ее покои освещал лишь тусклый свет одинокой свечи, стовшей на прикроватном столике.

Потеряв всякую надежду на сон, Аврора встала с кровати и начала бесцельно бродить по комнате. Тина сидела в кресле, свернувшись клубочком, и мирно сопела. Аврора пыталась уговорить ее вернуться к себе и отдохнуть перед отплытием на Юг, но преданная служанка наотрез отказалась покидать ее. Аврора взяла с кровати одеяло и накрыла Тину.

Как эта хрупкая и угрюмая девушка справляется с горем в одиночку? Каково это – понимать, что вся семья отвернулась от тебя, а человек, сломавший тебе жизнь, продолжает здравствовать и вскоре станет царем?

Стеклянный купол, бережно удерживавший эмоции, дал трещину, и всепоглощающая ярость вырвалась на волю. Аврора подошла к сундуку, в котором были аккуратно сложены ее вещи, приготовленные для отправки в Арден. Она долго искала необходимое, раскурочивая выровненные стопки одежды. Положив свою находку в карман, она сняла со стены масляную лампу, зажгла ее от свечи и тихо выскользнула из комнаты.

Аврора беспрепятственно прошла мимо похрапывающих стражников и спустилась на второй этаж. Добравшись до нужной двери, приложила немало усилий, чтобы тихо открыть ее и не перебудить стражу.

В комнате стояла кромешная темнота благодаря тяжелым шторам, через которые не проникал тусклый лунный свет. Аврора бесшумно подошла к большой кровати. Из-за балдахина доносился громкий храп. Она отодвинула ткань и уселась на край кровати. Храп на мгновение стих, а затем возобновился с новой силой.

Аврора с неприязнью разглядывала лицо Герольда. Некогда он казался ей красивым, но сейчас все в его внешности выглядело отталкивающим. Она отвела от него взгляд, и на глаза ей попалась фляжка, которую он всегда носил при себе и никогда не давал ее кому-либо в руки. Это был подарок его боевого товарища, который погиб на войне с островитянами. Аврора взяла фляжку и в свете лампы заметила на ней алые капли. Видимо, следы крови от пореза, который она успела оставить на его лице.

Интересно, как Герольд объяснил семье появление раны после прогулки в лесу?

Вытащив из кармана ночного халата маленький белый платок, Аврора тщательно протерла фляжку, дочиста оттирая кровавые следы. Они до боли напоминали ей другие следы, те, что алыми лепестками роз остались на снегу в лесу.

– Сколько девичьих душ ты погубил, братец? Много ли? – надтреснутым голосом спросила Аврора у спящего царевича.

В ответ Герольд лишь громко всхрапнул и, повернувшись на бок, затих.

Аврора вспомнила, каким спокойным тоном он рассказывал лживую историю о ее падении с дерева. Она достала из кармана кинжал и приставила лезвие к его шее. Герольд даже не шелохнулся, продолжая спокойно спать. Аврора сильнее сжала рукоять и пыталась собраться с духом, чтобы сделать то, зачем пришла.

«Аврора, такими темпами ты отберешь у Кая звание лучшего стрелка из лука. Взгляни, ты снова попала в яблочко». Она всхлипнула, вспомнив, как еще недавно Герольд восхищался ею, когда она трижды попала в мишень.

Слезы катились по ее щекам от непрошеных воспоминаний. Сжимавшая кинжал рука задрожала. Аврора злилась на себя за эту слабость, но ничего не могла с собой поделать.

– Будь ты проклят, Герольд, сын Дайна. Будь ты проклят, заклинаю тебя. – Процедив эти слова, Аврора отбросила фляжку брата на кровать, схватила с прикроватной тумбочки лампу и быстро покинула его комнату.

Словно привидение, она плелась по коридорам замка, и даже сама не поняла, как добралась до лестницы и поднялась на нужный этаж.

– Аврора? Что ты здесь делаешь?

Она вздрогнула и медленно обернулась.

Позади нее стоял Рэндалл.

– Аврора, ты в порядке?

Он подошел к Авроре и, остановившись в шаге от нее, провел тыльной стороной ладони по щеке. Она вздрогнула от его прикосновения. Последний раз он касался ее в ночь помолвки. В ту ночь, когда они должны были скрепить брак. В ту ночь, когда он должен был остаться в ее покоях до самого утра.

В ее душе с шипящим бурлением поднимался гнев.

– Э-эй, Аврора, ты слышишь меня? Почему ты бродишь по замку посреди ночи в таком виде? – Рэндалл красноречиво опустил взгляд на сжатый в руке девушки кинжал и вопросительно выгнул бровь. – Надеюсь, ты не меня шла проведать?

Идея показалась ей заманчивой. Что бы произошло, если бы он оставил свою заносчивость при себе и согласился соблюсти все законы северной свадьбы? Что, если именно он воспользовался бы правом первой ночи? Аврора подошла к нему вплотную и прижала нож к шее. Это он виноват в ее позоре. Он стал молчаливым пособником Герольда. Рэндалл стоял не шелохнувшись: ни один мускул не дрогнул на его лице, а в глазах по-прежнему читалось безмятежное спокойствие.

– Неужели твои чувства ко мне так сильны, что ты готова убить меня, только бы их обуздать?

– Я испытываю к тебе только одно чувство, южанин. И это ненависть!

Рэндалл растянул свои губы в довольной улыбке.

– Мудрецы говорят, что от ненависти до любви всего шаг. Куда длиннее путь к любви от полного равнодушия. Осторожнее, княжна, ты рискуешь обречь себя на страдания от безответной любви ко мне.

– И не мечтай. Я никогда тебя не полюблю.

Аврора сильнее надавила ножом, и на его бледной коже появились бисеринки алой крови. Непрошеные воспоминания снова затуманили ее разум, и она, пошатнувшись, начала оседать на пол.

Рэндалл быстро подхватил ее и легко, будто Аврора была пушинкой, поднял на руки.

– Отпусти меня, – обессиленно прошептала Аврора. – Отпусти немедленно, несносный южанин.

– Душа моя, впереди нас ждет много времени на обмен любезностями. Так что прибереги свой яд, сейчас тебе нужен крепкий здоровый сон.

Рэндалл отнес ее в ее покои. Аккуратно уложив Аврору на кровать, он поставил лампу на стол и тихо, чтобы не разбудить служанку, начал перебирать склянки со снадобьями. Отыскав нужный пузырек, он поднес его к губам Авроры.

– Пей, это поможет уснуть.

Аврора послушно выпила содержимое и откинулась на подушки.

Рэндалл, забравшись с ногами, сел у изголовья кровати.

– Почему ты не уходишь? – Аврора отодвинулась от Рэндалла и положила между ними подушку.

Рэндалл усмехнулся, наблюдая за ней, и тихо прошептал:

– Хочу проследить, чтобы ты уснула, а не отправилась в очередное ночное путешествие по замку.

Аврора хотела было возразить, но снадобье уже подействовало, и она молча прикрыла глаза. Сквозь сон она слышала, как Рэндалл напевает себе под нос грустную песенку. Низкий бархатный голос подействовал на нее как дурманящее снадобье. Но, в отличие от снадобья, этот голос не скрывал все ее эмоции под толстым стеклянным куполом. Он нежно, но умело усмирял страх, гнев и всепоглощающую боль, вселял покой и надежду на лучшее.