Софи Анри Король Ардена

Глава 20

Десять дней.

Десять бесконечно долгих дней Рэндалл был в разлуке с Авророй. Это ничто в сравнении с годами, проведенными в рабстве, но ему казалось, что каждый из этих дней был равен десятилетию.

Первобытная ненависть и холодная ярость обуревали его, и он с трудом подавлял эти чувства. Рэндалл взвалил на себя неподъемный груз в виде титула короля. И хоть он снял древнюю корону Ардена сразу после ритуала Аданат, он до сих пор ощущал ее тяжесть на своих висках. Ему еще предстоит пройти через огонь и воду, чтобы добиться независимости для своего народа, но сейчас его волновало только одно.

Аврора. Рэндаллу нужна была Аврора. Целая и невредимая. Улыбающаяся. Обнимающая его. Его слабость и сила.

Только благодаря мыслям о ней он держался на краю пропасти. Скоро он вернет ее, снова прижмет к себе и вдохнет родной аромат лесной хвои и зимнего утра.

С минуты на минуту должна была начаться встреча с Калебом, и Рэндалл ждал в назначенном месте. В той же таверне, где двумя днями ранее они виделись с Ароном.

До Калеба наверняка дошла новость о том, что Майя пропала – ушла утром в молочную лавку и не вернулась. Ее двое детей остались одни. Город Тарис, в котором жила Майя, был небольшим, и уже через пару часов вся округа разыскивала ее, но безуспешно. Она словно сквозь землю провалилась. Бедные дети остались совсем одни, потому что их отец постоянно разъезжал по континенту по делам торговли и редко бывал дома. Никто в городке не знал, что загадочный купец на самом деле был принцем. Жена Калеба, Присцилла, была ревнивой и жестокой к соперницам; она бы легко убила и Майю, и их детей, поэтому он тщательно скрывал отношения с Майей. Вот только утаить секрет от родного брата, который возглавляет шпионскую гильдию, не так-то просто.

– Здравствуй, Рэндалл.

Калеб бесшумно открыл дверь и вошел в комнату. На нем был дорожный плащ, из-под которого виднелся меч, пристегнутый к ножнам. Неужто он решил, что Рэндалл готовит западню?

– Здравствуй, Калеб. – Рэндалл кивнул на стул, приглашая его сесть.

Он же снова сидел на подоконнике. Из окна через маленькую щель между шторами открывался вид на противоположный дом – обычное двухэтажное здание из серого камня и с крышей из красной черепицы. Почти все дома в Фолке были такими. Однако вот уже второй вечер Рэндалл наблюдал через окно за старой семейной парой. Каждый вечер они накрывали на стол и ужинали, сидя рядом. Часто держась за руки. А после ужина в обнимку уходили в другую комнату, вероятно, в спальню. Они были уже в летах, но в каждом их жесте Рэндалл видел трепетную любовь и нежность. Вот и сейчас они просто стояли посреди комнаты, обнимались и о чем-то разговаривали смеясь.

Даст ли Единый и Рэндаллу шанс встретить так старость?

Осознав, что его сердце затопляет жгучая зависть, он отвел взгляд от пожилой пары. Одернул штору и повернулся к брату, который сидел за столом и с невозмутимым спокойствием наблюдал за ним.

Притворство. Еще в детстве Тристан дал ему прозвище Лис, а другие братья подхватили его, но оно отлично отражало сущность Калеба. Ради собственной выгоды он мог хитрить, лгать, манипулировать и менять маски, и лишь единицы знали, какой он на самом деле. Глубоко несчастный. Обремененный чувством долга, лишенный возможности жить так, как мечтал, и вынужденный делать то, что ему навязали из-за титула. Все они – братья Вейланд – носили короны принцев не как награду, а как кандалы.

– Как поживает Присцилла? Как дети? – светским тоном поинтересовался Рэндалл, устроившись напротив Калеба.

– Прекрасно, спасибо, что поинтересовался. А как мои племянники?

– Неплохо, только скучают по матери, они ведь еще так малы. – Рэндалл опустил уголки губ и, выдержав необходимую паузу, продолжил: – Хотя возраст в таком горе не имеет значения. Терять маму всегда больно. Наверняка Говарду и Люси тоже сейчас несладко. Вот так внезапно лишиться матери… – Он сокрушенно покачал головой.

На лице Калеба не отразилось не единой эмоции. Лишь глаза опасно сузились.

– Как ты узнал о Майе? – спокойно спросил он. Понимал, что отрицать бессмысленно и глупо.

Рэндалл взял со стола мешочек с табаком и вытащил из кармана плаща трубку. За эти дни он выкурил, наверное, годовой запас табака в Аэране.

– Видишь ли, брат, я рос очень внимательным ребенком. Помню, как однажды случайно застукал тебя в безлюдном коридоре в объятиях очаровательной кудрявой служанки. Вы так самозабвенно целовались, что даже не заметили меня. А потом я узнал, что она прислуживает в твоих покоях. И каждый раз, когда она приносила тебе ужин, из твоей спальни доносились ошеломительные стоны. – Рэндалл сделал затяжку и с блаженством выпустил облачко дыма. – Я тогда был совсем зеленым мальчишкой, и для меня стало открытием, что мужчины тоже могут стонать в постели так громко.

– Надеюсь, я не травмировал твою детскую невинную натуру? – криво усмехнулся Калеб.

Рэндалл оскалил зубы.

– Нет, что ты, меня не так просто травмировать. Но не перебивай, сейчас будет самое интересное. Твоя помолвка с Присциллой. В тот день во дворце устроили грандиозный праздник, и ты сиял как новенькая золотая монета на солнце. Еще бы не сиять, когда в невесты досталась такая красивая девушка из очень знатной семьи! Гости были так довольны пышным празднеством, что, конечно же, не заметили одну неприметную тихую служанку, которая собирала со столов объедки и роняла слезы на медный поднос. Но не ее слезы тронули меня. Куда более душераздирающее зрелище ждало меня уже после праздника, когда в отдаленной части безлюдного сада я обнаружил счастливого жениха, который рыдал как малое дитя. Вспоминаю и не верю, что мой старший брат, носящий прозвище Лис, когда-то был способен на искренние чувства.

Лицо Калеба застыло в учтивой улыбке, но Рэндалл отчетливо видел в глубине его темных глаз отголоски боли от старой, незаживающей раны.

– Потом отгремела еще более пышная свадьба, и ты с молодой женой отправился в Веленхолл, ведь отец назначил тебя наместником тех земель. Всего через пару недель Майя ушла из Голдкасла, сославшись на то, что ее матушка совсем стара и ей нужен уход. Но ты ведь помнишь, я был очень наблюдательным ребенком. Я тогда немало удивился – на протяжении целого года моего пребывания в Фортисе Майя ни разу не покидала дворец, а значит, и мать никогда не навещала. А когда навел справки у других служанок, узнал, что с матерью она и вовсе не ладила. Признаться, я удивлен, Калеб. Ты столько лет прячешь от жены любовницу, а она даже не подозревает, что твои чувства к ней – лишь игра. Как думаешь, что сделает Присцилла с Майей, если узнает? Твоя жена просто одержима тобой.

Калеб равнодушно пожал плечами.

– Что тебе нужно? – спросил он прохладным тоном.

Рэндалл сделал очередную затяжку, а потом отбросил трубку и поставил локти на стол, скрестив пальцы.

– Ты и сам знаешь.

Калеб долго смотрел на Рэндалла, не говоря ни слова. За дверью раздавались голоса, громкая музыка и взрывы смеха. Люди в таверне веселились, радуясь окончанию тяжелого рабочего дня, пока в хозяйской комнате два брата ходили по тонкому лезвию, и каждый из них рисковал потерять самое дорогое – любимую женщину.

– Я всегда уважал тебя за ум и проницательность, Рэндалл, – наконец заговорил Калеб. – Но не один ты владеешь этими качествами. Я помню пасмурный день, когда в наш дом привезли щуплого и бледного, как поганка, мальчугана и объявили, что это наш брат и будущий Хранитель Ардена. Я никогда не грезил троном. Одним претендентом на престол больше, одним меньше – мне было плевать. Поэтому я не испытывал к ребенку ненависти. Вообще ничего не чувствовал. – Калеб резко подался вперед, склонившись над столом. – Но я, как и ты, был очень наблюдательным юношей. И следил за новым братом. Добрый, благородный и честный до мозга костей ребенок. Настолько добрый, что даже насекомых не убивал. Служанки потешались, когда в его комнату заползал жук или какая другая живность, а он, вместо того чтобы убить мерзкое насекомое, выпускал его через окно на свободу. Потом мальчик стал зрелым юношей, но в его характере ничего не поменялось. Он оставался таким же добрым и милосердным. Во время поединков никогда не бил лежачего и безоружного, не нападал со спины, сражался честно и искренне не понимал, что в настоящем бою его хваленое благородство его же и погубит. А теперь этот юноша пытается убедить меня, что причинит вред ни в чем не повинной женщине. Как думаешь, поверю ли я ему?

Рэндалл откинулся на спинку стула и скривил губы в горькой усмешке. Свет масляной лампы озарял комнату и отражался в темных, непроницаемых глазах Калеба.

– Справедливый вопрос, брат. Вот только в твоей истории не хватает одной маленькой детали. Ты рассказывал о мальчике, о юноше, но забыл, что тот добрый, благородный и честный Рэндалл сгинул в водах Белого моря. – Он неторопливо расстегнул манжеты рубашки и задрал рукав, демонстрируя шрам от клейма. – Перед тобой мужчина, который был рабом на бойцовой арене и каждый день видел смерть – мучительную, гадкую, унизительную. Что еще хуже, он сам убивал. Убивал безжалостно и беспощадно, лишь бы сохранить себе жизнь. Честь, благородство и доброта были втоптаны в сухую потрескавшуюся землю арены Тургота. Все, что теперь представляет ценность для мужчины, сидящего перед тобой, – это его семья. Как думаешь, Калеб? Смогу ли я причинить вред никчемной простолюдинке с Юга, если меня разлучат с единственной любимой женщиной? Если посмеют угрожать ее жизни? Я сотру в порошок любого, кто встанет на пути между мной и Авророй, и первой на очереди станет твоя Майя.

Губы Калеба дрогнули. Впервые за вечер он не смог скрыть волнения за любимую.

Рэндалл удовлетворенно улыбнулся.

– Еще как смогу. И даже не своими руками. Я скормлю твою милую кудряшку Присцилле на ужин. Уж не сомневаюсь, твоя жена с нее шкуру живьем сдерет. Ведь она так сильно любит тебя. А может быть, поступлю еще лучше и сошлю ее на Дальний Материк. Знаешь, мне посчастливилось завести там пару знакомств. Майе найдут применение в городе рабовладельцев. В любом случае ее участи никто не позавидует, если ты не сделаешь все, чтобы Аврора вернулась ко мне целой и невредимой.

Калеб нахмурился и покачал головой.

– Это невозможно. Думаешь, Артур дурак? Думаешь, он не позаботился о том, чтобы княжну Севера охраняли как самое ценное сокровище? Даже если я скажу, где она, вы не сможете ее вызволить. Никто не сможет.

– Он что, в подземелье ее прячет? – криво усмехнулся Рэндалл, пытаясь дышать медленно и глубоко. Пытаясь избавиться от липкого страха.

Калеб тяжело вздохнул и сжал переносицу указательным и большим пальцами.

– Эти семейные разборки скоро сведут меня в могилу. Не родственники, а сущее наказание.

Видимо, нервное напряжение сказалось на Рэндалле, и он не сдержал истерический смешок. Несколько недель назад он услышал то же самое от Тристана.

– Где он ее прячет? – спросил Рэндалл, собравшись с силами.

Калеб окинул его сочувственным взглядом.

– Она находится в разрушенной после весеннего половодья деревне к северу от Сентроу. Местность пустынная. Рядом лишь одна деревушка да сплошные поля. А сейчас периметр охраняется несколькими отрядами, чтобы никто не смог проникнуть туда. Даже самый опытный адепт теней не сможет пройти незамеченным через пустошь, окружающую эту деревню.

Рэндалл судорожно вздохнул. Он постоянно видел сны, в которых Аэран был разрушен наводнением, а уцелел лишь Вайтхолл. В этих снах Аврора смотрела на него из окна замка и звала на помощь. Теперь он убедился, что Закария прав. Рэндалл мог мысленно общаться с Авророй, вот только не понимал, как именно это делать. Вне всякого сомнения, это она неосознанно посылала ему образы разрушенной наводнением местности.

– Меня не волнует, как ты это сделаешь, – пытаясь скрыть волнение, сказал Рэндалл. – Ты должен вернуть мне Аврору.

Калеб покачал головой.

– Не только ты, умник, додумался мне угрожать. Один мой неверный шаг, и Артур убьет наших с Присциллой детей. – Увидев замешательство на лице Рэндалла, он хмыкнул: – А ты думал, что Артур доверяет мне только из любви? Как бы не так. Для него не существует родственных уз. Лишь власть и контроль.

Рэндалл поднялся из-за стола и снова подошел к окну. На мгновение им овладело жгучее желание отодвинуть штору и посмотреть, стоят ли еще те пожилые супруги в комнате дома напротив, но он быстро подавил порыв. Ворох мыслей крутился в его голове. Он даже слышал отдаленный грохот, как будто в сознании пролетел ураган. Но спустя пару мгновений Рэндалл понял, что звук доносится с улицы. Мимо таверны проехала повозка, о чем свидетельствовало ржание коня и цокот копыт.

Тут к нему пришла безумная мысль.

Рэндалл обернулся к Калебу.

– Если я не приму условия Артура, он отправит Аврору на Север через порт Западного королевства, верно?

Калеб сосредоточенно кивнул.

– Где лучше всего будет устроить западню?

– Такие радикальные меры?

– Скажи спасибо, что я не отправляю армию в эту треклятую деревню.

Калеб дернул губами в подобии улыбки, а потом нахмурился, будто над чем-то размышлял.

– Южная окраина Сентроуского леса. Там можно затаиться и устроить засаду.

Рэндалл медленно кивнул, переваривая слова Калеба.

– Мне нужны точная дата и время, когда Аврору будут перевозить через лес. Если обманешь или предашь, получишь Майю по частям.

Рэндалл подошел к Калебу и протянул ладонь. Стиснув челюсти, Калеб смотрел на его руку так, будто та была отравлена, но потом все-таки пожал.

– Я скажу время и дату. И количество человек, которые будут сопровождать княжну. Но большего я тебе не обещал. Верни мне Майю.

– Верну, когда Аврора окажется в Вайтхолле.

Калеб нехотя кивнул.

– Имей в виду, Рэндалл. Если с ней что-то случится, я убью и Аврору, и тебя.

В глазах Калеба мерцали тоска и безумие. Сейчас он как никогда прежде был похож на Рэндалла. Такой же обреченный взгляд он видел в отражении зеркала.

– Взаимно, брат, – коротко ответил Рэндалл и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты.

Глава 21

Земли Блэкстоуна встретили Калеба противным мелким дождем. Он устал от длительных разъездов, а это было для него непривычно.

После того как Артур получил титул кронпринца и объявил его будущим десницей, Калеб снова переехал в столицу и с тех пор редко покидал ее границы. Он никогда не хотел быть десницей. Не хотел и сейчас.

В семнадцать Калеб мечтал сбежать с Майей на Малый Материк, зарабатывать себе на хлеб, как обычные крестьяне, и жить свободно. Но его мечты быстро обратились в пепел. Он совершил непростительную ошибку, когда заявил отцу, что хочет жениться на Майе, что ему не нужна знатная девушка из влиятельного рода. Тогда отец доходчиво объяснил ему, что бывает с теми, кто слишком много мечтает. Объяснил, что будет с его возлюбленной, если Калеб не возьмется за ум и не женится на Присцилле.

Поэтому Калебу пришлось быстро повзрослеть. Убить в себе наивного парнишку, верящего в святость семейных уз, в честность и справедливость короны, в превосходство добра над злом. Когда-то они все были наивными мальчишками. Артур, Арон, Калеб, Тристан, Уилл и Рэндалл. И каждый из них пережил этап, который сломал их. Извратил.

Артур очерствел, когда его, больного и слабого, все презирали, считая ошибкой природы, «неудачной попыткой» Алана. Избавившись от недуга вопреки неутешительным прогнозам, он твердо решил, что сила, жестокость и власть – это все, что имеет значение.

Арон всю свою жизнь готовился занять трон, но когда Артур исцелился и отстоял данное от рождения право на престол, то его просто сбросили со счетов. Он даже не удостоился должности будущего десницы. Этакий плевок в лицо от старшего брата.

Тристана по жизни сравнивали со старшими братьями, и, по мнению отца, он во всем от них отставал. В какой-то момент он устал доказывать, что чего-то стоит, и решил завоевать репутацию самого недостойного из них. С чем до сих пор справлялся на ура. Хотя Калеб был уверен, что Тристан не так прост, как кажется. За маской повесы прячется хитрый и опасный человек. Уж он-то братьев знал как облупленных.

Даже Уилл сломался под гнетом обстоятельств. На протяжении всей своей жизни он купался во всеобщей любви. Золотой мальчик с добрейшей улыбкой и последний претендент на трон. Он не гнался за властью, отец никогда не давил на него и потакал всем его прихотям. То ли сам отец с годами размяк, то ли просто не видел смысла растить очередного потенциального короля. У него и так их было четверо. Отец даже позволил ему жениться на той, чью семью отчаянно ненавидел. Но после смерти супруги Уилл погас, как свеча от сильного порыва ветра.

Дольше всех продержался Рэндалл. К нему судьба была особенно неблагосклонна, но этот мальчишка сохранил в себе свет добра вопреки всей той тьме, что всегда окружала его. Но у каждого человека есть предел. Если бы Калеб сохранил в себе умение сострадать, ему было бы жаль младшего брата. То, что пережил он, мало кто смог бы вынести. Единственное светлое, что осталось в Рэндалле, – это его любовь к семье. Ради нее он готов пойти даже на самые мерзкие преступления.

И именно в этом они с Калебом были схожи.

Вот только проблема Рэндалла состояла в том, что он упустил из плана одну важную деталь. Как бы сильно Калеб ни любил Майю, Присцилла была его семьей. Преданная жена, влюбленная в него до потери памяти, была ему дорога. И он не мог подставить под удар ее, спасая любимую. А значит, он должен спасти обеих. Двух важных для него женщин. От двух разных братьев.

Когда-то Тристан прозвал Калеба Лисом, и долгие годы он оправдывал это прозвище. Оправдает и сейчас.

В покоях, где поселился Артур, пока гостил в Блэкстоуне, было душно. В камине весело потрескивало пламя, а в воздухе витал приторный аромат благовоний вперемешку с табачным дымом. Артур сидел за столом и читал послание, принесенное гонцом. В руке у него дымилась трубка, про которую он, казалось, забыл.

Калеб расположился на диване напротив письменного стола и неторопливо попивал травяной чай из мяты и мелиссы. Все его внимание было сосредоточенно на Артуре. Тот всматривался в текст скучающим взглядом, но после прочтения его брови нахмурились, а костяшки пальцев, сжимавших пергамент, побелели.

– Вот сучка! – сквозь зубы выругался Артур и отбросил пергамент.

– Что на этот раз выкинула невестка?

Калеб сразу понял, что гонец прибыл из Сентроу. Он принес вести об Авроре, которую после ежегодного Совета Артур на дух не переносил и называл исключительно сучкой или северной шлюхой. Будь его воля, он бы с радостью избавился от нее, но Артуру была необходима поддержка северян, и княжна в этом деле – его главный козырь.

– Попыталась сбежать! – Артур порывисто поднес трубку к губам и сделал нервную затяжку.

– Но ведь не сбежала, – спокойно ответил Калеб и сделал глоток ароматного напитка.

– Зато покалечила себя!

– Покалечила? – недоуменно переспросил Калеб. – Каким образом?

Артур сделал еще одну затяжку, втягивая щеки, и выдохнул облачко пара с раздраженным стоном.