Смеклоф
По-честному
Данька схватил Костика за шиворот, встряхнул, и тогда они побежали, прыгая через валявшиеся на земле тела.
Пули летали как мошки. Кусали людей, пили кровь и набухшие падали в покрасневшую траву. Стреляли все! От грохота выстрелов, воплей, запаха крови, пота и страха – поле перевернулось снизу вверх. Стало непонятно куда и зачем бежать. Направление задавал только гул надрывающегося комбайна за спиной.
Костик оглянулся.
– Сука! Сука! Сукааааа!
Жатка вращалась всего в нескольких метрах. Жернова больше молотили, а грохотали, забитые трупами, а только вздрагивали в предвкушении новой жертвы.
– Прыгай в ковш! – не дожидаясь ответа, Данька развернулся и бросился обратно, не выпуская руку друга.
Они прыгнули одновременно и завалились на бок, ударившись об железную решетку сборочного механизма. Комбайн газанул, из трубы вылетела чёрная туча дыма, и подскочив на вале из человеческих тел, накренился и боком протаранил стену. Часть укрепления рухнула, а в образовавшуюся брешь хлынули паломники.
Друзья вывалились из ковша у забора и заползли под смятый лист железа, оторванный от стены. Лежали долго. Сжавшись, закрыв уши руками, чтобы не слышать жути побоища. Правда Данька иногда выглядывал наружу, чтобы сказать:
– Семьсот пятьдесят девять.
– Шестьсот тридцать.
– Пять сотен ровно.
Золотые цифры над чудо-церковью скакали, как на табло топливораздаточной колонки на заправке.
Внутренности лезли наружу, и чем меньше оставалось мест, тем упорнее. Поэтому Костик не слушал. Возвращение казалось по-детски глупым и наивным, а ужас перед неизбежным концом толкал: бежать, пытаться, пробиться, отвоевать своё место.
– Триста девяносто. Хрен поймёшь кто в кого стреляет.
– Сто сорок. Желающих меньше стало, – заметил Данька.
Костик подполз ближе. Оставшиеся паломники бились у входа в церковь. У пастухов закончились патроны и в ход пошли ножи, палки, кулаки и даже зубы.
– Подождём пока перебьют друг друга? – невозмутимо предложил Данька.
– Или сбежать…
– Зачем? Мы же почти выиграли!
– Почти умерли…
– Братишь! Мы дошли до последнего уровня. Осталось получить приз!
Последние дерущиеся валялись в грязи, цепляясь друг за друга.
– Не успеем.
– Почему?
– Двадцать осталось, – вздохнул Костик.
– Только что больше сотни было! – Данька вскочил.
Больше никто не дрался. Израненные паломники вперемешку с пастухами ползли в церковь.
– Бежим! – он вцепился в Костика. – Быстрее!
Но автоматная очередь заставила их упасть в траву. Из-под забора было видно, как окровавленные пальцы последнего паломника съезжали со скользких досок крыльца. Он пытался дотянуться до порога, но сил уже не осталось.
Данька перевернулся на спину. Метрах в пятидесяти за забором стоял мучитель из леса. Из дула его автомата поднимался сизый дым, но Костик сразу же вскочил и бросился к церкви.
Мучитель вжал спусковой механизм, но не услышав выстрелов, бросил автомат и кинулся следом.
Данька не отставал от друга. Они перескочили умирающего паломника и одновременно проскочили в двери…
…мучитель влетел в церковь, сжимая в руке длинный зазубренный нож. Его лицо исказилось от довольной улыбки.
– У меня терь два вафлёра!
Костик сжался, прикрываясь руками.
– Туда иди! – рявкнул архангел.
Мучитель дёрнул головой и повернулся к небесному воину.
– Быстро! – загрохотал архангел.
Его голос сотряс стены чудо-церкви. Входная дверь захлопнулась, и свечи погасли.
– В алтарь, раб божий!
Мучитель выронил нож и опустил глаза. Закинул руки за спину и молча скрылся под иконостасом.
Сияние погасло.
Исчезли иконы и золотая отделка.
Стены потемнели, пожелтели и покрылись сырыми разводами.
Плитка на полу рассыпалась осколками, а местами пылью.
Иконостас треснул, зияя провалами рам в пустоту алтарной комнаты.
– Я так на вас рассчитывал, – проворчал архангел.
– У вас теперь праведников хватает, – съязвил Данька.
– Цель была другая.
– Какая? – выдохнул Костик.
Небесный воин задрал лицо к полуразрушенной крыши и вздохнул.
– Не люблю проигрывать. Не стоило с ним спорить.
– С кем? – не выдержал Данька.
– Он сказал, что вы в рай не пойдёте, а я с дуру не поверил.
– А что проиграли?
– Правду, – расстроился архангел. – Очень это любит. Теперь заставляет отвечать на ваши вопросы.
– Конца света не будет? – с надеждой спросил Костик.
Небесный воин замотал головой.
– Разыгрываем миллион мест много раз. Так можно быстро набрать личный состав, – архангел поднял вверх палец. – Туда, попадают те, кто ни перед чем не остановится.
– А подставь другую щёку? – удивился Костик.
– Когда он призывал в небесное воинство самых смелых и решительных – никто не хотел. Или ещё хуже, лохи прикидывались крутыми.
– Какие нечестные, – вздохнул Данька.
– Крутыми могут быть не все, – согласился небесный воин. – Кому-то надо за ними: кормить, убирать, изобретать, развлекать. Устав, есть устав.
– Мы обслуживающий персонал для быдла? – не поверил Костик.
– Золотой миллион, – закашлялся Данька.
Архангел поднял палец и покачал им.
– Побеждают не честные и благородные. Какой сперматозоид первым оплодотворяет яйцеклетку?
– Не самый мудрый, – ухмыльнулся Данька.
– Мир принадлежит подонкам? – сорвался на крик Костик.
– Оглянись…
– Зачем они вам?
Небесный воин мучительно задумался, что-то упорно вспоминая и начал говорить, будто читая по бумажке.
– Душа идеальный вирус. Она легко занимает биологический организм и, не разрушая, порабощает.
