Smart Reading
Века перемен. События, люди, явления: какому столетию досталось больше всего? Ян Мортимер. Саммари
Оригинальное название
The centuries of change
Автор
Ian Mortimer
10 веков и 10 агентов изменений
Идея этой книги родилась декабрьским вечером 1999 года, а поводом послужил выпуск новостей. Закончив обзор событий за неделю, ведущая перешла к итогам даже не года, но века. «Заканчивается столетие, в котором на долю человечества пришлось больше перемен, чем во все другие века», – объявила она. На экране стали сменять друг друга кадры хроники: автомобили, Вторая мировая война, ядерный взрыв, компьютеры.
Фраза ведущей заставила Мортимера глубоко задуматься. Была ли она права? Правда ли, что изобретение ядерной бомбы в XX веке важнее, скажем, изобретения компаса в XV столетии? Как это можно сравнить? Сводятся ли перемены к технологиям, как следовало из новостей? И что вообще считать переменами?
Ответы на эти вопросы – в книге «Века перемен». В ней описаны 10 веков второго тысячелетия нашей эры и названы 10 деятелей, каждый из которых стал агентом ключевых изменений своего столетия. А потом сделана попытка выбрать век-чемпион по значимости произошедших в нем перемен.
Впрочем, выбором века-победителя дело не ограничится. В заключении автор поделится некоторыми соображениями уже не о прошлом, а о будущем человечества.
Эта книга о европейской истории. В ней почти не упоминается Восток, очень редко – Россия. Но выводы, которые автор делает о переменах в участи человечества, тем не менее важны для жителей любой страны на нашей планете.
Итак, что могут поведать о себе прошедшие века?
«То, без чего нас невозможно представить…»
XI век
Если бы мы могли путешествовать во времени, то XI век стал бы одним из самых экстремальных маршрутов. Турист оказался бы в мире невежественном, неграмотном и бедном. Это был мир почти без писаных законов – их заменяли чья-то воля или случай. Это был мир без денег: если жителю XI века нужна была какая-то вещь, он делал ее своими руками или обменивал на что-то полезное. Это был мир без медицины: если бы с путешественником случилась какая-то неприятность, надеяться он мог бы только на волю Божью.
Впрочем, важно, где именно турист оказался бы. Очевидно, ему стоило выбирать богатые средиземноморские королевства. Мусульманская Кордова с полумиллионным населением поражала роскошью архитектуры. Византийский Константинополь казался центром мира – туда стекались все богатства, там сохранились античные манускрипты и скульптуры. Лондон с его 10 тысячами жителей казался по сравнению с этими городами сырым захолустьем.
Мы не случайно упомянули «волю Божью». Именно представление о ней связывает такие разные королевства XI века. К 1000 году христианство охватило почти всю Европу. В Испании началась Реконкиста – отвоевывание испанских и португальских земель у Мусульманского халифата. С 955 по 1100 год западная часть христианского мира удвоилась в размерах.
А значит, стремительно рос авторитет католической церкви. Христианская идеология, по сути иерархичная, была по нраву европейским королям. Мирская и церковная власть были друг в друге заинтересованы.
Чем больше росла власть папы римского (который считался наследником самого святого Петра), тем острее было соперничество с патриархом Константинопольским. Окончательно римская католическая и греческая православная церкви разошлись в 1054 году, когда разгневанный патриарх Келуарий отказался признать верховенство римского понтифика.
Еще один важный шаг был сделан в 1059 году, когда папа Николай II издал буллу In nomine Domini. Отныне назначение папы происходило без всякого вмешательства императора Священной Римской империи, только путем тайного голосования кардиналов. Духовенство стало все больше отдаляться от остальных людей: священникам запрещалось вступать в брак, они не подчинялись светским судам, назначать их имел право только папа, который теперь стоял выше императора. Насколько выше? Генрих IV, к примеру, однажды был вынужден пересечь Альпы босиком, одетым во власяницу, чтобы попросить прощения у папы Григория VII.
А в 1095 году произошло нечто еще более невиданное. Византийский император Алексей Комнин, чье королевство не выдерживало натиска тюрков-сельджуков, попросил военной помощи папы Урбана II. 27 ноября папа прочитал проповедь, в которой призывал всех христиан отправиться в Иерусалим – освобождать святой престол Господа Иисуса Христа. Так начался Первый крестовый поход.
Нам сегодня трудно осознать всю невероятность этого мероприятия. Представьте, что вам нужно отправиться в странствие за тридевять земель, причем вы по понятным причинам не слишком хорошо представляете себе даже направление, ведь раньше никогда не удалялись от родного дома более чем на несколько миль. У вас нет провизии и денег, впереди ждут десятки дней пути, и в конце концов вам предстоит встретиться с непонятными воинственными врагами, которые исповедуют совсем другую веру. И тем не менее вы отправляетесь в путь. Вот какое влияние на умы к концу века обрела христианская церковь.
Вспоминая про Крестовые походы, мы представляем жизнь XI века как череду постоянных конфликтов. Однако одной из самых важных перемен столетия стал поворот к мирной жизни. Викингам и прочим незваным гостям стало труднее безнаказанно нападать на европейских крестьян – земли защищали феодалы.
А более мирной жизни самих феодалов способствовало созданное во Франции в конце X века движение «Мир Божий». Церковь понимала: агрессивное общество – неэффективное общество. Процессии с мощами святых и прочая религиозная пропаганда всячески старались сдерживать агрессию. Запрещались любые боевые действия с ночи пятницы до восхода в понедельник и в дни почитания главных святых. Наконец, огромное количество агрессивной энергии теперь было направлено на врагов христианского мира – мусульман.
На протяжении XI века европейцы чувствовали себя все более защищенными – во всех европейских королевствах возводились каменные замки. Некоторые из них, как, например, лондонский Тауэр, возведенный Вильгельмом Завоевателем, стоят и поныне.
А еще перестало быть повсеместным рабство – по разным причинам:
• экономической: феодалам были выгоднее крепостные, которые добывали пропитание сами, а не рабы, которых надо содержать вне зависимости от качества их работы;
• социальной: преступников стали реже наказывать обращением в рабство;
• политической: один из главных деятелей эпохи Вильгельм Завоеватель считал рабство варварством, и церковь подхватила его посыл.
К концу столетия рабство исчезло в Италии, Франции, Каталонии.
Главный агент изменений. Вильгельм Завоеватель преобразил Англию, Урбан II эффектно вдохновил христиан на Крестовые походы. Однако куда большую роль в распространении христианства сыграл другой папа – Григорий VII, в миру Гильдебранд[1]. Проведенные им системные реформы изменили сам статус христианской религии в обществе. Он отделил духовную власть от светской и способствовал тому, что в массовом сознании она приобрела весомый авторитет. «Те, кто молится» стали не просто проводниками высшей воли, но первыми интеллектуалами нового тысячелетия.
XII век
В представлении многих это прежде всего время рыцарей в блестящих доспехах и захватывающих турниров. Но ключевое значение имел другой, не столь эффектный феномен: с начала IX до начала XIII века в Европе становилось все теплее. К XII веку среднегодовая температура выросла на целый градус. Чем мягче зимы и чем раньше наступает весна, тем лучше урожай, тем больше у людей еды, тем больше детей выживают.
Если бы мы снимали фильм про повседневную жизнь этого столетия, то главным действующим лицом был бы безымянный крестьянин, торопливо возделывающий свою делянку и тихо радующийся прибавлению теплых дней.
Когда все в порядке с пищей земной, можно задуматься о пище духовной. Важную роль в этом столетии стали играть монастыри – центры знаний. Монашество было интернетом XII века. Странствуя между королевствами, монахи и священники передавали знания, вели дебаты, причем на общем для всех языке – латыни. Монастыри открывали школы для обучения мальчиков, а иногда и девочек, а также давали работу строителям: плотникам, каменщикам – вокруг них кипела жизнь.
Самым знаменитым интеллектуалом XII века был французский теолог Пьер Абеляр. В вопросах веры он апеллировал к логике, любую проблему стремясь рассмотреть с противоположных точек зрения и тем самым пытаясь найти как можно более точное решение. Позже этот метод назовут диалектикой.
Церковь ставила вопрос так: «Бог всемогущ». Абеляр ставил вопрос иначе: «Бог всемогущ. Что, если да? Что, если нет?» Или вот, скажем, можно ли считать грешниками тех, кто распял Христа? Для католической церкви это, безусловно, так. Но ведь стражники не знали о божественной природе Христа, они были уверены, что наказывают преступника. Разве можно одинаково наказывать тех, кто совершил злодеяние намеренно, и тех, кто не ведал, что творит? Церковников такие рассуждения приводили в бешенство, и Абеляр неоднократно был осужден за ересь. Что ж, он уходил в другой город, и восхищенные ученики, которых у него было немало, следовали за Абеляром.
В монастырях переводили труды античных мыслителей, когда-то сохраненные на Востоке, а теперь добытые там. Так западный мир узнал про Аристотеля. Познакомился он и с важнейшими идеями восточных мудрецов – «Каноном врачебной науки» Авиценны, арабскими цифрами, концепцией ноля. Именно с тех времен нам известны слова «алкоголь», «алхимия», «алгебра», «эликсир».
Знания, собранные Авиценной и не осложненные христианскими догмами, стали основой систематического медицинского образования на Западе, и начало ему положено именно в XII веке. С этого времени больные начинают рассчитывать не только на Бога, но и на обученных врачеванию людей.
Представление о судьбе тех, кому новообученные медики все-таки не помогли, в XII веке тоже существенно изменилось. Была создана концепция чистилища – сборного пункта на пути или в ад, или в рай. Это изменило экономику церкви. Зная, что посмертная участь их родственника еще не определена, люди стали все больше жертвовать монастырям, чтобы те облегчали усопшим путь в рай.
Жизнь на этом свете тоже стала регламентироваться иначе. Найденная в 1076 году в Болонье копия «Дигесты», сборника лучших юридических практик Римской империи, породила многочисленные комментарии, а главное, была адаптирована к реалиям нынешнего времени. Так в Европу пришло римское право.
Главный агент изменений. Пьер Абеляр – человек, который привил многим поколениям книжников навык критического мышления. До Абеляра никто не удивлялся тому, что четыре разных монастыря утверждают: именно у них хранится голова Иоанна Крестителя. Теперь же сомнение стало неотъемлемой частью веры.
