Smart Reading
Nexus. Краткая история информационных сетей от каменного века до искусственного интеллекта. Юваль Харари. Саммари
Оригинальное название:
Nexus: A Brief History of Information Networks from the Stone Age to AI
Автор:
Yuval Noah Harari
Знание – сила?
Важнее, чем истина
Человек – существо социальное. Благодаря этому он и преуспел. Мы сильны, но не поодиночке. Другие существа, например муравьи или шимпанзе, тоже умеют находить контакт друг с другом. Однако лишь человек сумел максимально прокачать эту способность.
Чем эффективнее мы обмениваемся опытом, тем более сложные информационные сети[1] создаем – от племени до государства. Более сложные, но не более мудрые и счастливые. Нерон и Гитлер тоже умели выстраивать сети, которые казались весьма эффективными. Как получается, что время от времени общество сворачивает не туда?
Коль скоро общество построено на обмене информацией, может, все дело в ее недостатке? Оптимисты полагают, что просвещение масс может все исправить. Но в таком случае ничего не стоило бы переубедить завзятых националистов и антисемитов. Однако и самые безупречные аргументы тут, как правило, бессильны.
Наша проблема не в недостатке информации. И не в том, что мы бываем дезинформированы. Информация в первую очередь служит тому, чтобы мы действовали сообща. Для этого ей вовсе не обязательно быть правдивой.
Но это полбеды. На протяжении тысячелетий информацию собирали, хранили, утаивали люди. В начале 2020-х мы стоим на пороге беспрецедентного открытия. Мы создали интеллект, который умеет распоряжаться информацией без нашей помощи.
Пока мы называем его искусственным. Вскоре он сам придумает, как ему себя называть.
И как же нам быть?
Сила историй
Человечество создало несколько чрезвычайно эффективных способов делиться информацией. А началось все с того, что люди стали рассказывать друг другу истории. Нам не узнать, о чем велись разговоры вокруг пещерных костров. Может, это были рассказы о богах, которые послали огонь. Может, рассуждения о преимуществах племени, которое составляли собравшиеся, перед соседским. Как бы то ни было, цель таких разговоров вполне понятна, потому что мы продолжаем вести их до сих пор. Мы не просто сообщаем о том, что происходит, – мы делимся представлениями о том, что все это значит для нас.[2]
Всякая история – племени, семьи, страны – распадается на множество микроисторий: это хорошо, а то плохо; мы такие, а они эдакие… Есть объективный мир вокруг нас – со звездами, животными, погодой, домами. Есть субъективный мир каждого из нас – с эмоциями, ощущениями. Но истории создают еще один мир – мир символических реальностей. Он существует только на уровне представлений, но от этого не становится менее влиятельным.
Христианство – это одна символическая реальность, а ислам – совсем другая. Мировая финансовая система, опирающаяся на фиатную валюту, – одна символическая реальность, а мир биткоинов – другая. Когда 4 июля 1776 года Второй Континентальный конгресс принял Декларацию независимости США, была создана новая символическая реальность. Ну и так далее. Эти символические реальности наивно оценивать в понятиях «истина» и «ложь». Они истинны, пока их придерживается некоторое число людей.
Соединяясь в сообщества, мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы знать правду о мире. Факты здорово помогают в понимании того, как лечить болезни или добывать еду. Но не менее мы заинтересованы в том, чтобы поддерживать сложившийся порядок вещей. Вот почему итальянские инквизиторы были не в восторге от гелиоцентрической теории Галилея.
Это была правда о мироустройстве, которая грозила поколебать мир социальный. Баланс истины и порядка был актуален во все времена.
Сила письменности
Начало новому социальному порядку дают пророки и сказители. Но чтобы этот порядок сохранить, нужны бухгалтеры. 10 000 лет назад наши предки перешли от собирательства к земледелию[3]. Они перестали кочевать и стали создавать большие поселения, которые постепенно превращались в города. Еды становилось больше, ее требовалось защищать и распределять – возникла специализация труда.
Новая экономическая реальность требовала учета: кто сколько собрал урожая, кто кому должен… Эти сведения непросто держать в голове. И вот в месопотамском поселении на берегу Евфрата под названием Урук (на месте нынешнего Ирака) возникает клинопись.
Огромное преимущество письменности в том, что двум людям не нужно встречаться лично, чтобы совершить какую-либо сделку. Долговые расписки, подати, штрафные квитанции – возник совсем иной мир. Мир архивов, каталогов, библиотек. Мир точной информации. Мир бюрократов.
Впрочем, люди никуда не ушли от историй. Финансовая политика государства опирается на строгую документацию, но, когда в один прекрасный момент министерство финансов вдруг повышает процентную ставку или, чего доброго, объявляет дефолт, что это, как не очередная история?
Бюрократическая реальность контринтуитивна. Наш мозг сохраняет информацию в виде связных сюжетов, а не в виде столбцов цифр. Неудивительно, что бюрократов так часто обвиняют в бездушности, в узком взгляде на мир. Простому человеку не ясна логика канцелярий. Тут чаша весов склоняется на сторону порядка, не истины.
