Слава Доронина
Сделка с дьяволом

12

Привычный мир давно был в руинах после диагноза Егора, а в эту минуту его сотрясало новое землетрясение. И последняя прочная стена, которая сдерживала оборону, получила ощутимые повреждения и грозилась вот-вот рассыпаться у ног Багрова. У тех самых ног, которые собирались меня растоптать.

Я забралась под одеяло и долго ворочалась в кровати, не в силах заснуть. Прислушивалась к тишине и боялась, что Артур снова появится в комнате. Но время шло, и ничего не происходило. Дождь монотонно стучал по стеклам, и в итоге я уснула. Проснулась, когда уже наступил рассвет. Мне даже ничего не снилось.

Леонид дал о себе знать в начале восьмого утра: он постучал в дверь и, не открывая ее, сообщил, что будет ждать в машине внизу. Я быстро собралась, надела деловой костюм, скрыла тональником следы бессонной ночи, придав лицу свежий вид, и вышла из комнаты.

В доме стояла оглушительная тишина, словно в нем не обитала ни одна живая душа. Обычно ведь, когда живет хотя бы один ребенок, всё иначе? В нашей квартире повсюду лежали игрушки Егора, на стенах висели картины, которые он рисовал, и наши общие фотоснимки. В доме же Артура была стерильная чистота, как в музее, и такая же гробовая тишина.

Я спустилась по лестнице на первый этаж и сильно вздрогнула, услышав голос:

– Доброе утро! Завтрак уже на столе.

Женщина передвигалась бесшумно, и, если бы не подала голоса, я бы ее не заметила.

– Доброе утро. Я тороплюсь, – сказала я и слегка улыбнулась. – Спасибо.

Быстрым шагом прошла через гостиную и вышла из дома. Уверена, в клинике из меня выкачают несколько пробирок крови, часть анализов предполагала забор материала натощак. Перекушу в столовой, в больнице у Егора.

Одна только мысль о том, чтобы остаться в доме, где я чувствовала себя скованно и неуютно, заставляла быстрее перебирать ногами. Вдруг Артур еще не уехал на работу? Не очень хотелось с ним встречаться. Дождь на улице не прекращался и лил стеной. Лишь когда оказалась в салоне машины и та выехала за ворота, я немного перевела дух.

Пока еще не решила, как вести себя дальше с Багровым, чтобы лишний раз не провоцировать его. И по возможности реже с ним пересекаться… Но обязательно что-то придумаю.

В клинике я провела почти два часа. И без того напичканная информацией по искусственному оплодотворению, покинула стены здания с легкой головной болью и новым расписанием посещений врача. В следующий раз я должна буду приехать через четыре дня, чтобы отследить наступление овуляции и провести забор яйцеклеток в естественном цикле, без гормональной подготовки. Если овуляция не наступит или качество взятого материала будет низким, а такое вполне возможно, то назначат гормональную стимуляцию. Из всех доступных методов оплодотворения я настаивала на ЭКО. Не было времени на эксперименты, мне необходим был результат. И желательно – высокие шансы, что ребенок окажется полностью здоровым. Насчет последнего стопроцентных гарантий никто не давал, но я верила, что все получится.

Когда выходила из клиники, показалось, что на парковке я заметила машину Артура. Врач несколько раз упомянула в нашей беседе, что Багров тоже сдает сегодня стандартный перечень анализов, который необходим для подготовки к ЭКО. Я не хотела пересекаться с Артуром и поторопилась забраться в машину, чтобы отправиться к сыну.

Оказавшись в теплом салоне автомобиля, потянулась к сумке и достала телефон, собираясь предупредить Марину, чтобы она перенесла все встречи с обеда на завтрашнее утро, потому что сегодня я уже не успею никого принять. Толком почти не была в эти дни с Егором и сильно соскучилась по сыну. Хотелось провести время с ним, и возвращаться ночевать в дом Багрова я не собиралась. Внезапно дверь распахнулась, и Артур забрался в салон, присаживаясь рядом, на заднее сиденье. Меня окутало запахом парфюма, и я сильнее сжала в руках телефон.

Багров выглядел уставшим, но его лицо по-прежнему оставалась непроницаемым. Жутко раздражало, что я не могла читать Артура как открытую книгу. Ну или хотя бы предугадывать его следующие шаги. Все больше отношения между нами напоминали партию в шахматы. И пока я ни разу не одержала победы и не сделала правильного хода. В отличие от него.

– Ты едешь к Егору? – спросил Багров, повернувшись в мою сторону.

– Да. – Я мельком посмотрела на него и сосредоточила внимание на телефоне, проверяя почту в приложении.

Совершала все действия на автомате. Каждый нерв оголялся в присутствии этого мужчины. Особенно после вчерашнего поцелуя. Я запрещала себе о нем вспоминать, но всю прошлую ночь не просто так прислушивалась к звукам в тишине. Боялась, что если Артур переступит порог моей спальни и продолжит то, что так стремительно сам вчера оборвал, я не смогу найти в себе сил и желания противостоять его напору.

– Завтра днем я намерен познакомиться с сыном. Я уточнил у врача распорядок дня Егора. Как раз в этот день у него не будет никаких важных процедур.

– Уверен, что тебе это необходимо? – перебила я и повернула голову, внимательно всматриваясь в его красивое лицо.

Казалось, еще чуть-чуть, и просто лопну от возмущения. Артур снова вел себя так, будто я была его собственностью! Он не спрашивал разрешения – он ставил перед фактом.

– Уверен, – серьезным тоном ответил Багров.

Я понимала, что от этой встречи впоследствии будет многое зависеть, и искренне хотела, чтобы Артур и Егор подружились, даже несмотря на все разногласия между мной и Багровым. Сын желал этого знакомства, это стало понятно еще в прошлый раз, когда мы заговорили о его папе. Я на секунду задумалась над тем, как же преподнести Егору данную информацию.

– Хочу заранее предупредить: если ты собираешься хоть как-то показать сыну свое пренебрежение, наподобие того, что волнами исходит от тебя сейчас и исходило во все предыдущие наши встречи, то лучше сохранить нейтралитет и не расстраивать мальчика. Егору необходимы приятные впечатления. А не наоборот. В том месте, где он сейчас обитает, вся энергия и жизненная сила на борьбу с недугом поступают от меня. Нарушишь это равновесие, и тогда… тогда… – Я не могла даже думать о продолжении.

– За чувства сына можешь не переживать. А ты… Будем считать, все эти годы ты получала на него алименты. Вопрос с твоим лицемерием и ненасытностью по отношению к деньгам на время закрыт.

Я не успела ничего спросить или сказать, Артур открыл дверь и вышел на улицу, под усилившийся дождь. Но я крепко задумалась о его словах и поняла, что Багров-старший наплел своему сыну, что дал мне отступных. Выставил дешевкой, продавшейся за деньги. Кажется, теперь пазл начал складываться у меня в голове. Хорошо же отец Артура всё в итоге обыграл. Только никаких денег я от него не получала! А даже если бы он их и предлагал, то швырнула бы эти деньги ему в лицо!

13

Машина остановилась у больницы, и я запретила себе углубляться в воспоминания ушедших дней. Попрощалась с Леонидом и вышла на улицу. Холодный дождь так и не прекратился, и я, запахнув полы своего пальто, вжала голову в плечи и поторопилась оказаться внутри больницы.

– Мама, ты сегодня рассеянная и ни разу не выиграла, – грустно изрек Егор. – Так скучно… Давай лучше почитаем и спать? – предложил он.

– Давай, – согласилась я. И поняла, что нет смысла больше оттягивать этот разговор. Я не знала, как еще подготовить ребенка к встрече с Артуром. – Егор… Можно тебя спросить? Помнишь, ты спрашивал у меня про папу? Так вот… он узнал о тебе и хочет навестить. Ты не против?

– Правда? – в голосе сына послышалась надежда, а потом улыбка сползла с его лица и он грустно опустил голову.

У меня сердце содрогнулось от переживаний моего мальчика.

– Да. – Я тепло улыбнулась и затаила дыхание. – Правда.

У меня имелся совсем небольшой опыт в детской психологии, точнее, его практически не было, но я чувствовала и знала своего ребенка, как и то, что с ним лучше сразу быть предельно честным. Фальшь и неискренность Егор ощущал в зародыше. Почти как и его отец, но только в этот раз интуиция подвела Артура: я лишь косвенно была виновата в нашем разрыве и долгом молчании о существовании сына.

– А ты против? – вдруг спросил Егор, и я поняла, что ему важно мое мнение. Одобрение и поддержку – вот что искал ребенок в моих глазах.

– Конечно, не против, – ответила уверенно. – Это хорошо, что вы с папой теперь станете общаться. Разве нет?

– А почему он раньше не давал о себе знать? Когда я был здоровым ребенком?

Я сглотнула нервный ком.

– Ты можешь быть уверен, что папиной вины в этом нет.

– А чья есть? Твоя?

Простые вопросы ставили в тупик.

– Ничьей вины нет. Люди расходятся, так иногда происходит… Егор, ты боишься? – Я серьезно свела брови и посмотрела на сына.

– Немного, – признался он. – И очень переживаю, что могу папе не понравиться.

– Что за глупости… Это он должен переживать…

Господи, что творилось в голове у моего мальчика? Откуда столько неуверенности и страхов?

– Я скоро умру? Он придет попрощаться?

Внутри меня словно взрывались бомбы, оставляя воронки чудовищных размеров.

– Нет, конечно! – Я обняла Егора, а у самой сердце сжалось от рассуждений и слов сына. Если бы только могла одним взмахом волшебной палочки исцелить своего ребенка и вообще всех детей на свете от коварных болезней, сделала бы это не задумываясь! – Откуда такие мысли в твоей голове?

– Хочу домой, огромную порцию мороженого и увидеть салют… И еще мне снятся кошмары, а потом я долго думаю об этих снах, – тихо говорил Егор мне в плечо, пока я обнимала его и часто-часто моргала, блокируя непрошеные слезы.

– Ох, мой хороший, и я мечтаю об этом! Каждый день представляю, как мы с тобой вместе поедем в парк, а еще лучше – на аттракционы, и будем кататься на всех подряд. И на колесе обозрения твоем любимом. Ты ведь любишь летать! Помнишь, как мы летали на самолете на море? – Я отстранилась от Егора и заглянула ему в лицо. Сын кивнул, но не улыбнулся. – А плохие сны… это хорошо. Твое подсознание борется с болезнью вместе с тобой. Хуже, когда сны снятся только хорошие.

– Ты так думаешь? – грустно отозвался Егор.

Печаль и тоска в его глазах заставляли меня испытывать жуткий страх. Что, если второй малыш окажется неподходящим донором? Даже ЭКО не давало стопроцентных гарантий. Будь жива мама, она успокоила бы меня словами, что на всё воля Божья. Но я не могла спокойно смотреть, как угасал мой сын.

Артур собирался познакомиться с Егором… Так вот, пусть придет и познакомится. Может быть, после этого поймет, что мать и ребенка разлучать – последнее дело. Наверное, жена оттого и загуляла от него, что не смогла больше жить с таким холодным и бесчувственным камнем? Отчасти я понимала бедную женщину…

Мы с Егором еще долго разговаривали и мечтали о нашем будущем, пока он не отвернулся и не заснул. Рано утром я покинула стены больницы, пообещав сыну скоро вернуться. Необходимо было показаться на работе. Про сегодняшний визит Багрова я ничего Егору не сказала: вдруг Артур уже передумал?

На парковке ждала другая машина. В прошлый раз Артур приезжал на ней в больницу, поэтому я сначала подумала, что он лично приехал за мной. Но увидела водителя и облегченно выдохнула. Интересно, Леонид провел в ожидании на парковке всю ночь или Багров встроил в мой телефон всяческие жучки? Ведь я не сообщала своему водителю о том, что собираюсь ехать на работу.

Леонид открыл заднюю дверь, и я забралась внутрь. Мы выехали с парковки, и я попросила отвезти меня на работу, даже адрес продиктовала. Но водитель лишь сдержанно кивнул и на повороте развернул машину в другую сторону. Не успела я возмутиться, как в сумке ожил телефон и разлился звучной мелодией по салону. Подхватив его двумя пальцами из кармашка, я увидела на дисплее имя Артура. Холод сковал все внутренности, будто прикоснулась к ледышке, хотя держала в руках всего-то свой телефон. А когда услышала ровный и спокойный голос Багрова, то и вовсе ощутила, как сердце сковала тонкая корка льда.

– Через час у нас визит к репродуктологу. Врач хочет поговорить с нами обоими. После этого поедем к сыну. Надеюсь, твоей фантазии хватило сказать ему, что я не умер?

Я ничего не ответила, лишь крепко сжала челюсти. Так сильно задевали его слова. Вроде бы Артур и не говорил ничего унизительного, но я ощущала себя втоптанной в грязь. Конечно же, я не говорила Егору ничего подобного!

– Тебе нечего мне сказать?

Напротив, было много чего ему сказать, но к чему бы это все привело?

– Егор боится этой встречи, а я боюсь, что ты можешь причинить ему боль… Потому что свою собственную как-нибудь переживу, а Егор… Если ты сломаешь ему жизнь, я никогда тебя не прощу!

– Я уже сказал, что мои знания о твоей сущности никак не отразятся на нашем сыне и его чувствах. У меня нет намерений отвернуть мальчика от тебя и настроить против родной матери. Даже больше того, я готов терпеть твое присутствие в своей жизни. Какое-то время. Но мне очень сложно держать себя в рамках и быть с тобой вежливым. Прими эту правду как данность и просто не провоцируй меня.

Слова были словно пощечины, но боль я ощущала не на коже, а совсем в другом месте, глубже. Там, где много лет назад похоронила свою любовь к этому мужчине. Но она с его появлением усердно пыталась себя воскресить и, что еще хуже, причислить к лику святых. Но я не позволю этому случиться! чтобы не выпускать любовь наружу, буду забивать каждый день, каждое утро в крышку гроба по новому гвоздю, которых хватит до конца жизни.

– Я… – Хотела было уже сказать, что его дьявольская сущность моей не уступает.

И еще много всего хотела сказать: что не брала никаких денег, что его отец меня оболгал и прежде чем раскидываться словами о моей продажности, нужно было как минимум всё проверить… Но не успела.

Почувствовала сильный толчок и впечаталась головой в окно, услышала сильный треск то ли разбитого стекла, то ли треснувшего напополам черепа.

Телефон выпал из рук, и я, схватившись за голову, попыталась открыть глаза, но перед ними все плыло. До этого дня еще ни разу не попадала в аварию. Все произошло неожиданно и быстро, непредсказуемо, в тот момент, когда я не ждала ничего подобного. Со стороны водителя в машину на высокой скорости въехал какой-то внедорожник.

Леонид был без сознания, я видела смутно его силуэт через зеркало заднего вида. Как неестественно водитель склонил голову набок. Сработали подушки безопасности, и я, получив второй удар, тоже не смогла остаться в сознании. Чувствовала сильную боль в голове, жжение в грудной клетке и не могла сделать полноценного вдоха. Отчаянно боролась с черной пустотой, что протягивала ко мне свои большие руки, и постоянно думала о Егоре. Мой мальчик не переживет, если со мной что-то случится. Я обещала, что никогда не оставлю его.

14

Сквозь закрытые глаза пробивался свет, я то приходила в себя, то снова ускользала, срываясь с края пропасти в самый низ. И не могла ухватиться ни за одну мысль, бесконечно погружаясь в темноту. Даже о Егоре не думала. Я словно парила в невесомости и иногда видела себя со стороны. Воображение каждый раз показывало разные картинки: то встревоженное лицо Артура, то каких-то незнакомых людей. Последний нырок оказался самым затяжным, и выбираться из цепких лап мрака оказалось весьма непросто.

Открыв глаза, я увидела светлое расплывающееся пятно и, когда туман рассеялся, поняла, что это белый потолок.

Повернула голову в сторону двух людей, что стояли в нескольких метрах от меня и тихо разговаривали, один из голосов был очень знаком… Внезапно сильная боль в плече и голове заставила застонать от этих неприятных ощущений, и я снова закрыла глаза.

– Виктория? – услышала незнакомый голос. – Вы слышите меня?

Виски сильно сжало с двух сторон, будто кто-то давил на них всей мощью, грозясь расколоть мой череп пополам.

– Откройте глаза, посмотрите на меня.

Я сделала так, как попросил мужчина, ощущая теперь и приступ тошноты.

Заметила Артура, что стоял рядом. На его лице не было ни одной эмоции, но глаза цепко впивались в меня, будто он хотел удержать меня ими в сознании.

– Вы попали в аварию. Произошло столкновение машин. Вы что-нибудь помните? – продолжил задавать вопросы высокий мужчина, судя по всему врач…

– Очень смутно. Я не видела, как это произошло. Был сильный толчок и удар…

– Хорошо. Как вы себя чувствуете?

Я ощутила его руки на своем лице, он поочередно раздвинул мне веки и заглянул в глаза, прощупал пульс.

– Что с водителем? – спросила я, вспомнив, что сидела с другой стороны и весь удар Леонид принял на себя.

– С ним все будет в порядке, – вкрадчивым и спокойным голосом ответил мужчина в белом халате, украдкой перед этим взглянув на Артура. Тот лишь коротко кивнул. – Как вы себя чувствуете? – повторил вопрос врач.

– Болит голова и левое плечо… – превозмогая боль, ответила я.

– Тошнота? Головокружение?

– Да… Немного…

Врач выпрямился и отошел в сторону.

– Хорошо, вы пока набирайтесь сил, а вечером я вас навещу.

И снова мужчины украдкой переглянулись, а я, ощутив новую вспышку пульсаций в висках, схватилась руками за голову. Уняв боль, открыла глаза и посмотрела на Артура. Врач вышел из палаты, а Багров подошел ближе.

– Как долго я была без сознания? У меня сегодня процесс в суде, и я обещала Егору остаться ночевать… – произнесла я вполголоса.

– На сегодня все твои дела останутся в этой комнате. У тебя сотрясение головного мозга и вывих плеча. Плечо вправили, но болеть еще будет какое-то время. От обезболивающего я отказался.

– Я и не рассчитывала на твою гуманность. – Я окинула лицо Артура спокойным взглядом.

– Это не моя прихоть, а вынужденные меры. В наших же интересах, чтобы ты как можно скорее восстановилась после аварии.

– Водитель… Доктор обманул меня? Я помню, что видела его разбитое лицо и…

– Поверь, твое сейчас выглядит не лучше.

Выражение озабоченности исчезло с лица Артура, и теперь он смотрел на меня непроницаемым взглядом. Почему-то показалось, что он сильно переживал, но тем не менее старался скрыть эти чувства.

– Хотя ты права, из вас двоих он пострадал больше и сейчас находится в реанимации. И если бы ты села с его стороны, результат был бы очень плачевным.

– Эта авария… все случилось так быстро… Я даже не успела испугаться, – прошептала я хрипло.

Очень хотелось пить, и Артур, словно прочитав мои мысли, налил из графина, что стоял на тумбочке возле кровати, воды в стакан и протянул мне.

– Жаль, что так случилось. И я очень рад, что ты почти не пострадала. На ближайшую неделю все твои суды отменены, а клиенты оповещены, что ты не сможешь вести процессы. Егору я сам скажу вечером, что ты попала в больницу.

– Нет, не нужно! – воскликнула я и попыталась привстать. – Он будет переживать. Сегодня отлежусь и завтра уже поеду к нему. – Бог с этими судами и работой. Егор сейчас – самое важное!

– Хорошо, – стальным голосом проговорил Артур. – Тогда, может быть, сразу сегодня? Или даже сейчас? – в голосе Багрова послышалось раздражение.

Наконец-то его хоть чем-то проняло!

– Я правда чувствую себя хорошо, я поеду к сыну. Отвези меня, пожалуйста… – попросила я и приподнялась, чувствуя головокружение. Спустя мгновение справилась с дурнотой, опустила ноги на пол и встала, держась за спинку кровати. Краем зрения заметила, как Артур плотно сжал челюсти, и руки в кармане его брюк, как показалось, тоже сжались в кулаки.

Меня слегка пошатывало из стороны в сторону, будто я стояла на палубе дрейфующего корабля. А в какой-то момент и вовсе словила высокую волну и, сильно качнувшись, едва не спикировала на пол, но угодила в твердые руки Артура.

Багров обжег холодом янтарных глаз, и я почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег после сильного шторма. Дышала часто и прерывисто, но воздуха все равно не хватало. Мягкими, но настойчивыми движениями Артур помог мне лечь обратно.

– Если осмелишься сделать шаг из постели, я попрошу доктора привязать тебя к кровати. Кажется, я поторопился с решением предоставить тебе свой биоматериал для беременности. Ты, будучи матерью, должна как минимум понимать, что рисковать своим здоровьем в угоду принципам – последнее дело! Ты чудом осталась жива и почти не пострадала. Так, может быть, стоит дать организму немного окрепнуть?

Я уловила в его тоне сильное раздражение, но неужели сейчас оно было вызвано тем, что Артур переживал за меня?

– Я… – Смотрела в его янтарные глаза снизу вверх и не знала, что сказать в ответ, потому что Артур был прав. Мне стоило отлежаться. Но как оставить Егора одного, без моей поддержки?

– Егор взрослый парень, и он нормально воспримет новость о твоем плохом самочувствии. Так или иначе он мой сын, в равной степени, как и твой. Я смогу обеспечить ему душевный и материальный комфорт не хуже, чем ты.

– Он тебя не знает! – возразила я.

– Благодаря тебе. Но все когда-то с чего-то начинали. Ты тоже поначалу строила из себя неприступную крепость. Но жажда к деньгам в итоге всё перевесила. Ведь так, Вика? – вопрос прозвучал с такой горечью, что я не смогла не возразить еще раз.

– О чем ты говоришь? Что ты несешь?! Мне надоело слышать об этих деньгах! Я всего добилась сама! Не взяла ни копейки у твоего отца. Он оболгал меня, ты бы мог всё проверить… Я несколько лет сводила концы с концами, прежде чем чего-то добиться! – с чувством произнесла я дрожащими губами, едва скрывая горькое разочарование. – Где твои доказательства?

– Ты ужасная лицемерка, Вика. Знай: первое, что я сделал, – проверил твои слова. А еще – все счета. Включая расчетный счет твоей матери. И даже двоюродной сестры, с которой вы жили первое время, после того как уехали из Орловска. И если бы мог отмотать время назад, лучше бы ничего этого не делал! Каждый год отец перечислял вам внушительную сумму денег, чтобы ты не появлялась на пороге моего дома. Не удивлюсь, если ему ты рассказала о беременности…

– Что? – Меня словно еще раз ударили по голове.

– Уже можно не играть в невинность. Хватит. Перестань. Я и так дам денег и сделаю все, чтобы спасти ребенка. После твоего появления в офисе я подключил людей, которые выяснили о тебе всю информацию. Отец уже совсем не в том состоянии, чтобы внятно говорить и помнить нюансы вашей сделки, увы. Но мой пазл, после небольшой сводки счетов твоей семьи и переводов отца, окончательно сложился. Возможно, это даже хорошо, что столько лет у меня не было желания ничего о тебе выяснить. Я бы разбил твою карьеру в пух и прах, оставив тебя без копейки, за такую подлость.

– Артур! Это неправда! – Я испытала минутный страх перед Багровым, который, оказывается, знал о моей жизни больше, чем я сама!

– Я знаю, что отец предлагал тебе деньги, чтобы ты исчезла из моей жизни, и ты взяла их, придумав историю с женихом. Я думал, что эта выплата имела разовый характер, а оказывается, он перечислял деньги в течение всех этих лет. А когда они перестали поступать на счет, ты вспомнила обо мне? Ты еще к тому же и шантажистка?

– Что-то не сходится в этом всем, тебе не кажется? В итоге я оказалась беременна и могла наплевать на его деньги, прийти к тебе, чтобы потребовать признать отцовство, и получить куда больше привилегий, заставив на мне жениться… Я не брала никаких денег, и если бы ты хоть немного следил за моей жизнью, то понял бы, что я жила далеко не в шикарных условиях… Разве человек, у которого есть деньги, будет жить на съемных квартирах?

– Конечно, ты не брала, ты очень умная девушка, я всегда это знал. Впервые деньги поступили на счет Татьяны Исаевой. Той самой двоюродной сестры твоей матери из Подмосковья, к которой вы уехали. Но это я выяснил буквально недавно, когда взялся за тебя вплотную. И первые два года действительно дела у тебя были так себе. Видимо, для отвода глаз. Наверное, ты думала, что я буду следить за твоей жизнью, и не светила счета. А потом все пошло в гору, и на счете твоей матери, опять же минуя твой, всплыла эта сумма, а на следующий год резко удвоилась. Думаешь, я не в курсе, сколько стоит обучение на юриста, подтверждение всех лицензий и документов, особенно в Москве? А квартира? Откуда деньги у девушки из глубинки с ребенком на руках? Удивительно, что я не замечал этой алчности в тебе раньше. – Артур не повышал голоса, говорил сухо, словно мы с ним были на деловой встрече.

Но это все не могло быть правдой! Мама бы никогда так со мной не поступила!

– Что это, какая-то шутка? Я ничего не знала… Не брала никаких денег! – Перед глазами снова поплыло, когда я попыталась осмыслить его слова. Стиснула в кулаках простыню, чувствуя боль в груди.

– На самом деле мне уже плевать, кто их брал и для чего. Я видел выписки. Или банковские работники случайно осуществляли переводы со счета моего отца на ваши? А вот ты… не ты ли мечтала о шикарной жизни и достатке? Я был молодым и влюбленным глупцом, но все твои желания и мечты запомнил. И адвокатскую контору, ты хочешь сказать, открыла без помощи этих денег?

– Мама говорила, что нам перепало наследство от ее тетки: домик в Рязани. Она тогда уезжала почти на месяц, чтобы вступить в наследство, продала его, и вырученные деньги здорово помогли. Я открыла свою контору, внесла первый платеж по ипотеке… Мне и в голову не пришло проверять мамины счета…

– Красивая ложь. Но можешь даже не пытаться строить из себя невинность. Домика никакого не было, и тетки тоже. Я всё проверил. Ты провернула поистине грандиозный план, и мозги у тебя работают исправно. Мне жаль нашего сына, искренне жаль, что ты ради денег и наживы скрыла его от меня. И отец… Наверняка он тоже о нем знал, и за столько лет никто из вас не обмолвился даже словом. Ты считаешь меня дьяволом, называешь чудовищем, но каково это – узнать о родном ребенке, когда тот находится на волоске от смерти? Кто тогда ты после такого поступка?

Быть этого не может. Мама бы не смогла так поступить со мной и Егором! Не могла она за моей спиной сговориться с Багровым-старшим. Но все именно на это и указывало. И казалось, что никогда в жизни я не была такой несчастной, как сейчас.