Слава Доронина
Почти родные
23 глава
Не замечаю, как оказываюсь в спальне. Перед глазами пелена слез. Кожа в месте ожога горит, внутри все сжимается от эмоций. Я не могу справиться с волнением. Сев на кровать, швыряю тюбик с мазью в стену.
После возвращения Ковалёва, из-за вспыхнувших чувств к этому паршивцу я стала еще впечатлительнее. Это вообще поддается контролю? Лечится? Впору самой собирать сумку и уезжать из собственного дома. На реабилитацию к психологу.
Глубоко дышу, пытаясь успокоиться, но тщетно. Меня рвет на части. И еще сильнее – когда дверь в комнату открывается и на пороге появляется Андрей. От неожиданности замираю. Наши взгляды сцепляются. Сердце начинает колотиться пуще прежнего, а сама я как будто превращаюсь в оголенный нерв.
– Извини, я не хотел сделать тебе больно, – произносит Андрей, не пытаясь приблизиться.
– Но мне больно.
Особенно душевно. Хочется столько всего ему сказать, но слова застревают в горле.
Не припомню ни единого раза, чтобы Ковалёв успокаивал меня, тем более извинялся, когда был не прав.
Андрей опускает взгляд на мою руку, переводит на лицо и снова на ожог. Шумно вздыхает, словно договариваясь о чем-то с самим собой, и подходит к кровати. Я задираю голову, чтобы посмотреть на него.
Ковалёв успел переодеться, на нем домашние брюки и футболка, которая скрывает синяки. Волосы мокрые и взъерошенные. Глаза дикие. Наверное, со стороны я выгляжу ничуть не лучше. Растрепанная, заплаканная и уязвимая.
Правильные и необходимые реакции, когда Андрей рядом, дают сбой. Так хочется надеяться, что не у меня одной, и поэтому он здесь.
– Извини, – повторяет Ковалёв и протягивает руку. Гладит подбородок пальцем, очерчивает линию скул.
Меня размазывает от его касаний и низкого голоса, когда Андрей продолжает:
– Чувствую себя так, будто стою на тонком льду. В прошлый раз он дал трещину. Я провалился и тебя за собой утащил. Если позволю себе подобное еще раз, то больше не всплывем.
Он опускает пальцы ниже, к шее. Нажим становится сильнее, от былой мягкости не остается и следа. По телу бегут мурашки.
– Ты представляла нас вдвоем? – вдруг спрашивает Ковалёв.
Моргаю. В самых разных и откровенных позах! Но вслух об этом я почему-то не могу сказать.
– А что будет после, думала?
Качаю головой. Даже знать про это не хочу!
– Зря. Когда я выиграю чемпионат и улечу обратно, тебе будет больнее, чем сейчас. Прошлые твои отношения именно так и закончились. Я в курсе, что ты страдала. Твои родители и бабушка очень за тебя переживали.
– Бабушка и родители любят преувеличивать…
Андрей долго смотрит на меня, а потом обхватывает шею ладонью и сдавливает.
– Неужели так хочешь еще раз испытать те же эмоции? Совсем не боишься?
Если он про расставание и разбитые надежды, то, конечно, страшно. А если – про случившееся между нами той ночью… Плевать, какую цену я за это заплачу.
Может, у женщин и хорошая интуиция, но иногда они не замечают очевидных вещей. Я с детства тянулась к этому мальчику, теперь уже – мужчине, и ничего в этом плане не меняется. Наоборот. Эмоций стало больше. И с каждым разом они ярче, острее, запредельнее. Раз попробовав, понимаешь, что хочешь еще. И еще…
Андрей сжимает мою шею чуть сильнее, блокируя доступ кислорода в легкие. Показывает, как будет херово, когда между нами все закончится? Однако с каждым днем крепнет уверенность, что ничего не закончится и мы будем вместе. Потому что Ковалёва влечет ко мне с неменьшей силой. Я это не просто вижу – я это чувствую!
Приподнимаю голову, открываясь для Андрея. Показываю, что доверяю ему и мне безразличны последствия. Пусть душит. Слезы больше не текут по щекам, сердце трепещет в груди, словно испуганная птичка. Ковалёв стискивает челюсти до выступающих желваков, не переставая смотреть в лицо.
– Пиздец ты безбашенная… – произносит спустя несколько мгновений, когда я даже не пытаюсь вырваться из его хватки и вобрать в себя немного воздуха.
Андрей отпускает, шумно сглатывая. По коже опять ползут мурашки, резко становится жарко. Я судорожно вздыхаю, не разрывая зрительного контакта. В его глазах сейчас творится что-то невообразимое! Буквально слышу треск хрупкого льда, на котором мы находимся, а следом – проваливаемся, потому что Ковалёв наклоняется и впивается в мои губы поцелуем. Жадным, грубым, словно за что-то наказывая. Но с каждой секундой давление языка становится не таким жестким.
Андрей толкает меня на кровать и ложится сверху, не прекращая терзать мой рот. В какой-то момент прерывается. В голове плывет от его напора, запаха, силы. Именно этого я и хотела! Даже лучше, чем было в мечтах!
– Ты был первым мальчиком, который довел меня до слез, – бормочу, задыхаясь. – Стал первым, кто вызвал такой мощный ураган чувств. Теперь я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной…
Андрей не шевелится, смотрит в глаза так пристально, будто душу наизнанку выворачивает. Собственнически обхватывает ягодицы руками, вжимает меня в свой твердый член и опять целует. Нет ни капли смущения или страха – только острое, неконтролируемое желание.
– Последняя попытка меня оттолкнуть, Яна. – Андрей отлипает от моего рта и спускается ниже. Кусает грудь через тонкую ткань топа, стягивая с меня шорты. – Твои романтические мечты я точно не исполню.
Внутреннее напряжение становится почти звенящим. Такого еще никогда не было: чтобы трогали в одном месте, а чувствовала я себя так, словно пылает каждый сантиметр тела. Даже об ожоге забываю. И о том, что мы с Андреем по очереди валялись с температурой несколько дней подряд.
Вместо ответа запускаю руки в его волосы и тяну к себе, впиваясь в чувственные губы поцелуем. Я все делаю правильно и ни о чем не буду жалеть. Обо всем подумаю после. Сегодня есть только Андрей, я и эта комната.
Ковалёв избавляет меня от одежды и смотрит на грудь.
– Красивая, – произносит сбивчивым, хриплым голосом, и его взгляд скользит по телу.
В беззастенчивом разглядывании нет ничего плохого, но это почему-то вызывает прилив смущения. Я впервые обнаженная перед мужчиной, и то, как сейчас смотрит Андрей, одновременно пугает и приводит в трепет. Его зрачки расширены и блестят. Он учащенно дышит.
– Теперь ты, – прошу я.
– Только ни слова о моих отметинах.
Слабо киваю в ответ и, затаив дыхание, наблюдаю, как Андрей раздевается. Он идеальный, даже ссадины на теле Ковалёву идут и придают брутальности. Приблизившись, он накрывает собой, вжимая в матрас. Сейчас мы живот к животу, я чувствую его эрекцию. От нахлынувших эмоций, понимания, что стану его, начинает колотить мелкой дрожью.
Андрей припадает губами к моей груди, гладит ладонью между ног, где сейчас сосредоточено все напряжение, трогает меня пальцами. Ласкает, надавливает. Готовит.
– Не передумала?
От его шепота внизу живота ноет сильнее.
– Хочу… С тобой… С той ночи в клубе…
Облизываю губы. Я словно разлетаюсь на атомы от того, что Ковалёв вытворяет пальцами. Еще чуть-чуть, и кончу.
Андрей останавливается и ловит мой взгляд. Смотрит так, словно пытается меня прочесть, хотя сейчас я для него открытая книга. Впрочем, всегда ею была.
– Я без защиты. У тебя есть?
Отрицательно качаю головой.
– И как же ты собиралась лишаться девственности с любимым исполнителем?
– Мы оба знаем, что это была провокация…
Андрей коротко усмехается.
– Провокация, – хмыкает и опять меня целует.
Глубоко. Страстно. Как в клубе!
Опускается губами к шее и груди. Поцелуев много, каждый сводит с ума!
В какой-то момент Андрей направляет в меня член. Напряженно сжимаюсь от тугой и болезненной наполненности. На глазах выступают слезы. Я не была готова, что будет так больно! Дыхание сбивается, выгибаюсь дугой, врезаясь в Андрея, когда он полностью входит, и вскрикиваю.
Ковалёв отстраняется, проводит членом по клитору и опять погружается коротким толчком. Делает так несколько раз, пока я не привыкаю к ощущениям. Затем подключает пальцы, массируя меня в правильной точке. Теперь я способна двигаться и вцепляюсь в его плечи, отчего Андрей шипит.
– Расслабься, малышка. Больно больше не будет, – говорит приглушенно.
Перед глазами искрит от движений Ковалёва. Он наращивает темп, словно отпустив контроль, и с каждым новым проникновением невидимая спираль внизу живота сжимается все сильнее.
Непередаваемое чувство, когда тобой обладают! Я безостановочно шепчу имя Андрея и о чем-то его прошу. Открываюсь, доверяю, как и в тот момент, когда он меня душил.
Оргазм выжимает из меня все силы. Я с трудом прихожу в себя. Фокусирую взгляд на Андрее и наблюдаю за тем, как он кончает мне на живот. Бурно, долго, с большим наслаждением. Растирает сперму по моей коже с каким-то одичалым взглядом. Я тянусь губами к его шее, прижимаюсь к пульсирующей вене и оставляю засос. Всего бы пометила!
Член Ковалёва не опадает даже после того, как мы, восстановив дыхание, лежим рядом. Андрей гладит мой живот, пальцем вырисовывает узоры на груди. Наши запахи смешались. Я задерживаю взгляд на его синяках и порезе. Хочу спросить, где он так. В историю про турник не поверила. Но дала обещание, что буду молчать.
Сажусь в кровати, а потом забираюсь на Андрея. Целую в губы, веду языком к шее и ниже.
– Остановись, Яна, – хрипит он, голосом запуская по телу мурашки и горячие импульсы. – Пусть у тебя там немного заживет. Хотя бы до завтра.
Хочется хныкать от отчаяния, потому что мне мало. Чертовски мало!
– Идем в душ, – предлагает Андрей.
Снимает меня с себя, встает и протягивает руку. Мысленно я пока на нем и не хочу, чтобы все ограничилось одним разом. Я прекрасно себя чувствую. Но повинуюсь Андрею.
Поднимаюсь. Колени подкашиваются, но остаюсь стоять, каким-то чудом не упав обратно на постель. Андрей смотрит на меня с улыбкой. Обнимает за талию и ведет в ванную. Включает душ и кивает, чтобы заходила первой.
Ноющая боль между ног то усиливается, то совсем прекращается, но когда Андрей заходит следом и прижимает мое разгоряченное тело к холодному кафелю, впиваясь в губы поцелуем, я опять ощущаю жар внизу живота. Это и впрямь как наркотик! Постоянно хочется еще и еще! И каждый раз мало!
– Андрей… – шепчу. – Пожалуйста… – Сама не знаю, о чем прошу.
Мы долго стоим под душем и целуемся, а потом я вновь чувствую его пальцы внизу и легкие надавливания на клитор. Приятно. Очень. Накопленное возбуждение лопается, и я обмякаю в руках Андрея. Словно отключаюсь от реальности! Мне так хорошо, как еще никогда не было!
24 глава
– Иди ко мне.
Андрей утягивает меня за собой на кровать. Я неаккуратно задеваю отметину на его руке. Он дергается и закрывает глаза. Рвано вздыхает.
– Извини. Давай забинтую? – предлагаю я.
– Не нужно, всё нормально, – отзывается Андрей спустя время и прижимает к себе: – Лежи.
Меня хватает от силы на пару минут. Потому что невозможно лежать рядом с ним спокойно! К тому же не мешало бы сменить постель.
Не думала, что будет столько крови после первого раза. Вика, например, жаловалась, что у нее вообще ничего не было.
Андрей приподнимается на локтях и наблюдает, как я суечусь. Садится на краю кровати и позволяет мне стянуть простыню. От его внимания не ускользает огромное алое пятно.
– Это нормально, что у тебя столько крови? – Он прищуривается, разглядывая меня.
– Без понятия, – пожимаю плечом. – Но к врачу я не поеду. И вообще, хватит устраивать из дома лазарет. Пора обоим возвращаться к делам.
– Уверена, что так должно быть? – настаивает Андрей, не сводя взгляда с простыни.
– Я хорошо себя чувствую. Ну почти…
Он вопросительно изгибает брови.
– Я приготовила лапшу и мясо. Раз уж продолжения у нас не будет, пойдем поедим. Очень проголодалась.
Ковалёв усмехается, продолжая за мной наблюдать.
– Ну и сумку тебе нужно помочь собрать. Не думаешь же ты, будто секс изменит что-то в наших отношениях? Съезжать собирался? Я останавливать не буду.
Андрей смотрит снисходительно, едва сдерживая улыбку.
– Но ты, конечно, можешь приезжать, когда вконец осточертеет твоя база и ее спартанские условия. Я погуглила название, которое услышала в одном из твоих разговоров. Так вот, там почти как в сарае. Ты специально себя загоняешь в такие дикие условия?
Все же улыбается. Широко. Искренне. Впрочем, именно такого эффекта я и добивалась.
Ничего не изменилось. Я очень хотела близости с Андреем и точно знаю, что она повторится. В ближайшее время секса между нами будет много. Очень много. А что будет потом… Не желаю об этом думать! Может, неправильно делаю, что сознательно блокирую эти мысли, но так хочется насладиться происходящим. Даже несмотря на то, что ноет между ног.
Все-таки у Ковалёва классный и большой член. Сравнивать особо не с кем, но впервые думаю о том, что передо мной идеальный мужчина. Меня ничего не раздражает в Андрее. Ну почти. За исключением того, что он бывает таким же вредным и упрямым, как и я.
– Мы давно знаем друг друга. – Андрей оглядывает свежую постель в моих руках. – Болтовня и бурная деятельность говорят о том, что ты волнуешься. Иди ко мне, – снова зовет он и протягивает руки.
Я подхожу ближе. Андрей забирает простыню и сажает меня к себе на колени. Зарывается лицом в мои волосы.
– Ничего лучше со мной еще не происходило, – признаюсь ему. – О той ночи в клубе я постоянно думала, а эту и подавно не смогу забыть.
Андрей молчит. Тяжело дышит и водит носом по моей шее, целует в губы. Нежно, сладко. Мурашки бегут по коже. Я опять чувствую его эрекцию, как он заводится. Начинаю ерзать, обнимаю за плечи, вжимаюсь промежностью в каменный член.
– Ну нет, – хмыкает Андрей, прерывая поцелуй. – Сказал же, что больше не трону тебя сегодня. Особенно после этого пятна. У тебя есть знакомый гинеколог? Или давай в интернете посмотрим. Я не сдержался в конце. Теперь переживаю за тебя.
От этих слов тепло разливается по телу. Обычно Андрей говорил, что на дух меня не переносит, а сейчас переживает.
– Хорошо. Но тогда ты рассказываешь, как получил синяки и порез. Только правдивую версию, – выдвигаю ультиматум.
– Ладно, – неожиданно быстро соглашается Андрей. – Одевайся.
Я в замешательстве.
– Настолько за меня переживаешь?
– Очень. Это привито с детства, на подкорке мозга у меня. Ты была маленькая ходячая катастрофа. Иногда кажется, мы все только и делали, что скакали вокруг тебя, а ты шкодничала и думала, как бы поскорее уйти из жизни.
Не припомню ничего такого.
– Отсюда и тонны раздражения. Ты же постоянно меня подставляла. Очень раскаиваюсь, что не утопил тебя в том пруду, куда ты свалилась, – иронизирует Андрей.
Однажды в парке я засмотрелась на уточек, а Андрей тащил к родителям. Просил не лезть к воде, не подходить к краю, но я назло ему подошла. Деревяшка, на которой стояла, оказалась ветхой. Я провалилась в воду. Хорошо, что Ковалёв умел плавать и не боялся глубины, а так бы мой жизненный путь уже тогда закончился. Правда Андрею все равно влетело, потому что я сказала, будто это он толкнул меня. Мы тогда полгода не разговаривали – он сильно обиделся.
– Извини, в детстве я и правда не давала тебе спуску. Ты часто за меня огребал. Без причины.
– Не часто, а постоянно. И сейчас, чувствую, тоже, – вздыхает Андрей. – Вот за что мне это, скажи? – В его голосе нет даже намека на раздражение.
– Может, я родилась, чтобы доставать тебя? – заявляю с победоносной улыбкой. – А ты – чтобы отвечать мне. Согласись, в прошлый раз, когда на дне рождения бабушки ты отыгрался за годы своих мук, расплата была достойной. Было очень стыдно и обидно, когда ты показал видео, как я испортила праздничный торт, и выставил все в ужасном свете. Это было жестоко.
– Ты заслужила, маленькая кровопийца. Я ни капли не жалею, потому что в тот момент, когда ты выбежала в зал и сказала, что это сделал я, либо показал бы то видео, либо убил бы тебя к чертовой матери.
Сейчас смешно об этом вспоминать, а тогда было очень переживательно.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что теперь мы по одну сторону баррикад? Ничего плохого я делать не собираюсь. – Утыкаюсь Андрею в грудь, слушая мерный стук его сердца.
– Взаимно, Яна.
Касаюсь губами ключицы и веду выше. В моих действиях нет никакого сексуального подтекста. Мне просто очень нравится целоваться с Андреем. Солгу, если скажу, что не думала об этом с самого детства. Однажды увидела, как он целуется с одной из своих девчонок, и после этого испытывала лишь одно желание – вырвать пигалице губы. Когда ревность и эмоции утихли, я представляла себя на месте той девочки. Наверное, и впрямь была зациклена на своем брате и страдала от того, что меня интересует близкий человек. Другого объяснения, почему так тянет к Ковалёву, нет. Как и тому, что между нами происходит. Но если Андрей сдался и отвечает, значит, его тоже сильно влечет ко мне?
Какое-то время мы проводим в объятиях друг друга, а потом едем в ближайшую больницу – на осмотр к гинекологу. Все так же тянет низ живота. В целом я чувствую себя хорошо, но не хочу, чтобы Андрей и дальше волновался, будто с моим здоровьем что-то не так.
Врач при Ковалёве подтверждает, что причин для тревоги нет, это такая физиология. Возможно, будет кровить и при следующем половом акте, так как девственная плева была очень плотной.
Андрей еще что-то спрашивает, но я не слушаю: звонит мама. Отхожу в сторону и нажимаю зеленую кнопку, заверяю, что у нас все отлично, и возвращаюсь к Андрею. Оплатив прием, мы идем к моей машине, сегодня Ковалёв за рулем. Он не торопится трогаться с места. Долго смотрит перед собой и лишь потом поворачивается:
– В аптеку заглянем. Врач прописал тебе лекарства, заодно купим презервативы.
– Разве у тебя нет? А как же амплуа ловеласа?
– Только амплуа, – отзывается Андрей, заводя двигатель.
– А твои синяки и порез?
– В следующий раз обсудим, – отвечает он таким тоном, что я не решаюсь спрашивать что-то еще по этому поводу.
– Тогда ты нарушил свое обещание. Настаивать не буду. Но за это я хочу с тобой фотосессию. Давно без ума от твоих губ. Тайно не сделала ни одной фотографии, хотя могла, пока ты валялся с температурой.
Андрей после паузы переспрашивает:
– Фотосессию?
– Да, – уверенно киваю я.
– Ладно, будет тебе фотосессия.
Звучит как дань вежливости, но я улавливаю за этим подтекст.
– И ты тоже мне будешь кое-что должна. Пару тренировок.
– Так нечестно! Вообще, это ты не выполнил обещание…
Андрей смотрит с наглой улыбкой, мол, никто тебе ничего не обещал.
– Ты об этом пожалеешь, – предупреждаю. – Имей в виду, спорт и я – несовместимые понятия!
– Как я и фотография, – парирует Андрей.
Мы какое-то время молчим, переглядываясь. А потом пожимаем друг другу руки, заключая сделку, и едем домой.
25 глава
– Ты много путешествовал? – спрашиваю я у Андрея, пытаясь занять мозги хоть чем-то, кроме мысли о том, что мы с ним занимались сексом.
Ковалёв ни черта в этом не помогает! Хоть бы майку натянул ради приличия. С одной стороны, ничего не мешает попросить его это сделать, но с другой – мне нравится наблюдать, как, склонившись над тарелкой, обнаженный по пояс Андрей уплетает мою стряпню.
Даже немного пугает, как быстро я потеряла голову от человека, которого еще недавно, казалось, на дух не переношу. И рада бы с этим что-то сделать, но пока до краев не наполню себя будоражащими эмоциями, можно даже не пытаться сместить фокус внимания на другое. Не получится. Я знаю свой предел. Мне не забыть об этой ночи. Ни сейчас, ни потом.
– Много, – кивает Андрей.
– А с чего вообще началось твое увлечение паркуром? Ян вроде бы на бокс налегал, ты даже принимал участие в соревнованиях, – вспоминаю я.
– Забросил. Не мое.
– Почему?
Андрей, прищурив глаза, смотрит на меня.
– Ощущаю себя так, будто нахожусь на интервью. У тебя там диктофона под столом нет?
Под столом у меня руки и ноющий низ живота. То ли от желания, то ли от недавнего секса. Андрей вначале действительно пытался сдерживаться, это было заметно, но потом у него слетели тормоза. Если бы не пожалел меня и мы продолжили, я бы точно сошла с ума от того, что именно я заставила его потерять самообладание.
– Видео опять записываю, – иронизирую. – Так почему паркур, а не бокс?
– Правда интересно?
– Правда. Ты вообще помнишь, когда мы с тобой нормально разговаривали?
– Нормально – никогда. На моей памяти такое впервые, – усмехается Андрей и, помолчав, продолжает: – Бокс – это отчасти интеллектуальный вид спорта. Помимо молниеносного принятия решений, нужно еще и двигаться. Я не отношу себя к раздолбаям и тем, кто не любит пораскинуть мозгами. Однако эмоций на ринге много, они мной завладевают, плохо себя контролирую. Тренер был от подобного в восторге, но только не я. Терпеть не могу это чувство. Куда больше мне нравится движение, которое не ограничено замкнутым пространством и какими-то условностями. Когда можно дать волю энергии без нанесения телесных травм другому человеку. Если бы не паркур, то я попробовал бы себя в атлетике. У меня есть друзья, которые, наоборот, считают, что интеллект боксеру ни к чему. Они всегда и везде применяют свой природный талант «вышибать» или говорят: «Сила есть, ума не надо». Я однажды на ринге на такого попал. Он разбудил во мне зверя. Мы чуть не убили друг друга, после этого я решил завязать с боксом. Постоять за себя умею, и достаточно. Тебя тоже нескольким приемам обучу. Никогда лишним не будет. Особенно с твоим характером и дерзким языком.
– То есть если бы ты не умел драться, – оглядываю его синяки, – последствия могли быть печальнее?
– Вполне.
– Твои размышления насчет бокса мне нравятся. Я бы тоже его не выбрала. А еще мы оба знаем, что ты можешь специально спровоцировать острую ситуацию. Хотелось бы знать причину, по которой ты в синяках. Это из-за Натали, Пауля, просто стычка на улице?
– Какой версии сама придерживаешься? – интересуется Андрей, прежде чем озвучить свою.
Дергаю плечом:
– Без понятия.
– Пьяная драка. Мы с парнями в баре выпивали. Зацепились с какой-то компанией, и понеслось. Менеджер Натали замял шумиху, в прессе ничего не было, но движа мы навели много. Адану больше всех прилетело, его сняли с соревнований.
– Так всё серьезно? – удивляюсь я.
– Призовое место с поломанной рукой он вряд возьмет, – грустно хмыкает Андрей и убирает со стола пустую тарелку, пока я мысленно представляю всю картину случившегося.
Ни разу не видела, как Ковалёв дерется. Жаль, что всё замяли и в интернете об этом ничего не будет. И как же бесит упоминание о фиктивной подружке Андрея! Лучше не акцентировать на этом внимание.
Удивительно, мы всего раз переспали, а я уже витаю в облаках. Осталось фасон свадебного платья придумать и решить, как мы назовем наших детей. Или озвучить Ковалёву, что он может вернуть фамилию Багдасаров, женившись на мне.
Андрей подходит к столу и выкладывает таблетки, отвлекая от наивных мыслей, которые вызывают у меня улыбку.
– Что это? – киваю на лекарства.
– Мелатонин и обезболивающее. Выпей обе.
– Я…
– Я говорю, а ты делаешь, – жестко припечатывает Андрей. – В чем-то я иду на уступки, в чем-то ты. Компромисс. Слышала такое слово? Если нет, то придется с ним познакомиться.
– Терпеть не могу условия и договоры, – вздыхаю я. – Но в таком случае спим вместе наверху. По рукам?
– Нет. Спим в гостиной. Или порознь. У тебя нет телевизора.
– Бесконечно включенный телик меня тоже раздражает, – бурчу я. – Почему ты всегда спишь под его говор?
Андрей улыбается:
– Привычка. Родом из детства.
Заинтересованно приподнимаю брови.
– Нет, рассказа, почему я всегда сплю под болтовню из коробки, не будет, – отрезает он.
Мое желание прижаться к Андрею и проснуться с ним слишком велико, поэтому перестаю спорить.
Загрузив тарелки в посудомоечную машину, иду в гостиную. Андрей быстро засыпает. А я нет. Лежу в его объятиях и смотрю в экран телевизора. Таблетка действует спустя полчаса. Я проваливаюсь в сон словно по щелчку.
Просыпаюсь одна. Телевизор выключен, я укрыта одеялом по подбородок. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Тело как будто не мое. Между ног ноет и тянет, словно в меня полночи загоняли поршень. Откидываю одеяло и иду на поиски Андрея, зная только одно место, где он может быть в такой ранний час.
Нисколько не удивляюсь, что Ковалёв в спортзале. Делает растяжку. Волосы взъерошенные и мокрые, значит, уже позанимался и вышел на завершающий этап тренировки.
– Ты до конца не выздоровел. Дай организму восстановиться. – Я задерживаю взгляд на его пожелтевших синяках. – Можешь ведь опять свалиться с температурой.
– Все будет хорошо. – Андрей поднимается с пола и подходит ко мне. Внимательно оглядывает и целует в макушку. – Больше не кровило?
– Нет.
– А самочувствие как?
– Всё хорошо, – почти не обманываю.
– На учебу поедешь?
– Да, а после обеда на съемку.
– И все?
Как будто догадывается, что я что-то недоговариваю!
– Ярослав пригласил меня на ужин. Пока там все равно не зажило, – делаю акцент на последних словах, – займусь чем-то приятным. Ты же не против?
Ковалёв сжимает челюсти и опускает руки. Видно, что ему не нравится услышанное.
– Сходи, конечно, – произносит Андрей спокойно. – Но имей в виду, спать со мной, а встречаться с ним – не прокатит. С кем-то одним будешь время проводить. Сразу определяйся с кем.
– Говорит человек, который сам состоит в отношениях! – парирую я. – То есть тебе можно, а мне нет?
– Дело не в запретах. Пока я сплю с тобой, с другими встреч не будет.
– Пока?
– Мы вроде бы сразу договорились, что ты не строишь на мой счет никаких иллюзий.
– Разве? Не припомню такого.
Меня несет. Накрывает эмоциями. Мысленно прошу себя остановиться, мы и впрямь ничего такого оба не планировали.
Просто Андрей действительно хорошо меня знает. Как никто другой. Он понимал, что я все равно бы нашла способ, как добиться своего. Даже если бы он переехал на тренировочную базу. А может, наоборот. Успокоилась бы и смирилась…
Как бы там ни было, близость уже случилась и я ни о чем не жалею. Напротив, хочу, чтобы все повторилось.
– Я ничего не строю на твой счет, но и Ярослава отшивать не буду. Когда ты улетишь домой, к своей подружке, кто-то должен быть рядом, чтобы помочь мне это пережить. Если ты возражаешь, то так и напиши Натали: «Трахаю свою сестру, и она не хочет нашего общения». Если сделаешь так, и я перестану встречаться с Яром, – ставлю ультиматум.
– Блядь, Яна, какая же ты стерва!
Ковалёв отворачивается. Берет полотенце и вытирает со лба влагу.
У победы горький привкус. Но что поделать, никто не обещал, что будет легко и просто за пределами спальни.
– Вечером у нас тренировка, – констатирует Андрей, переводя тему.
– А после нее фотосессия, – снова бросаю вызов.
Ковалёв сжимает челюсти и шумно вздыхает. Подходит ко мне и берет за плечи.
– Яна, давай проясним все еще раз, желательно в последний. Мы с тобой не соперники. Я сдался и сильно хочу тебя. Настолько сильно, что не остановила мысль, как во мне будут разочарованы наши родители, после того как узнают, что я совратил тебя. А еще на носу чемпионат. От того, выиграю я или нет, зависит важный контракт и мое будущее. Не нужно провоцировать ни себя, ни меня на лишние эмоции, их и так много. Просто наслаждайся тем, что происходит, а потом как-нибудь вырулим. Договорились?
Андрей впервые так откровенен в своих симпатиях ко мне. Он, конечно, прав: эмоций между нами хватает. Тем не менее с Яром я все равно встречусь, нравится это Ковалёву или нет. Не хочу расставаться с бывшим врагами. Только вслух об этом не говорю. Молча киваю и иду собираться на учебу.
