Слава Доронина
Почти родные
17 глава
Глубоко вдыхаю запах Андрея. Во мне нет ни одной спокойной эмоции. Определенно, это самый лучший вечер и ночь. Правда есть нюансы: границы гордости окончательно размылись. Свобода временная. Нашу связь никто афишировать не станет, а следовательно, придется лгать Вике, Кате, родителям. То есть всем. Самое ужасное испытание! На которое я иду по доброй воле.
Все, что происходит сегодня, впрочем, как и в последние дни, сложно осознать.
В воздухе витает напряжение, оно заставляет волоски на теле встать дыбом. Взгляд Андрея безумный, дикий. Мой, наверное, такой же. Мы снова тянемся друг к другу. Одновременно. Ковалёв заводится очень быстро.
Целует то грубо, царапая щетиной кожу на лице, то нежно, заставляя задыхаться от контраста ощущений. Голова кружится, я опять не чувствую пола под ногами. Парю в невесомости.
Не помню, как мы оказываемся на диване. Андрей сжимает мою грудь, трогает, ласкает, но больше не предпринимает попыток залезть в трусы. Он как будто и сам кайфует от происходящего. Пьет меня и не может насытиться! Толкается языком глубже в рот, отчего потребность поехать домой и продолжить эту сладкую пытку в спальне, в моей кровати, становится невыносимой.
– Меня еще никто так не целовал… Мы будто и впрямь занимаемся сексом… – шепчу Андрею в губы.
Он смотрит на меня полупьяным взглядом.
– С количеством интимных партнеров я не ошибся. Ноль. А целовалась со многими?
– С каждым приглянувшимся парнем. – Если забуду про провокацию, это буду не я.
– И сколько тех, с кем понравилось?
– Очень много, – заверяю с жаром.
Андрей часто и неровно дышит. Снова возбужден. Как и я. Сильный, горячий. Такой желанный…
– Всё, стоп, – хрипло произносит Ковалёв, когда я пытаюсь взять инициативу в свои руки и опускаю ладонь на его пах, сжимая твердый член.
– А как же мой день рождения и подарок?
Зрачки Андрея почти слились с радужкой, ноздри раздуваются.
– И вообще, я хочу веселиться. Давай спустимся вниз и потанцуем?
– Здесь танцуй, – приказывает он. – В толпу тебя не отпущу.
Кажется, в голосе Ковалёва я слышу вызов. Это нереально заводит!
Почему я так веду себя с этим человеком и откуда вдруг взялось столько уверенности в себе – не имею понятия. Хотя с таким желанием на меня даже Ярослав не смотрел. Андрей будто раздевает глазами, кожа горит в тех местах, где задерживается его взгляд.
– В прошлый раз в клубе у тебя отлично получилось привлечь к себе внимание, – подстегивает он. – Повторишь?
– Ты правда приехал тогда ради меня? – отвечаю вопросом на вопрос.
– Мы опоздали на концерт, скоро твоя любимая группа покинет сцену, и ты будешь жалеть, что не насладилась их выступлением. Танцуй, Яна.
Я вообще не собиралась идти на эту вечеринку и здесь лишь благодаря Ковалёву, в прямом и переносном смысле, поэтому логично, что если для кого и хочется танцевать, так это для Андрея.
Может, он был худшим братом на свете, но сейчас я об этом не вспоминаю.
Поднимаюсь с дивана, подхожу к ограждению и начинаю двигаться. Я ведь почти не пила, и все, что делаю, – мое искреннее желание. Такой силы, что никогда и ни с кем подобного себе не позволяла. Эта мысль шокирует, вызывая новую волну дрожи.
Андрей смотрит так, будто я самое прекрасное творение природы. Я снова чувствую возбуждение. Внизу живота пожар. По доброй воле ведь согласилась, по ней же – не смогу отказаться от этих ощущений. От кайфа. И пока знаю лишь один способ избавиться от навязчивой идеи по поводу Ковалёва – воплотить ее в жизнь.
Пусть это останется нашей маленькой тайной. Проведем вместе этот месяц, а потом Андрей выиграет чемпионат и уедет. Я даже согласна, чтобы между нами все стало как раньше, до этой ночи. Родители ни о чем не узнают.
– Не отталкивай меня, – шепчу, приближаясь к Андрею.
– Рад бы, только не знаю, как это сделать. – Он снова привлекает к себе и касается губами губ.
Происходящее так чувственно и откровенно, так интимно. Все усиливают звуки любимых композиций. Неужели Андрей не отдает себе отчета, что для меня это не просто так?
Прерываю поцелуй и веду носом по его шее, наслаждаясь запахом. С упоением скольжу вниз, забираюсь ладонями под джемпер и трогаю упругий живот.
– Гейм овер. – Андрей отклоняется. – Прекращай, Яна. Иначе лишишься невинности прямо сейчас, а я так не хочу.
Впервые жалею, что я до сих пор девочка. Не пугают ни боль, ни кровь после первой близости. Если и прощаться с девственностью, то только так. На пике эмоций и сильного взаимного желания. Плевать, что будет потом.
– А как хочешь? – цепляюсь за слова.
Взгляд Андрея расфокусирован, мой, скорее всего, тоже. Если не сбавлять обороты, то не за горами новый оргазм.
– Никак. Ты будешь жалеть.
– Ненавижу тебя, – протяжно выдыхаю и мысленно кляну Ковалёва на чем свет стоит.
Не была я готова к таким виражам в своей жизни. Неужели можно испытывать столь яркие чувства к человеку, которого все время едва терпела?
– Взаимно, Яна. И это ты еще не представляешь, сколько всего я выслушаю от родни, когда вскроется наша связь.
– Не вскроется, – заверяю его.
Андрей горячий как печка, очень жарко рядом с ним. В его взгляде столько непонятных мне оттенков.
Идиллию нарушает официантка. Я ненадолго прихожу в себя. Она разливает шампанское, расставляет закуски на столе и уходит. Отстраняюсь от Андрея и беру бокал. Делаю глоток, второй, не сводя с Ковалёва внимательного взгляда.
Как могло все так резко перемениться в наших отношениях? И главное, в какой момент?
– Что нас ждет потом? – спрашиваю Андрея.
– А черт его знает, – отвечает он и тоже прикладывается к бокалу.
Тело тяжелое и непослушное. Взгляд Ковалёва вскрывает внутренности. Хочу сказать, что меня не волнуют последствия, но телефон Андрея, лежащий на столе, подает признаки жизни. Приходит сообщение.
Успеваю заметить имя девушки и даже знаю, кто это.
Нет, не Лада. Это бывшая пассия Ковалёва. Натали. Интересуется, когда он вернется обратно. Ни слова о его самочувствии или успехах, только сухое: «Скоро чемпионат?» И следом: «Нужно поговорить».
По идее, это должно меня отрезвить, но почему-то подстегивает к действию.
– Тебе сообщение от бывшей пришло. Не хочешь ответить?
Заслуга Вики и Кати – что я так много знаю о личной жизни Ковалёва. Такими подробностями по собственной воле не интересовалась бы, чтобы лишний раз не беситься.
– Не хочу, – коротко бросает Андрей.
Перевожу взгляд на сцену. Наблюдаю, как выступает любимый коллектив. Где-то в толпе сейчас мои девчонки, они даже не подозревают, чем я здесь занимаюсь. И лучше им этого не знать.
Поворачиваюсь к Андрею, не в состоянии выбросить из головы мысли о Натали:
– Домой хочу.
Если верить подругам, это были самые длительные отношения Ковалёва и одно из самых бурных его расставаний. Девушка была категорически против того, чтобы Андрей выступал на чемпионате. Поставила Ковалёву ультиматум – и получила отставку.
Наверное, я бы тоже получила. Потому что для меня противоестественно, когда любимый человек рискует здоровьем ради какого-то металлического кубка и признания людей, которые спустя время обо всем забудут.
18 глава
Голова идет кругом от эмоций. Спрятав телефон в карман брюк, Андрей расплачивается с официанткой и протягивает мне руку.
Домой мы едем в тишине. Ковалёв обнимает меня, собственнически прижав к себе. Сил заигрывать или провоцировать – нет, анализировать происходящее – тем более. Не покидает ощущение, что энергия, копившаяся годами из-за наших постоянных стычек, вырвалась сегодня на свободу и спалила всё к чертям.
Папа часто шутит, будто в детстве меня любили за десятерых и всячески поощряли, а если бы не делали этого, то я бы разрушила все и вся вокруг себя взрывными эмоциями. Лишь бы добиться желаемого. Наверное, это вовсе не шутка.
Всеми нашими поступками, всем существом движет любовь. Либо ее нехватка. Родители уже тогда понимали, что я ни перед чем не остановлюсь, поставив себе какую-нибудь цель. Если я и действую во взрослом возрасте импульсивно, то от избытка положительных и ярких чувств, а не от их недостатка.
Положив голову Андрею на плечо, стараюсь не заснуть. Часы показывают начало четвертого. Так поздно домой я давно не возвращалась. И еще никогда не получала столько оргазмом за один вечер.
– Обычно я храню личное за семью печатями, но сегодня не тот день, – говорит Андрей, когда мы заходим во двор и направляемся к дому.
Останавливаюсь, наблюдая, как Ковалёв достает сигарету и зажигалку. Затягивается, выпуская струю дыма в воздух. Какими-то чудом я удерживаюсь от того, чтобы не отобрать у него эту гадость. Даже в маленьких дозах курение – вред для организма, а Андрей хочет как можно скорее восстановиться. Зачем, спрашивается, травить себя этой ерундой?
Прижавшись спиной к перилам крыльца, вопросительно изгибаю бровь.
– Рано или поздно наступает момент, когда в паре возникают противоречия, – продолжает Ковалёв. – Это неминуемо. Одни находят выход из ситуации, другие нет. Полагаю, у нас будут серьезные разногласия.
– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
Намекает, что между нами постоянно будут ссоры? Они и так всегда были.
– Все, что ты знаешь о моей жизни из соцсетей, неправда. Это пиар. И не более того.
– Ты на самом деле не спортсмен, а тайный агент? – не могу я сдержать улыбки.
– С недавних пор мои отношения с Натали находятся в рамках делового соглашения. Я востребованный спортсмен, который несколько лет подряд брал призовые места и выигрывал кубки. Она известная личность за границей, работающая над своим имиджем. Интерес общественности к нашей паре был повышенным с самого начала. После одного из скандалов, за которым последовало громкое расставание, менеджеры Натали связались со мной и предложили так же бурно помириться. Якобы фанаты только об этом и говорят. Сначала мы оба отказывались идти на этот шаг, на тот момент даже разговаривать не могли спокойно. Однако, когда эмоции остыли, а наш рейтинг порознь пополз вниз, приняли решение эффектно воссоединиться. Но перед этим поставили подписи на соглашении, что отныне каждая из сторон выплачивает огромную неустойку за не предусмотренное контрактом выяснение отношений и разрыв. Моя популярность на фоне скандала отлично возросла. После примирения – стала еще выше. Чемпионаты и кубки – это, безусловно, полностью моя заслуга, но развивающийся канал, реклама и созданный образ – работа менеджеров Натали. Через пару месяцев, накануне чемпионата, она прилетит в Россию якобы для нашего очередного «воссоединения». Готова ты к такому повороту событий? По-прежнему хочешь лишиться девственности со мной? – прямо спрашивает Андрей.
Я морщусь от услышанного, не сразу уловив суть.
– То есть… ты и твои отношения с этой девушкой… Это все не по-настоящему?
Андрей громко хмыкает.
– Кроме соглашения, ничего серьезного с Натали у нас сейчас нет, хотя близость по общей инициативе иногда случается. На людях мы вместе, в действительности – каждый сам по себе. Надеюсь, ты понимаешь, что подписан также документ о неразглашении. Я ни с кем не обсуждаю свою личную жизнь. Тем более в подробностях.
Сон улетучивается, будто его и не было.
– И Натали это устраивает?
Андрей делает еще затяжку.
– В этом-то и проблема. Она пошла на этот шаг, видимо пребывая в иллюзии, что у нас все будет как прежде.
Ловлю себя на мысли, что и решительность, и упрямство, с которыми я отправилась сегодня в клуб, испарились без следа.
– Я хорошо тебя знаю, ты бы не стал связывать себя отношениями с женщиной, к которой нет чувств.
– Мне стало все равно, какую трахать, – как ни в чем не бывало пожимает плечом Андрей и выбрасывает окурок на газон. – Могу съехать прямо сейчас. Сделаем вид, что ничего не было. Ставить крест на своей карьере я не собираюсь. Если тебе интересно, моя травма не настолько серьезна, как это преподносится публике. Успею восстановить физическую форму и выиграть кубок.
– А потом?
– Что потом? – Андрей прищуривает глаза.
– Что будет после того, как ты выиграешь кубок?
– Все то же самое: продолжу завоевывать новые награды за границей, – припечатывает он словами. – Меня хоть и ведет от тебя так, что едва сдерживаюсь, но будущего нет, Яна. Предложения полететь со мной не будет. Да и в качестве кого? Полагаешь, наши родители придут в восторг, что я мечусь между двумя девушками?
– На самом деле это же будет не так… – говорю я, стараясь не показывать, как сильно взволнована.
– А как?
– Ты это специально говоришь…
Андрей не двигается, но его плечи заметно напрягаются.
– Не хочу делать тебе больно, малыш. Ты пожалеешь.
Он заходит в дом, а я остаюсь стоять на улице.
Не знаю, как хватает самообладания, чтобы не наброситься на Ковалёва с кулаками. Гнев вспыхивает с новой силой.
Андрей дал понять, что если продолжу его провоцировать, то мне будет уготована лишь роль второго плана? Но второго ли? Никогда не буду довольствоваться малым! Сломать мою веру в себя никому не под силу.
Ей-богу, какой-то чертов мазохизм, потому что желание быть с Ковалёвым меньше все равно не становится!
Усилием воли заставляю себя не взрываться эмоциями и беру тайм-аут. К подобным откровениям я была не готова. Как и к тому, что, встав утром, увижу в гостиной дорожную сумку Андрея.
Застыв в дверном проеме на кухню, наблюдаю, как Ковалёв пытается налить себе чай, но все делает невпопад. Рассыпает сахар, едва не опрокидывает чашку. Движения заторможенные, рассеянные.
Я подхожу ближе. Андрей выглядит помятым, как будто не спал всю ночь. Волосы взлохмаченные.
– Доброе утро. Все-таки решил уехать?
Он вскидывает взгляд, скользит по моей фигуре.
– Ненадолго. Друг умер. Нужно попрощаться. У меня самолет через два часа. – Его голос звучит глухо и надломленно.
Сердце непроизвольно сжимается от таких новостей и потерянного вида Андрея.
– Пауль? – уточняю я.
– Откуда… – Он осекается и шумно вздыхает. – Неужели ты и впрямь с такими же странностями, как у Яниса? Видишь мертвых?
– Не так, как у дяди, – отрицательно качаю головой. – Но близко. Всю ночь мне снились твои друзья. Как будто парни приехали в Россию зимой, и мы все вместе отправились кататься на снегоходах по лесу. Пауль отбился от группы и потерялся. Мы его долго искали, но тщетно. Проснувшись, не поняла, к чему этот сон, но теперь все встало на свои места. Я хоть и не следила за твоей жизнью, но, благодаря девчонкам. была в курсе всех новостей. Знала, что вы вчетвером – Пауль, Адан, Оскар и ты – вместе тренировались, ездили отдыхать и побеждали. Сочувствую, Андрей.
Глушу порыв подойти к нему и обнять. Он иначе переживает боль. В одиночку. Никого к себе не подпускает. Так всегда было. Даже когда Андрей узнал о смерти родного отца.
Ковалёв не двигается секунду, две, три. Смотрит на меня. У нас и так никогда не было просто в отношениях, а теперь все стало еще сложнее и запутаннее.
– Сядь, – показываю глазами на стул. – Я сделаю тебе чай, а потом отвезу в аэропорт.
– Это лишнее, я закажу такси.
– Для тебя, может, и лишнее, но не для меня. – Задерживаюсь на Андрее взглядом, а потом отворачиваюсь.
В груди и глазах нестерпимо печет.
Возможно, даже к лучшему, что Ковалёв сейчас улетит и мы какое-то время побудем порознь. Жаль, что при таких трагичных обстоятельствах. Надеюсь, за эти дни я точно что-нибудь решу. А еще лучше – если возьму себя в руки и выкину из головы всю дурь. И похоть усмирю.
19 глава
Прабабушка часто говорила, что молчание и бездействие ломают судьбы людей. Урок – говорить то, что думаешь, и делать, как чувствуешь, – мы с Андреем усвоили замечательно. Я в итоге сделала, что хотела, а он сказал, что думал.
Всю дорогу Андрей сидит с закрытыми глазами. Стараюсь его не трогать и слежу за потоком машин. На светофоре поворачиваюсь и задерживаю взгляд. Андрей такой красивый. Мне стоит усилий заглушить порыв коснуться его и сказать что-нибудь приятное. Зависаю на несколько мгновений, забыв, что стою на повороте. Сзади сигналят, следом подключаются еще люди. Прошептав ругательства, я трогаюсь с места, только сейчас заметив, что стрелка горит зеленым.
– Если что, я взял последний билет на сегодняшний рейс, опоздать в аэропорт никак не могу. Поэтому уделяй внимание дороге, а не за мне, – произносит Андрей, едва шевеля губами.
Даже в подавленном состоянии он выглядит так, будто ничего ужасного не произошло. Не знаю, где этому учат. Я бы рыдала в три ручья, если бы с Викой или Катей… Нет, даже думать о таком невыносимо! Впрочем, как и о том, что Пауля больше нет.
– Как это произошло? – спрашиваю, опять взглянув на Андрея.
Он открыл глаза и теперь тоже следит за дорогой.
– Не хочу об этом говорить. В интернете почитаешь. Мне нужна ясная голова, хотя бы на время полета.
Получается, пока я спала и видела сон, в котором мы искали Пауля, Андрей уже знал о случившемся и, возможно, покупал себе билет… Становится еще больше не по себе.
Ненавижу свою особенность! За что мне это? Почему я? И так было сложно определиться, чем хочу заниматься по жизни. Один день мечтала быть дизайнером, второй – бортпроводницей, третий – выучить много языков. Но никогда даже мысли не допускала, что буду видеть мертвых и получать от них какие-то знаки. Для меня такое противоестественно! Отчетливо помню сон, в котором прабабушка предупредила об опасности. На следующее утро я поехала с одногруппниками за город и мы попали в крупную аварию. Я единственная не пострадала.
– Хорошо, – киваю.
Если в одиночку Андрею легче справляться с горем, то я, конечно, оставлю его в покое. Но это плохо! Людям нужно выговариваться, куда-то выплескивать свою боль и эмоции. Похоже, за четыре года Ковалёв совсем не изменился. За исключением того, что теперь он состоит в фиктивных отношениях.
Короткий сигнал мобильника заставляет вздрогнуть. Вика с Катей активизировались. С новостями о Пауле. Как только успевают быть в курсе всего?
Телефон вновь сигналит. Андрей переводит на него взгляд. Возможно, видит отрывок появившегося уведомления. Делаю себе пометку на будущее: изменить настройки, чтобы текста не было видно. Хотя что в этом такого? Андрей вчера не смущался, когда ему приходили сообщения от подружки. Так почему я должна?
Девчонки, похоже, и не думают униматься. Опять пишут. А потом еще. Сообщения идут друг за другом.
– Тебя вечером на свидание приглашают. Романтическое. Ты согласна? – интересуется Ковалёв.
Следить за дорогой и всплывающими на телефоне уведомлениями получается так себе. Замечаю, что последнее – действительно с предложением встретиться. От Ярослава. «Ты согласна?» Андрей повторил дословно.
Становится чудовищно неловко. А следом приходит мысль, которая повергает в шок. Предложи сейчас Андрей полететь с ним – и я бы уже отменяла дела и просила девочек прикрыть меня в институте. Жаль, Ковалёв не предложит. Эта фантазия так цепляет, что я до самого аэропорта не могу перестать думать о своей реакции. Импульсы импульсами, Яна, но гордость ведь какую-то нужно иметь!
– Ты сообщишь, когда вернешься? – уточняю, паркуясь у входа в аэропорт, наплевав, что буквально под носом висит запрещающий знак.
Андрею нельзя опоздать на самолет.
– Не знаю, – отвечает он, даже не повернув головы.
Закусываю губу и впиваюсь пальцами в обивку руля до скрипа кожи. Перед глазами возникает картинка, как вчера в клубе я прижималась к Андрею и чувствовала гулкие удары его сердца. Маловероятно, что смогу о таком забыть. Да и не хочу.
– Видео удали, Яна, – напоминает Ковалёв. – Не дай бог, родители увидят, их хватит удар.
– Хорошо, – коротко киваю я и все же позволяю себе взглянуть на Андрея.
Всего несколько часов назад сходила с ума от его рук на своем теле, а сейчас – рассыпаюсь на осколки от равнодушия, с которым он смотрит на меня.
Ковалёв скрывается в здании аэропорта. Я сижу какое-то время, глядя в одну точку. На сердце камень размером с огромный метеорит. Мне жаль, что Андрей улетел.
В институт еду с неохотой, но понимаю, что закрыться дома и грустить – это не вариант. Нужно делать привычные вещи через силу. Завтра станет легче. По-другому и быть не может. Время – самый лучший лекарь.
Вика и Катя обсуждают вчерашний концерт, затем переходят на смерть Пауля. Подробности никому не известны, но в комментариях на его страничке пишут, что парень умер от внезапной остановки сердца прямо на тренировке. Такой молодой… Просто уму непостижимо… Чудовищная несправедливость!
– Всё в порядке? – интересуются девочки, когда я молча стою рядом и невидящим взглядом смотрю в толпу студентов, не участвуя в обсуждениях.
Все мысли опять об Андрее. Наверное, он еще в самолете. Можно было бы погуглить информацию о рейсе, но не хочу. Ничего не хочу.
– Не выспалась, – пожимаю плечом. – И вообще, тема смерти с недавних пор для меня тяжелая, вы же знаете.
– Опять что-то видела? – интересуется Вика.
Однажды рассказала девочкам, что мне снится прабабушка и мы с ней общаемся. Они тогда высмеяли меня, подумали, что развожу их. Но после той аварии, где покалечились одногруппники, поняли, что я серьезно.
– Не особо. Ладно, я поехала на съемку, созвонимся.
Никакой съемки сегодня, естественно, нет. Я еще вчера все отменила. И это к лучшему. Зачем портить другим настроение своим кислым видом?
Благо дома ни перед кем не нужно притворяться, что у меня все хорошо. Быстро принимаю душ, завариваю чай и располагаюсь на диване. Но мое уединение с самой собой нарушает видеозвонок от близнецов.
Почти час болтаю с парнями, в конце к нам подключается мама и спрашивает об Андрее. До них с отцом тоже дошло печальное известие о смерти его друга. Я отвечаю, что Ковалёв, как всегда, закрылся в себе и не показывает, как ему на самом деле больно.
Закончив общаться с семьей, собираюсь лечь спать, но мысли об Андрее по-прежнему крутятся в голове и не дают покоя. Беру телефон с журнального столика и набираю короткое СМС:
«Ты долетел?»
Отправить не успеваю. Ковалёв меня опережает.
«Зря не пошла на свидание», – приходит от него.
Зависаю над коротким текстом, чувствуя, как пульс стучит в висках.
Наверное, родители позвонили Андрею, а близнецы по привычке подключились и тоже захотели поговорить. Мальчишки и дня не могут прожить без упоминания обо мне. Кроме них, больше некому сдать, что я сижу в пижаме перед теликом в гостиной. Или Ковалёв установил где-то скрытую камеру и наблюдает за мной, что крайне маловероятно.
Стираю свое сообщение и затемняю экран. Значит, долетел, на месте. Решаю ничего не отвечать Андрею, потому что согласилась на свидание с Ярославом. Только ужинать мы будем не сегодня, а когда я буду готова к этой встрече.
Если есть хоть один шанс избавиться от наваждения по имени Андрей, я непременно им воспользуюсь.
