Меня захлестнуло раздражение, смешанное с яростью. Я обхватила себя руками – так мне легче было сохранять контроль над собой.
– Нет, – твердо ответила я, когда немного оправилась от шока. – Ты больше не имеешь права вот так врываться в мою жизнь и диктовать свои условия. Мы в разводе. Ты же говорил, что это не твой ребенок! Ты мне никто, чтобы приходить и ставить свои условия. Я не поеду с тобой никуда и сына тебе не отдам! – я продолжила уже немного спокойнее, но внутри столько всего накопилось, чтобы бросить ему в лицо.
– Твоя вещь? – он протянул мне маленький медальон, смотря снизу вверх непроницаемым взглядом. Кажется, его совсем не трогали мои слова?
Весь дом я перерыла, каждую комнату и укромный уголок, когда заметила его пропажу, но так и не нашла, хотя никогда не расставалась с этой вещью. Резко выхватив вещь из рук Олега, я раскрыла медальон. Внутри лежали темные локоны волос моего сына. В годик я подстригла его наголо, а несколько прядок положила в эту милую вещицу вместе с крошечным снимком. Медальон я носила на шее и очень редко снимала.
– Я ничего не трогал, – сказал он, заметив, как я коснулась пальцами снимка и волос.
Решил, что я специально его обронила, чтобы упростить ему задачу по установлению отцовства? Как бы не так!
– Я не трогал волосы в медальоне, – будто прочитав мои мысли, сказал Олег. – Пошел немного другим путем. Ваша соседка принесла мне пустышку мальчика. Вчера утром я получил результаты теста. Он мой сын. И в этом сомнений у меня теперь нет. Но есть вопросы.
– Ты уже давно во Владимире? – тихо спросила я, взглянув на него.
– Три дня. Мой водитель приглядывал за вами, пока я был в больнице.
Так, значит, мне не мерещилось, а на прогулках с сыном за нами следил человек Олега? А я уж полагала, что у меня развилась паранойя.
– Я никуда не поеду, Олег. Ты не можешь вот так появиться после всего, что было. У меня сейчас другая жизнь и…
– Могу, – резко обрубил бывший муж. – Ради ребенка очень даже могу. Я дал себе обещание в детстве, что мои дети не будут расти без отца. Сомневаюсь, что ты об этом забыла, Валерия, – сухим и отстраненным голосом сказал Олег.
Я только сейчас обратила внимание, что выглядел он ничуть не лучше моего. Под глазами залегли круги, и он все время придерживался рукой за грудь. Наверное, он еще полностью не отошел от аварии. Но мне на это было наплевать.
– Мы с сыном никуда не поедем, Олег. Ты можешь его видеть и общаться с ним. Я не планировала его скрывать от тебя. Так получилось… Что бы в прошлом между нами ни произошло, мне необходимо было сообщить тебе, что ты стал отцом, но я этого не сделала.
Олег поднялся на ноги и окинул кухню внимательным взглядом. Затем коротко, слегка хрипло рассмеялся.
– Вижу, деньгами ты не воспользовалась? Ремонт здесь не делался черт-те сколько времени. А та халупа, в которой ты живешь в Иваново? Мой сын не будет расти в таких условиях. Если не поедешь сейчас, то это всего лишь отсрочка, потому что я не привык отступаться от своего.
– Жаль, что я не относилась к числу твоих истинных привязанностей и от своих чувств ко мне ты очень быстро отступился. Ехать в Москву, чтобы жить с Миланой под одной крышей? Нет! Я не буду жить с человеком, к которому у меня больше нет доверия! Мы с сыном справимся сами.
Олег криво ухмыльнулся и подошел ко мне, а я снова ощутила ступор и головокружение. Во рту сделалось сухо. Да, я первое время после рождения сына представляла нашу встречу и что скажу Олегу о ребенке. Увижу раскаяние в его глазах. Но его не было ни капли. А я никогда не забывала о словах Олега, что он не оставит своего ребенка. Наверное, поэтому так долго тянула с правдой, потому что он захотел бы отобрать у меня мое сокровище.
– Ты напрасно переживаешь, что вы будете делить с ней жилплощадь, – сухо сказал он, внимательно рассматривая мое лицо. – Где ребенок, Валерия? Я хочу увидеть сына.
В глазах Олега промелькнула боль, будто он с трудом удерживался, чтобы не схватить меня за плечи и хорошенько встряхнуть. Господи, я ничего не забыла! Помнила выражение этих черных глаз, и сейчас от них исходила угроза. Я вжалась в подоконник, образуя между нами дистанцию.
– Он… Даня спит. У нас режим.
Из гостиной донесся детский плач, и я, вздрогнув, устремила беспомощный взгляд в дверной проем. Олег нахмурился, а мое сердце пропустило удар от мысли, что они сейчас встретятся.
– Я и так потерял целый год из его жизни и больше не намерен пропустить ни дня.
Не знаю, что заставило меня сделать шаг в сторону гостиной. К горлу подступил комок, а сердце больно сжималось в груди. Я ведь похоронила все свои чувства к этому мужчине. И не смогу ему больше никогда доверять. Не смогу жить с ним даже ради ребенка! И тем не менее общий сын был тонкой связующей ниточкой между нами с Олегом, которая сохранится на всю жизнь.
Резко замерев на месте, я повернулась к Олегу и посмотрела на него.
– Имей в виду, забрать сына от меня ты сможешь только из моих мертвых рук. Я не отдам тебе его и никуда с тобой не поеду.
– Может быть, уже познакомишь меня с ним? Хватит угроз, Валерия.
В его глазах снова мелькнуло странное выражение. Мне бы хотелось обмануться, что это было огорчение, но нет. Думаю, Олег растерял в себе все человеческое, если пришел в квартиру моей матери и говорил мне все эти слова. Он даже не пытался извиниться за свою подлую измену, а выставлял виноватой меня. Но моя вина была лишь в том, что я не сказала ему о ребенке.
В гостях у мамы мы бывали очень часто. Два раза в месяц я приезжала на два-три дня. Ночевали мы с сыном не в моей комнате, а в гостиной, потому что она была просторнее и светлее. У стены стояла кроватка, я спала на диване рядом с ней, напротив был телевизор. Малыш был очень беспокойным, с шести месяцев активно прорезались зубки, и я частично забыла, что такое сон. Мама, услышав, что Даня проснулся, пришла к нему его успокоить. Она качала его на руках и гладила по спинке. Заметив нас, она замерла и перевела на Олега встревоженный взгляд.
– Ты покорми его, Лера, и мы пойдем прогуляемся, а вы с Олегом спокойно поговорите, – предложила мама.
Мне бы иметь хоть каплю такого самообладания. Ничего не ответив, я взяла Даню на руки и повернулась с сыном к Олегу. Это выражение лица и застывшее потрясение в глазах бывшего мужа я, наверное, запомню до конца своих дней. Он с минуту стоял на месте и смотрел на сына, словно пытался разглядеть каждую черточку его лица. Я ощущала внутри нарастающую панику. Мне еще никогда так сильно не хотелось иметь какой-нибудь дар, я бы не отказалась уметь перемещаться в пространстве и времени. Хотя… вместо часов иногда нужен компас, потому что мало вернуться в прошлое или заглянуть в будущее. Важно выбрать правильное направление и не ощущать при этом зияющей черной дыры в груди.
Олег подошел к нам, протянул руку и коснулся щечки сына кончиком пальца.
– Какой он маленький… – тихо проговорил он, а в следующее мгновение взял его на руки и прижал к себе. – Даниил, Даня, – словно пробовал на вкус его имя и глубоко вдыхал запах его макушки.
Сын не заплакал, хотя всегда настороженно относился к посторонним и чужим людям. Смотрел на меня своими большими глазами-пуговками и трепал Олега за ворот пиджака крохотными пальчиками. Он даже пока еще не понимал, что сейчас происходит, а я, наблюдая за этой картиной, мысленно просила Бога дать мне сил выдержать это все. Потому что Олег не отступится от своего, а я не смогу его простить. Даже ради ребенка.
– Я покормлю его, – мне не хотелось прерывать знакомство отца и сына, но и нахождение Олега в квартире уже и так вышло за рамки. За рамки времени и моего душевного спокойствия и равновесия.
– Выйди, – я кивнула в сторону двери.
– Ты еще кормишь грудью? – удивился он.
– Кормлю, – я взяла Даню на руки, призывая все свои силы, чтобы не показать волнения и как сцена встречи сына и отца тронула меня до глубины души.
Я вдруг представила, какой мы могли быть счастливой семьей, если бы… Нет, все это в прошлом.
Олег вышел из комнаты, я слышала, как он прошел на кухню и они о чем-то тихо разговаривали с моей мамой. Опустив бретельку домашнего платья, я приложила сына к груди. Он жадно чмокал губами и смотрел мне в глаза, перебирая пальчиками локоны моих волос. По идее, следовало начать отлучать сына от груди, но мне было жаль лишать нас этой связи. Я и так прерывала лактацию, когда попала в больницу после родов. Потом долго ее восстанавливала, и сейчас хотела кормить его по возможности до двух лет.
Покушав, Даня сполз с моих рук и уселся на пол, взяв яркую игрушку. Я достала детские вещи из комода, быстро собрала его на прогулку. Возможно, это не самое хорошее решение – остаться с Олегом наедине, но я и так долго откладывала разговор. Пришло время прояснить ситуацию и расставить все точки над «i».
– Мы готовы, – я вышла из комнаты и передала сына в руки мамы. – Только, пожалуйста, недолго, хорошо? Вечером лучше еще выйдем с ним погулять.
– Не переживай, Лер, – отозвалась она, а я мельком взглянула в сторону Олега, который не сводил глаз с сына.
Когда дверь за ними захлопнулась, я ощутила себя так, словно оказалась в клетке с хищником. Всматривалась в глаза Олега и, сама не отдавая себе отчета, искала в чертах его лица ответ на мучивший меня вопрос: он действительно здесь только ради ребенка? Лицо Олега сделалось жестким, когда он поймал мой взгляд. И я поняла, что да, только ради него, а он сейчас снова пройдется танком по мне, сравняв мои эмоции с землей.
– Ты что-то говорила о своем замужестве? Что встретила хорошего и порядочного человека? Так вот, мой сын будет носить только мою фамилию и никакой другой мужчина его воспитывать не будет. Забудь об этом, – лицо его было сосредоточенным, почти каменным, когда он это говорил.
– Еще какие-то пожелания? – меня всю затрясло от гнева, и я снова ощутила, как закружилась голова, а тело охватило жаром. – Давай проясним эту ситуацию раз и навсегда, чтобы не возвращаться к ней? Ты потерял право распоряжаться моей жизнью. Не знаю, кому пришло в голову, Муратову или Милане, оболгать меня, но это уже даже и не имеет никакого значения, потому что я не собираюсь тебя прощать. Как и возвращаться в Москву вместе с тобой.
Олег приблизился ко мне, а я сделала шаг назад. Инстинктивно. Сейчас я его не боялась, куда неприятнее было испытывать это забытое чувство трепета, когда он находился рядом. Но все в прошлом. Он ничего мне не сделает. Если только… Он же не отдаст приказ водителю, чтобы тот силой затолкал мою мать с ребенком в его машину? Или одного Даню?
Бывший муж протянул руку и коснулся пальцами моего лица. В глазах его было столько льда, что я задрожала еще сильнее, мечтая о том, чтобы он поскорее покинул эту квартиру. Тогда я ушла из его жизни с достоинством и без истерик, без обвинений и вопросов, за что и почему, но сейчас поступила бы по-другому. Все эти переживания в итоге очень дорого мне стоили.
– Мне плевать на тебя, Лера. С того самого момента плевать, когда ты обесценила мои чувства к себе, – произнес медленно и раздельно. – Я здесь только ради сына. И после того как ты скрыла от меня рождение ребенка, я лишь сильнее убедился в правильности своего решения два года назад. Наш брак был ошибкой. Но я имею такие же права, как и ты, воспитывать этого ребенка. Я уже сказал и повторю: пока я жив, чужой мужчина его воспитывать не будет. Плевать мне на твои привязанности и любовников. Будешь выполнять роль матери и делать все, как я скажу.
В прошлой жизни я часто ощущала это бессилие, когда слово Олега оставалось последним и решающим в наших разговорах. Но сейчас все изменилось. Волна гнева поднялась откуда-то из глубины, и я поняла, что если не возьму себя в руки, не отстою свои границы, то потом буду очень жалеть.
– Ребенка я скрыла, потому что плохо ходила беременность. Мне были противопоказаны волнения, и я могла его потерять.
– А потом? Что потом тебя остановило от этого шага? – он впивался черными глазами мне в лицо.
– Я и сейчас не уверена, что поступаю правильно. Мне не следовало приезжать к тебе в больницу. Но ты отец моего сына, и всю жизнь скрывать от тебя Даню я не планировала. Меня останавливал страх. Отчасти обида. Ты же не слышишь, Олег! Говоришь и не слышишь, что я не поеду с тобой никуда. Даже ради ребенка я не смогу переступить через себя и простить тебя и твою связь с Миланой.
Олег рассмеялся, а лишь сильнее ощутила себя не в своей тарелке. Рука с левой стороны заболела, и мне стало тяжело дышать, когда мужчина вдруг с силой сжал мои щеки и посмотрел с таким презрением, что по телу побежали мурашки. Я пожалела в эту секунду, что мама пустила его на порог квартиры.
– Плевать, Лера. Мне давно плевать на твои чувства. Повторить еще раз?
Перед глазами все закрутилось, и я судорожно втянула в себя воздух через нос.
– Это клевета! Все, что тебе сказали про меня, – клевета! И деньги я твои не трогала. Думал, что откупился таким образом? А я мечтала встретиться с тобой и швырнуть их тебе в лицо все это время! Можешь все забрать, ясно? Все до последней копейки лежит на счету, я не прикасалась к ним. И никогда не прикоснусь!
– Мои? – спросил он и снова рассмеялся. – Они твои, Лера. Честно заработанные.
– Отпусти, – у меня возникло вялое желание его ударить.
Но я решила, что слишком слаба и моих сил хватит только на то, чтобы отвернуться от Олега и высвободиться из его рук. Если не открою окно и не вдохну хоть немного свежего воздуха, то потеряю сознание. Все эти дни я жила в жутком стрессе, а сейчас мой кошмар воплотился в жизнь. На что бывший муж пойдет, чтобы забрать моего сына?
– Все нормально? – Олег отпустил меня, ощутив мое слабое сопротивление.
Без опоры я слегка пошатнулась и, отвернувшись от бывшего мужа, нетвердой походкой подошла к окну и открыла его настежь, глубоко вдыхая в легкие прохладный воздух. Я заметила маму, которая гуляла на детской площадке с Даней. Немного поодаль стояла черная и большая машина. Наверное, это был внедорожник Олега. Такую марку автомобиля я видела в нашем дворе впервые.
– Уезжай, Олег. Через неделю я перееду в Москву с Сергеем. Ему предложили хорошее место в одной из клиник. Видеться с ребенком я позволю, но пока все встречи будут проходить под моим контролем, – слабым голосом произнесла я. – Беременность была тяжелой, но ребенок родился в срок и без патологий. Наш сын здоровый и крепкий малыш. А вот я спустя пять месяцев после родов перенесла серьезную операцию на сердце. Я не знаю, как мы будем воспитывать ребенка, испытывая ненависть друг к другу. О том, чтобы жить снова вместе, не может идти даже речи. Это мое окончательное слово. Хочешь развязывать войну – развязывай, но имей в виду, что своего ребенка ты можешь оставить без матери. Мое сердце не выдержит с ним разлуки.
Я тяжело дышала и смотрела в сторону детской площадки. Я могла бы сказать бывшему мужу о ребенке еще раньше и рассказать обо всем, что пережила после его рождения, а не тянуть время, но в те дни мне и без того хватало волнений. И только лишь поддержка Сергея вселила в меня уверенность и силы, что все будет хорошо.
– Что-то серьезное? – спросил Олег.
– Как видишь, я жива. И намерена прожить еще очень долго, потому что безумно люблю сына. А в твои чувства к нему я не верю. Знаешь, в чем между нами разница? – мне стало немного свободнее дышать, и я повернулась к Олегу. – В том, что, когда тебе потребовалась моя помощь, я приехала к тебе, а ты бы не приехал ко мне, будь я даже мертва. Я скрывала ребенка, но это не было отголосками обиды, местью или коварным планом наказать тебя за связь с моей подругой и все последующие унижения. Я просто хотела жить спокойно. А теперь понимаю, что не напрасно боялась тебе говорить о сыне. Зачем ты здесь? Доломать меня? Ведь она обещала родить, а я для меня еще одна беременность – смертельный риск. Я не отдам сына и никуда с тобой не поеду. Присылай адвоката, будем решать все по закону, – я знала, что смотрю на него обреченным взглядом. Но в день развода он ясно дал мне понять, что измена не была ошибкой, что он спал с моей подругой и ни в чем не раскаивается. – Я не устраивала сцен и истерик, не кричала о своей обиде, но ты ведь, как никто другой, знаешь, что громче всего мы молчим, когда внутри сильно болит. Сам говорил об этом, помнишь? И ты достаточно прожил со мной времени, чтобы узнать мои слабые места. Ты ведь никогда не был наивным и слепым человеком. И мне казалось, можешь отличить, где ложь, а где правда. Я не спала с Муратовым, и у меня не было никаких мужчин в нашем браке, кроме тебя. Надеюсь, эта исповедь тебе о чем-то говорит?
Олег молчал и рассматривал меня слегка прищуренным и напряженным взглядом. Схватившись руками за подоконник, я почувствовала, как голову прострелила сильная боль. Я будто вся состояла сейчас из песка. Эта встреча и разговор отняли все мои силы. Давно я не ощущала себя так плохо.
– К сожалению, это всего лишь слова, а не исповедь, Валерия, – в голосе послышались стальные нотки. – Могу тоже сказать, что испытал не меньшее разочарование в женщине, которую когда-то любил. Особенно когда на мой счет в банке поступил многомиллионный платеж, а Муратов наглядно показал мне, чем я заслужил эту «милость». Ты отлично справилась с отработкой моих долгов. Но от этих денег я отказался. Как и от женщины, которая продает себя ради достатка и не верит в своего мужчину.
Я закрыла глаза и облизнула пересохшие губы. Мне вдруг стало холодно. Обняв себя руками, словно пытаясь согреться, я покачала головой. Ложь! Это все ложь! Я не спала с Муратовым. Не брала у него никаких денег и совершенно не понимала, почему он это все сделал. Олег что-то произнес, но я не смогла разобрать слов, голос бывшего мужа вмиг стал далеким и слабым.
Я пришла в себя от ужасной боли в голове. Предчувствие чего-то плохого и страшного уже давно не покидало меня, а сейчас настолько укрепило свои корни внутри и напитало их силой, что теперь эти маленькие ростки пробивались сквозь толстый слой обиды и крушили самообладание в пыль. Нельзя угрожать женщине отнять у нее самое ценное, что есть в ее жизни. Нельзя!
Прислушавшись к голосам, которые доносились из гостиной, я поняла, что Олега среди присутствующих там не было. Лучше бы он уехал в Москву и больше здесь никогда не появлялся. Я желала этого всем своим естеством и не готова была с ним больше разговаривать.
Несколько минут я лежала с закрытыми глазами и вспоминала все его слова. Наверное, было бы лучше, если бы он и вовсе ничего не узнал о сыне. Да, скрывать ребенка от отца ужасно, но я готова была нести ответственность за это и дальше. Интересно, Олег сейчас по-прежнему спит с Миланой? А может быть, они уже поженились? Ну почему нельзя отмотать время назад и все изменить в своей жизни, чтобы никогда не встречать этого человека? Так хотелось собрать вещи и уехать с сыном куда-нибудь далеко, где не будет никаких переживаний. Жаль, от себя не убежать. Но мне требовался отдых и передышка. Последние полтора года были очень тяжелыми не только в моральном, но и физическом плане. Я думала, буду наслаждаться материнством и растворяться в маленьком человечке, а это оказалось так лишь наполовину.
Я услышала шаги и почувствовала на своем лице руки. Это была мама. Приоткрыв глаза, я попыталась сфокусировать на ней взгляд.
– Лерочка, как же ты меня напугала… Слава богу, все обошлось. Как ты себя сейчас чувствуешь? Олег вызвал врача. Я думала, он мне самой понадобится, когда мы с Даней вернулись с прогулки, а он сказал, что тебе стало нехорошо.
– Все нормально, мам, – я слабо улыбнулась. – Он… здесь?
– Нет, – она покачала головой. – Олег уехал, убедившись, что с тобой все в порядке. Сказал, что приедет повидаться с сыном завтра днем.
По мне, пусть бы он больше не появлялся!
– Что у вас случилось, Лера? Снова сердце? Тебе стало плохо, да? Это он тебя так довел?
– Со мной все хорошо, мам, – заверила я ее. – Переволновалась.
Сердце у меня болело, но совсем по другому поводу. Оказывается, лучшая подруга не просто хотела, чтобы я узнала об их связи с Олегом, она хотела избавиться от соперницы раз и навсегда. Но сейчас меня интересовали другие вопросы: Олег до сих пор с Миланой? И если да, то какое право он имел требовать от меня исключительной чистоплотности в отношениях с противоположным полом? Могла ли я в таком случае потребовать от бывшего мужа того же? Потому что, если соглашусь и перееду в Москву, мне противно будет видеть Милану каждый раз, как и слышать о ней. Мы с Олегом в равнозначных родительских правах. Или он думал, что я безропотно буду выносить его неприязнь и позволю ему вешать на меня эти обидные ярлыки за мнимые измены? Нет!
– Я позвонила Сергею, извини… – мама похлопала по руке и смущенно улыбнулась.
– Мама! – я закатила глаза. – Зачем?
– Лера, я испугалась! Ну а что мне было делать? У меня кроме вас с Даней никого больше нет. Да и я не вечная. Мне важно, чтобы о тебе заботились и любили. А кто это будет – Олег, Сергей или другой мужчина – для меня не имеет никакого значения.
Посвящать маму во все, что услышала сегодня от бывшего мужа, было бы слишком жестоко с моей стороны, поэтому я приняла благоразумное решение промолчать. Достаточно того, что я переживала и лежала сейчас на диване в гостиной с жуткой головной болью. Как мать, я все понимала и поддерживала каждое ее слово, потому что мне тоже было важно, чтобы Даню любили и заботились о нем. И желательно не только на словах. Или Олег одними приказами собирался показывать свои чувства к сыну? И какие могли быть чувства, когда он видел его всего один раз?
– Где Даня? – тихо спросила я и схватилась за виски, ощущая в них сильную и неприятную пульсацию.
– С соседкой. Я позвала Машу. Они сейчас на кухне, а я только что проводила врача.
Ту самую соседку, которая дала пустышку моего сына бывшему мужу? Я еще выскажу Марье Петровне, что она поступила крайне некрасиво.
– Принеси, пожалуйста, воды и телефон. Позвоню Сергею и успокою его. Он, наверное, уже и билеты купил во Владимир…
До Сергея я дозвонилась сразу, хотя в будние дни он редко подходил к телефону, потому что находился на операциях. Но сейчас ответил.
– Лера! Ну наконец-то! Я ждал звонка. Твоя мама позвонила мне час назад, и я места не находил все это время. Что случилось? Как ты себя чувствуешь?
– Все нормально, Сергей. Правда… Я просто немного переволновалась.
– Были причины?
– Да, – коротко и уверенно ответила я. – Но это не телефонный разговор.
Как же тяжело давались последние дни. И еще неизвестно, как Сергей ко всему отнесется. Что, если передумает помогать и примет решение уйти?
– В общем, так. Я приеду послезавтра. Постараюсь, по крайней мере. Заберу вас с сыном, и поедем в Иваново. Поживу пока с вами, ты не против? А сам займусь продажей квартиры и подготовкой к переезду. Формальностей много, но я все беру на себя.
– Ты ведь давал мне время подумать… – недоуменно прошептала я.
– В Москве специалисты хорошие, медицина. Жизнь лучше. О чем думать? Сама ты не решишься. Поэтому я пока все решил за нас.
Впервые за долгое время я подумала о том, что хочу воспользоваться деньгами, которые оставил мне Олег. Ведь до сегодняшнего дня я полагала, что этой крупной суммой, которую он перевел мне на счет в день развода, хотел показать, как я виновата перед ним. Так часто я говорила ему о том, что хочу состояться в жизни не только как жена и мать его детей, но и как профессионал своего дела, чтобы зарабатывать деньги и строить карьеру. Теперь я понимала истинный смысл всех его слов и поступков… Он действительно считал меня виноватой, но только не в том, что я предпочитала семейному уюту рабочее кресло.
Как же мне хотелось бросить все и улететь с Даней в неизвестном направлении, чтобы не чувствовать этой тяжести внутри.
Поговорив с Сергеем, я приняла лекарства и еще какое-то время лежала в гостиной одна, а затем поднялась на ноги и остаток вечера, как и обычно, провела в заботах о сыне. Но теперь я не переставала думать об Олеге и его завтрашнем визите. Когда он уже нанесет мне контрольный выстрел? Ведь, очевидно, что разбираться он ни в чем не будет. Да и с кем? С Миланой, которая снова меня оболжет? И почему только Олегу было позволительно выставлять мне условия и ультиматумы? А разве я не имела на это права?