Силана
Тельмама
Экстримальная ночь
Дальше мою комнату начали потихоньку обставлять, по моему вкусу, разумеется. Этой ночью я решила сходить на озеро. Я соскучилась по Ло и хотела её увидеть, рассказать о том, что случилось. Кстати, той ночью я слышала её песню. Возможно, она мне приснилась, возможно, и нет. Но это был знак, как мне кажется. Пора с ней поговорить. Думаю, она тоже скучает. По крайней мере, я на это надеюсь.
Когда наступила ночь, я выглянула из комнаты. В коридоре было темно. Надела плащ и пошла на выход. Я знала, что мне можно идти на речку, ведь разрешение мне дали, но я боялась, что другие ещё не знают, посчитают, что я решила сбежать, и меня запрут. А также я боялась разбудить тех, кто уже спит. На выходе меня всё-таки схватил охранник и, не слушая моих оправданий, повёл обратно в комнату и запер. Дескать, информация на мой счёт не поступала. Я так и знала. Никто не думал, что я в первую очередь пойду к реке, и поэтому решили отложить данный вопрос.
Благо, что окно моё теперь отпирается. И хорошо, что этаж у меня второй, а не третий. Я старалась делать всё аккуратно и очень тихо. По зданию сползали лианы и были трещины, так что у меня было за что уцепиться. Но всё равно было страшно. Пугалась каждого шороха, ожидая, что меня опять поймают. Адреналин бился в крови, сердце гулко стучало, а ладони, то потели, то становились холодными как лёд, то дрожали так, будто я таскала что-то очень тяжёлое, а иногда всё это совмещалось. Поэтому спускаться было очень сложно: не только физически, но и морально.
Наконец, я спустилась. Огляделась, нет ли кого поблизости, а то мало ли. И побежала в сторону забора, который был окружён плющом и ещё какими-то кустарниками. В темноте не видно и не понятно. Не обнаружив никакого лаза, попыталась взобраться на забор, что получилось, но с очень большим трудом. Я поцарапалась рукой до крови, а, спрыгнув, ещё и на ногах оставила ссадины, так как проехалась по земле, смешанной с галькой, на коленях. Было больно, но я терпела, знала, где примерно находится речка, и шла в ту сторону.
Кустарники цеплялись за плащ, так же, как и ветви деревьев, что висели слишком низко. Идти было трудно из-за их же корней. А ещё из-за того, что было темно, хоть глаз выколи. Даже луны не было, чтобы осветить мой путь. МОЖЕТ СЕГОДНЯ НЕ МОЙ ДЕНЬ И НУЖНО БЫЛО ПОЙТИ ЗАВТРА? НЕТ, Я УЖЕ В ЛЕСУ, ЗНАЧИТ НЕ ВСЁ ТАК ПЛОХО. Но сколько бы я ни шла, всё не могла услышать характерный звук. Несколько раз угодила в шиповник, и опять бедные мои ручки (и ножки тоже) …
Вдруг, я услышала шум. Шум воды, он был уже близко. И я побежала. Зря! Снова упала, а когда поднялась, увидела еле заметный туман среди деревьев. НЕУЖЕЛИ. ДОБРАЛАСЬ!
– Туман, миленький, я ведь дошла до реки, правда? Можешь позвать для меня Лорели? Пожалуйста.
Дойдя до него, остановилась на мгновение.
– И здравствуй.
Почему-то мне захотелось сказать эти слова. После этого я шагнула в эту белую субстанцию и сразу обнаружила влагу у себя на щеках и руках. Живительную, потому как раны перестали саднить, а губы увлажнились и больше не царапались (ночь выдалась трудной, и я их не только кусала, но и сушила своим частым дыханием, пропитанным страхом).
Дойдя до берега, сняла плащ и окунулась в воду.
– Ло, – несмело начала я, – Лорели! Ты здесь? Я хочу увидеться и поговорить.
Прошло минут пять, и я услышала, как вдалеке плещется вода. Звук приближался.
– Лорели! Лорели? Это же ты, правда?
В воде показалось тёмное пятно, я уже было хотела вскочить с насиженного места, испугавшись, как вспомнила, что на мне метка, и я, в любом случае, не пострадаю. Из воды появилась голова.
– Лорели, привет! Я так скучала, мы с тобой так долго не виделись. Хорошо, что я уговорила доктора к тебе ходить, правда, сегодня я сбежала.
– Привет, – услышала я тихий ангельский голосок. Но он не принадлежал моей знакомой. Голос был детским.
– О! Привееет. А ты кто, малыш? – девочка подплыла ближе.
– Меня зовут Кэсси. А ты та самая Ева?
– Да. Подплывай ближе, – улыбнулась я ей. – А что? Обо мне уже слухи ходят?
– Нет, мне просто про тебя мама рассказала. Она, кстати, скоро приплывёт. Я быстрее неё плаваю, вот и оторвалась.
– Ого! А кто твоя мама? Такая же красивая, как и ты?
– Нееее, она лучше меня. Ты её увидишь, сразу поймёшь. Но спасибо, – всё же улыбнулось это чудо.
Девочка немного отличалась от своих сородичей. Её волосы были заплетены в причудливую широкую чёрную косу, в которую вплетены разные травинки да цветочки. Очень необычно. Также её плавники были обвязаны что-то на подобии бантиков или узелков водорослями. А цвет она имела не характерный для речных мерроу зелёный, а сине-зелёный, но с голубым отблеском, что лился спиралью по чешуе девочки. Глазки у неё были зелёными с синими вкраплениями.
– Необычная причёска. Сама делала?
– Да! Тебе нравится?
– Очень.
– Знаешь, я, на самом деле, хочу путешествовать, и когда вырасту, то уплыву куда-нибудь. Буду странствовать. Сначала в одну сторону, потом в другую. Как тебе идея?
– Здорово. А мама?
– Мама поймёт меня, надеюсь. Хотя другие не понимают моего стремления.
– Ты необычная русалка.
– Я тоже так думаю, – улыбнулась мне в ответ эта маленькая плутовка.
– Кэсси, а можно я буду тебя называть Кэс?
– Да!
– Можем мы с тобой иногда разговаривать здесь?
– Конечно! Зови меня, когда захочешь!
– Хорошо.
– Ух! Ну и уплыла же ты, Кэсси!
– О, мама!
– Мама? – переспросила я, не до конца осознав. – Лорели, это что, твоя дочь?
– Да. Я тогда ещё не могла вас познакомить. Сначала мы с тобой были малознакомы, чтобы представлять тебе моего ребёнка. А потом эта проказница уплывала далеко. Так что познакомить я решила вас только сейчас.
– Угу! – весело подтвердила девчушка.
– О, понятно. Не знала, что у тебя ребёнок. А я думаю, почему мне так комфортно с тобой, будто с родной мамой.
Потом мы всю ночь общались. Я рассказала, что же произошло вчера, что организовала это всё моя знакомая и родная в бывшем женщина, которая сейчас для меня стала никем, потом о том, как добиралась к реке, на что мерроу сказали: «А ты попроси туман! Он поможет. Приведёт сразу сюда и не придётся плутать в лесу». Я задумалась. Можно выходить за ворота, а потом звать. Надеюсь, он услышит и поможет.
Так, проболтав до утра и на обнимавшись, я засобиралась обратно.
– Пока, Евочка! Мы будем тебя ждать!
– Спасибо вам! И пока.
– Попроси туман. Он отведёт тебя туда, куда захочешь.
– Точно?
– Да.
– Хорошо, – помахав рукой, я выбралась на берег и сказала: «Туман, миленький, отведи меня, пожалуйста, к психушке».
Конечно, я могла и другое место назвать, но не хочу расстраивать человека, которому и так одиноко. А ещё девушку, которой, наверное, грустно работать и наблюдать за братом, что не может говорить и что-то у него там ещё. То ли психика сломалась, то ли что?
И, действительно, пройдя метров десять, словно по песку (берегу реки), я дошла до ворот. Сначала начал понемногу рассеиваться туман, потом появились ветви деревьев, и они сами, а потом я вышла на дорогу.
Я повернулась к лесу, где ещё дребезжал туман: «Спасибо!». Затем развернулась обратно. Было ещё темно, думаю, из-за туч, и мне опять показалось, что это здание выглядит очень зловеще: сухие деревья, острые пики, вороны каркают, то ли поблизости, то ли вдалеке… А ещё. Погода сильно испортилась, и где-то далеко начала бить молния, что добавляло атмосферности этому месту. К слову, зловещей. Аж не хочется входить в ворота. Но придётся.
Попыталась их открыть. М-да, забыла, что они издают ужасающие душу звуки. Но в любом случае, кого надо было я разбудила, так что бежать бесполезно. Вон он, бежит, сторож, который за эту беспокойную ночь видит меня уже во второй раз.
– Ну, здравствуйте. (Ещё раз) – прошептала я еле слышно, особенно последнюю фразу. – С добрым утром Вас.
– Что? Опять ты? Как?
– Я же сказала, у меня есть разрешение.
– И почему ты вернулась? Здесь и правда так хорошо?
– Ещё не знаю…
– Ладно. Марш в комнату, пока другие не увидели. А то подаёшь дурной пример. Не дай бог кто-то видел, как ты сбегала и попробует так же. Я же даже не узнаю. Может скажешь, как сбежала?
– Нет.
– Эхх. Беги сказал.
– До свидания.
В здании я шла как мышка. Наступала на доски возле стены, чтобы меньше скрипели. Добравшись до кровати, сразу завалилась на неё, правда, плащ я всё же с себя скинула, и уснула мертвецким сном. В нём мне пели две русалки ангельскими голосами.
Сестра и брат
Утро встретило меня кружкой молока и сладкой булочкой. Было вкусно и сытно.
Выглянув в окно, увидела Сабрину, которая гуляла с каким-то мальчиком лет пятнадцати, из далека сложно разобрать. Я решила, что сейчас спущусь и познакомлюсь с ними как положено.
Быстренько одевшись, вышла в сад. Брат с сестрой были там. Они сидели на одной из лавочек. Я направилась в их сторону. Приблизившись, попросила разрешения сесть рядом, ответом мне были два положительных кивка. Немного посидев под одним пристальным любознательным взглядом, решилась:
– Эм, меня зовут Ева, а тебя?
– Его зовут Миша, – ответила Сабрина, – а меня Сабрина.
– Приятно познакомиться, – сказала я, посмотрев на девушку, а потом перевела свой взгляд на мальчика и протянула ему руку для рукопожатия, которая не осталась одинокой. Хватка у мальца крепкая, а улыбка искренняя. Он был тёмным шатеном с такими же, как и у сестры глазами. Красивый мальчик, жалко, что немой.
– Сколько ему лет?
– Тринадцать.
– Это твой брат? Какой взрослый, – с улыбкой потрепала его по волосам.
– Да, это он.
Затем мальчик начал дёргать руку сестры и показывать что-то на пальцах.
– Он хочет показать тебе свой альбом с рисунками.
– О, правда? Интересно посмотреть, как ты рисуешь и что.
– Он изображает… монстров.
– Кого?
– Он говорит, что видит их с тех пор, как увидел смерть наших родителей.
– Ооо, – только и смогла произнести я.
Мы встали с насиженных мест и направились в сторону здания.
ХМ, СХОЖАЯ СИТУАЦИЯ С МОЕЙ. НУЖНО БУДЕТ РАСПРОСИТЬ. НАДЕЮСЬ, МАЛЬЧИК УМЕЕТ ПИСАТЬ.
– Саби, то есть Сабрин, а Миша умеет писать?
– Можешь меня Саби называть, если хочешь. Да, наш Михаил хорошо пишет, он даже стихотворения писал, правда, темы с того дня изменились, сама понимаешь на какие.
– О, ну, я бы и их прочитала, если можно. Можно? – спросила уже у самого мальчика, который по росту оказался не на много ниже меня. Взрослый уже, будет высоким, когда вырастет.
Паренёк махнул головой, в знак согласия.
Комната оказалась, рядом с моей, всего на три двери дальше. Она была уютная, но сразу видно, что мальчишеская, и в ней царил полумрак. Я села с Сабриной на кровать, а Миша подошёл к столу, потом присел возле меня с двумя альбомами. Я оказалась в серединке.
Парень очень красиво рисует. Сначала на листах были изображены животные, преобладали волки и медведи, затем растения, а потом были глаза: либо большие на всю страницу, либо много маленьких, либо два глаза с бровями и иногда ещё с носом. Первый альбом закончился.
– Ты глаза начал рисовать, потому что переживал о чём-то?
– Да, это началось ещё до смерти…
– Я поняла. Он будто что-то чувствовал… Родители дома не ругались?
– Да, вроде, нет. Хотя не знаю, я чаще стала пропадать, то есть поздно возвращаться, из-за учёбы. Брат, что ты скажешь?
Мальчик начал говорить на пальцах:
– Нет, хотя иногда они переругивались парочкой фраз, но потом опять тишь да гладь – перевела мне сестра.
– Хм.
Мальчик протянул мне второй альбом.
Вот там был трешь:
Первая картинка оказалась огромным пауком, которой находился возле угла комнаты, а ближе к нам стоял силуэт… ребёнка? Или взрослого? Не важно, в любом случае, он был маленьким по сравнению с пауком, а других предметов мебели там не было, чтобы ориентироваться. И вся комната была в паутине, а освещение было таково, что мальчик стоял в свете, а монстр в тени. У паука было огромное брюхо, а лапы, словно иглы, как железки. Сколько глаз я не скажу: может два, а может больше, так как два точно было и они были большими, но вокруг них нарисованы чёрные точки и их много. Паук был зол, об этом говорил его взгляд. Брр.
Второй рисунок тоже был с пауками, но там они были в подвале. Ребёнок стоял в проёме двери, кажется, это уже была девочка, а лестница, уходящая вниз, находилась в паутине и паучках, мохнатых таких и с клыками. Эта картина была ещё темнее предыдущей. В самом её низу пауки становились больше и будто вылазили из листа, нападая на жертву, то есть на рассматривающего данную композицию (в данном случае на меня).
На следующей был силуэт человека со свечкой, а справа стояло дерево-кукловод. Его ветви били словно руки, с которых свисали человечки на ниточках. И не понятно – это они повешены или ими руководят. Может это дерево-виселица, которое заманивает к себе своими ручищами. Но со стороны психологии, думаю здесь всё же первый вариант. Но самое интересное, что корни дерева берут начало из человека, то есть само дерево – это тень.
Следующая картинка была страшной в том плане, что на ней был изображён безликий с ореолом. А сверху были изображены созвездия. Рисунок был тёмным, заштрихован вертикальными полосами. А глаза нелюдя были грустными, но смотрели в самую душу.
Потом был череп. В профиль. Его будто съедало дерево или он сам был из него. Острые клыки вместо зубов топорщились в разные стороны. Хотя если не обращать на них внимания, то можно подумать, что изображён человеческий череп. Связка челюстей была дырявой, а та в свою очередь была раскрытой. Из глаз вылазили ветви, они же росли из носа.
Наконец, я увидела животное. Это был олень. Но он был худым, мультяшным, от него росли коряги. Было что-то притягательным в этом рисунке, но всё же он немного отталкивал. Наверное, глаза оленя пугали меня, они были пустыми.
Потом была какая-то тварь и я не поняла – это насекомое или нет? У него было много перепончатых крыльев, огромные белые глаза, много длинных и часто посаженных зубов, а вот туловища не было или было, а это не шея, в общем, внизу чудища росли щупальца, они были длинными и переплетались между собой.
Дальше было ещё много рисунков с зубастыми и черепастыми тварями, с длинными руками или клыками, один раз был даже циклоп. Последний рисунок был безротый человек, точнее, тот у него был, но изображаемый пытался его открыть, однако у него это не получалось и запечатлелось лишь то, что лицо вытянуто, а на месте открытого рта зияют дыры, как множество пещерок в скале с водопадом.
Впечатление после увиденного осталось двоякое: да, мальчик талант, но то, что он рисует…
– Скажи, – спустя какое-то время, после просмотра этого альбома мой голос прорезал гнетущую тишину, а я посмотрела на парня, который тоже заинтересовано посмотрел на меня, – Ты их видишь?
– Да, и не только, некоторые настолько страшные, что их и рисовать не хочется, – перевела сестра.
– Мда… А сейчас, в этой комнате кто-нибудь есть?
– Да, – махнул головой Миша. – Один сейчас стоит перед тобой и смотрит на тебя в упор.
– Как он выглядит?
– У него череп оленя, тело человека, костлявое и рога, сейчас нарисую, – сказал он и начал рисовать.
Во время этого занятия он поглядывал на стену, но как я могла предположить, на того, кто стоял передо мной. Я ему верила. Ведь я сама могу видеть мифических существ, правда, только одного вида, а у Мишки, видно, смерть родителей стёрла все границы, и паренёк может видеть как мир живых, так и мёртвых.
– А ты можешь их трогать? – он пожал плечами. Значит не знает. – Не хочешь его коснуться? – опять пожал плечами. – А призраков ты видишь? – он посмотрел на меня, а потом махнул головой и показал один палец, – Один раз? И какой он? Прозрачный, голубоватый или обычный, как все люди?
– Первый и второй варианты подходят, говорит. Смотри.
Мальчик показал рисунок.
– Ну, он не такой уж и страшный. Потрогаешь? Мне просто интересно.
Он согласился. Встал, подошёл к противоположной стене и протянул руку. Затем посмотрел наверх. Повернулся к нам и показал:
– Ощущает. «Он ощутим, реально скелет». Боже, мне страшно. Может, доктора? – последние слова Саби сказала, повернув ко мне голову и взяв за руку.
– Нет, Сабрина, не стоит. Хотела бы и я его увидеть.
И вдруг стена за спиной парня пошла рябью, мои глаза округлились, это не ушло ни от кого внимания.
– Вы это видите?
– Что?
– Стена за Мишей пошла рябью.
– Нет, – оба отрицали.
Постепенно начало что-то появляться. Когда картинка начала проясняться, я увидела полупрозрачного монстра, что сейчас был изображён на листе бумаги. Затем силуэт обрёл чёткое очертание и объём.
– Вау, – единственное, что я смогла произнести.
– Что такое? Ты меня пугаешь.
– Я его вижу…
– Да ладно. Они что, реально существуют? Я думала, что у моего брата психика пошатнулась после того, что он увидел.
– Нет. Они существуют, но тебе этого не следует видеть, ты же знаешь, что он рисует.
– Угу.
Я встала и подошла к скелету. Ростом он был, наверное, метра два.
– А ты даже милый. Из тех, что я видела в альбоме, ты самый красивый, – и тронула его за руку. Тот наклонил голову ко мне и что-то мурлыкнул. Да, он действительно ощутим, так же, как и русалки. О, мне теперь есть, что им рассказать. – Интересно, что ты так на меня смотришь. Кстати, Миш, а оленя, которого ты рисовал, ты видел в лесу?
Парень утвердительно махнул головой.
– А он прикольный, да? – и он подтвердил, улыбнувшись.
– Ев, знаешь, что мой брат сейчас сказал?
– Что?
– Что эта монстрила, что вы сейчас видите, является твоим телохранителем.
– Ого! Правда? – посмотрела на рогатого. Тот махнул головой. – Здорово! Теперь я буду не одна ходить в лес.
– Что? – на меня уставились две пары глаз.
– Ой, проболталась. Просто я хожу на речку, которая здесь рядом.
– Зачем? Да и она не рядом совсем.
– Да? А я думаю почему я так долго к ней шла. А хожу я туда к русалкам.
Затем рассказала свою историю. И тогда Миша попросил сестру тоже рассказать о смерти своих родителях.
– Но я почти ничего не знаю. … Что? Но ты же… Ты говорил, что не помнишь. И молчал. А теперь хочешь раскрыться перед совершенно незнакомым человеком? … Но ведь… … Ну и что, что она увидела то же, что и ты? Ладно, мне самой интересно узнать. Всё-таки три года прошло, как я в неведении.
– Итак, началось всё со ссоры, которая переросла в чуть ли не драку, возле которой начали появляться глаза. Стоп, что? – брат укоризненно посмотрел на свою сестру. – Всё, поняла, молчу, вопросы после рассказа. Итак, тебе было десять лет, и ты забился в шкаф, чтобы не слышать ругань и не видеть глаз. Тебе было страшно. Они появлялись по всей квартире: в стенах, дверях и даже окнах, о мебели и говорить не стоит. Вдруг ты услышал скрежет, потом по полу побежали паучки: сначала маленькие, потом больше и больше, из окон налетели страшные насекомые, будто подвергнутые пыткам сумасшедших учёных, а из дверей начали выходить полу люди, полу монстры, скелеты и странные существа с длинными руками-ножами, копьями или пилами. Сначала они наблюдали за родителями, а потом переглянулись и кивнули. Первыми полетели насекомые, они сели на головы мамы с папой и стали жужжать, а потом появились пауки, которые начали взбираться по ногам до лиц. Там они стали залазить в рот, нос, а особо мелкие – в глаза. Родители начали задыхаться, царапать себе горло, лицо, глаза. А потом застыли, увидев монстров. Они закричали, а те, что были с руками-ножами стали резать их и так окровавленные от собственных ногтей тела, – у Сабрин полились слёзы ещё сильней, чем раньше, только сейчас заметила их на лице девушки. Я подсела к ней ближе и обняла, поглаживая по волосам, спине, пока та продолжала переводить слова брата. – Лезвия людей легко входили в податливые тела родителей, которые уже просили, чтобы те не мучили их и убили наконец, но при этом они не забыли о своих детях, поэтому попросили не убивать и вообще не трогать нас с тобой. Хааа, – произнесла со стоном Саби. От впечатления она даже не заметила, как начала переводить всё досконально, от лица самого брата. Перед тем, как продолжить она шмыгнула носом и выдохнула. – Кровь уже была по всему полу. И пока я всё это наблюдал, не заметил, в какой момент в шкафу появился монстр, что сидел рядом и смотрел на меня в упор. Просто, в один момент, я заметил шевеление, а отвернуться от родителей было страшно, но ещё страшней было сидеть в шкафу, не пойми с кем, и я повернул голову. Там сидел монстр, похожий на вот этого, он показал на всё так же стоящего позади парня рогатого, что с таким же вниманием слушал разговор и смотрел то на меня, то на Мишу. Я испугался и чуть не закричал. Почему чуть? Потому что он закрыл мне рот, а потом показал знаком, чтобы я сидел молча. Я понял, что он хочет меня защитить, поэтому кивнул и повернул голову обратно к родителям. А застал я именно то, что один из монстров смотрел прямо на меня, а другой резанул по маминой шее. Кровь хлынула фонтаном, а она захрипела и начала давиться, а потом кровь пошла через рот. Отцу проделали туже процедуру. А потом родители дотянулись друг до друга, и их проткнули насквозь, в самое сердце. Если раньше я не замечал слёз, то в тот момент они хлынули так, что я перестал видеть всё, что творилось в комнате и шкафу. Просто, в какой-то момент, я понял, что нахожусь один, а перед дверью, что являлась единственной преградой от монстров, разворачивается самая что ни наесть драка. Я протёр глаза и увидел, что мой недавний сосед сражался с человеком-ножом, что смотрел на меня в упор перед тем, как дать приказ убить маму с папой. Я не знаю, что случилось, но кажется, будто родители обращались к потусторонним силам, но не выполнили обещание, а я стал невольным свидетелем расправы за содеянное. Так вот, мой защитник был серьёзно ранен, но убил своего противника. После этого все исчезли, а я боялся выйти из своего убежища, вдруг они вернутся. Поэтому мой знакомый, мой защитник погибал у меня на глазах. А я плакал и не мог ничего сделать. Я боялся. Но рогатый друг не уходил, я думаю, он тоже ждал этого и опасался, что эти твари вернутся и вновь нападут. Но потом послышался щелчок в двери, и он исчез. Просто растворился в пространстве. А вошедшим оказалась… Я, – парень кивнул. Он облокачивался спиной к стене и обнимал себя за плечи.
Я поманила его к нам, и он подошёл. Я обняла и его:
– Так вот почему его нет сейчас? С тобой. И вот почему ты понял, что он мой защитник. Думаешь, они все такие? Как говорится, и среди монстров найдётся один хороший.
