Силана
Тельмама
Дом, успокоишь?
В пути я была пять дней. Всё потому, что в дороге я очень уставала и часто ложилась спать. А иногда из-за того, что, когда я проезжала некоторые озёра и реки в лесу, те, что покрыты туманами, у меня начиналась мигрень и я устраивала себе отдых. Где-то две ночи и одно туманное утро, я подходила к воде и звала русалок, чтобы поговорить. Мне было плохо, стресс, а я одна. Вот и находила себе собеседниц. Потом вновь продолжала путь.
Так, добравшись до города, где мы жили, я приехала сразу к себе на квартиру и завалилась спать. Проспала ровно сутки, так как приехала под вечер и сейчас уже сумерки второго дня.
Ничего путного не придумав, я перекусила (есть совершенно не хотелось) и отправилась к ближайшей реке. Там просидела до полной темноты.
Пока сидела, мне пришла не очень хорошая идея. А ВДРУГ, ПРАВИЛО «НЕ ТРОГАТЬ МЕНЯ БЫЛО ТОЛЬКО В ТОЙ МЕСТНОСТИ, ГДЕ БЫЛО ОЗЕРО. МОЖЕТ МЕНЯ ЗДЕСЬ ЗАБЕРУТ? Но я не учла того, что русалки говорили мне о какой-то метке. Дождавшись тумана, пошла в воду. И опять поплыла на середину. Я, правда, уже не знала, хочу я умирать или всё же продолжить жить, создать семью… нет. Хватит! НЕ ХОЧУ! СЕЙЧАС НУЖНО ДУМАТЬ ТОЛЬКО О ТОМ, ЧТОБЫ МЕНЯ ЗАБРАЛИ МЕРРОУ К СЕБЕ В ПОДВОДНОЕ ЦАРСТВО! Но доплыв до середины реки, я ничего не чувствовала, ни холода, ни усталости, ни русалок. И тогда я решила применить другую тактику – разговор:
– Эй, мерроу! Я знаю, что вы здесь, заберите меня! Убейте. Или что вы там делаете? – по мере своего монолога, я говорила всё тише и неуверенней. Уже начала сомневаться, что они тут вообще есть, как, вдруг, меня обняли.
– Я чувствую твои страдания. Они переполняют тебя. Я вижу твою отрешённость от этого мира. Ты видела смерти своих друзей. И не просто убийства, а от наших рук. У тебя больше никого нет? Раз ты решилась на такой шаг, малышка?
– Да, – и я заплакала. – Забери меня, пожалуйста!
– Увы, но нет. Я не могу этого сделать, ты под нашим знаком. Значит, своя. Ну, не плачь, – прижалась ближе. А затем развернула меня к себе, и я её обняла, как маленький ребёнок, которому нужно тепло и ласка, который ищет защиту у своей мамы. Как слепой котёнок, что ищет шерсть, чтобы согреться. Мне не хватало поддержки и вот, я нашла её… Но не у мамы или папы, ведь их нет рядом, а если бы и были, то не стали бы обнимать. Они меня не любят. Но теперь у меня есть тот, кто понимает моё горе, мои страдания, мысленно усмехнулась, и кто бы мог подумать, что этот кто-то будет сказочным существом, о существовании которого никто не знает. Кроме меня.
– Хочешь, – продолжила девушка, – я буду с тобой разговаривать, выслушивать тебя. Хоть каждый день приходи. Я стану тебе подругой, что поддержит и даже даст совет. Хочешь?
– Хочу, – сдавлено ответила ей куда-то в волосы или в шею, не знаю, я в тот момент не задумывалась об этом. Я просто обнимала её и наслаждалась этим моментом.
– Меня зовут Лорелей. Можно просто – Лорели.
– А меня Ева, – со всхлипом произнесла я, но уже начала успокаиваться.
Ло, как решила звать её мысленно, начала медленно приближать нас к берегу. Когда мы почувствовали песок, то сели и сидели так, обнявшись, до начала рассвета.
– Ну что ж. Уже светает, мне пора. Приходи завтра.
– Хорошо. Непременно приду. Увидимся.
– Пока, – и нырнула, только и увидела её зелёненький хвостик.
Кстати, эта русалка имела длинные волнистые русые волосы и зелёные глаза. Она была очень доброй. Я взгрустнула, поняв, что опять осталась одна. Но меня утешало то, что я приду этой ночью и вновь увижу Лорели.
Дойдя до дома, я завалилась спать. Проснулась в обед, поела и решила, что нужно отвезти вещи семьям погибших. ПРИДЁТСЯ СНОВА ВСПОМИНАТЬ ПРОИЗОШЕДШЕЕ. СНОВА СЛЁЗЫ. А ПОТОМ НЕПОНИМАНИЕ И ГОРЕ В ГЛАЗАХ РОДИТЕЛЕЙ. Я уже это предвижу, поэтому мне так не хочется к ним идти.
Надену что-нибудь чёрное. Да, я теперь постоянно буду носить этот цвет. Пока моя душа не успокоится.
Собравшись с мыслями, я всё же решилась поехать. Не хочу брать каждую семью в отдельности, но скажу одно. У всех. У ВСЕХ! Был ужас и не понимание в глазах. А потом до них доходил смысл сказанных мной слов и тогда они были безутешны. Я не могла долго находиться в их обществе, поэтому уезжала под предлогом, что нужно известить другие семьи.
Последние к кому я заехала, были родители Жанны и Андре. Всё по тому, что с ними я хотела побыть по дольше, потому что они мне были как родные. Я хотела разделить их горе, подбодрить, если это возможно, утешить. Но я не ожидала от них того, что случилось дальше…
Они были в шоке. Сначала не верили, говорили, что мне привиделось, что у меня всегда было большое воображение, вот я и не смогла просто принять гибель друзей, которые просто заплутали в тумане. Они всего лишь исчезли, заблудились, но не умерли, нет.
– Ты говоришь, что Андре убил медведь, что он от…, – голос женщины дрогнул, – откусил ему голову… но, но как ты выжила, если всё это произошло на твоих глазах. А Жанна… Ты же не видела, что с ней… Почему тоже медведь?
– Мне рассказала русалка, мерроу. Я же вам уже рассказала.
– Да не может такого быть.
– Отправили детей на верную гибель, – сказал Михаил, отец погибших.
– Почему ты? Почему ты жива, а они нет? У тебя даже семьи нет…. Тебя всё равно никто не ждал…. – Лариса заплакала, Михаил её обнял.
– Что ты? У девочки тоже стресс. Смотри, какая она отрешённая. Они же были ей как семья. Не принимай всё близко к сердцу, дочка, – обратился он ко мне. – Она успокоится и поймёт, что тебе наговорила. А потом будет раскаиваться.
– Дочка? Как ты её назвал?
– Всегда так звал. Забыла?
– Не смей! Нет у нас больше дочери! И сына нет!
– Успокойся. Своими словами ты никому не поможешь, а только погубишь. Погубишь ещё одну душу. Которая выжила. Но не сможет пережить давления, оказываемое на неё со стороны общества. Теперь МЫ должны позаботиться о ней.
А я всё это время молчала. У меня вновь появились слёзы, которые, казалось, уже высохли за эти несколько дней и больше не появятся. Люди, которых я считала своей новой семьёй – родители моих лучших друзей, что стали мне как брат с сестрой, нет мама, моя новая мама отвергла меня, потому что её настоящие, родные дети умерли. Она винит во всём меня. Она не хочет, чтобы я жила. Моя надежда выкарабкаться из этого омута, с помощью этой семьи вновь рухнула. Я опять хочу умереть, но не могу. Не хочу подводить Лорели, которая изъявила своё желание помочь мне. А тёть Лариса оправится. Войдёт в реальность, и как говорит дядь Миша, переосмыслит свои слова и пожалеет меня. Поймёт, что она не права. ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ НОРМАЛЬНО ЖИТЬ? ПОЧЕМУ НЕ МОГУ ИМЕТЬ ЛЮБЯЩУЮ СЕМЬЮ? ЧТО Я НАТВОРИЛА В ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ? ЧЕМ ЗАСЛУЖИЛА НЫНЕШНЮЮ? ЗА КАКИЕ ТАКИЕ ЗАСЛУГИ? ЧТО НУЖНО СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ВСЁ ИЗМЕНИЛОСЬ?
Я ушла из дома вся в слезах, села в машину, но ничего не видела. Просидев так час, тронулась с места. Приехала к реке и села на берег. Было темно, поэтому никто не мог меня увидеть здесь, под мостом. Я заплакала пуще прежнего, перекрутив недавний разговор ещё раз и осознав, что меня никто не хочет видеть.
Я не знаю сколько прошло времени, но очнулась от колыбельной. Или это просто мелодичная песня? Как не сложно догадаться – это пела моя новая знакомая.
– Лорели! – крикнула я и побежала к ней в воду. Села рядом и обняла.
– Что случилось, малышка? – спросила Ло, прекратив свою песню.
Она поглаживала меня по волосам, а я ей рассказывала, что произошло за весь этот день. Когда поток моих слов закончился я, наконец, выдохнула, а русалка вновь запела. Красиво. В песне она говорила о том, что всё обойдётся, всё наладится. Семья, что обвинила, изменит своё решение и приютит. Всё пройдёт и жизнь наладится. Всё будет хорошо! Я ей верила. Или хотела верить, уже не знаю. Я просто слушала и наслаждалась. Успокаивалась и расслаблялась.
Психушка
Так было несколько ночей. Но однажды, ко мне не успела выплыть русалка: когда я её позвала, ко мне подошёл мужчина:
– Девушка, я вас не в первый раз вижу. Вы с кем-то разговариваете, глядя на воду, потом идёте в неё. По-моему, у вас не всё в порядке, поэтому простите, но…
Местность осветили фары, и ко мне подошли какие-то люди. Санитары! Поняла я.
– Что? Что происходит? – паника. – Куда вы меня ведёте? Отпустите. Мужчина, зачем? Я же вам ничего не сделала.
– Девушка, успокойтесь. Вы поговорите с психиатром, а там посмотрим: отпустить вас или нет, – проговорил один из санитаров.
А мужчина смотрел на меня грустным и … виноватым (?) взглядом. Мне даже показалось, что он прошептал: «Прости». Но это может быть всё моё воображение, додумывающее реальность моими желаниями, в стрессовой ситуации.
Я брыкалась, не хотела, чтобы меня увозили, я пришла к Лорели, хотела с ней поговорить сегодня о том, как мне жить дальше… И что из этого? За меня всё решили. Точнее один незнакомый мне прохожий. Зачем? Зачем он лезет в чужую жизнь? Да, я разговариваю с водой, но многие так делают, особенно те, кто одинок и ему не с кем поделиться переживаниями. Может он знает о ситуации, которая произошла с моими друзьями, а он был с кем-то из них знаком и как тётя Лариса обвинил меня во всех грехах? Теперь я этого не узнаю. Я в панике. ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ? ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ? КАК СВЯЗАТЬСЯ С ЛО? С этими мыслями я и не заметила, как мы выехали за город. Я заволновалась. Через какое-то время машина свернула в лес. Мне стало страшно. А НЕ УБИЙСТВО ЛИ ЭТО, ЗАМАСКИРОВАННОЕ ПОД БЛАГОРОДНЫМ ПРЕДЛОГОМ… СПОНТОМ ВРАЧИ УВЕЗЛИ БОЛЬНУЮ В ПСИХУШКУ, ОНА НЕ ВЫДЕРЖАЛА И ВЫПРЫГНУЛА ИЗ ОКНА, НО НА САМОМ ДЕЛЕ СЕЙЧАС МЕНЯ ГДЕ-НИБУДЬ ЗДЕСЬ УБЬЮТ. ИЛИ ЖЕ УБЬЮТ, ПРИКОПАЮТ, А ЗНАКОМЫМ РАСКАЖУТ, ЧТО СБЕЖАЛА И ПРОПАЛА БЕЗ ВЕСТИ. СТРАШНО! ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СТРАШНО! Я стала внимательней разглядывать санитаров. Вдруг смогу сбежать, спастись.
Но я ошибалась. Больница для душевно больных оказалась за городом, в лесу. Так как была ночь, то это место выглядело особенно жутким. Большое трёхэтажное здание окружал высокий решётчатый забор, его калитка открывалась со скрипом, а не в далеке каркали вороны. Жуткое место. Сад перед зданием был заросшим. Даже в темноте были видны все эти скрюченные кусты и деревья. Тропинка, по которой меня вели к входной двери, была выложена из камней средних размеров, которые находились на небольшом друг от друга расстоянии. Она была не ровной, а немного виляла. Подойдя к зданию, обнаружила, что по нему уже пошли трещины. Входные двери были большими и тяжёлыми. И да, они тоже открывались со скрипом. Не удивлюсь, если здесь все двери скрипучие. В здании было темно. Лишь в некоторых комнатах горел свет, о чём свидетельствовали яркие оранжевые или синие полоски под дверьми. Мы поднялись на второй этаж и меня завели в комнату.
– Жди здесь. К тебе скоро придёт врач.
– Но как же? – они уже собирались уйти, но обернулись, чтобы послушать что я хочу сказать. – Почему меня не отвели в кабинет к врачу? Я не больна, и вы меня отпустите…
– Таковы порядки, – перебил меня один из них. И вся бригада вышла, закрыв мою дверь на ключ.
И да, дверь моя тоже скрежетала при каждом её движении. Окно в комнате не открывалось, неужели здесь везде так? ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ? ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ? Крутилось в моей голове, пока я ходила кругами по комнате. Наконец, мне надоело, и я села на кровать, что оказалась мягкой. Посидев так ещё несколько минут, я услышала шаги. Тяжёлые такие и издаваемый скрип досок под тяжестью идущего сюда человека.
Заскрежетал замок и дверь начала со скрипом открываться. В палату зашёл грузный мужчина, лет сорока, в белом халате.
– Ну, здравствуй девочка.
– Здравствуйте. Я не больна. Отпустите меня.
– Конечно, ты не больна. Ты абсолютно здорова. Сейчас придёт медсестра и возьмёт у тебя немного крови на анализ.
– Зачем? Отпустите меня, увезите от сюда… пожалуйста.
– Как тебя зовут, дитя? – проигнорировал мои слова этот человек.
– Ева. Так вы меня отпустите?
– Конечно, но сначала мы поговорим. Я знаю, что тебе нужно выговориться. Тяжело держать в себе смерти друзей.
– Вы знаете?
– Конечно. Я должен быть в курсе всех новостей, а особенно криминальных.
– Но я не убивала их!
– Я знаю, успокойся.
В комнату вошла молоденькая девушка в халате. МЕДСЕСТРА, отметила я. БУДЕТ БРАТЬ У МЕНЯ КРОВЬ. НО ЗАЧЕМ?
– Не бойся, дочка. Больно не будет. И мы продолжим говорить.
Было больно. Она взяла кровь из вены. Но из-за того, что я была вся на нервах, у меня был большой пульс и, наверное, высокое давление. Поэтому кровь хлынула фонтаном, обрызгав нас троих. На чистых халатах врача и медсестры появились алые капли крови, они же были на полу и на моих волосах. Все были в шоке, а кровь так и текла. Мне стало плохо. Голова закружилась, тело стало податливым. Только после этого сестра отошла от шока и начала суетиться, чтобы остановить мою кровь. Затем они мне что-то вкололи, и я была как в трансе.
– Итак, продолжим. Расскажи мне всё, что знаешь. Всё, что видела и помнишь.
Ну, я и рассказала. Я была будто под гипнозом. А ведь не хотела. Понимала, что если им всё рассказать, то точно упекут в психушку. ЧТО ЖЕ ОНИ МНЕ ВКОЛОЛИ? ОНИ ВСЕМ ТАК ДЕЛАЮТ?
После этого меня уложили спать и ушли. Проснулась я в обед. Сначала не поняла, где я нахожусь, а потом ко мне начали медленно возвращаться воспоминания. Вот я на берегу реки, потом свет от фар. Люди. Много людей. Человек, что их вызвал. Долгая дорога. Лес. Устрашающее здание и всё, что с ним связано. Разговор с врачом. Укол. Кровь! Много крови! Ещё укол, и я будто вата. А потом я им всё рассказала.
Я схватилась за голову и взвыла. ЧТО Я НАДЕЛАЛА! Я ВСЁ ИМ РАССКАЗАЛА! МЕНЯ ТЕПЕРЬ ТОЧНО НЕ ОТПУСТЯТ. Я подошла к окну. В так называемом саду гуляло человека три, наверное. Затем я услышала шаги и скрип досок. Ко мне зашла та самая медсестра и принесла тарелку супа с кружкой чая. Я была голодна, поэтому сразу же его съела. На вкус он был ничего, значит, кормят здесь хорошо, уже что-то. Чай оказался слишком сладким. Не люблю такой.
За едой я поглядывала на девушку, что приводила в порядок мою кровать. Она была худенькая, небольшого роста. Волосы подстрижены под каре и заколоты у висков, чтобы не падать на глаза. Они были чёрного цвета и немножко волнистые. Когда она ко мне повернулась, я обнаружила, что у неё карие глаза. В тени они кажутся чёрными, а на свету словно яркий янтарь.
– Пойдём.
– Куда? – насторожилась я.
– К врачу, Леониду Артёмовичу. Ты с ним вчера виделась.
Я сглотнула, но прежде, чем пойти следом за девушкой, сходила в санузел, который есть в каждой комнате. Там я долго чистила зубы, откладывая разговор, однако понимала, что это не поможет, поэтому пресекла эту боязнь и вышла из комнаты.
– Почему ты здесь работаешь? Разве это место для таких, как ты? Или у тебя стажировка?
Она оглянулась на меня, но ничего не ответила. А когда мы подошли к кабинету, развернулась и посмотрела на меня.
– У меня здесь брат, – и ушла.
ЗНАЧИТ ОНА ИЗ-ЗА НЕГО, проскочило у меня в голове, и я вздрогнула, услышав: «Входите, Ева, чего стоите на пороге, не решаясь войти. Я не укушу. Обещаю!». Мне показалось или у этого мужчины сегодня совсем иное настроение, нежели вчера? НУ, СЕЙЧАС И ПРОВЕРИМ. И я вошла.
– Здравствуйте… – сказала я и осеклась, увидев знакомое мне лицо. – Тёть Лариса? Как вы узнали? Вы за мной? Заберите меня, пожалуйста! Мне здесь не нравится! Здесь страшно. Я хочу домой. Заберите!
– Успокойте её! – сморщившись проговорила женщина. – Никуда я тебя не заберу!
– Что? Почему? – я была в недоумении.
– Потому что!
Я стояла и не понимала. Смотрела на некогда родное лицо и чувствовала лишь горечь. Всё же женщина смягчилась и пояснила:
– Милая, тебе здесь будет лучше. Ты такое видела, что никому не пожелаешь.
– Но почему? Вы не хотите меня видеть? Я вам противна? …
– Да! – резко сообщила та, лишь бы прервать поток моих слов. Я в шоке уставилась на женщину.
– Я от вас такого не ожидала! Я могла жить нормальной жизнью, но вы заточили меня в тюрьму, из которой мне не выбраться! За что?
– Детка …
– Убирайтесь! Не хочу вас видеть! Чтобы сказала о вас ваша дочь, узнай она о том, что вы сделали с её лучшей подругой? – перебила я её.
– Да как ты смеешь! – взбесилась женщина и ударила меня по лицу.
Я с обидой посмотрела на неё…
– Она всё видит! Она не простит вам этого! Так же, как и Андре!
– Хватит! – вновь ударила меня.
– Это Вам хватит! Что с Вами стало после смерти детей?! Вы не грустная скорбящая женщина, а мегера, которая угробит того, кто хоть что-то знал о ваших детях, кто видел всё своими глазами, но никак не мог помочь, своим друзьям. Вы не подбодрите, нет! Вы заткнёте и бросите на произвол судьбы! Хотя нет, так было бы лучше, но вы просто взяли и изменили мою жизнь так, что теперь я считаюсь душевно больной, так?
– Замолчи, несносная девчонка! Ты никогда мне не нравилась, но я терпела тебя, ради своих детей. Но когда они попали в беду, ты не помогла им. Ты просто наблюдала. Ты выжила! А они нет! Ты во всём виновата. Только ты!
– Так, успокоились. Иначе, обеим прикажу вколоть успокоительное! – вмешался врач.
– Я ухожу, – бросила женщина и зашагала прочь.
Я бросилась было за ней, но мне не позволили.
– Присядь. Присядь, я сказал. Поговорим, – и я села. Он тоже.
– Я услышал полную историю событий. Теперь мне ясна вся ситуация. Но это не исключает того, что ты больна. Мы обычно не говорим это пациентам, но ты похожа на мою дочь, которая, правда, бросила меня, уехав за границу. Уехала с концами. Ни слуху – ни духу… – и замолчал, погрузившись, видимо, в свои воспоминания. Но я прервала его раздумья через минуту.
– Если хотите, вы в любое время можете мне рассказать, я выслушаю. Я ведь правильно поняла, что оставаться мне здесь вечно.
– Да. За тебя заплатили не малую сумму. Да и пациенты чаще остаются здесь по собственной воле. Им здесь нравится. Беззаботная жизнь. Кормят хорошо, есть библиотека и телевизоры… – небольшая пауза. – Я о чём теперь с тобой хочу поговорить. Кхм. Я чувствую, что с твоим разумом всё хорошо, поэтому пичкать тебя всякими препаратами не буду. Условия тебе тоже организую. Могу даже выполнить твою просьбу, если таковая есть.
– Но?
– Но ты не будешь сбегать, драться с другими пациентами и персоналом. А также будешь разговаривать со мной. Всё же мне не хватает дочери.
– И всё?
– Да. Ну, так как?
– Давайте обсудим, а потом я подумаю.
– Хорошо. Итак, у тебя в комнате установят телевизор и могу даже распорядиться насчёт компьютера, но с него ты сможешь только смотреть фильмы, да читать книги в интернете. Комнату обустроим так, чтобы тебе было в ней комфортно и не было чувства больницы. Еду тебе будет приносить Сабрина. Это та медсестра, которую ты уже видела. Она хорошая девушка, надеюсь, вы с ней подружитесь. Ну, или ты сама можешь ходить в столовую. Там уж как захочешь. Дальше. Если любишь садоводство, то мешать не буду, инструменты в кладовке. Можешь попросить Сабрину, она покажет. Сад давно запущен, и если тебе надоест торчать в четырёх стенах, то, пожалуйста, двери открыты. Есть просьба у тебя?
– Да, спасибо за все услуги, мне нравится. Но, я думаю вы меня должны понять. Мне нужна вода. Здесь же рядом течёт река?
– Да, – настороженно ответил Леонид и пристально, с прищуром, посмотрел на меня.
– Мне неловко это говорить. Ведь вы, наоборот, просите меня не выходить за ворота. Но дело в том, что мне теперь жизненно необходимо выходить ночью к реке. Я не прошу каждый день, но хотя бы несколько раз в неделю. Прошу! И тогда я сразу соглашусь на ваши условия не уходить и остаться здесь. Всё-равно у меня там, за стенами, никого нет. Все от меня отвернулись. Никому я не нужна, – последнее я произнесла уже отрешённо, и мужчина это заметил.
– Что ж. Даю добро. Но знай, здесь ты нужна мне и, думаю, Сабрине тоже.
– А что с ней? Она выглядит… уставшей.
– Да, ей нелегко здесь. У неё погибли родители и остался брат. Она тогда училась на медицинском. В тот день она задержалась до поздней ночи, а когда вернулась домой – ужаснулась. Её родители были зарезаны, а младший брат сидел в шкафу. Он всё видел. И это оказалось большой травмой на его сознании. Девушка устроилась к нам, поселив здесь брата и себя. Ей тяжело. Она наблюдает за своим единственным выжившим членом семьи, который онемел после случившегося. Иногда она плачет по ночам. Бедная девочка.
– Дааа, жалко их. Я постараюсь с ней подружиться.
– Хорошо, иди. Скоро будешь жить с комфортом.
– А, и ещё…
– Да?
–Я хотела спросить. Здесь у всех окна не открываются? Можно мне впускать свежий воздух в комнату?
– Да, конечно. Я скажу Сабрине.
– Спасибо!
