Шэрон Гослинг
Книжный на маяке
Глава четвертая
– О боже, – фыркнула Сильви в трубку: она позвонила Тоби спустя несколько дней проведать, как идут дела, – ты описываешь эту бедную женщину будто ангела во плоти.
Она говорила о Рэйчел, хотя Тоби не понял, как бывшей жене удалось перевести разговор на тему управляющей книжным магазином. Видимо, когда он о ней рассказывал, в его голосе что-то изменилось, и она решила, что дело нечисто.
– Неправда.
– Ты с самого начала разговора поешь ей дифирамбы, – заметила Сильви.
– Но ты сама велела всё тебе рассказать!
– Да, и, судя по всему, ничего, кроме этой Рэйчел, в городишке и нет. Иначе ты не говорил бы о ней уже полчаса.
– Все дело в книжном магазине, – принялся оправдываться Тоби. – Она всегда там, а я хожу туда работать. Есть в этом маяке что-то волшебное, он будто из другого мира. Иногда мне кажется, что я попал в декорации к «Сну в летнюю ночь». Еще там есть одна девчонка, она приходит каждый день; готов поклясться, она наполовину эльф.
– Что ты хочешь, дорогой, это Средняя Англия. Но ты так долго колесил по свету – поверь, скоро тебе там надоест.
– Я в Шотландии, Сильви.
– Какая разница? Главное, чтобы в тебя больше не стреляли. Как твои кошмары?
– Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Все так плохо? Ладно, тогда как успехи с книгой?
– Она… в работе.
– Ты уже две недели там торчишь, – вздохнула Сильви и добавила: – Погоди минутку. А где именно в Шотландии?
– Ньютон-Данбар. В Абердиншире, – ответил Тоби.
– На побережье?
– Нет. – За годы Тоби привык к ее невнимательности, и она его уже не раздражала. – Говорю же, до моря много миль, потому и странно, что здесь есть маяк.
– Ах да, прости, – ответила Сильви, и по ее рассеянному тону он понял, что помимо разговора с ним она, должно быть, делала еще три дела. Впрочем, он уже привык к этой ее особенности. – Ага! Так я и думала! Так, слушай: ты должен пригласить эту Рэйчел на обед в «Кроуви-Инн» и потом все мне рассказать!
– Куда?
– В «Кроуви-Инн», его еще по телевизору показывали! – воскликнула Сильви и спохватилась: – Черт, все время забываю, что ты слишком долго пробыл на другом конце света. Ну, посмотри в интернете. Это совсем недалеко. Идеальное местечко.
– Не собираюсь я приглашать ее на обед, Сильви, – отрезал Тоби. – Я работать приехал. И мне голову надо привести в порядок, прежде чем думать о свиданиях, тебе не кажется? Она просто интересная женщина, вот я тебе о ней и рассказал. Тут все люди интересные.
– Как скажешь. Ну тогда занимайся книгой. Идеально, если она выйдет к следующему Рождеству. Мемуары того врача продаются на ура. Твои тоже разойдутся, если правильно их преподнести. А если к началу книжного турне ты все еще будешь хромать, тем лучше.
– Сильви, ты чудовище.
– Знаю, дорогой, знаю.
– Налей себе еще и мне тоже, будь добра. – По мастерской Иди разливались бархатные звуки блюза. Она осторожно сняла оттиск с блока, присоединенного к старинному книжному прессу, который стоял в конце длинного верстака в центре мастерской.
Рэйчел наполнила бокалы и сделала большой глоток вина. Был вечер субботы; Иди пригласила ее к себе пропустить по бокальчику. Рэйчел любила ее мастерскую, где все было устроено очень функционально. До приезда в Ньютон-Данбар она никогда не бывала в столь необычном месте. Мастерская освещалась многочисленными свечами, которые Иди расставляла по углам; мерцающий свет пламени и блюз, который Иди так любила, создавали расслабляющую атмосферу. Мастерская казалась отдельным миром, отгороженным от реальности пламенем свечей.
Иди медленно повернула колесо книжного пресса, и верхняя пластина плотно прижалась к бумажному листу, затем аккуратно провернула его в другую сторону и приподняла тонкое фетровое одеяло, защищавшее бумагу при работе с прессом. Она сняла новый оттиск с печатного блока; Рэйчел наклонилась вперед и стала разглядывать черно-белый отпечаток маяка на закате. Она уже видела эту гравюру, но всегда поражалась количеству деталей и удивительной фактуре, которую художнице удавалось создать при помощи всего двух цветов и ножа.
Иди переложила оттиск на сушильную решетку и произнесла:
– Ну-ка, признавайся, когда собираешься осчастливить нашего бедного журналиста?
Рэйчел отхлебнула вина и побарабанила ноготками по столу.
– О чем это ты?
– О Тоби, – отозвалась Иди и принялась наносить новый слой чернил на гравировочный блок. – Ты ему нравишься, это же очевидно. Он еще не приглашал тебя на свидание? Или ты отказалась?
– Не приглашал.
– А если пригласит? Согласишься?
Рэйчел сделала еще глоток и пожала плечами.
– А у тебя вообще были с кем-нибудь шуры-муры с тех пор, как ты сюда переехала?
– Шуры-муры? – Рэйчел едва не поперхнулась и не залила верстак вином.
– Ну как там сейчас это у молодежи называется, – беспечно ответила художница. – Так что? Были?
– Иди!
Та оперлась о стол обеими руками и серьезно взглянула на Рэйчел.
– Ты слишком молода и красива, чтобы тут пыль собирать, – сказала она. – Неправильно это.
– Меня все устраивает.
Иди сердито посмотрела на нее, пожала плечами, потянулась за вином и сделала большой глоток. Рэйчел рассматривала подругу: модная стрижка на седых волосах, худощавая фигура, черные льняные брюки, черная водолазка, массивные серебряные украшения. Рэйчел нравилось, что Иди всегда стильно выглядит; ей нравилось ее лицо, яркие зеленые глаза и острые скулы, которыми, казалось, можно было резать камень. Было несложно представить Иди лет в двадцать пять – та наверняка всегда была одета по последней моде и выглядела сногсшибательно. Откуда у нее такая грация, такая уверенность в себе? Рэйчел никогда не умела держаться с подобным достоинством и восхищалась женщинами, которым это удавалось.
– Сходи с ним куда-нибудь, больше ничего не прошу, – сказала Иди, обошла верстак с пустым бокалом в руке и потянулась за бутылкой. – Хуже не будет. Я заметила, как ты на него смотришь, когда думаешь, что вас никто не видит. И ничего такого в этом нет, Рэйчел. Обаятельный парень, с чувством юмора, красавчик… Чего ты ждешь?
Рэйчел задумалась: как бы ответить, чтобы себя не выдать? С тех пор как Тоби появился в Ньютон-Данбаре, он каждый день приходил в книжный магазин на маяке, и каждый раз, увидев его на пороге, она невольно радовалась его присутствию. Это было нелепо, и она пыталась это скрыть, но постепенно ей становилось все сложнее изображать безразличие, ведь Рэйчел начала подозревать, что его тоже к ней тянет. Пару раз, пробивая ему книги, она поднимала взгляд от кассы и видела, как он поспешно отводил глаза, словно боялся, что она заметит.
Несколько раз ей казалось, что он хотел пригласить ее на свидание, даже открывал рот, но тут же передумывал. В такие моменты Рэйчел испытывала облегчение – сразу после краткой вспышки разочарования, заполнявшей ее сердце, когда приглашения не поступало. Так будет лучше, думала она. Ее полностью устраивала нынешняя жизнь: разве не достаточно она настрадалась, чтобы очутиться там, где была сейчас? Зачем рисковать?
– Человек приехал работать, – с мягким укором проговорила она. – Я не хочу ему мешать. К тому же мы знакомы всего ничего!
– Пф-ф, – фыркнула Иди, и тут раздался звон бьющегося стекла и вскрик.
Рэйчел резко повернулась и увидела разлетевшиеся во все стороны острые осколки и брызги вина: бокал упал на керамическую плитку и со страшным дребезгом разбился.
– Жива? – спросила Рэйчел, обходя стороной осколки и винную лужу, и направилась к раковине за тряпкой.
– Жива, – ответила Иди с досадой. – Он просто выскользнул! Черт.
Они убрали осколки, Иди пошла за новым бокалом. Рэйчел заметила, что она принесла обычный стакан без ножки.
– Я уже старая, руки не слушаются, – пробормотала подруга и плеснула себе вина. – Скоро придется пить из пластиковой кружки.
– Это если можно будет пить.
Они рассмеялись, но Иди печально вздохнула. Взяла стакан и снова подошла к книжному прессу.
– А что там с этой девчонкой? – спросила она. – Как там ее – Джилли? Сегодня опять видела ее в магазине.
– Пытаюсь выманить ее из раковины.
– Рэйчел, – укоризненно покачала головой Иди.
– Что? – ответила Рэйчел. – Она твердит, что взрослая и что у нее все в порядке. Иди, если я надавлю, буду настаивать, что ей нужна помощь, или обращусь в инстанции, она сбежит, а мне это не нужно. А пока она здесь, я могу быть уверена, что ей ничего не грозит.
– Ничего не грозит? – воскликнула Иди. – Ты знаешь, где она живет? Как живет?
– Я стараюсь, Иди, – ответила Рэйчел. – Я сказала, что, если ей нужна помощь, она может ко мне обратиться. Она знает, что я почти все время в магазине.
– Помощь ей точно нужна, – согласилась Иди, – но с чего ты решила, что помогаешь? Если она спит на улице, ей прежде всего необходима крыша над головой.
Рэйчел гипнотизировала взглядом свой бокал.
– Ты права, – призналась она, – но если она сбежала из дома и почувствует, что на нее давят, она снова сбежит и окажется в еще большей опасности. Пусть хотя бы приходит в книжный, а я буду за ней присматривать.
Подняв голову, она поймала на себе внимательный взгляд Иди.
– Что?
– Говоришь как человек, переживший нечто подобное, – заметила та.
Рэйчел взяла бокал.
– Может быть. Отчасти.
Иди облокотилась о верстак.
– Расскажи. Прошу. Я так мало о тебе знаю. Ты никогда не говорила о своем детстве – где выросла, почему сюда приехала?
– Нечего там рассказывать, – ответила Рэйчел, стараясь, чтобы ее голос звучал беззаботно.
Иди вскинула брови, словно усомнившись в том, что та говорит правду.
– Скажу лишь, что узнаю в Джилли себя, – сказала Рэйчел. – Ребенка из системы я узнаю из тысячи.
– Ты имеешь в виду – детдомовского?
Рэйчел отпила еще вина.
– Да, или из приемной семьи. Она, наверное, потому и живет на улице – после восемнадцати такие дети получают от государства максимум койку в общежитии. Знаешь, какое там окружение? По-твоему, лучше, чем в палатке? Сейчас она хотя бы не принимает наркотики. Думаю, она даже не пьет. А ты сама разве не была бездомной в том же возрасте? Ты вроде говорила, что это было весело.
Иди отошла от верстака и уперлась руками в бока. Взгляд Рэйчел метнулся к пальцам подруги, к бледной коже на ее костяшках. На миг ей показалось, что руки Иди дрожат.
– Я не была бездомной. Я жила в сквоте с другими художниками. – Иди взяла стакан и театрально взмахнула рукой. – Но если подумать, там было не лучше, чем в общаге.
– Иди… – Голос Рэйчел был, как обычно, мягким и спокойным, но в нем слышалось предостережение – мол, не смей со мной спорить. – Хватит. Прошу. Я придумаю, как помочь Джилли. Просто хочу сделать это по-своему.
Иди вздохнула:
– Ладно. Но учти, Дора Маккриди уже всех на уши из-за нее поставила.
Рэйчел нахмурилась:
– Дора? А ей-то что?
– Бурчала что-то про сквоттеров, захватывающих дома.
Рэйчел нетерпеливо и раздраженно хмыкнула.
– Ее это волнует? Так, может, ни к чему иметь так много пустых домов? Каллен сказал, что она и дом Фэзерли к рукам прибрала. Неужели у нее нет дел поважнее, чем скупать половину Ньютон-Данбара? Что она задумала?
Иди покачала головой:
– Не знаю. Но на месте Джилли я бы поостереглась и не приближалась к домам Доры Маккриди. С ней шутки плохи.
– Ладно, – ответила Рэйчел, – попробую завтра с ней поговорить.
Они помолчали. Иди наносила чернила на гравировочный блок.
– А что с той козой, не заходила больше? – спросила Рэйчел.
Иди тяжело вздохнула.
– Пока нет. Может, она понимает человеческий язык? Я пригрозила, что зажарю ее на вертеле, если снова увижу. И Эзру Джонса ждет такая же судьба, главное, найти вертел побольше.
Рэйчел негромко хихикнула.
Глава пятая
– Не знаю, как вы, – произнес Каллен из-за шахматной доски, – но я бы пропустил по пинте. Кто со мной в «Бешеного гуся»?
Был четверг, и день клонился к вечеру. Тоби стоял у прилавка книжного магазина после очередного рабочего дня.
– Я пойду, – ответил Рон, вставая с кресла, – только сначала отведу Буковски домой, ему надо поесть.
– Погоди минутку, я спущусь с вами и тоже зайду домой. – Каллен встал и повернулся к Рэйчел и Тоби: – А вы? Пойдете с нами?
– Конечно, – ответил Тоби и взглянул на Рэйчел, надеясь, что та согласится. – Я как раз собирался предложить то же самое.
Рэйчел улыбнулась.
– Уговорили, я тоже пойду, – ответила она и взглянула на Каллена, – но исключительно чтобы проследить, как ты выполняешь рекомендации врача.
– Ох уж эти врачи, – беззлобно буркнул Каллен. – Им бы только лишить человека последней радости. Я здоров как бык.
– Мне нужно закрыть кассу и покормить Юстаса, я немного задержусь, – сказала Рэйчел.
– Я тоже, – сказал Тоби, – мне надо зайти домой. Подойду через полчасика.
– Тогда увидимся, – ответил Каллен и заторопил Рона и Буковски к выходу: ему хотелось поскорее уйти.
Тоби повернулся к прилавку. Рэйчел, прищурившись, смотрела на входную дверь.
– В чем дело? – спросил он.
– Не знаю, – ответила Рэйчел, – но мне кажется, он что-то задумал.
– Кто, Каллен? Что именно?
Она пробила его книги на старом кассовом аппарате.
– Уверена, скоро мы все узнаем.
И они узнали: оказалось, ни Рон, ни Каллен в паб не явились, хотя сами предложили пойти туда. Тоби явился первым и поначалу решил, что просто всех опередил. Он заказал пинту пива и еще одну для Рэйчел, когда та пришла. Они сели и, увлеченно болтая, стали ждать остальных. Прошло уже много времени, и вдруг Тоби сообразил, что Каллен с Роном приходить не собираются.
– Тебе не кажется, что нам устроили свидание? – наконец произнес он.
– Я все думала, скоро ли ты догадаешься.
– Хитрые у тебя друзья, – заметил он, поднимая кружку.
– Теперь они и твои друзья, – рассмеялась Рэйчел. – Не вали все на меня!
– Наверное, ты права, – с удивлением ответил он. – Я и не заметил, как мы все подружились.
– Угу. – Рэйчел глотнула пива, кивнула и добавила: – Мне знакомо это чувство. Я ведь не планировала надолго задерживаться в Ньютон-Данбаре. Я попала сюда случайно, но, прожив тут пять лет, даже думать не хочу о переезде.
– А как ты тут оказалась, если говоришь, что все вышло случайно? – с любопытством спросил Тоби.
Рэйчел посмотрела на него, и на миг ему показалось, будто она оценивает, можно ли ему доверять. Ее глаза словно видели его насквозь. Должно быть, когда она сердится, они холодны как лед.
– Сломался фургон, – коротко ответила она.
– Ясно, – ответил Тоби, хотя ничего ему ясно не было.
Рэйчел продолжала смотреть на него тем же оценивающим взглядом. А потом решила сказать честно:
– Я жила в фургоне. Долгое время другого дома у меня не было.
Она замолчала, словно проверяя, как он отреагирует. Тоби солгал бы, сказав, что не удивился, но за годы работы журналистом он привык выслушивать невероятные, а подчас ужасные истории, не выдавая чувств.
– А что это был за фургон? – спросил он.
Вопросы – главное в журналистской работе.
– «Фольксваген». Очень старый.
– Классика.
Рэйчел рассмеялась:
– Можно и так сказать. Машина была маленькая, тесная, и зимой там можно было все себе отморозить.
– Но она была твоя.
– Да, – тихо проговорила она, – моя. И на ней можно было быстро уехать.
Он хотел спросить, почему это было для нее так важно, но опыт подсказывал, что момент неподходящий.
– Короче говоря, – продолжила Рэйчел после недолгого молчания, – я хотела устроиться на одну из больших ферм собирать малину. Заехала сюда посмотреть на маяк – я где-то видела открытки Иди, и на обороте был адрес. У въезда на холм фургон заглох. Я пошла в магазин и попросила Каллена вызвать механика. Пока я ждала, он заварил чай, мы разговорились, и так пролетело несколько часов. Когда механик наконец приехал и сказал, во сколько обойдется ремонт, я поняла, что с машиной придется попрощаться. Я пыталась понять, что делать дальше, ведь денег у меня не было, а теперь я лишилась и средства передвижения. Ни дома, ни работы… И тут Каллен предложил мне место в книжном. Поэтому я здесь. Прощай, фургон, здравствуй, маяк.
Тоби улыбнулся.
– Как будто судьба тебя сюда привела.
Рэйчел рассмеялась, и Тоби отметил, что ему нравится ее смех.
– Можно и так сказать. У Каллена даже в мыслях не было отнестись ко мне с подозрением, а ведь у меня не было ни дома, ни рекомендаций, ни опыта работы в книжном. Он просто взял и предложил мне работу и жилье.
– Наверное, ты произвела хорошее впечатление, пока вы пили чай, – рассудил Тоби.
– Возможно, – ответила Рэйчел, – но мне кажется, он поступил бы так с кем угодно. Просто он такой человек. На самом деле я ему всем обязана. Не знаю, что бы я без него делала. Что бы со мной сейчас было. Скорее всего, жила бы на улице.
Тоби стало любопытно, где она жила до фургона, была ли у нее семья и почему она не могла к ней вернуться. Но вслух он сказал другое:
– Поэтому ты так спокойно относишься к Джилли?
– Думаю, да. – Рэйчел задумалась и на миг улетела мыслями далеко-далеко, а потом с улыбкой снова взглянула на него. – Но хватит обо мне, я и так много наговорила, – произнесла она, хотя это была неправда – после ее рассказа она начала казаться Тоби еще более загадочной, чем была раньше. – Расскажи теперь ты о себе. Как стал журналистом?
– Я никогда не хотел заниматься ничем другим. Это было единственное мое серьезное увлечение, – ответил Тоби. – Я еще учился в школе, когда началась война на Балканах. Несмотря на весь ужас происходящего, я с интересом следил за событиями, ведь в конфликте с обеих сторон участвовали ребята моего возраста. Одни подростки сидели в подвалах, а им на голову падали бомбы, другие в камуфляже, с оружием в руках сражались, а моим единственным врагом были уравнения по математике. Я хотел лучше понять, как они живут, ведь их жизнь так отличалась от моей. Меня восхищали журналисты, готовые рисковать жизнью, чтобы задать те же самые вопросы, которые хотел задать я. Мне казалось, что это благородная профессия – рассказывать миру истории людей, которые не могут рассказать их сами.
Он взглянул на Рэйчел и обнаружил, что она внимательно слушает. Его смутил ее пристальный взгляд.
– И что в итоге? – спросила она. – Благородная оказалась профессия?
Тоби допил пиво, остававшееся на дне кружки.
– Думаю, да. По большей части. А ты не согласна?
Она отвела взгляд.
– Профессия военного корреспондента – пожалуй, да, благородная. Ну, мне так кажется. – Она снова посмотрела на него: – Скучаешь по работе?
– Да, – признался он. – Я больше никогда нигде не работал, да и журналистику никогда не воспринимал как работу. Это была моя жизнь. Но после ранения мне никто не оформит страховку на выезд. Придется смириться с кабинетной работой или устроиться в какую-нибудь местную газету. Выбора нет, нужно признать, что как раньше уже не будет.
– Мне очень жаль.
– Выбирая такую жизнь, я знал, чем рискую. Поэтому Сильви – моя бывшая жена – настаивает, что я должен написать мемуары. Ей кажется, что меня ждет большой успех и новая карьера. Думаю, она видит во мне кого-то вроде нового Майкла Пэйлина[1].
– А ты как думаешь? – спросила Рэйчел.
– Возможно, она права, – признался Тоби. – У нее есть чутье, она настоящий профессионал. Отчасти поэтому она так меня бесит.
– Долго вы были женаты?
– Семь лет. Хотя я почти все время пропадал в разъездах. А жили бы вместе, не продержались бы и двух лет, наверное.
Рэйчел улыбнулась.
– Но вы остались друзьями?
– Думаю, мы навсегда сохраним теплые отношения. А что насчет тебя? – спросил он и задумался, какими могли быть ее прошлые отношения, если она жила в фургоне. – Ты была замужем?
Она посмотрела в свою кружку, и журналистское чутье подсказало, что сейчас она расскажет о своем неудавшемся браке. Но Рэйчел молчала, разговор будто наткнулся на знак «СТОП», установленный ею. Она допила пиво и встала.
– О нет, – наконец ответила она. – Я славлюсь своим непостоянством. Отсюда и фургон. – Она кивнула на его пустой стакан: – Еще по одной?
Позже Тоби проводил ее вверх по холму до маяка. Светила полная луна. В тишине они шли по дорожке мимо ряда коттеджей, и Рэйчел показывала, кто из его новых друзей где живет.
– Злишься на Каллена и Рона? – спросил он, пока Рэйчел искала ключ в сумочке. – За то, что устроили нам свидание?
Она взглянула на него, на ключ в руке, а затем отвела взгляд. Луна освещала ее профиль и скулы, и он вдруг почувствовал себя ошеломленным посетителем блошиного рынка, наткнувшимся на бесценную антикварную картину среди дешевых репродукций Бэнкси.
– Нет, – выговорила она наконец. – Послушай, Тоби… я не хочу с тобой встречаться.
– О… – Ее прямота застигла его врасплох. – Ну ладно. Хорошо.
– Нет, дело не в тебе, – поспешно добавила она. – Я ни с кем не хочу встречаться. Я не ищу отношений. Прости, – сказала она, – но лучше сразу предупредить, согласен? И я…
Он улыбнулся.
– Рэйчел. Можешь не объяснять, – ответил он, хотя в голове роился миллион вопросов. По поводу фургона, ее прошлого и внезапного категоричного заявления. Я ни с кем не хочу встречаться.
– Ты мне нравишься, – произнесла она, – но я не ищу отношений, выходящих за рамки дружеских. Вот и все. Новым друзьям я всегда рада, но что-то большее…
Тоби улыбнулся.
– Значит, будем дружить, – ответил он.
Она вздохнула с облегчением. Неужели думала, что он устроит сцену?
– Ладно. Отлично. Спасибо за компанию.
– И тебе, – ответил он. – Спокойной ночи.
Все к лучшему, рассудил он, спускаясь с холма. Нога разнылась, как всегда под конец дня. Я же надолго здесь не задержусь, да и своих проблем выше крыши. Зачем добавлять к ним чужие. Даже если очень любопытно.
