Шетил Сандермоен
Моя русская жена. My Russian Wife
Каждый раз, когда Аня варит борщ – традиционный русский суп со свеклой, – я всегда в шутку говорю ей, что женился бы на ней только за ее борщ. Теперь и сам борщ, и эта присказка укоренились в нашей семье и стали традицией.
Наша 11-летняя дочка Марта просто мастер неожиданных вопросов. Как-то за ужином (кстати, в этот раз мы ели не борщ) она вдруг спросила меня: «Когда ты в первый раз поцеловал маму?». Еще до того, как я успел ответить, она уже ответила сама: «Ах да, конечно, когда ты сделал ей предложение!»
«Должен признаться, что это случилось немногим ранее… чтобы ощутить вкус…». «Ну это понятно, вкус борща!» – заключила Марта.
Шетил Сандермоен
1. Предисловие
Эта книга о моей русской жене Ане, об истории наших с ней отношений, а также о том, как разные культуры накладывают отпечаток на восприятие действительности.
Порой в своих взглядах и реакциях мы выглядим людьми с разных планет. Наши так называемые мемы[1] расходятся. Аня провела свои детство и юность в Советском Союзе, она застала время распада и краха империи.
Я вырос в Норвегии, демократической, но довольно бедной во времена моего детства стране, и на моей памяти она превратилась в одно из самых процветающих и благополучных государств мира. У нас с Аней очень разный бэкграунд.
В этой книге содержатся и некоторые размышления о России – в частности, когда речь идет о темах, напрямую связанных с попытками понять мою жену. Книга нисколько не претендует на полноту освещения сложнейших проблем наших взаимоотношений или моих взглядов на Россию.
Первое, что бросается в глаза при посещении России – это красота русских женщин. Приезжаешь ты в Москву, Санкт-Петербург или любой другой крупный российский город – красавицы везде и всюду, будь это сотрудницы паспортно-пограничной службы или просто проходящие мимо женщины. Бросается в глаза, что все они выглядят так, будто собрались на вечеринку или в гости, – все изысканно одеты и при макияже. В большинстве своем они стройны и подтянуты. Питание фастфудом и полуфабрикатами не произвело еще на них своего разрушительного действия.
Очень заметно, как много внимания они уделяют своей внешности.
Как мужчина вынужден отметить, что от них трудно оторвать взгляд. Но я скандинав, а нас так воспитывали, что смотреть на женщин с откровенным желанием или проявлять сексуальный интерес нельзя. Низводить женщину до сексуального объекта считается унизительным и рассматривается как проявление неуважения.
Однако я с удивлением обнаружил, что многие женщины, встречавшиеся мне в Москве, смотрели с интересом на меня.
Во мне нет ни капли самолюбования, и я отлично понимаю, что не настолько хорош собой, а потому задумался, отчего же все эти красотки, казалось, так мной интересовались. Сначала я подумал, что это, возможно, связано с тем, что они как-то могли определить во мне иностранца, которые все еще пробуждают среди россиян неподдельный интерес.
Как я позже выяснил, это было правдой, но лишь отчасти. Я обнаружил, что существует весьма жесткая конкуренция за стоящего мужчину между русскими женщинами – они оказались в сложной демографической ситуации: на 100 женщин приходится только 88 мужчин. Типичное для русского мужчины поведение еще больше усложняет проблему.
Русские женщины считают соотечественников (возможно, небезосновательно) избалованными, ленивыми, неряшливыми. К тому же трудно найти мужчину, который не злоупотреблял бы спиртным.
Похоже, русских мужчин мало заботит собственное здоровье. Конечно же, это обобщение, и я лично знаю русских, которые, подобно любому европейцу, весьма щепетильны в вопросах ухода за собой. Однако с течением времени я все же пришел к заключению, что русские мужчины и правда избалованны, причем именно теми женщинами, которые как раз и жалуются на своих избалованных мужей!
Это может казаться парадоксом, но и впрямь русские матери балуют своих сыновей и относятся к ним совсем иначе, чем к дочерям, когда дело касается домашних обязанностей, уборки за собой, поддержания чистоты, аккуратности, да и просто отношения к своему здоровью.
Совершенно неудивительно, что такие мальчики вырастают в мужчин, не имеющих ни малейшего представления о том, как стать хорошим партнером и мужем. В этом отношении Россия и в самом деле весьма старомодна и продолжает жить мужскими эгоистическими интересами. Для меня все это делает Россию похожей скорее на какую-нибудь азиатскую страну, нежели на европейскую. Да и правовое положение российских[2] женщин ниже, чем мужчин. А потому не должно вызывать удивления, что все вышесказанное заставляет россиянок искать альтернативы за рубежом.
Эта небольшая книга о том, каково это – мужчине из европейской страны быть женатым на русской женщине. Она о том, как разница наших жизненных историй, наших ценностей и опыта превращает наш брак одновременно и в испытание, и в приключение. Я знаю, что в подобной ситуации находятся и многие другие пары, и я искренне надеюсь, что содержание этой книги будет для них, а заодно и для любого другого читателя актуальным и интересным. Эта коротенькая книжка подводит итог моим размышлениям об отношениях и о жизни с женой, описывает мои представления о России (а заодно и Европе), при этом в ней не ставилось никаких более важных задач, чем просто развлечь читателя, а также, по возможности, дать ему повод для размышлений.
Если же вы, читатель, обнаружите, что она в некоторых своих частях критична по отношению к российской политике, то, пожалуй, я не стану этого отрицать. Однако же если она покажется вам критично настроенной по отношению к русским и к их стилю жизни, то примите мои извинения. В мои намерения не входило ни обижать, ни осуждать, но лишь только делиться своими наблюдениями. Россия вызывает у меня восторг, и я люблю свою русскую жену.
2. В поисках лучшей доли
В Европе и США существует стереотип: россиянки – искательницы счастья, охотницы за деньгами. Возможно, в этом есть своя правда. И все же лучше для начала определиться с понятием «искать счастье». Мы все в некотором роде искатели лучшей доли, разве не так?
Все мы ищем лучшей жизни для себя и своих детей. И в этом смысле быть искателем лучшей доли вполне естественно. Однако же зачастую понятие «искатель лучшей доли» обретает негативный смысл, указывая на кого-либо, кто жаждет нажиться за счет другого человека.
Согласно моему опыту, совсем немногие русские женщины – «искательницы счастья» в таком вот негативном смысле. Как и большинство женщин в любом уголке мира, россиянки ищут партнера для создания семьи, такого человека, с кем хотелось бы идти по жизни, и кто относился бы к ним с уважением. И, да, это вполне может значить, что некоторые из них пытаются найти западного мужчину, чтобы наладить лучшую жизнь.
В русском языке быть «замужем» буквально означает быть «за мужем». Это означает, что муж защищает свою жену и заботится о ней, но и она поддерживает его и обеспечивает ему тыл и комфортную жизнь. Она стоит за ним и все для него делает. Однако в любом случае мужчина представляется более значимой фигурой – именно он встречается с миром лицом к лицу, именно он решает все деловые вопросы, именно он обеспечивает семью материально, в то время как женщина оказывается внутри безопасного дома.
Конечно же, далеко не все женщины согласятся с тем, чтобы их считали людьми второго сорта.
Несколько раз нам с Аней приходилось ездить в Берн в российское консульство – к примеру, когда ей надо было получить новый паспорт или поменять свою фамилию после замужества. Мы ездили туда на машине, и поскольку найти свободное парковочное место рядом с консульством – не самая простая задача, чаще всего сначала я подвозил Аню к консульству и только потом искал место для парковки (и обнаруживалось оно, как правило, весьма неблизко).
Степень подготовленности всех ваших документов, а также предварительная оплата услуг консульства (деньги отправляются почтовым переводом), как правило, роли не играют – всегда найдется какая-нибудь недооплаченная пошлина, из-за которой снова придется ехать на почту. Когда мы ездим вдвоем, то на почту отправляюсь я, а Аня остается в консульстве, сохраняя свое место в очереди.
Проблема в том, что расстояние до почты совсем не близкое. Поэтому надо брать свою машину, и значит, терять парковочное место, либо совершать весьма продолжительный променад до почты и обратно и при этом не опоздать, поскольку почта закрывается на обед с 12.30 до 14.00 (да-да, «Mittag»[3] в Швейцарии – это вам не шутки). Консульство же ведет прием посетителей только в утренние часы, с 9.00 до 12.00. Представьте, что вам назначено, скажем, на 11.30. Пока вас пригласят, пока просмотрят все документы, уже стукнет 12.00. И тут вам сообщают, что нужно заплатить еще какой-то там сбор, и единственный способ сделать это – отправить почтовый перевод на счет консульства! В моей голове никак не укладывается: почему эти пошлины нельзя оплатить непосредственно в посольстве?! Если не успеваешь на почту, то приходится возвращаться домой (а в нашем случае это без малого два часа езды), потому что к тому моменту, когда на почте заканчивается обед, консульство уже будет закрыто. Значит, надо будет снова записываться на прием в посольство и потратить еще один день в попытках подать свое заявление.
Все это я рассказываю вовсе не для того, чтобы описать специфику работы российского консульства в Берне. Работники консульства профессионально выполняют свои обязанности; просто им приходится действовать в таких вот условиях.
Я о другом.
Все посетители консульства – женщины. Русские женщины. Все они там по сходным поводам – получают новый паспорт (у всех россиян два паспорта – внутренний и международный), меняют гражданство, меняют документы в связи со сменой фамилии и т. д. Аня разговаривала с некоторыми из них в ожидании своей очереди – истории у всех одинаковые. Все они замужем за европейцами после развода с русскими мужьями и, как правило, у этих женщин есть ребенок от первого брака. Они хорошо образованны, знают по меньшей мере три языка (немецкий или французский – в зависимости от того, в какой части Швейцарии они живут, и английский, в дополнение к своему родному).
Я был вместе с Аней в консульстве несколько раз, несколько раз Аня ездила сама, и картина всегда одна и та же – только женщины. Все это весьма симптоматично и наглядно демонстрирует происходящее в России. Молодые талантливые женщины покидают страну. Своей судьбе я за это благодарен, но Россия определенно в них нуждается!
В общем и целом русские не такие уж материалисты. Откровенно говоря, русские – и снова я подчеркиваю, что это лишь утверждения общего характера – в отношении денег весьма наивны, поскольку воспитывались в иной системе ценностей, если сравнивать с более прагматичной Европой (о ценностях смотри главу 16).
В некотором смысле все это кажется невероятным, поскольку означает, что имущество редко приобретает особый статус, и, теоретически, предпочтение отдается людям и отношениям (о важности друзей и семьи смотри главу 8).
Обратной стороной медали, однако, становится отсутствие в России культуры гордости обладания. Русские относятся к вещам, как будто они ничего не стоят, и как будто на индивидуальном уровне бережливое к ним отношение совершенно излишне. Если что-то сломалось, то это чужая проблема.
Меня поразили бесхозные мебель, автомобили, земля и строения, ветшающие и разрушающиеся, потому что никто не хочет заниматься их содержанием. В обществе не существует идеи бережного отношения и заботы по отношению к своему имуществу, даже если человек при этом не богат и владеет немногим. Ощущение, что сама идея ответственности за то, чтобы хоть что-нибудь осталось следующим поколениям, просто никому не приходит в голову.
Я рискну предположить, что такое равнодушное отношение к собственности распространяется и на самую важную часть человеческой жизни – на семью, на брак. Я же считаю, что все, что стоит иметь, стоит и того, чтобы о нем заботиться. Неуважение, пренебрежение, оскорбление или неверность не способствуют поддержанию здоровых супружеских отношений. И мужчинам, и женщинам нужно прикладывать усилия для поддержания брака.
Вспоминается, как Аня однажды спросила меня, почему все дома в Норвегии, даже в отдаленных деревеньках, выглядят такими ухоженными, и почему люди так много времени тратят на заботу о своих домах и садиках. Будто им больше заняться нечем, сказала она, и почему этим хлопотам отдается предпочтение? Я ответил, что свой дом или квартира, дающие нам ощущение родного дома, – самое большое капиталовложение, которое за свою жизнь многим только и удается сделать. Свой дом – повод для особой гордости, что и гарантирует бережное отношение, а значит, и длительную сохранность, и ухоженный вид.
К тому же дом – это сбережения. Многие люди в течение долгих лет откладывают деньги, чтобы к старости иметь хоть какие-то активы. Потом они могут продать свой дом и купить дом поменьше, или же более подходящий для жизни на пенсии и при этом еще, если получится, отложить некоторую сумму, оставшуюся от сделки.
Дом должен быть красивым и ухоженным, однако это вовсе не значит, что он должен быть с «претензией». И даже обеспеченные люди стараются не выставлять напоказ свое богатство (по крайней мере, так это было раньше!) по причине свойственного скандинавской культуре эгалитаризма[4], а также понимания того, что признаки хорошей жизни, такие как хороший дом, невозможны без усердной работы нескольких поколений.
Все это чуждо русскому образу мыслей. За 75 лет коммунистического режима поколения русских выросли в обществе, в котором государству принадлежало все. Предполагалось, что государство позаботится обо всех материальных нуждах. При этом режиме ценить материальное или хотя бы говорить о нем считалось неприличным. Гордиться способностью позаботиться о себе было совершенно не принято.
Постоянно навязывалась скромность, но это была такая скромность, которая принижала человека: он должен значить меньше, чем коллектив или безликая масса. Подобная скромность всегда продвигается и навязывается диктатурами, ведь она облегчает процесс контроля и сводит к минимуму потребности отдельного индивидуума. Если вы один из миллионов, то ваши потребности не имеют значения. А имеет значение лишь общее дело, родина и общественный интерес, что на практике означает лишь интерес правящей элиты.
Когда в 1991 году Советский Союз распался, маятник качнулся в противоположном направлении. Доминирующим стало вовсе не индивидуалистическое, а эгоистическое поведение.
Экономика стала не капиталистической, а криминальной. Собственность и экономические объекты, такие как богатые природные ресурсы, раньше принадлежавшие государству, оказались захвачены и разворованы аппаратчиками и бюрократическими шишками. Последние стали так называемыми олигархами, контролирующими новую экономику вместе с политическими лидерами.
Потому-то сегодня богатые русские так бесстыдно сорят деньгами (домами, автомобилями, украшениями), что у них нет представления о гордости и нет понимания сути истинной скромности. Они считают, что им не нужно «вести себя прилично».
Такое бессмысленное выставление напоказ своего богатства легко превращается в вульгарность, особенно если соседствует с российской отчаянной бедностью, бросающейся в глаза. И, как мне кажется, не стоит удивляться, что большая часть старшего поколения россиян считает, что в советские годы жилось лучше.
Российские экономические реалии весьма суровы, и такими были всегда, что, вполне вероятно, и является главной причиной стремления русских женщин покинуть страну. И все же я склонен думать, что любая россиянка, будь у нее возможность найти себе хорошего, надежного партнера для создания семьи, предпочла бы остаться на родине, поближе к своим родным и друзьям. Однако решающим фактором становится нехватка мужчин. Именно это и толкает многих энергичных и ищущих личностей в плавание к новым берегам, в погоню за любовью и возможностями, на «поиски лучшей доли», если угодно.
3. Назад к СССР?
Я знаю, что несколько переиначил название песни Битлз «Назад в СССР»[5]. Таким образом я просто высказываю свои опасения по поводу того, что нынешнее руководство России повернуло страну вспять и ведет ее обратно к чему-то, сильно напоминающему Советский Союз. Однако название главы также отсылает и к тому моменту, когда я повторно посетил Москву – случилось это спустя 36 лет после моего первого визита. Я жаждал увидеть перемены, которые сопровождали смену режима и всей экономической системы.
Первый раз я был в России в 1976 году, мне только стукнуло 19. Я представлял молодежное крыло норвежской социал-демократической партии на так называемой Конференции мира[6], которая состоялась в Москве. Основная цель приезда для большинства из нас была – увидеть своими глазами, что же происходит за железным занавесом. Нам очень хотелось выяснить, можно ли было доверять коммунистической пропаганде за мир.
Я должен отметить, что мои ожидания не были завышены. Все это происходило в самое напряженное время эскалации политической риторики и гонки вооружений между странами Варшавского договора и странами НАТО. Я жил в одной из стран НАТО, имевшей общую границу с СССР, поэтому принял активное участие в дискуссиях по ядерной угрозе.
Следовало ли скандинавским странам объявить себя зонами, свободными от ядерного вооружения (запретив размещение американского ядерного оружия на своих территориях), как предлагало движение за мир (под прикрытием советских инициатив, как позже выяснилось)?
Каким должен был быть ответ НАТО Советскому Союзу на их новые ракетные комплексы РСД-10, способные за несколько минут достичь любой из европейских столиц? Комплексы РСД-10 стали первыми советскими ракетами, оснащенными твердым, а не жидким топливом: то есть их можно было привести в боеготовность сразу после поступления приказа, без потерь драгоценных часов на опасную работу по заправке ракеты жидким топливом. Ракетный комплекс РСД-10 обладал таким потенциалом, что смог бы разрушить все базы и установки НАТО без предупреждения.
Таким образом Советскому Союзу удалось угрозами точечных ядерных ударов упрочить свои позиции в области нейтрализации боевых ядерных сил НАТО. Что следовало предпринять НАТО и Западу – разрабатывать новые системы вооружения для пропорционального ответа, или же протянуть руку дружбы в доказательство того, что Запад никому не угрожает? Что на самом деле происходило в Советском Союзе? Кто стоял у руля? В лентах новостей все его лидеры представлялись полусумасшедшими стариками со слабым здоровьем.
Вот при таких обстоятельствах я в первый раз приехал в Москву. Меня встречали как важного политического гостя. Принимающей стороной были комсомольская организация и Всемирная федерация демократической молодежи[7]. Как я потом не уставал повторять, название оказалось не соответствующим действительности: федерация вовсе не была всемирной, а принадлежала всего одной стране, она была скорее не федерацией, а жестким политическим кланом и уж точно не была демократической. Ну и на встречах не было видно никакой молодежи – все были значительно старше нас.
Даже несмотря на то, что организаторы нашего визита старались показывать Москву и социалистический рай с лучшей стороны, было невозможно не заметить, насколько все было убогим. Позже я сказал своим коллегам по политической деятельности, что Советский Союз никакая НЕ сверхдержава. «У них там даже туалетной бумаги нет, – делился я впечатлениями. – Люди подтирают зад газетой «Правда»! Как же такую страну можно считать сверхдержавой? Заберите у них ядерное оружие, и они ни для кого, кроме себя самих, не будут представлять угрозы». Я даже не догадывался, насколько это было правдой: не прошло и пятнадцати лет, как эта «сверхдержава» развалилась.
Конечно же, и в первый свой приезд я видел красивых девушек, но большинство сливалось с серой массой. Все эти люди выглядели несчастными страдальцами, будто их тайным желанием было оказаться в каком-нибудь совершенно ином месте.
Еще до приезда в Советский Союз у меня не было никаких иллюзий ни по поводу этой страны, ни на счет коммунизма как такового, и мой визит лишь утвердил меня в моей позиции. Позже, принимая участие в подобных молодежных конференциях, я увидел такие страны, как Куба и Северная Корея, и это сделало меня еще более ярым сторонником либеральной демократии и капитализма.
Мой второй визит в Москву случился многими годами позже. Именно тогда я встретил свою будущую жену Аню.
Мне кажется, я влюбился с первого взгляда. Она работала личным ассистентом американского гуру менеджмента, моего партнера по бизнесу и на тот момент моего босса. Он попросил меня присоединиться к нему в Москве, чтобы помочь в крупном проекте по реструктуризации компании со штатом в 300 тысяч сотрудников и с офисами по всей стране.
Аня встречала нас в московском аэропорту Шереметьево (в том же самом Шереметьеве, куда я прилетел в первый раз в 1976 году).
Аня считает, что в тот день она выглядела ужасно (у нее было сильное воспаление глаза, пришлось даже надеть повязку), я же увидел очень красивую, умную и трудолюбивую молодую женщину. В свой первый приезд в Москву я не встречал никого похожего на нее, не видел таких красивых и стильно одетых женщин. И хотя до момента, когда нами завладели серьезные чувства, прошло некоторое время, стало ясно практически сразу, что между нами пробежала искра.
