Шерри Рун
Фаворитка двух магов
– Стой, а откуда ты… Мне показалось, что когда ты прибыл к моим родителям, то еще не знал об этом, так…
– Телепатия. Даррен владеет ей в совершенстве, я же… могу общаться исключительно с ним. Видишь ли, мы с братом близнецы, если говорить языком наших уважаемых ученых – однояйцевые. Из-за чего можем общаться мысленно, когда оба стабильны. Вчера вечером ни о какой телепатии речи не шло, но сегодня уже все отлично. Я смог быстро передать информацию брату о тех, кто перешел границы. А он уже разберется.
Еще бы Даррен не разобрался, если он телепат! Они все мысли – даже самые потаенные и глубокие – способны вытащить наружу при желании. Вопреки всем слухам, которые ходят про телепатов ( и из-за которых король никогда не афишировал этот дар – я не знала, что Даррен телепат, пока Джейкоб не сказал), они не могут незаметно подслушать мысли. Это всегда вмешательство и всегда не слишком приятное.
– Однояйцевые близнецы? – переспросила я.
– Точно. Ты же заметила, что мы одного роста, телосложения, да и лица практически одинаковые.
– Но глаза и волосы у вас разные, – заметила я, решив не уточнять, что короля так близко я впервые видела ночью, а потому проверить, насколько Джейкоб и Даррен похожи, не удосужилась.
– Магия. Я уже говорил, что моя магия имеет определенные особенности? Она не вырывается наружу, как у брата, а остается в пределах моей ауры. Из-за этого мои волосы практически обесцветились, а глаза… Ну, ты видела, – чуть усмехнулся Джейкоб. – Вот, пришли, проходите, сладкая Лив, не стесняйтесь.
Джейкоб магией распахнул передо мной дверь, но я не отвлекалась, продолжала говорить:
– Яркие. Создается впечатление, словно ты на грани потери контроля.
– Точно. Хотя я не на грани. Обычно. Сейчас я немного нестабилен. Но источники это практически не чувствуют, так как…
– … вся магия в пределах твоей ауры и не вырывается наружу, – послушно повторила я. – И сейчас я должна тебе помочь?
Не трудно догадаться, зачем Джейкоб схватил меня за руку и провел в небольшую, но красиво обставленную спальню на первом этаже.
С огромной спальной кроватью.
– Именно.
– Поцелуи?
– Можем ограничиться и ими, – неожиданно легко согласился Джейкоб.
Вот только умолчал, что целовать можно не только в губы…
Нет, начал Джейкоб с приличного. Относительно приличного. Сначала облизывал мои упрямо сжатые губы – все-таки я еще не отошла от утренней ситуации, несмотря на все извинения Джейкоба и обещания все исправить. Хотелось поупрямиться, сделать назло.
Но Джейкоб не торопился. Не принуждал, не угрожал, не смеялся. Хотя мог бы. Более того, если судить по слухам о его характере, то не только мог – должен был. Но он предпочел уговаривать, шептать на ушко глупости, не заходить слишком далеко – исключительно легкие прикосновения, только нежные приятные, почти что детские поцелуи.
И… это сработало.
Я упрямая. Надави на меня – не прогнусь, буду сопротивляться давлению до конца, даже если сломаюсь. Уговори – и я сама пойду навстречу.
Джейкоб умел уговаривать. Словами, руками, губами.
Стоило мне расслабиться, разжать губы, как горячий язык скользнул в рот, превращая мягкий поцелуй в страстный, жаркий, влажный. Рука Джейкоб легла на мою грудь и сжала. Через ткань ощущения были совершенно иными. Не сильнее и не слабее. Новые. Яркие.
Как и когда мы оказались на кровати, я сказать не смогла бы даже под страхом смерти. Как и запомнить все то, что со мной сделал Джейкоб. Лишь какие-то воспоминания: брошенное комом на пол платье, рычащий от досады Джейкоб, разорвавший на своих штанах ремень, и поцелуи, поцелуи в губы, в шею, в плечо, живот, даже туда, между ног. Кто бы сказал, что можно целовать там, причем не быстро и легко, а так… влажно, нагло, настырно, глубоко. Обласкивая языком все, до чего тот дотягивался. Проникая им внутрь. Лаская то самое чувствительное место все настойчивее, резче…
Мы… мы не дошли до соития, но пика я умудрилась достигнуть два раза. А Джейкоб ни разу. Лишь смотрел на меня, словно мое удовольствие могло его насытить сильнее всего другого.
– А ты?..
– А что я? – ухмыльнулся мужчина, голос которого был слишком низким и хриплым от возбуждения.
– Ты и твое удовольствие, – спросила я, уговаривая себя не смущаться. – Соитие.
– Не успею, – фыркнул Джейкоб. – Скоро сюда кое-кто приедет, надо успеть привести себя в порядок. Да и я затащил тебя сюда не для собственного удовлетворения.
– А для чего? Сделать мне приятно? И все? – недоверчиво спросила я.
– Именно. А почему ты так удивляешься? Поверь, наша глупость и невнимательность принесла тебе немало проблем, разве мы как мужчины не должны ее хоть немного компенсировать? – ухмыльнулся Джейкоб, глядя на меня снисходительно.
Этот снисходительный взгляд работал бы намного лучше, если бы Джейкоб не морщился от сдерживаемого желания.
– И из-за этого ты соврал мне по поводу выхода магической силы из-под контроля? – вздохнула я.
Не была бы так разнежена, точно бы сделала выговор: разве можно о таком врать?!
– Лишь частично. Моя магия вообще не поддается какому-либо контролю, она всегда немного упрямая. Или ты думаешь, что у меня такой мерзкий характер, потому что я от природы такой? Нет, от природы тоже, на минимум половину всего нехорошего вносит моя магия. Ладненько, тут справа ванна, можешь сходить и привести себя в порядок. Платью я верну должный вид магией.
– А твое… возбуждение? – спросила я, косясь на огромное возбужденное достоинство.
– Я взрослый мальчик, – сказал Джейкоб. – Как-нибудь справлюсь с этой проблемой.
Было неловко. Стыдно. Щеки горели. Но я никогда не относилась к той категории женщин, которые были способны лишь принимать подарки, не давая ничего в ответ.
– А это обязательно? – спросила я, набравшись смелости.
– Что? Ты предлагаешь мне попробовать натянуть на это штаны? Так хочешь причинить мне побольше страданий? Но, в целом, ходить таким возбужденным при родственниках – плохая идея.
– Нет, я всего лишь спросила, обязательно ли тебе справляться с этим самому? Я ведь могу… помочь. Не соитие, но…
– О, помочь? – ухмыльнулся Джейкоб. – Помочь ты мне определенно успеешь.
Его рука погладила мою щеку, а потом Джейкоб погладил мои губы своими пальцами. Обвел по контуру, чуть надавил, на секунду проникая между губ, но тут же убрал руку.
– Я… я говорила не такой помощи, – икнула я.
Боюсь, если Джейкоб имел ввиду ласки ртом, то это будет даже дольше, чем простое соитие.
– Не минет? – вздохнул мужчина. – Жаль, очень жаль, а я уже успел помечтать. Видимо, мои мечты останутся исключительно мечтами.
– Нет, потом, позже, – выдавила я из себя – несмотря на все, что было между нами, я еще не могла некоторые вещи говорить прямо. – Тебе придется подождать, а не мечтать…
– Ох, это утешает. Тогда что ты предлагала? Как помочь?
– Руками. Моими руками должно быть лучше, чем самому?
Принц Джейкоб удивленно приподнял бровь, переместился к изголовью кровати, оперся на спинку и совершенно бесстыдно раздвинул ноги, демонстрируя свой возбужденный член.
– Эм…
– Действую сразу, без слов, пока ты не передумала, – ухмыльнулся мужчина. – Давай, попробуй, он гарантированно не кусается, в отличие от меня и Даррена. Только прихвати масло, в полке справа.
Я как завороженная открыла полку прикроватной тумбочки, вытащила бутылек с маслом и подползла поближе к Джейкобу. А на словах… я была смелее. Вылив масло на ладонь, я глубоко вздохнула, собираясь с духом.
Стыдно, страшно и интересно.
– Позволь-ка, – сказал Джейкоб беря мою руку в свою и направляя к своему возбужденному члену.
Ничего страшного не произошло. Горячий, очень нежный на ощупь. Джейкоб убрал свою руку, а я осторожно провела подушечками пальцев по стволу вверх и вниз, словно неопытный и неловкий исследователь. Не словно. Я действительно таковой была.
– Попробуй обхватит его рукой, полукольцом. И провести вверх и вниз, – невозмутимо предложил Джейкоб.
Его выдержка впечатляла. Он еще и команды умудрялся раздавать, пока я старательно ласкала его член рукой.
– Сожми чуть сильнее, да, вот так. И поосторожнее с ноготками. Пожалуйста, приласкай головку.
Ни страха, ни отвращения не было, но и такого удовольствия, как я получала раньше – тоже. Дело было в тотальном спокойствии Джейкоба. Неужели я так плохо его ласкаю, что он настолько равнодушен? Я вздохнула, продолжив движения рукой, и посмотрела в сторону.
Ох, кажется, я ошиблась, не настолько Джейкоб спокоен, как хочет показать!
Рука Джейкоба сжимала простыню с такой силой, что удивительно, как же ткань не разорвалась в клочья. Да и сам он… очень напряжен. И как я раньше не заметила?
Я смотрела в его красивое лицо, в яркие магические глаза и наслаждалась тем, какое пламя горит в глубине его зрачков. Пламя желания. И причина этому – я. Мои не самые ловкие, почти неуклюжие действия, моя рука, скользящая на его естестве. И тело.
Моя тело, которое он жадно осматривал, столь жадно, что я мне в какой-то момент стало казаться, будто Джейкоб и впрямь меня касается.
Но нет.
Он лишь с ужасающей силой сжимал простыни и невероятно спокойным голосом продолжал давать мне наставления:
– Не только ствол, погладь головку, но аккуратно. Обычно это самая чувствительная зона у мужчин. Но лучше, когда одновременно.
Одновременно? У меня рука обычного размера, чтобы такой член везде одновременно гладить!
Хотя… Я потянулась второй рукой: одной гладила головку, а второй – ствол. Кожа там на удивление нежное, да и чувствовать пульсирующее естество.
Внезапно команды оборвались, тяжелое дыхание и прикрытые глаза свидетельствовали о том, что Джейкоб полностью сосредоточен на том, что я делаю. Сосредоточен на своем удовольствии.
И это было… приятно. Приятно не только получать удовольствие, но и дарить его другому. Тому, кто очень старается для тебя и кому твои ощущения небезразличны.
Все-таки хорошо, что сложилось так как сложилось: Джейкоб и Даррен стали моими первыми мужчинами и провели по пути физической близости. Навряд ли бы тот же бывший жених подарил мне хоть десятую долю таких ощущений. И навряд ли я бы решилась ответить своему жениху тем же.
Сдавленный стон вырвался из Джейкоба, заставив меня почувствовать глупую и совершенно неуместную гордость. А следом за стоном последовал оргазм: полупрозрачная жидкость испачкала мою руку и живот Джейкоба. Сам Джейкоб запрокинул голову и тяжело дышал, словно ловя отголоски бывшего наслаждения.
Так, чем бы вытереть? Себя и его? Семя имеет свойство высыхать и, как нам объясняли, неприятно стягивать кожу. Однако вытирать не пришлось: Джейкоб провел рукой над своим животом, а после погладил мою руку, которая тут же стала чистой.
Магия, сплошная магия! Весь Джейкоб, кажется, состоит из магии, легких подтруниваний и завуалированной заботы. Вот и сейчас. Невозмутимо оделся, со смешком помог мне с платьем, поправил все магией и сказал:
– Что ж, пойдем. Пора тебя кое с кем важным познакомить.
Глава 8
Джейкоб отвел меня в гостиную, где нас, оказывается, уже ожидали.
Женщина, точно старше меня. Очень красивая: золотистые волосы, невероятно яркие синие миндалевидные глаза, прямой тонкий нос и пухлые губы. Высокая грудь, тонкая талия. Очень изящные руки.
Но привлекало в ней даже не эта внешность, которая могла заставить половину красавиц нашей страны почувствовать себя замухрышками, а удивительно величественная аура и изящные, отточенные, но в то же время естественные манеры. Она просто пила чай, а мне показалось, что я смотрю на картину. Да и ее платье
– Джейкоб, – женщина и не подумала встать в присутствии принца империи.
– Элизабет, ты наконец приехала, – сказал принц, не скрывая радости.
– Нахал, – отрезала женщина. – Я уже приехала, а ты не удосужился меня нормально встретить. Хорошо, что я взяла с собой Мэри, иначе мне бы даже чай приготовить было некому.
– Срочные дела, ничего не поделать, – развел руками Джейкоб.
– Паршивец. Словно по твоему довольному лицу я не могу понять, что у тебя там за дела были. Мало твой отец порол тебя в детстве.
– Да он меня ни разу и не порол, – заметил принц.
– Поэтому я и говорю, что мало. Ну, показывай.
Я стояла за Джейкобом, не решаясь и носа высунуть: если эта женщина его строит, то меня она одним словом на пол опрокинет.
– Оливия, Лив, наша фаворитка, – сказал Джейкоб, выпихивая меня вперед.
Я не слишком желала выходить из-за его спины, но и по-детски прятаться после того, как меня представили это женщине, не хотела. Легкий формальный поклон – я не хотела показаться грубиянкой.
– О, даже так, – сказал Элизабет, окидывая меня внимательным оценивающим взглядом. – Удивительно, но мне даже ругать тебя не за что.
– Оливия, а это Элизабет, фаворитка нашего с Дарреном отца.
Надо же, я была уверена, что эта женщина – родственница, ведь в это место не могли войти посторонние.
– Приятно познакомиться, Оливия, – сказала Элизабет, вставая с диванчика и делая уважительный поклон. – Без преувеличения. Действительно приятно. Ты или Даррен? Кто выбирал?
Тяжелый взгляд Элизабет остановился на Джейкобе.
– Я, – улыбнулся Джейкоб.
– Хороший мальчик, – кивнула женщина. – И плохой. Судя по всему, ты не удосужился рассказать Оливии о том, зачем я здесь? Как и важной роли фаворитки?
– Не успел…
– Мало тебя пороли, – повторилась Элизабет и повернулась ко мне: – Оливия, как думаете, зачем я здесь?
Затем, чтобы выпороть Джейкоба, которого мало пороли? Увы, озвучить эту мысль я не могла, хотя и очень хотелось. Слишком уж часто эта великолепная дама повторяла эту фразу.
– Не могу даже представить, – ответила я, чуть лукавя: была у меня парочка вариантов.
– Присаживайтесь, не стойте. В конце концов, вы же кто-то вроде моей преемницы, не могу же я позволять вам стоять.
Стоило мне присесть напротив Элизабет, как передо мной появилась чашка чая. Я улыбнулась миловидной женщине неопределенного возраста, которая поставила ее передо мной. Это, наверное, Мэри.
– Джейкоб, ты можешь пока прогуляться. У нас будет женский разговор. Помоги своему брату разобраться с тем, что у вас происходит во дворце, – улыбнулась Элизабет.
Улыбка ей шла. Она возводила ее красоту на совершенно новый уровень.
– Разве он не закончил разбираться со своими делами? – удивился Джейкоб.
– Со своими – да, с твоими – навряд ли. Думаю, решать, что делать с секретарем, которого умудрилась подкупить твоя бывшая любовница, стоит тебе, а не ему.
– Как и тебе не стоит упоминать при моей фаворитке о тех женщинах, что были в прошлом, – спокойно сказал Джейкоб, но в нем чувствовалась предостережение.
– Несомненно. Я сказала лишь по одной причине: она настолько глубоко бывшая, что если бы Даррен не передал мне так внезапно отчет, то даже не узнала бы виновницу.
– Что ж, тогда позвольте откланяться. Оставлю вас наедине, вернусь через пару часов, – сказал Джейкоб, беря меня за руку и целую в ладонь.
Чудесно. Теперь мне предстояло провести два часа с малознакомой женщиной, о статусе и влиянии которой не оставалось лишь догадываться.
– Как ты могла понять, я фаворитка предыдущего короля. А также я та, кто воспитала Джейкоба и Даррена. Удивлена?
– Немного. Вы выглядите потрясающе, – сказала я, ничуть не лукавя: если эта женщина воспитывала короля и его брата, то она была ровесницей моей мамы, если не старше!
– Спасибо, конечно, но мне в действительности не так уж много лет. Так получилось, что предыдущая королева не смогла воспитывать Даррена и Джейкоба, потому это дело переложили на мои плечи.
А, об этом я немного слышала. Поговаривали, что мать Даррена и Джейкоба очень сильно болела. Но, как теперь я узнала от Элизабет, ее болезнь была связана с разумом. И в какой-то момент, когда королева едва не стала причиной гибели своих же сыновей, король принял тяжелое решение: отослать ее в поместье, где она не сможет встретиться с Дарреном и Джейкобом.
Королева была не только влиятельной женщиной, за которой стояло огромное семейство, но еще и источником, поэтому у короля-мага никогда не было проблем с контролем своих сил. Но с наступлением болезни вопрос о фаворитке встал очень остро.
А еще это было огромнейшей проблемой.
– Король Дерн не был настолько нагл и самоуверен, чтобы явиться на бал и потребовать себе фаворитку. – Элизабет улыбнулась. – А идти к нему в фаворитки никто не горел желанием. Из-за королевы. Он ее любил, не желая заводить ни одной любовницы. Ни одна девушка не желала бы стать безнадежно второй. А еще влиятельное семейство королевы, которое ни за что бы не оставило фаворитку в покое. Хотя у короля были более чем весомые причины найти фаворитку и источник, никого из семьи королевы это не волновали – ее и впрямь слишком сильно любили, зачастую абсолютно слепой и нелогичной любовью.
– Тогда как вы стали фавориткой короля?
– Молодость, бедность и безвыходная ситуация. Или замужество с папиным другом, или фаворитка короля. Я сама предложила себя Дерну на эту должность.
– Должность? Не роль.
– Именно, Оливия. Ты хотя бы представляешь, какое влияние фаворитка имеет в этом королевстве?
Я чуть недоверчиво усмехнулась, глядя на Элизабет с некоторым сомнением.
– Не представляешь, – кивнула женщина. – Что ж, позволь немного об этом рассказать.
Найти королеву довольно нелегко. Учитывать нужно и политическую обстановку, и баланс сил в королевстве. А еще личные качества самой королевы: от ее внешности, которая должна быть выше средней, до личных качеств. Ведь королева – это не только помощь, усиление влияние короля, но и в некотором роде «картина», демонстрирующая, что король велик, а его страна могущественна. А еще желательно, чтобы королева была источником: королю не стоит искать кого-то на стороне, чтобы возвращать себе контроль сил, когда придется.
Как можно понять, найти такую королеву нелегко.
Поэтому до того, как найдут подходящую королеву, королю ищут фаворитку. Требования к ней примерно такие же, как к королеве, но нет никакой разницы из богатой или бедной семьи (лишь бы знатной). В целом, если есть проблемы с поиском, то можно соблюсти всего два критерия: ум и силу источника. Так что фаворитку найти намного проще.
– И каким образом это связано с тем влиянием, которое может оказать фаворитка? – вздохнула я.
– Как думаешь, почему ищут умную фаворитку?
– Чтобы она не натворила глупостей и не опозорила короля? – предположила я.
– На этого хватит и девушки средненького ума при должной инструкции, – ответила Элизабет.
– Выполнять функции королевы до ее появления? – сделала я второе предположение.
– Уже ближе, – кивнула Элизабет. – Но не совсем верно. Если королева – картина, то фаворитка – тайник. Фаворитка никогда не находится на виду, а потому может многое сделать для государства, оставаясь в тени. И оно не закончится с приходом королевы. Если захочешь, то сможешь заниматься в будущем тем же, что будешь делать сейчас. И я сейчас не про силы источника.
Королевы, да? Я почувствовала легкое раздражение: трудно легко принять тот факт, что тебя могут быстро заменить.
– А семья королевы не станет строить мне козни?
– Ни в коем случае. Есть разница, когда фаворитку выбирают до появления королевы, и когда ее выбирают после. Так что никто не посмеет строить против тебя козни.
– И вы здесь, чтобы подробнее рассказать мне, что я могу делать, а что – нет?
– Примерно. Но правильнее будет сказать, что я здесь для того, чтобы кратко погрузить тебя в дела дворца, немного освежить информацию о политической обстановке, ну и посоветовать не упускать влияния, которое ты можешь получить как фаворитка.
– Как-то вы слишком сильно заботитесь о моих интересах, – я не скрывала сомнений.
– Я забочусь об интересах Даррена и Джейкоба. Они оба слишком молоды, Даррен рано вступил на трон, потому им сложно справляться. Хорошо, что они вдвоем и безгранично доверяют друг другу, но фаворитка, способная заняться важными, но не самыми серьезными и срочными делами, пригодится им больше, чем обычная фаворитка. В конце концов, не зря же они так долго выбирали.
– Долго? – удивилась я. – Разве это не произошло прямо на балу с учетом собранных досье?
– Девочка, ты и впрямь думаешь, что Джейкоб такой легкомысленный, чтобы доверить все воле случая? Они выбрали тебя, причин не знают, но могу предположить. И очень давно, больше года.
Что? Но мне они сказали совершенно другое!
Больше Элизабет ничего мне о том, что Даррен и Джейкоб выбрали меня, не сказала. Возможно, она ожидала, что я начну расспрашивать, интересоваться. Но я не стала. Дело не в том, что мне было неинтересно, но есть что-то унизительное в том, что расспрашивать о таких вещах другую девушку. Словно искать подтверждение симпатии, прося прокомментировать свою личную жизнь.
Я спрошу. Обязательно спрошу. Но не у нее, постороннего в моей личной жизни, а непосредственно у Даррена или Джейкоба. Уж не знаю, ответят мне или нет, но лучше так, чем у Элизабет.
А с Элизабет мы занялись более важными вещами: разбирались, что делают фаворитки этого королевства. Элизабет ничуть не преувеличила, заявив, что должность фаворитки весьма значима. Это подтверждала книга историй фавориток. Не совсем верно называть ее книгой, скорее артефакт, внутрь которого помещался дневник каждой фаворитки после ее смерти. Но выглядел как небольшая по размеру синяя книжка. Достаточно одного желания, чтобы эта книжечка «выплюнула» в руки дневник любой из фавориток.
– И ты тоже должна будет вести небольшой дневник. Какой – на твое усмотрение. Можешь записывать личное, можешь только то, что делаешь для страны. Я вот тоже свой веду, там и личное, и важное.
– А не страшно, что я могу ваш дневник прочитать? – удивилась я. – Или кому-то почитать дам?
– Нет. Сейчас внутри нет моего дневника. Лишь после моей смерти ты как фаворитка положишь его внутрь артефакта. И сможешь прочесть. Поэтому не страшно. Когда я умру, не думаю, что мне будет дело до того, что кто-то узнает факты из моей личной жизни.
– Получается, и мой дневник туда положит следующая девушка?
– Да, все правильно. Это позволяет нам понять, чем лучше заниматься, какие дела предшественницы стоит довести до конца и многое другое. Например, четвертая фаворитка этой страны занималась организацией приютов для детей. Они и без того существовали, но их практически нельзя было контролировать: средства шли непонятно куда, продажа детей была не редкостью, да и сами дети порой содержались в невыносимых условиях. Именно она разработала систему, которая взяла все это под контроль: и средства, и организацию быта детей, и даже их обучение.
– А чем занимались вы?
– Людьми искусства. Несколько десятилетий после войны художники, певцы и многие другие представители творческой профессии были невостребованы. Но даже когда интерес к ним возрос, их положение не сильно улучшилось: никакого обучения, платили до смешного мало, такого едва ли хватало на еду и жилье. А многие таланты вынуждены были пропадать в тавернах, где проще всего было заработать. Даже музыканты, выступающие в королевском оркестре, на тот момент получали столько же, сколько горничные. Когда я об этом узнала, то решила все изменить. Как видишь, сейчас все иначе.
– Школы, где обучают игре на музыкальных инструментах…
– … моих рук дело, – улыбнулась Элизабет. – Ты тоже можешь чем-то заняться. Подумай. А пока будешь думать, изучи немного политическую ситуацию, чтобы знать, что происходит.
– Зачем мне это? Разве этим не должна заниматься королева? –
– Должна. Но, во-первых, королева появится нескоро, а Даррену не помешал бы в окружении еще один человек, способный высказать свое независимое мнение. Во-вторых, у вас, Оливия, удивительно особенный случай. Выбирать идеально подходящую стране королеву обязан Даррен, а вот Джейкоб может жениться на той, что придется ему по душе.
От последней фразы, сердце екнуло, а я сама едва не пролила чай на себя. Я ведь… не имею право рассчитывать на что-то подобное? Или все же могу?
