Шери Макгрегор
Синдром опустевшего гнезда. Как пережить боль отчуждения и отпустить повзрослевшего ребенка

Виноваты ли культурные сдвиги?

Историки говорят, что то, как мы смотрим на детей и относимся к ним, эволюционировало. Таким образом, некоторые считают, что культурные сдвиги могут способствовать усилению отчуждения. Давайте исследуем этот ход мыслей.

До 1980-х годов слово «родитель» указывало на биологическую связь. Затем, когда роль родителей и восприятие обществом детей изменились, это слово стало говорить о воспитании.

Эксперты утверждают, что контроль над зачатием позволил родителям выбирать, когда заводить детей, и поэтому быть более эмоционально вовлеченными в их воспитание^[11]. Меньший размер семьи также может сделать отношения между родителями и детьми более интенсивными^[12].

За последние несколько десятилетий число экспертов увеличилось. В 1997 году было опубликовано в пять раз больше книг о воспитании детей, чем в 1975 году^[13]. Организации, включая Службу общественного вещания и ЮНИСЕФ, а также популярные эксперты по развитию детей начали сотрудничать с маркетологами, что приводит к вопросу о мотивах. Родители обращаются за надежным советом к экспертам, а не к опытным матерям и бабушкам. Но, возможно, обилие появившихся продуктов, услуг и мнений вызывает у них больше страха и сомнений, тем самым формируя их отношение и влияя на эволюцию взглядов общества на детей.

Для многих детей долгие часы, проведенные на природе в играх с соседскими детьми, и самостоятельное обучение практически исчезли. Неконтролируемое исследование мира было заменено организованными игровыми программами, частными репетиторами и спортивными занятиями. Приключения в основном происходят в красочных пейзажах миров видеоигр. Сегодняшние дети находятся под пристальным наблюдением, и их поведение строго регулируется.

В прошлые эпохи дети взрослели и приобретали взрослую ответственность, учась к десяти годам водить сельскохозяйственную технику. Сегодня они более защищены, на них возлагается меньше ответственности и родители в большей степени вкладывают в них эмоциональные средства. Раньше детей ценили, по крайней мере частично, за их ожидаемый экономический вклад в семью. Возможно, в какой-то степени сегодняшнее поколение стало, как отмечает социолог Вивиана Зилизер, экономически «никчемным», но при этом эмоционально «бесценным»^[14].

Большинство родителей согласились бы с идеей о том, что социальные ожидания эволюционировали. Как правило, сегодняшние юноши и девушки выросли, ни в чем не нуждаясь, имея все в избытке. Акцент на чувствах и справедливости пронизывает детскую среду. Все это баловство, чрезмерное обдумывание и снижение риска могут не дать детям свободы совершать ошибки и учиться на них, как это было принято в прошлые времена. Историки предполагают, что это препятствует взрослению и развитию эмпатии, но усиливает сосредоточенность детей на самих себе.

Родители, которые обижены и озадачены уходом своего взрослого ребенка, считают непостижимым, что такие благонамеренные вещи, как дополнительная осторожность и забота, являются веской причиной для разрыва связей.

В моем собственном детстве мы с братьями и сестрами понимали, что находимся в подчинении у наших родителей. Как и во многих семьях, на первом месте стояли их чувства и мнения – с детьми мало консультировались. По большей части мы знали, что с нашими мамами и папами не следует спорить.

Тем не менее мы с мужем были среди большинства родителей, чья жизнь вращалась вокруг деятельности и чувств наших детей. Для нас было важно подарить им счастливые воспоминания о детстве. Тысячи матерей, которые поделились со мной своими историями, описали похожий фокус. Мы не просто родители. Мы воспитатели.

Может ли индивидуализация стать причиной отторжения?

Некоторые родители выражают разочарование по поводу экспертов, которые путают отчуждение с индивидуализацией. Иногда называемый «дифференциацией», процесс индивидуализации включает в себя развитие человека в индивидуальное «я», которое отделено от других, включая родителей.

Хотя, возможно, культурное влияние современного общества на детей способствует острой необходимости бунтовать, чтобы индивидуализироваться, это не оправдание злонамеренному поведению.

Очень многие отчуждения сопровождаются манипуляциями, словесными оскорблениями и уничтожением оппонента. И разрыв сохраняется десятилетиями или навсегда. Я слышала о тысячах матерей, чьи дети впервые отвергли их, когда им было за 30, за 40 и старше. Это, по-видимому, отличается от процесса развития собственного «я», отдельного от других, к которому мог бы применяться термин «индивидуализация».

Если вы считаете, что ваш взрослый ребенок, с которым у вас ограниченный контакт, индивидуализируется, у вас может быть веская причина в какой-то степени оправдать его, сославшись на незрелость. При таком подходе может потребоваться терпение.

Для любого из нас процесс индивидуализации является частью жизни. Мы учимся принимать мнения других, но также и уважать самих себя. Малыш может сказать: «Я могу сделать это сам», и родитель поддерживает развивающуюся автономию ребенка, позволяя ему попробовать. Мы также можем поддержать стремление молодого взрослого к автономии. Малыш, возможно, разозлился бы, если бы мы попытались застегнуть рубашку, когда он мог бы сделать это сам. Юношу или девушку может раздражать мнение родителей о более важном жизненном выборе. Сын или дочь могут даже истолковать беспокойство родителей как недостаток веры в них и выразить это чувство. «Ты думаешь, я глупый?» – может спросить ваш сын. Или: «Я не идиотка», – могла бы сказать ваша дочь.

Вспомните свою собственную юность.

Также разумно ожидать, что взрослые дети будут относиться к вам с добротой и чуткостью, которых вы ожидаете от других взрослых, – и вы можете сказать им об этом.

Рекомендуемая литература

«Управление миллениалами: Откройте для себя ключевые компетенции для управления современной рабочей силой» – книга, написанная Чипом Эспинозой и Миком Уклеей, предназначена для управления персоналом, но будет полезна для родителей. Современное общество уникальным образом сформировало ценности и коммуникацию миллениалов и создало барьер между поколениями. Книга содержит идеи, которые помогут преодолеть этот разрыв.

Возраст эмансипации: не слишком ли много делают родители?

Когда в 1990-х годах один из моих детей учился в четвертом классе, школьный хулиган обругал учителя, ударил другого ребенка и перевернул несколько парт. Дебошира отправили домой на остаток дня. Учитель прочитал остальным в классе лекцию о проблемах у мальчика дома и объяснил, что он так выразил свое горе. Учитель попросил других детей относиться к этому ребенку с особой добротой, когда тот вернется.

Насколько этот сценарий отличался от того, что было в моем собственном классе начальной школы почти 30 лет назад. Тогда мальчик опрокинул несколько парт и выругался в адрес учителя. Директор быстро выгнал ученика и отстранил его от занятий на несколько дней. Семейные проблемы мальчика были известны в районе, но учитель никогда не упоминал о них, не говоря уже о том, чтобы предлагать их в качестве причины его поведения. Когда хулиган вернулся в школу на следующей неделе, он получил строгое предупреждение вести себя хорошо или быть исключенным. На самом деле он все равно был исключен из общества одноклассников. Большинство детей держались от него подальше.

Я сочувствую этим мальчикам. Они были выбиты из колеи домашними проблемами. В обоих случаях, возможно, существовали более разумные способы помочь им. Быть может, оба примера даже экстремальны. Но контраст ставит вопрос: стоит ли удивляться, что в мире, где люди оправдывают плохое поведение, некоторые дети вырастают во взрослых, которые ожидают особого отношения?

Добрые, поддерживающие родители, которые обеспечили своим детям любовь, счастливое детство, другую помощь и материальные блага, такие как хорошее образование, модная одежда, электроника, автомобили, дорогие свадьбы, каникулы, первоначальные платежи за жилье и многое другое, сообщают, что, когда они начинают думать о своем собственном будущем и ограничивают финансовую помощь, начинаются словесные оскорбления со стороны взрослого ребенка или молчание. Сотни матерей рассказали о том, что когда они просили ребенка старше 30 лет, у которого хорошая работа, взять на себя оплату их собственного счета за сотовый телефон (или что-то сопоставимое), то в ответ получали словесные оскорбления и отказ. Этим матерям кажется, что их дети ожидают от них пожизненной платы по их счетам. Такие родители констатируют печальную реальность: как только из них выжали всю помощь, заботу, деньги, время, терпение, любовь и поддержку всех видов, их сыновья и дочери выбросили их, как старую тряпку.

Думали ли эти дети, что они особенные и значат больше, чем другие? Или они считали свои чувства и потребности важнее чувств и потребностей родителей? Некоторые матери пришли к выводу, который сводится к следующему: «Я слишком много сделала для своих детей и теперь расплачиваюсь за это».

Действительно ли виноваты матери, которые задаются вопросом, не сделали ли они «слишком много»? Возможно, не больше, чем учитель, который оправдывал поведение хулигана. Педагог следовал школьной политике и преобладающим представлениям того времени. Матери следовали общественным ценностям. Так, в 1980-х и 1990-х годах советы по повышению самооценки детей распространялись как Евангелие. Часто акцент на повышении самооценки был лишен какой-либо связи с достижениями.

Исследователи приписывают культурным изменениям растущее число самоуверенных людей, которые придерживаются завышенного мнения о себе. Они говорят, что нарциссическое расстройство личности и его деструктивные черты, такие как чрезмерная уверенность в себе и отсутствие заботы о близких отношениях, усиливаются^[15].

В статье о психологическом тесте под названием «Инвентаризация нарциссической личности» американский психолог Джин М. Твенге рассказывает, что она и ее коллеги проанализировали ответы 49 518 студентов колледжа, которые проходили этот тест в период с 1982 по 2009 год. Их анализ показывает поразительную тенденцию к росту. В 2009 году на пятьдесят восемь процентов больше учащихся показали высокий уровень нарциссизма, чем это было в 1982 году^[16]. Возможно, увеличение числа взрослых детей, которые отвергают своих родителей и отбрасывают всякое чувство долга в пользу своих собственных потребностей, желаний и вожделений, связано с этим сдвигом.

Одни из самых печальных историй, которые я слышала, – это истории одиноких и больных мам, сталкивающихся с тяжелым медицинским лечением без поддержки взрослых детей, которые, как они предполагали, помогут им в старости. Не раз дети отвергали своих матерей в начале болезни. Сыновьям и дочерям, ради которых те стольким пожертвовали, похоже, вообще все равно: они отказывают не только в реальной помощи, но и в элементарной эмоциональной поддержке. Внезапное отчуждение в то время, когда они наиболее уязвимы, может быть особенно разрушительным для мам, чья пожизненная забота о своих детях лишила их социальной поддержки.

Матери, которые говорили своим детям, что те особенные, и хвалили их просто за то, что они были самими собой, следовали советам экспертов, которые утверждали, что повышение самооценки наших детей поможет им добиться успеха. Однако, как отмечают исследователи и как сейчас показывает наше общество, эти благие намерения могут иметь негативные последствия.

Социологи не предлагают нам вернуться к ушедшим дням детского труда и детям, которых видели, но не слышали. Но, обладая историческим пониманием, многие задумываются, не качнулся ли маятник слишком далеко.

Конечно, для любой тенденции существуют исключения. Это помогает объяснить, как дети, живущие в той же культуре и даже в тех же семьях, что и их более эгоцентричные сверстники, могут вырасти в заботливых взрослых, которым и в голову не придет отвергнуть родителей или семью.

Существует также поведенческая эпигенетика, которая (частично) изучает эффекты влияний и жизненных воздействий, которые могут изменить то, как люди реагируют на одни и те же стимулы. Я не эксперт по эпигенетике. Возможно, вам будет интересно провести некоторое исследование по этой теме.

Влиятельные противники

Любое обсуждение причин, по которым взрослые дети отвергают своих родителей, должно включать сторонние факторы влияния. Я называю их «влиятельными противниками» отношений между родителями и детьми. Чаще всего в качестве подстрекателя выступает супруг(а). Иногда даже семья супруга играет определенную роль или помогает ребенку в отчуждении.

Ранее мы познакомились с матерью-одиночкой Динн, чья дочь вышла замуж за состоятельного человека из контролирующей семьи. Отчуждение началось, когда девушка обручилась. Другая семья осыпала дочь Динн подарками и дорогими поездками. «Они выманили ее у меня шелковыми блузками и каникулами за границей, – говорит Динн. – И моя дочь позволила им это сделать».

Также мы узнали историю Джулии, которая скучает по своему единственному сыну. Эта женщина была замужем почти сорок лет, однако ее ситуация похожа на ситуацию матери-одиночки Динн. Будучи трудолюбивыми людьми со скромными доходами, Джулия и ее муж гордятся тем, что их сын успешно окончил аспирантуру, тем, что у него сейчас хорошая карьера. «Мы добились немалых результатов, – говорит Джулия. – Однако мы совсем не богаты. Наш сын женился на девушке из гораздо более богатой семьи».

Женщина продолжает: «Моя невестка и ее мать не заботятся о чьих-либо чувствах. Они постоянно меняли свое мнение о свадебных планах и ожидали, что все будут выполнять любую их прихоть. А потом на свадебной церемонии у каждого платья была проблема. Даже подол свадебного платья оторвался». Тихо Джулия добавляет: «Я никогда не знала, что карма работает так быстро».

Не всегда более богатая семья способствует отдалению взрослого ребенка. Руби, мать двоих детей из Оклахомы, говорит, что ее старший сын познакомился с девушкой из скромной семьи, когда учился в колледже. Стремясь поближе узнать молодую женщину, Руби и ее муж оказались в затруднительном положении: «Мы ей с самого начала не понравились. И это не поменялось со временем».

Невестка Руби в свое время отдалилась от своих родителей, и это довольно распространенный сценарий. Руби также отмечает отсутствие у молодой женщины духовных корней – в отличие от церковного воспитания их сына. Но мать смирилась с тем, что ее сын – взрослый мужчина, способный делать свой собственный выбор. Несколько лет назад она стала свидетельницей того, как сильно изменился ее ребенок. Когда ему было 35, он позвонил Руби и попросил ее совершить с ним короткую поездку. Она ухватилась за возможность восстановить связь. «Но как только сын сел в машину, он настроил радио на Говарда Стерна, славящегося своим непристойным поведением в эфире, – вспоминает женщина. – Сын был неуважителен ко мне и ко всем остальным. Его также не волновало, насколько сильно он разгромил гостиничный номер. Мне было стыдно за человека, которым стал мой ребенок».

Как и Руби, Джулия признает, что ее сын вырос и делает свой собственный выбор. Она даже сопереживает ему, потому что знает, что ее невестка контролирует ситуацию. Но Джулия беспокоится, что из-за ее воспитания у сына не хватило мужества противостоять своей жене. «Я стала похожа на следователя на месте преступления, который пытается во всем разобраться, – говорит она. – Но это не моя вина».

Сын Джулии, возможно, случайно попал в такую семью, которая активно работает над тем, чтобы оттолкнуть любого новичка от его собственных родителей. «В семье моей невестки есть образец, – говорит Джулия. – У обеих ее сестер есть мужья, которые тоже не видят свои семьи. Когда эта девушка встречалась с моим сыном, она говорила о том, какие странные были эти семьи, но я не придавала этому большого значения. А потом увидела, что на ее девичнике не было никого из семьи ее отца. Когда я спросила о них, ее мать сказала мне, что они не близки».

Теперь Джулия считает, что семья ее невестки во главе с ее матерью вступила в сговор, чтобы забрать ее сына.

Опыт Джулии не является чем-то необычным. Я слышала похожие истории от тысяч людей. Часто бывает, что семьи такого рода имеют идеалистические убеждения, чувствуют, что они лучше или принадлежат к более высокому классу, чем другие, и говорят о новичке как о человеке, которого они каким-то образом спасли.

Иногда именно члены семьи или друзья меняют взгляды сына или дочери на родителей. Художница-портретистка Барб считает, что в ее случае отчасти была виновата давняя подруга. В то время как Барб была занята написанием ряда важных портретов, эта женщина часто водила ее взрослую дочь на спектакли и на балет. Художница доверяла своей подруге и была счастлива, что дочери весело. Позже она узнала, что ценности ее подруги не совпадали с ее собственными. «Моя дочь поставила под сомнение мою веру, мою трудовую этику и все, за что я когда-либо выступала, – говорит Барб. – Я чувствовал себя преданной моим так называемым другом».

Иногда источником проблемы становится бывший супруг. Отсутствующий родитель может появиться как своего рода сказочный персонаж, а затем воплотить детские фантазии сына или дочери или рассказать историю, оправдывающую его отказ от семьи. Внезапно преданный родитель оказывается преступником, которого обвиняют в пренебрежении отсутствующего родителя. Матери нередко говорят, что бывший супруг исказил мнение о них их сыновей или дочерей или даже купил их любовь.

Синдром родительского отчуждения – хорошо известное явление, при котором один партнер при разводе порочит другого перед несовершеннолетними детьми. По некоторым оценкам, в США 20 миллионов несовершеннолетних детей сталкиваются с этой проблемой^[17]. Тот факт, что это происходит и со взрослыми детьми, не вызывает удивления. Родители, использующие такую тактику, часто похожи на лидеров религиозных культов: они харизматичны, требуют лояльности к себе и прибегают к эмоциональным манипуляциям. У ребенка формируется тревожный тип привязанности, подобный привязанности людей, находящихся в эмоционально оскорбительных отношениях^[18]. Нетрудно понять, что взрослый ребенок может быть восприимчив к родителю, который использует тактику культа.

Если ваш ребенок стал жертвой синдрома отчужденного родителя или подобных моделей отчуждения, наберитесь мужества. Возможно, есть надежда. В зрелом возрасте люди иногда начинают понимать, что в детстве они были объектами манипуляций. Это часто происходит во время психотерапии, к которой обращаются по какой-либо другой причине, например по вопросам брака, и проблема отчуждения всплывает наружу. Иногда эти люди воссоединяются с отчужденным родителем.

Злоупотребление психоактивными веществами

Родители, чьи дети злоупотребляли психоактивными веществами, часто рассказывали истории, восходящие к подростковому возрасту, а иногда и охватывающие десятилетия. Некоторые описывали многочисленные вмешательства, а также свое время и деньги, потраченные на консультирование и программы восстановления. В конце концов некоторые родители подводят черту. Это часто является причиной отчуждения.

Дорис, чей единственный сын – наркоман, рассказывает: «Мы несколько раз были с ним в аду. Это порочный круг. Он опускался на самое дно и приходил домой больной, покрытый язвами. Он обещал, что изменится, и нам было его жаль. Мы платили за реабилитационные программы, помогали ему встать на ноги, оплачивали профессиональное обучение… но в конце концов он всегда снова начинал употреблять наркотики». В прошлом году Дорис и ее муж переехали. Они также сменили свои телефонные номера. «Это казалось единственным способом сбежать, – говорит несчастная мать. – Но если сын найдет нас и будет вести такую же жизнь, нам придется быть жесткими. Он взрослый мужчина, и мы больше не позволим ему разрушать наши жизни». Сыну Дорис 34 года.

Ким описала похожую историю. Их третья дочь из четырех начала злоупотреблять алкоголем и наркотиками в старших классах школы. Она исчезала на несколько недель, возвращалась домой и приводила себя в порядок, но потом снова пропадала. Годы эмоциональной травмы сказались на Ким и ее муже. Наконец, при поддержке других своих дочерей, родители посетили несколько образовательных семинаров, а затем заняли определенную позицию. Они перестали давать деньги и сказали своей 27-летней дочери, что она не может вернуться домой, пока не докажет, что способна оставаться трезвой.

Уходя из дома, девушка разбила окно. Она стала порочить своих родителей в постах на Facebook, которые были полны лжи, и сказала, что никогда больше с ними не заговорит. Несколько месяцев спустя вождение в нетрезвом виде вынудило ее лечиться. С тех пор девушка, казалось, стала налаживать свою жизнь. Прошло три года, Ким знает, что ее дочь живет и работает неподалеку и у нее даже есть младенец. Женщина жаждет поближе познакомиться со своей внучкой и надеется, что однажды дочь пойдет на контакт.

«Недавно я отправила ей письмо, в котором сказала, что мы все еще любим ее, – говорит Ким. – Если она избавилась от зависимости и захочет восстановить отношения, мы будем ждать».

Как и многие матери, Ким подвергла ревизии свои родительские способности, задаваясь вопросом, была ли она виновата. Если говорить об исследованиях этого вопроса, они неоднозначны: большинство из них указывает на то, что авторитарный и разрешающий стили воспитания чаще могут вызвать такое поведение детей, в отличие от авторитетного или демократического стилей. Но давайте не будем сбрасывать со счетов давление сверстников и другие факторы, влияющие на жизнь ребенка. Наркоман, который винит родителей в своих проблемах, ничем не отличается от любого, кто смотрит куда угодно, кроме зеркала, чтобы найти причину своих собственных несчастий.

Дочь Ким никогда не говорила родителям, что они виноваты в ее проблеме с наркотиками. Тем не менее Ким и ее муж задавались таким вопросом. Когда дочери было 15, в их браке появились проблемы. Они обратились за психологической консультацией и с тех пор были счастливы. Но Ким спрашивает себя, могли ли они пренебречь дочерью в течение этого времени. «Я поделилась этими мыслями в своем письме к ней, – говорит Ким. – И извинилась, если это было так. Разве это не все, что любой из нас может сделать?»