Шантель Шоу
В погоне за любовью
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Возвращение в Дауэр-Хаус походит на встречу со старым другом, подумала Иден, глядя на увитые плющом стены. Но ее сердце было разбито, и она не могла оставаться здесь.
Она попросила Нева найти подходящее жилье, и он, глядя на ее хмурое лицо, не стал задавать лишних вопросов. К счастью, лето в Уэллворсе было богато событиями, и оставшуюся часть недели Иден писала статьи о празднике в доме викария, о крикетном матче ветеранов и о прогнивших трубах в местной больнице. После трех лет, проведенных в Африке, работа в местной газете не вызывала у нее энтузиазма. Нужно думать о карьере, напомнила она себе. Однажды она уже пожертвовала ею ради романа с Рейфом и решила больше этого не делать.
По правде говоря, сейчас у нее ничто не вызывало энтузиазма, в том числе еда. Одежда висела на ней мешком, и друзья даже спрашивали, не больна ли она. Эта болезнь называлась любовью, и правда заключалась в том, что ей так и не удалось забыть Рейфа. Новая встреча с ним причинила еще большие страданий, поэтому она решила не смотреть по телевидению трансляцию гран-при Португалии.
Воскресенье Иден провела у Клиффа и Дженни. Ей невероятно повезло, убеждала она себя. У нее замечательные друзья, она живет в одном из самых красивых домов Англии. Без Рейфа жизнь казалась проще, однако почему-то поздно вечером она предпочла веселой комедии обзор спортивных новостей.
Рейф стартовал по крайней внутренней дорожке, и, когда Иден наблюдала за тем, как он одного за другим обходит соперников, ею овладело знакомое чувство тревоги. Она начала ходить туда-сюда, но, услышав громкий возглас комментатора, пулей подлетела к экрану, пролив при этом апельсиновый сок.
«…Сантини сошел с дистанции. Рейф Сантини, пятикратный чемпион мира, разбился во время соревнований гран-при Португалии. Глядя на кадры с места событий, я должен заметить, что будет настоящим чудом, если он выберется из искореженного автомобиля».
– Нет, Рейф, – прошептала Иден.
Где Рейф? Она не видела его из-за толпы людей, но, как сказал комментатор, авария была серьезной и его машина превратилась в груду металлолома. Вдруг она вспомнила, что это был обзор спортивных событий за последние сутки. Гонка состоялась несколько часов назад. Рейф мог уже умереть, а она об этом даже не знала! Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.
– Рейф, вылезай из машины, – взмолилась Иден, и вдруг толпа расступилась. Камера показала Рейфа, которому помогали подняться. Иден упала на колени перед экраном. Его лицо скрывал шлем, были видны только глаза, но ей почудилось, что он смотрит прямо на нее, и она коснулась его изображения.
Через несколько секунд оно исчезло. Комментатор начал рассказывать о финале гонки, а затем переключился на регби, но Иден ничего не видела и не слышала. Пережитое потрясение лишило ее сил, и она просто сидела на полу перед телевизором, приложив руку к экрану, словно пытаясь дотронуться до Рейфа. Затем, медленно поднявшись, на ватных ногах пошла наверх, но не в свою спальню, а в комнату Рейфа. Душевная боль, которую она испытывала всю неделю, вырвалась наружу мощным потоком слез. Иден плакала до тех пор, пока у нее не заболели глаза.
Такова любовь, горько подумала девушка. Мучительный страх за его жизнь, отчаянное желание купить билет на ближайший рейс и последовать за ним в любой конец земного шара.
Я не могу без него жить, призналась себе Иден, но и с ним тоже не могу. Снова стать его любовницей, постоянно переезжать из отеля в отель, вечно ждать окончания гонок, интервью или праздника ради нескольких часов его внимания? Казалось, ей было суждено полюбить человека, который для нее недосягаем. Рейф никогда не любил ее, в этом она не сомневалась. Оставшуюся часть ночи Иден мучилась вопросом, смогла бы она удовольствоваться меньшим.
Гран-при Италии должен был состояться в Монце, и дороги, ведущие к стадиону, были перегружены, хотя до начала гонки оставалось еще несколько часов. Петра, личная помощница Рейфа, которая четыре года назад была на стороне Иден, прислала ей билет.
Остальное зависит от меня, подумала Иден, и ее охватил страх. Должно быть, она сошла с ума, раз по собственной воле идет в логово льва. Скорее всего, Рейф отвергнет ее, но после португальской аварии она была вынуждена признать, что жизнь без него не имеет смысла.
Служащий провел Иден в ложу для особо важных гостей, и ее сердце упало, когда она очутилась в компании красавиц. Гран-при Италии был важным событием, и в Монце собрался весь цвет итальянского общества, включая фотомоделей, которые были неотъемлемой частью «Формулы-1». Я им не конкурент, расстроилась Иден, готовая встать и уйти. Некоторые девушки были особенно красивы – высокие, загорелые, с длинными ногами, в коротких юбках. Рейф считал брюки неженственными, но у Иден не было выбора.
Бледно-голубой костюм обошелся ей в целое состояние, однако он того стоил. Брюки делали ее выше, пиджак подчеркивал тонкую талию. В нем она выглядела сдержанно и элегантно, но кружевной топ и распущенные волосы придавали ей чувственности. Иден подумала, что рядом со всеми этими красотками в мини походит на монахиню, однако из гордости высоко держала голову.
Увидев одного из механиков команды Сантини, Иден улыбнулась. Алонсо плохо понимал по-английски и вряд ли помнил ее, но когда она подошла, он улыбнулся и восхищенно посмотрел на девушку.
– Я приехала повидать Рейфа, – медленно произнесла она.
– Рейфа? Проходите. Он готовится к старту. Эта гонка много значила для Рейфа, потому что проходила в его родной стране. Он был в Италии легендарной личностью, и поболеть за него пришли тысячи фанатов. Он не имел права подвести их, и повисшее в воздухе нервное ожидание только усилило тревогу Иден.
Рейф стоял, прислонившись к автомобилю. На нем был белый костюм пилота, украшенный логотипами многочисленных спонсоров. Черные волосы были почти не видны под шлемом, глаза блестели, когда он смеялся вместе с фотографами. Его окружала группа красоток в бикини, поверх которых были надеты ленты с рекламными девизами торговых марок.
– Хорошо, Рейф, обнимите Синди за талию, а ты, Синди, прижмись к нему и положи руку ему на грудь. Отличный снимок. Так, еще раз.
Неподалеку от этой группы расположился человек, которого Иден надеялась не встретить. Сицилиец по происхождению, Фабрицио Сантини был на несколько дюймов ниже своего сына, но с такими же широкими плечами и волевым подбородком. Сын крестьянина преуспел в жизни, чем по большей части был обязан женитьбе на богатой наследнице. Даже сейчас, будучи обладателем состояния в миллиард фунтов, он отличался безжалостной деловой хваткой, которая наводила страх на его конкурентов.
– Эй, босс! – позвал Алонсо. Рейф обернулся и вздрогнул при виде Иден. – Синьорина Иден вернулась.
– Правда? – Сложив руки на груди, Рейф медленно оглядел ее с головы до ног. Девицы в бикини перестали болтать, фотографы замерли в ожидании. – Какой сюрприз, – протянул он. – Чего ты хочешь, Иден?
Под его внешней беспечностью скрывалась агрессия, взгляд был холодным и суровым.
– Тебя, – просто ответила она.
Вся толпа с любопытством уставилась на Иден, девицы глупо хихикали. Лицо Рейфа по-прежнему было непроницаемым, черные глаза безжалостно смотрели на нее. Им двигала уязвленная мужская гордость, он не мог простить ей того, что она его отвергла. Иден вздохнула. Ее унижение перед скопищем шикарных блондинок оказалось напрасным.
– Ты сказал, что будешь рад, когда я приползу и буду умолять, чтобы ты дал мне еще один шанс, – напомнила она ему. – Итак, я здесь.
Хихиканье стало еще более бесстыдным. Фотографы начали снимать Иден, но она не удостоила ни одного из них взглядом. Все ее внимание было приковано к Рейфу. Высвободившись из объятий Синди, он потребовал:
– Больше никаких фотографий. Все свободны.
Подойдя к Иден, он резко спросил:
– Ты идешь или нет?
Девушка поспешила за ним, забыв, что Фабрицио Сантини наблюдает за происходящим.
Обстановку в фургоне Рейфа нельзя было назвать роскошной. Даже будучи миллионером, он не важничал и предпочитал жить рядом с остальными членами команды.
– В какую игру ты играешь, Иден? – спросил он, прислонившись к буфету. – Две недели назад ты твердо заявила, что не хочешь иметь со мной ничего общего. Что заставило тебя передумать?
– Мне тебя не хватает, – призналась она. Рейф недоверчиво фыркнул и провел рукой по волосам.
– Это правда? – спросил он.
Уловив в его высокомерном тоне слабую нотку неуверенности, Иден поняла, что ее ответ очень важен для него. Несмотря на то что вокруг увивались толпы сногсшибательных красоток, Рейф хотел именно ее.
– Я ни во что не играю, – сказала она, подойдя к нему. – Мне нужно только это. – Встав на цыпочки, она обняла его за шею и поцеловала в губы.
К облегчению Иден, Рейф ответил на поцелуй, и она поняла, что этот человек ее судьба и бежать от нее бесполезно.
– На сей раз пути назад не будет, – предупредил Рейф. – Я так хочу тебя, что готов овладеть тобой прямо сейчас, но у меня, как обычно, нет времени. – (Видя, как он с трудом сдерживает желание, Иден нежно погладила его по щеке.) – Нам никогда его не хватало, – пробормотал он.
– У нас будет еще много времени, – пообещала Иден. – После гонки я приду сюда и буду ждать тебя.
Рейф выругался себе под нос, и она поняла, что в его душе идет мучительная борьба.
– Все же почему ты приехала? – спросил он, надевая шлем.
– Я смотрела гран-при Португалии. – Иден закрыла глаза и вспомнила те ужасные минуты, которые ей довелось пережить.
– Я не пострадал, cara. Несколько синяков, и все.
– Знаю. Я сразу же позвонила Петре, и она успокоила меня. Но что было бы, если бы ты погиб, Рейф? У меня бы ничего не осталось, кроме моей гордости. Ты говорил, что хочешь дать нашим отношениям еще один шанс. – Немного помедлив, Иден продолжила: – Я тоже хочу. Я устала думать о прошлом и тревожиться за будущее. Не знаю, как долго это продлится, но, честно говоря, это не так уж важно. Ты нужен мне сейчас, – решительно произнесла она, и его губы изогнулись в сексуальной ухмылке, которую она обожала.
– Сейчас я немного занят, cara тia. Ты можешь подождать до вечера?
Вилла «Мимоза» находилась в маленькой деревушке на берегу озера Комо. Настоящий оазис спокойствия всего в получасе езды от шумного Милана.
Возвращение на виллу подобно путешествию назад во времени, подумала Иден, осматривая спальню хозяина. В этой комнате она познала рай и ад. За год, проведенный с Рейфом, вилла стала ее домом, хотя они проводили здесь мало времени.
По большей части именно в спальне, вспоминала Иден, разглядывая свое отражение в зеркале. Она купила эротичный черный пеньюар и вынуждена была признать, что выглядит очень соблазнительно. Было уже за полночь, когда им с Рейфом наконец удалось ускользнуть с вечеринки, устроенной в честь его победы. Весь вечер Иден держалась рядом с ним, что вызвало немалое любопытство у представителей прессы.
– Ты нашла в ванной все необходимое? Услышав звук его голоса, она резко обернулась, ее сердце затрепетало, глаза расширились.
– Да, спасибо. – Увидев свои любимые туалетные принадлежности, она была поражена. Должно быть, это совпадение – Рейф вряд ли помнил, какие запахи она предпочитает.
Он пересек комнату, чтобы достать из ведерка со льдом бутылку шампанского. Взгляд Иден был прикован к его широким плечам, оливковой коже, видневшейся в расстегнутом вороте белой рубашки. Рейф был еще привлекательнее, чем раньше. Его взгляд красноречиво говорил, что он хочет заняться с ней любовью, и мысль об этом наполнила ее нервным ожиданием.
– У меня есть тост, – сказал Рейф, поднимая бокал. – За нас, Иден. За то, чтобы это продолжалось как можно дольше.
От его слов у Иден по спине побежали мурашки. Она хотела что-то сказать, но Рейф помешал ей.
Его губы пахли шампанским. Язык мощным натиском проник в глубь ее рта, заявляя о желании обладать ею. Ее пальцы начали нетерпеливо расстегивать остальные пуговицы на его рубашке, жаждая прикоснуться к коже. Она чувствовала, как бьется его сердце. Теперь это был не хладнокровный спортсмен, а человек, порабощенный страстью.
– Ты не выходишь у меня из головы, я постоянно думаю о тебе, – пробормотал он, покрывая поцелуями ее шею. Его пальцы тем временем развязывали атласную ленточку на корсаже пеньюара, затем он взял в ладони ее грудь.
– Я хочу тебя прямо сейчас, cara. Я больше не могу ждать.
У Иден все поплыло перед глазами, когда Рейф поднял ее и отнес на кровать. Сквозь полуприкрытые веки она наблюдала за тем, как он сбросил рубашку и лег рядом. Она так сильно хотела его, что забыла обо всем, но, когда он стал спускать пеньюар с ее плеч, память безжалостно вернулась.
– Я не хочу его снимать, – прошептала Иден. Рейф рассмеялся.
– И не надейся. Я четыре года мечтал о твоем теле, о твоей белой коже на черных шелковых простынях. Я хочу увидеть тебя целиком, каждый дюйм твоих длинных стройных ног, которые всегда сводили меня с ума. – Стащив с нее пеньюар, он начал изучать ее обнаженное тело. – Боже мой!
Иден зажмурилась, чтобы не видеть отвращения на лице Рейфа. Потрясения в его голосе было достаточно.
– Ты знал, что с моей ногой не все в порядке, – сказала она, стараясь говорить непринужденно, но у нее ничего не вышло.
Рейф не ответил, и в отчаянии она открыла глаза.
– Ты не обязан… То есть, если твое желание прошло, я пойму, – хрипло произнесла Иден.
Глаза Рейфа потемнели.
– С чего ты взяла, что я больше тебя не хочу? – спросил он, и она изогнулась, пытаясь надеть пеньюар, чтобы закрыть ноги. – Ты правда считаешь, что это, – он провел пальцем по одному из шрамов, – могло отбить у меня желание заняться с тобой любовью?
– Они ужасны, – прошептала Иден, глотая слезы. Плакать было глупо. Но она чувствовала себя такой ранимой! Рейф мог выбирать самых красивых женщин в мире, почему он должен остановиться на ней? – Хирург сказал, что со временем они немного побледнеют, но нога никогда не станет прежней. Ты всегда был неравнодушен к женским ногам, Рейф, – закончила она.
– Я всегда был неравнодушен к тебе, – сказал Рейф так убедительно, что она уставилась на него. – Ты по этой причине отвергла меня в Лондоне?
Иден кивнула.
– Я подумала, что мои шрамы вызовут у тебя отвращение. Я не вынесла бы, если бы ты счел меня уродливой. – Она фыркнула и потерла глаза. Вдруг ей захотелось спрятаться и остаться наедине со своей болью. Несмотря на все заверения, Рейф не был похож на человека, охваченного страстью. – Я буду спать в комнате для гостей, – сказала она, поднимаясь, но Рейф снова толкнул ее на подушки.
– Никто из нас сегодня вообще не будет спать, – мягко произнес он, медленно расстегивая брюки.
Это было невероятно, но, казалось, Рейф нарочно не спешит. У Иден пересохло во рту, когда он стянул трусы и предстал перед ней обнаженным и возбужденным.
– Рейф, ты не должен… – начала Иден, но он проигнорировал ее слова, опустился на колени рядом с кроватью и начал покрывать поцелуями шрамы у нее на ноге. – Не надо, – взмолилась она, вздрагивая от его прикосновений.
– Тебе больно, когда я их касаюсь?
– Нет, – призналась она, – но их вряд ли можно назвать привлекательными.
– Они часть тебя, а я хочу тебя целиком. Если меня и потряс вид твоей ноги, то это не из-за отвращения. Я испытывал сострадание, боль вот здесь. – Он положил ее ладонь себе на грудь. – Невыносимо думать, что ты лежала на земле раненая, истекающая кровью, а меня не было рядом, чтобы помочь. – Он нежно провел пальцем по шраму. – Ты всегда будешь для меня самой красивой женщиной в мире, cara. Впрочем, если шрамы так тебя расстраивают, я могу найти лучшего пластического хирурга.
– Ты хочешь, чтобы я сделала операцию? – спросила она. Что бы там ни говорил Рейф, он бы предпочел, чтобы у нее по-прежнему были идеальные ноги.
– Честно говоря, нет. Твои шрамы являются свидетельством твоей смелости. Для меня ты само совершенство.
Даже если бы Иден не поверила ему, его искренность подтвердил бы блеск в глазах. Испытывая одновременно радость и облегчение, она приподняла бедра, чтобы Рейфу было легче снять с нее трусики.
Ее гладкая, как атлас, кремовая кожа выглядела очень соблазнительно на фоне черных шелковых простыней, и Рейф невольно залюбовался ею. На его скулах появился легкий румянец.
– Четыре года – это долгий срок, cara тia. У тебя за это время было много любовников? – хрипло произнес он.
Иден хотелось поддразнить Рейфа, сказать, что ей до него далеко, но в его взгляде появилась какая-то трогательная ранимость, и она спросила:
– А это имеет какое-то значение?
Рейф покачал головой.
– Нет, самое главное, что сейчас ты со мной.
– Ты единственный мужчина, которого я когда-либо хотела.
– И единственный, кого ты когда-либо знала и будешь знать, – добавил он. – Пообещай мне, Иден, что останешься со мной, пока я тебя хочу.
Она собралась что-то сказать, но Рейф не мог больше ждать. Признание Иден окрылило его, и его рот жадно впился в ее губы, а руки скользнули вниз по животу. Она была влажной и теплой, готовой принять его, и он, раздвинув ей ноги, начал медленно входить в нее. Но она была такой манящей, и он боялся, что, помедлив, взорвется. Коснувшись лбом ее лба, Рейф прошептал:
– Я не хочу причинять тебе боль.
– Ты причинишь мне боль, только если остановишься.
Призвав на помощь остатки самообладания, Рейф немного ускорил темп, и она, вцепившись в его плечи, задвигалась в одном ритме с ним.
Иден уже забыла, как это великолепно, ее тело выгибалось дугой, пока первая волна экстаза не наполнила ее невообразимым блаженством.
– Рейф! – вскрикнула она, чувствуя приближение следующей волны. На этот раз Рейф простонал:
– Ты пообещала остаться со мной, пока я хочу тебя.
Иден напряглась. Она не ожидала услышать сейчас эти слова и неуверенно посмотрела на него. Неужели все это было игрой и Рейф дал ей понять, что получил от нее желаемое и больше не хочет ее?
– Да, обещала, – хрипло ответила она, и его рот изогнулся в чувственной ухмылке.
– Я буду хотеть тебя еще очень-очень долго, – предупредил он ее. – Может быть, всегда.
– Значит, я останусь на это время, – просто сказала Иден.
Его глаза потемнели, и он коснулся ее губ в нежном и одновременно страстном поцелуе.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Был чудесный летний день. Иден нежилась на солнышке у бассейна. Книга, которую она читала, была очень увлекательной. София, экономка Рейфа, обещала приготовить вкусный обед.
У нее было все, о чем она только могла мечтать. Все, кроме Рейфа, напомнил ей внутренний голос. Он потрясающий любовник, но Иден мало одного секса. Ей хотелось, чтобы он принадлежал ей не только телом, но и душой.
Рейф вернулся домой к ланчу. Между соревнованиями он был занят подготовкой выставки автомобилей. Поскольку отец плохо себя чувствовал, он был вынужден взять на себя ведение семейного бизнеса.
– Рад тебя видеть, – поприветствовал он Иден, а затем наклонился, чтобы запечатлеть на ее губах страстный поцелуй. – Чем занимаешься?
– Плаваю, читаю. Купание и солнце идут на пользу моей ноге, – непринужденно произнесла она. – А как у тебя дела?
– Работа на выставке идет полным ходом, – ответил Рейф, опуская бретельки ее бюстгальтера.
– София сказала, что накроет стол на террасе, – рассеянно пробормотала Иден, опьяненная прикосновениями его длинных смуглых пальцев к ее коже.
– Я попросил ее немного подождать. – В его голосе слышалось нетерпение.
– Но я голодна, – поддразнила его она, обольстительно улыбаясь. – А ты?
– Просто умираю от голода, cara, – простонал Рейф, лаская ее грудь.
– Да, Рейф, пожалуйста… сейчас, – взмолилась Иден, не в силах больше ждать.
– Приподними бедра, – охрипшим от страсти голосом произнес Рейф. Иден подчинилась, и он рывком стащил с нее трусики, затем неспешно разделся и лег сверху.
Вдруг зазвонил мобильник. Рейф несколько секунд игнорировал звонок – его разочарование было очевидным. Мрачно выругавшись, он поднялся и поднес телефон к уху.
– Папа.
Он перешел на итальянский, которого Иден не знала, но ее и не интересовало, о чем они говорили. Фабрицио постоянно названивал Рейфу, и Иден казалось, что он нарочно не дает им побыть наедине.
Она поднялась, надела халат и направилась к дому. Сейчас она примет душ, поест, а затем придумает, чем себя занять. Несомненно, Рейф по приказу отца поедет в офис.
Выйдя из ванной, Иден удивилась, обнаружив, что Рейф ждет ее в спальне.
– Прости, но мой отец…
– Ты не обязан ничего мне объяснять. Я знаю, у него проблемы со здоровьем и поэтому ты очень занят.
– Работа может подождать, – ответил Рейф. – До гонок в Индианаполисе осталось несколько свободных дней. Я подумал, мы могли бы съездить в Венецию.
– Правда? – Ее глаза заблестели от предвкушения. – А как же дела? Твой отец…
– Он сможет обойтись без меня. Четыре года назад я совершил ошибку, не уделив тебе достаточно времени, и не хочу, чтобы это повторилось. Однако сейчас мне нужно уехать.
– К счастью, у меня очень интересная книга, – весело ответила Иден. Подумать только – несколько дней Рейф будет безраздельно принадлежать ей!
– Ты могла бы съездить в город за покупками, – предложил он, жалея, что не может остаться с ней и отгородиться от остального мира. – Милан славится эксклюзивными бутиками. Все женщины любят ходить по магазинам.
– Но ты говорил, что я нравлюсь тебе, потому что не такая, как все, – с улыбкой напомнила ему Иден. – Меня не интересуют твои деньги, Рейф, – добавила она, обнимая его за шею. – Меня интересуешь только ты.
Венеция недаром завоевала репутацию одного из самых романтичных мест на земле, восхищенно подумала Иден, разглядывая резной орнамент на спинке кровати. Она бы с радостью провела это время на вилле, но Рейф твердо решил выполнить обещание.
Днем они совершали прогулки по каналам и приобщались к богатой истории и культуре Венеции, а ночью предавались страсти. У Иден болело все тело, но это была приятная боль. Вспоминая, как Рейф любил проводить утро, она думала, что он никак не может ею насытиться. Поэтому, проснувшись сегодня, она была немного разочарована, обнаружив, что его нет рядом.
Легкий ветерок всколыхнул тонкую занавеску, и Иден заметила Рейфа, сидящего на балконе в одном из плетеных кресел.
– Ты рано встал, – сказала она, подойдя к нему сзади и положив руки ему на плечи.
Рейф поднес ее руку к губам и поцеловал.
– Я думал, – наконец ответил он, и Иден овладело дурное предчувствие, – о прошлом и о вас с Джанни.
– Мне казалось, мы договорились жить настоящим, тем более что никаких «нас с Джанни» не было. В тот вечер у бассейна я не целовала его. Между нами ничего не было.
– Я верю тебе, cara, – уныло протянул он. – Я должен был знать, что ты никогда не лжешь. Твои помыслы чисты, как бриллиант. У тебя нет от меня секретов.
Он ошибся, у нее был один секрет, который она никогда не выдаст. Их отношения не основаны на любви, и она ни за что не признается ему в своих чувствах.
– Я приношу тебе свои извинения. – Рейф встал и заключил ее в объятия. – Я не знаю, зачем Джанни понадобилось нас разлучать, но, похоже, его любовь к тебе была настолько сильна, что он был готов причинить мне боль. – Он поцеловал ее в висок, затем в щеку и в уголок рта. – Мы потеряли четыре года. Из-за него я отказался от самого дорогого, что у меня было. От тебя. – Иден ошеломленно уставилась на него. – Джанни обманул меня, но я не могу ненавидеть его за то, что он сделал. Несмотря на боль, которую он причинил нам обоим, я так по нему скучаю.
– Я знаю, – печально произнесла она, крепче прижимая его к себе. – Я тоже не испытываю к нему ненависти, так что давай не будем вспоминать прошлое, раз мы снова обрели друг друга. – Немного погодя она снова призналась: – Знаешь, Рейф, ты единственный мужчина, которого я когда-либо желала.
– Тогда докажи мне это, – страстно прошептал Рейф, взял ее на руки и понес в спальню.
Незадолго до того, как они должны были приземлиться в Милане, Рейф сообщил Иден неприятную новость. Большую часть полета он провел, разговаривая по мобильному телефону, и по его лаконичным ответам Иден поняла, что он чем-то недоволен. Счастливые дни в Венеции пролетели, и пришла пора возвращаться к реальности.
– Сегодня вечером я устраиваю званый ужин для своих деловых партнеров.
Иден ошеломленно уставилась на него, не в силах скрыть беспокойство.
– Сколько будет приглашенных? Он небрежно пожал плечами.
– Человек двадцать.
– Как я смогу все организовать за пару часов? – возмутилась она. – Ты же знаешь, что я не умею готовить.
– Тебе не о чем беспокоиться, cara. София обо всем позаботится.
– Все равно ты мог бы предупредить меня заранее, – укоризненно произнесла Иден. Ей было обидно, что он не спросил ее совета. Очевидно, она нужна Рейфу только в постели, для всего остального у него есть его незаменимая экономка.
– Я и сам ничего об этом не знал. Отец только сейчас сообщил мне, что собирается принимать гостей на вилле, а не у себя дома.
Опять Фабрицио! Иден фыркнула.
– Ты всегда находишься на побегушках у своего отца?
Раньше такого не было, уныло подумал Рейф, глядя в окно лимузина.
– Мой отец болен. Самоубийство Джанни стало для него большим потрясением. Он уже не молод, и его желание увидеть меня во главе «Сантини корпорэйшн» вполне понятно. Я не могу вечно участвовать в гонках и, поскольку Джанни умер, являюсь единственным наследником.
Его телефон зазвонил снова, и; оставшуюся часть пути он был занят. Когда они прибыли на виллу, Рейф смущенно сказал:
– Не беспокойся, cara. Все уже готово. Почему бы тебе до приезда гостей не отдохнуть немного?
– Сейчас ты похлопаешь меня по попке и предложишь не забивать глупостями свою хорошенькую головку, – огрызнулась Иден. – Я знаю, когда мое присутствие нежелательно, Рейф. Не бойся, я не буду вам мешать. Ты смиришься с моим появлением на ужине или пришлешь мне в комнату тарелку овсянки?
– Ты стала очень язвительной. У тебя язык как у гадюки, – разозлился он. – Четыре года назад ты не…
– Не могла за себя постоять? – предположила она.
– Прости, что не предупредил заранее, – мягко произнес Рейф. – Но ужин продлится всего несколько часов, а ты ведешь себя как маленький ребенок.
– Я знаю, – бросила Иден и направилась к бассейну. Когда она проходила мимо Рейфа, он хотел остановить ее, но тут снова зазвонил телефон. Выругавшись на родном языке, он отпустил ее.
Ей понадобилось двадцать раз переплыть бассейн, прежде чем она смогла успокоиться. Иден задремала в шезлонге и проснулась только в шесть часов. Вспомнив, что гости Рейфа должны приехать в семь, девушка застонала. Ей нужно принять душ и уложить волосы. Собираясь предстать перед гостями в качестве любовницы Рейфа, она должна выглядеть на все сто.
Пересекая холл, Иден вспомнила, что оставила сумочку в гостиной. Зайдя туда, она замерла, увидев четырех мужчин.
– Мне очень жаль. – Ее щеки покраснели, и она попятилась назад, пытаясь дрожащими пальцами запахнуть саронг, чтобы прикрыть свое крошечное бикини.
Рейф вскочил, в то время как Фабрицио и двое других гостей уставились на нее; их лица ничего не выражали.
– Иден, я думал, что ты наверху, одеваешься к ужину.
– Как видишь, нет, – ответила она, вымученно улыбаясь, чтобы скрыть смущение. – Я заснула у бассейна.
Фабрицио Сантини, откинувшись на спинку кресла, рассматривал ее, словно скотину на рынке.
– Здравствуй, Иден. Рафаэль говорил, что ты некоторое время поживешь на вилле. – Немного помедлив, он добавил: – Надеюсь, ты идешь на поправку после ранения. Вижу, ты серьезно пострадала. – За его показным беспокойством скрывалась издевка. Иден, пытаясь спрятать больную ногу за здоровой, потеряла равновесие и непременно упала бы, если бы Рейф не поддержал ее.
Один – ноль в вашу пользу, Фабрицио, мрачно подумала Иден, выходя из гостиной вместе с Рейфом.
– Что все это значит? – прошипел он, и она бросила на него яростный взгляд.
– Я же сказала, что заснула. Если помнишь, прошлой ночью мне не удалось поспать. До ужина остался еще целый час, – саркастически заметила она. – Твоему отцу было обязательно упоминать о моей ноге?
– Иногда ты просто невыносима. Он посочувствовал тебе и попытался отвлечь внимание гостей от того факта, что ты разгуливаешь по дому полуобнаженной, – холодно заметил Рейф. – Иди в душ и не опаздывай к ужину.
Рейф Сантини – надменный, самоуверенный шовинист, решила Иден, застегивая платье. От той близости, которая возникла между ними в Венеции, не осталось и следа.
К ее удивлению, ужин не стал тяжелым испытанием, чего она так опасалась. В голосе Рейфа слышалась гордость, когда он представлял Иден своим деловым партнерам. Фабрицио был очень обходителен. Из уважения к ней Сантини-старший настоял на том, чтобы все говорили по-английски, и Рейф успокоился. Иден ошибалась насчет его отца. Четыре года назад она превратно истолковала слова Фабрицио, но сейчас должна изменить свое отношение к нему.
Когда гости разъехались, Иден, облегченно вздохнув, сбросила туфли и рухнула на диван в гостиной. Вечер прошел лучше, чем она надеялась. Заметив какое-то движение на террасе, она улыбнулась.
– Рейф, что ты там делаешь?
– Рафаэль разговаривает по телефону у себя в кабинете.
В гостиную вошел Фабрицио, и ее улыбка поблекла, когда она увидела презрение на его лице.
– Понимаю, – пролепетала Иден.
– Неужели? – Он грубо рассмеялся. – Скажи мне, Иден, как долго на этот раз ты собираешься быть шлюхой моего сына?
– Я не обязана вас выслушивать. – Иден вскочила с дивана. Четыре года назад она не осмелилась себя защитить, но больше не намерена терпеть оскорбления в свой адрес. – Не знаю, что вы имеете против меня, но думаю, что из уважения к Рейфу вам следовало бы сдерживаться.
Она хотела покинуть гостиную, однако Фабрицио схватил ее за запястье.
– Я не могу оставаться в стороне, когда ничтожество вроде тебя делает из моего сына дурака, – резко произнес он. – Я думал, мне удалось избавиться от тебя четыре года назад. "Но все равно ты никогда не выйдешь замуж за Рафаэля.
Так вот чего Фабрицио боится больше всего. Если бы он только знал, что это невозможно. Иден должна каким-то образом убедить его, что ему нечего бояться, так как она не собирается стать женой Рейфа. Может, тогда он оставит ее в покое и будет терпеливо ждать, пока не закончится их роман.
– Поймите, у меня нет ни малейшего намерения выходить замуж за вашего сына, – холодно ответила она.
Фабрицио скептически посмотрел на нее.
– И ты думаешь, я поверю в то, что ты не хочешь прибрать к рукам состояние семьи Сантини?
Иден пожала плечами.
– Цена слишком высока. Я не собираюсь прожить всю жизнь в стеклянной оранжерее, чтобы бульварная пресса следила за каждым моим шагом. Мне было бы достаточно загородного дома в Англии и нескольких акров земли, которые в случае необходимости можно продать.
