Вячеслав Викторович Севальнев Растраты и растратчики

III

Очерченный состав преступления присвоения нужно отличать от следующих видов отношения лица к чужому имуществу, находящемуся в его обладании:

1. Утрата чужого имущества, совершенная хотя бы и не случайно, а вследствие грубой небрежности лица, никогда не может считаться растратой за отсутствием объективных и субъективных свойств преступного поведения при присвоении. При утрате чужого имущества нет умышленного обращения чужого имущества в свою собственность. Утрата чужого имущества может влечь за собой лишь гражданскую ответственность и ни в каком случае не может служить основанием для уголовной ответственности за присвоение. Для должностного лица такая утрата может дать основание для привлечения к уголовной ответственности за халатное отношение к службе, поскольку в его действиях будут установлены признаки этого преступления.

2. Повреждение или истребление чужого имущества также не может считаться присвоением за отсутствием его объективных и субъективных свойств. Ни повреждение и истребление имущества не есть акты, которыми чужое имущество обращается в собственность данного лица. Поскольку повреждение или истребление чужого имущества совершено умышленно, оно даст состав преступления, предусмотренный ст. 196 и 197. В других случаях повреждение или истребление чужого имущества может влечь лишь гражданскую ответственность.

Лишь только в силу специального постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 10 октября 1923 г. «О купле-продаже в розницу с рассрочкой платежа» пользование покупателем имуществом такими способами, которые явно несвойственны природе имущества и ведут к его бесхозяйственному уничтожению или порче, влечет уголовную ответственность за присвоение. Это, несомненно, ошибочное указание объясняется, очевидно, тем, что уничтожение и порча имущества поставлены в декрете в одном и том же пункте, где предусмотрены такие формы отношения к чужому имуществу, которые заключают в себе состав присвоения. Правильнее было бы в этом случае законодателю сделать ссылку не на ст. 185, а на ст. 196 и 197 УК.

3. Временное пользование чужим имуществом (напр., использование для поездок оставленного на сохранение велосипеда), не влекущее за собой его издержания, также не заключает в себе состава присвоения. Пользование чужим имуществом может влечь за собой лишь гражданскую ответственность. Для должностного лица такое пользование может дать основание для привлечения его к уголовной ответственности за злоупотребление властью.

4. Не составляет присвоения и отмеченное выше самоуправство в отношении чужого имущества, находящегося во владении данного лица.

5. Простой вид присвоения близко соприкасается по своей обрисовке с мошенничеством, совершенным путем злоупотребления доверием, когда оно выразилось в злоупотреблении предоставленной лицу властью в отношении чужого имущества. Различие между ними заключается прежде всего в объекте преступления: объект присвоения – отдельные предметы внешнего мира, объект мошенничества – «имущество вообще» (отдельные предметы, права по имуществу и другие имущественные выгоды). В тех случаях, когда объектом присвоения и объектом мошенничества путем злоупотребления доверием являются отдельные предметы, это различие заключается в том, что при присвоении эти предметы уже находятся в обладании субъекта преступления, а при мошенничестве, как одном из видов похищения, они лишь вследствие злоупотребления доверием поступают в обладание субъекта.

IV

I. Присвоение нашему Уголовному Кодексу известно в двух видах: простое присвоение (ст. 185) и должностное присвоение (ст. 113).

II. Простое присвоение есть присвоение, совершенное частным лицом (ст. 185). Хотя УК в ст. 185 говорит лишь о присвоении имущества, вверенного для определенной цели, но, согласно изложенному выше, по аналогии под действие ст. 185 должны быть подведены и другие случаи присвоения имущества, попавшего во владение данного лица (присвоение находки, забытого имущества, имущества случайно или ошибочно попавшего к данному лицу). Поэтому под понятие простого присвоения, преследуемого по ст. 185 УК, следует подводить – самовольное удержание или растрату частным лицом чужого имущества, находящееся в его правомерном владении. В силу специального постановления закона, как мы указали выше, по ст. 185 преследуется также в некоторых случаях и растрата собственного имущества.

Простое присвоение подсудно Народному суду. Осуждение за него влечет применение принудительных работ или лишение свободы на срок до шести месяцев.

III. 1. Должностное присвоение предусмотрено ст. 113 УК. В первоначальной редакции УК должностное присвоение предусматривалось ст. 116 и 186. Постановлением II сессии ВЦИК X созыва ст. 186 была исключена, так как ее состав вполне охватывался составом ст. 113 УК, которая в редакции этой сессии ВЦИК предусматривала должностное присвоение. Должностное присвоение УК определяет как присвоение или растрату должностным лицом денег, ценностей или иного имущества, находящихся в его ведении в силу его служебного положения. Так как растрата есть один из способов присвоения, то правильней будет определить должностное присвоение, как присвоение должностным лицом имущества, вверенного ему в силу его служебного положения.

Должностное присвоение отличается от присвоения простого как по объекту, так и по субъекту преступления.

2. По объекту должностное присвоение отличается от простого тем, что его объектом является исключительно имущество, поступившее в распоряжение субъектов на основании его служебного положения. Поэтому, например, присвоение кассиром государственного учреждения денег, данных ему на сохранение его знакомым, будет не должностным, а простым присвоением. Имущество, присвоенное при должностном присвоении, не должно обязательно принадлежать государственному или общественному учреждению. Объектом должностного присвоения может быть и имущество частных лиц, поступившее в распоряжение должностного лица в силу его служебного положения. (Например, присвоение милиционером находки, переданной ему для сохранения.)

3. По субъекту должностное присвоение отличается от простого тем, что его исполнителем может быть исключительно должностное лицо. Должностным лицом примечание к ст. 105 УК считает лиц, занимающих постоянные или временные должности в каком-либо государственном (советском) учреждении или предприятии, а также в организации или объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, просветительных и других общегосударственных задач.

Для того, чтобы уяснить особенность понятия должностного лица в советском уголовном праве, необходимо исходить из своеобразия советского государственного аппарата сравнительно с аппаратом буржуазного государства. Основное отличие советского госаппарата от государственного аппарата буржуазии состоит в том, что буржуазный государственный аппарат стоит над массами, он чужд народным массам, а советский государственный аппарат не стоит над массами, а сливается с миллионными массами трудящихся. Поэтому советским государственным аппаратом в широком смысле слова являются не только Советы с их органами власти, но и «миллионные организации всех и всяких беспартийных и партийных объединений, соединяющих Советы с глубочайшими «низами», сливающих государственный аппарат с миллионными массами и уничтожающих шаг за шагом всякое подобие барьера между государственным аппаратом и населением»[19]. Благодаря такому отношению советского государственного аппарата в тесном смысле слова к общественным организациям трудящихся, выступает необходимость в уголовно-правовой охране не только государственного аппарата в тесном смысле слова, но и аппарата общественных организаций трудящихся от посягательств со стороны лиц, принадлежащих к людскому составу этих аппаратов. Это влечет за собой существенные особенности в понятии должностного лица в советском уголовном праве сравнительно с понятием должностного лица в буржуазном уголовном законодательстве. К выяснению этого понятия мы и переходим. Приведенное понятие о должностном лице ст. 105 УК охватывает две различных группы лиц. Рассмотрим ближе каждую в отдельности:

а) Должностными лицами являются лица, занимающие постоянные или временные должности в государственном (советском) учреждении или предприятии. Сюда следует отнести всех служащих государственных учреждений или предприятий независимо от занимаемой ими должности. Поэтому субъектом должностных преступлений может быть как народный комиссар, так и курьер народного комиссариата. Не имеет значения для понятия должностного лица временную или постоянную, штатную или сверхштатную должность занимает данное лицо. Не имеет значения также и то обстоятельство, занимает ли лицо данную должность по назначению или по выбору. Если все лица, занимающие ту или другую должность в государственном учреждении, являются служащими, то не все лица, занимающие ту или иную должность в государственном предприятии, являются также служащими. Людской состав государственных предприятий слагается из служащих и рабочих. Служащие государственного предприятия принадлежат к составу хозяйственного аппарата управления и являются должностными лицами. Рабочие же, работающие на государственной фабрике или заводе и не принадлежащие по своему положению к составу хозяйственной администрации, не должны были бы рассматриваться, как должностные лица. Впрочем, судебная практика в области преследования за присвоение рассматривает присвоение, совершенное, рабочим, как должностное присвоение. Из 12 рабочих, заполнивших наши анкеты, все были осуждены по 113 ст. УК.

б) Должностными лицами являются лица, занимающие постоянные или временные должности в организации и объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, просветительных и других общегосударственных задач. Первая группа должностных лиц представляет из себя лиц, входящих в людской состав государственного аппарата в тесном смысле этого слова. Рассматриваемая же вторая группа должностных лиц представляет из себя лиц, входящих не в государственный аппарат в тесном смысле слова, а в аппарат общественных организаций (профсоюзы, кооперация, жилтоварищества, авиахим и т. д.), исполняющих общегосударственные задачи. Признанием этой категории лиц должностными лицами наше уголовное законодательство резко отличается от буржуазного уголовного законодательства. Это отличие, как мы указали, вызывается, рассмотренным выше, принципиальным отличием советского государственного аппарата от госаппарата буржуазии. Укажем главнейшие общественные организации, людской состав которых является, с точки зрения нашего УК, должностными лицами. Людской состав профсоюзного аппарата (месткомы, фабзавкомы, правления профсоюза) являются должностными лицами. Они могут быть привлечены к уголовной ответственности за соответствующие должностные преступления. Из 181 профсоюзных растрат, зарегистрированных в наших анкетах, все осужденные были осуждены за должностное присвоение по ст. 113 УК. Точно также все лица, принадлежащие к людскому составу аппарата кооперации, этого важнейшего орудия вовлечения масс в социалистическое строительство, также являются должностными лицами. Лишь только людской состав аппарата тех немногих кооперативных объединений, которые ни в какой мере не выполняют общегосударственных задач (например, частное кооперативное издательство с узким кругом членов-пайщиков), не могут быть рассматриваемы как должностные лица. В 736 кооперативных растратах (растраты в первичных кооперативах и кооперативных союзах), зарегистрированных в наших анкетах, лишь 8 осужденных было осуждено по ст. 185 УК, все остальные были осуждены за должностное присвоение по статье 113 УК. Из указанных 8 лиц двое были лицами посторонними для людского аппарата кооперации. Должностными лицами являются и члены правлений жилищных товариществ. Вопрос о квалификации растрат, совершенных членами правлений жилтовариществ, вызвал специальное разъяснение пленума Верхсуда РСФСР от 19 января 1925 года, предложившего их квалифицировать по статье 113 УК. Из 36 растрат в жилтовариществах, зарегистрированных в наших анкетах, 35 осужденных были осуждены по ст. 113 УК и лишь один был осужден по статье 185 за простое присвоение.

Особого внимания при рассмотрении вопроса о понятии должностного лица в советском уголовном праве заслуживают лица, принадлежащие к составу партийного аппарата. Они по общему правилу не могут рассматриваться, как должностные. Они не являются должностными лицами потому, что партия является общественной организацией, через которую господствующий класс осуществляет руководство всем государственным аппаратом и всеми общественными организациями. Благодаря такому особому положению партии она не нуждается для поддержания дисциплины в ее рядах и в рядах партийного аппарата в услугах Уголовного Кодекса. Общие «должностные преступления» (злоупотребление властью, превышение власти, бездействие власти, халатное отношение к службе) лиц, принадлежащих к людскому составу партаппарата, преследуются в партийном, а не в уголовном порядке. В тех случаях, когда эти лица одновременно являются и должностными лицами госаппарата или аппарата общественных организаций, они за совершенное должностное преступление по службе подлежат, конечно, ответственности в уголовном порядке. Однако в области борьбы с растратами практика правильно держится иного взгляда. Партийцы, растратившие партийные деньги, преследуются не за простое, а за должностное присвоение. Должностное присвоение не является типично должностным преступлением. Это есть лишь квалифицированный вид общего преступления присвоения. Поэтому как и всякое другое общее преступление, совершенное в рядах партии, оно должно влечь за собой уголовную ответственность. При этом, конечно, нет никаких оснований к тому, чтобы присвоение, совершенное в рядах партии, влекло за собой меньшую уголовную ответственность, чем присвоение, совершенное в рядах какой-либо другой общественной организации. Из лиц, заполнивших нашу анкету, было 3 партийца, совершивших растрату партийных денег. Все они были осуждены по ст. 113 УК.

Понятие субъекта должностной растраты, как оно сложилось в нашей судебной практике, является шире, чем понятие должностного лица, данное в примечании ст. 105 УК. Лица, не состоящие на государственной общественной службе, но выполнявшие отдельные трудовые поручения государственных или общественных учреждений или предприятий, не являются должностными лицами в смысле примечания ст. 105 УК. Поэтому совершенная ими растрата квалифицировалась раньше судебной практикой не по статье 113, а по ст. 185 УК. Это вело к тому, что какой-либо комиссионер государственного предприятия, растративший крупную сумму, несмотря на большую социальную опасность совершенного преступления, отделывался, в силу ст. 185 УК, довольно легкой мерой социальной защиты в форме принудительных работ или лишения свободы на срок максимум шесть месяцев.

Циркуляр НКЮ РСФСР от 22 мая 1925 года за № 1121 положил предел подобной практике. Пункт первый этого циркуляра предложил в числе должностных лиц, привлекаемых в случае совершения растраты, считать не только лиц, занимающих постоянные или временные должности с точно установленной ставкой содержания, но и тех, кто, исполняя трудовые поручения государственных и общественных учреждений, предприятий и организаций, получает за свою работу вознаграждение в форме комиссионной оплаты процентных отчислений и т. д., например, коммивояжеров, сборщиков членских взносов, инкассаторов подписной платы, агентов по сбору страховых премий и т. д. в этом роде. Из 113 агентов и комиссионеров, осужденных за растрату и заполнивших нашу анкету, по 113 ст. было осуждено 106 и по 185 – 7 человек.

Проект уголовного кодекса 1925 года, чтобы не прибегать к искусственному толкованию понятия должностного лица, специальным постановлением ст. 134 поставил присвоение и растрату «лицом, исполняющим какие-либо обязанности по поручению государственно-общественного учреждения», рядом в одной статье с присвоением и растратой, совершенными должностным лицом.

4. Должностное присвоение в ст. 113 УК делится на два вида – простое должностное присвоение и квалифицированное должностное присвоение. В нашей анкете среди 2192 лиц, осужденных по ст. 113 УК:

Простое должностное присвоение подсудно Нарсуду. Осуждение за него влечет за собой лишение свободы на срок не ниже одного года и увольнение от должности.

Квалифицированным должностное присвоение делается или в силу особенностей субъекта, или в силу особенностей объекта должностного присвоения. Квалифицированным по субъекту должностное присвоение является тогда, когда оно совершено должностным лицом, облеченным особыми полномочиями. К таким лицам можно отнести ответственных руководителей учреждении или предприятий, или лиц, специально уполномоченных на выполнение каких-либо крупных государственных или общественных задач. Квалифицированным по объекту должностное присвоение становится тогда, когда совершено присвоение особо важных государственных ценностей. Особо важными государственными ценностями те или иные предметы могут быть признаны не только в силу своей абсолютной ценности (напр., присвоение ста тысяч рублей, или бриллиантов), но и в силу особой ценности их в данных конкретных условиях. Поэтому, напр., УКК ВС РСФСР признала наличие квалифицированного должностного присвоения при присвоении должностными лицами в период голодного года продуктов питания (100 пудов муки, 300 пудов овса и 60 пуд. сахару), вследствие чего рабочие Кольчугинской Новой-стройки были лишены удовлетворительного питания (Опред. от 31 марта 1924 г. д. № 21305)[20].

Квалифицированное должностное присвоение подсудно Губсуду. Осуждение за него влечет лишение свободы на срок не ниже трех лет, а при отягчающих обстоятельствах – применение высшей меры социальной защиты.

В.С. Халфин

Растрата среди должностных преступлений

Внешний блеск и лихорадочная жизнь столицы создают нездоровую атмосферу легкой наживы. Позолоченная мишура и заманчивые удовольствия большого города столь близкие и столь неуловимые… для служащего – ослабляют «задерживающие центры» неустойчивого элемента, соприкасающегося с деньгами, и после холодно-корыстного расчета обеспечить себя на «всю жизнь» или колебаний то длительных, сопровождающихся душевными переживаниями, то внезапных импульсов, окрыленных надеждой отыграться счастливой игрой в рулетку и карты, – служащий решается присвоить вверенные ему суммы.

Резкий контраст представляют убогие провинциальные города с грязными кривыми улицами, а глухая молчаливая деревня с соломенными крышами и слепыми окнами кажется совсем мертвой, но «всюду происходит одно и то же, только иным образом» и здесь своя жизнь с радостями, страданиями… и растратами.

Конечно, аппетиты столичных растратчиков стоят неизмеримо выше своих собратьев в глухой провинции, и тонкие «столичные» комбинации – с целью симуляции и сокрытия следов растраты – весьма отличны от аналогичного преступления сельского милиционера, получающего скудное вознаграждение и растрачивающего несколько рублей взысканного штрафа; но все же растрата, несмотря на значительные колебания, проявляет себя с известной закономерностью в городе и деревне, при чем с очевидной ясностью представляется влияние окружающей обстановки на возникновение и развитие растрат.

Нашей задачей является показать роль и значение растрат среди основных звеньев служебных правонарушений и представить характерные черты этого вида должностного преступления в столице, провинциальном городе и селе.

«Есть воровство стыдливое, скрытое и есть воровство “веселое”, смелое»[21] – растрата государственного имущества. Непрерывно-интенсивный рост этого преступления за последние два года наблюдается на всей территории Республики, захватывая хозяйственные, торговые и административные учреждения.

Материалы органов дознания (Милиция и Уголовный Розыск) рисуют картину роста возникающих дел о растратах, а данные судебных органов (Народный и Губернский Суд) характеризуют численность осужденных и силу репрессии за это правонарушение, при чем здесь рельефно проявляется рост числа осужденных за растрату государственного имущества при резком понижении кривой взяточничества.

Сельская преступность в весьма значительной степени отражается органами Милиции – 82,8 % всего числа растрат, а сведения уголовного розыска дают представление о городских растратах – до 60 % общего количества возникших дел об этом преступлении.

Помещенная ниже таблица показывает движение возникающей должностной преступности в органах дознания.

Число возникших дел о должностных преступлениях по данным Милиции и Уголовного Розыска РСФСР в 1924–1925 г.[22]

С весны 1924 г. в органах дознания наблюдается непрерывно-интенсивное повышение кривой должностных преступлений (ст. 105–118 Уголовного Кодекса); рост этот продолжается до октября 1925 года: за это время число возникающих служебных правонарушений постепенно возрастало с 13.900 до 30.181 за каждый трехмесячный период; но с осени 1925 г. рост преступности по данным Милиции не только приостанавливается, но и наблюдается тенденция к ее уменьшению (23.314–21.660 дел); в уголовном же розыске число возникших дел продолжает увеличиваться (6.867–7.733), но вследствие доминирующей роли Милиции в процессе фиксации должностных правонарушений (в 4 раза более нежели в уголовном розыске) общее количество служебных преступлений несколько уменьшилось (30.181–29.393).

Впечатление непомерного роста должностной преступности (100–211 %) по данным органов дознания ослабляется при ближайшем рассмотрении отдельных правонарушений, в частности растрат казенного имущества (вместе с подлогами), интенсивный рост которых за время апрель 1924 – декабрь 1925 г. (2.901–14.757) и повлиял в значительной мере на общее увеличение служебной преступности. Но возникновение дела о должностном преступлении не может само по себе служить достаточным критерием для выяснения истинных размеров служебных правонарушений: известная часть возникающих дел передается уголовно-административными органами в суд «на прекращение»; следует отметить, что прекращаемые дела составляют устойчивую и постоянную величину, колеблющуюся в пределах 23 %–28 % для всех видов должностной преступности, исключая растрату; последняя прекращается до суда значительно реже – от 14 % до 17 %.

Сравнительное обилие дел, прекращаемых до судебного разрешения, объясняется тем, что среди многочисленных жалоб и заявлений о действительных или предполагаемых злоупотреблениях имеется много преувеличений, неточностей, неправильной квалификации и т. д. И, действительно, если обратимся к численности осужденных за должностные преступления Народными и Губернскими Судами РСФСР (о чем речь будет ниже), то увидим, что здесь количество лиц, подвергнутых репрессии за служебные правонарушения, не выходит из пределов 5–6 тысяч за каждый трехмесячный период времени, хотя сюда входят и осужденные по делам, возникающим непосредственно у народных следователей и прокуроров, и только в последней четверти 1925 года здесь наблюдается резкое увеличение (5784–9461) числа осужденных. Но если данные уголовно-административных органов не могут служить показателем абсолютных размеров должностной преступности, то движение отдельных видов ее они характеризуют достаточно полно и рельефно.

Рассматривая движение (см. приведенную выше таблицу) кривых взяточничества и растраты (вместе со служебным подлогом), мы наблюдаем определенное взаимодействие этих двух преступлений. Отметим, что подлоги (отчасти используемые для совершения растрат) составляют 5–6-ую часть всего числа растрат.

Еще весною 1924 г. распространение взяточничества (1576 дел) несколько превышало по данным Милиции[23] растрату (1533), но далее картина меняется: число растрат все время возрастает, увеличиваясь в геометрической прогрессии (1533–9818); взяточничество же, продолжая еще по инерции двигаться вперед, постепенно замедляется и к весне 1925 г. (1576–2629) приостанавливается; с этого времени начинается равномерное падение кривой взяточничества, но к концу 1925 г. она все же не опускается ниже уровня весны 1924 г.

В уголовном розыске, отражающем преимущественно преступность городов, общая картина роста растрат и понижения взяточничества варьируется несколько иначе: здесь в апреле – июне 1924 года размеры растрат (1368) значительно превышают взяточничество (803), которое колеблется на этом уровне до октября того же года; с тех пор кривая взяточничества неизменно, с небольшими интервалами, понижается, и к началу 1926 года далеко оставляет за собою (100 %–55 %) пределы предыдущего года, а численность возникающих дел о растратах и здесь показывает интенсивное увеличение (100 %–361 %), но оно все же слабее бурного роста аналогичного правонарушения по данным Милиции. Общее же число дел о растратах по материалам органов дознания увеличилось за 1 3/4 года в пять раз (2901–14757), взяточничество же понизилось за тот период времени всего на 14 % (2379–2040). Все это позволяет отметить, что в сельской местности процесс изживания взяточничества происходит гораздо медленнее, чем в городах, но растрата прогрессирует не менее интенсивно.