Серёжа В. Павловский
Бабушка на восемь минут
– Потому что тебе же будет лучше, – начал я, как вдруг его фигура появилась в дверном проёме, – не участвовать в этой хуете… братан.
– Дарова, пацантрэ… О! А чего это за тело? – Дима так и остался стоять в дверном проёме.
– Это как раз то, во что я не хотел тебя вмешивать, посылая на три буквы, – сказал я.
– А чё с ней?
– Отъехала, – сказал Вася.
– Так бы и сказал: «Дима, у нас тут жмур!», а то: «Пошёл на хуй, уёбывай отсюда».
– Дима, у нас тут жмур! – сказал я.
– Красава, совсем другой коленкор. А от чего она отъехала? – снова спросил Дима.
– Вася её по затупу люсей напоил.
– Ха-ха, чё, в натуре? – хохотнул Дима.
Вася медленно закивал.
– Ты напоил свою бабку люсей? – переспросил Дима.
– Да это не моя бабка! – воскликнул Вася.
– А чья?
– Похуй уже, – махнул Вася рукой.
– А чё, люсей можно передознуться? – не унимался Дима.
– Как видишь, – ответил я.
– А ещё лизер есть? – спросил Дима.
– Неа, – Вася отрицательно помотал головой.
– Чё ты пиздишь?
– На халву нет, – ответил Вася. – Чего хотел? Почему без звонка?
– Да просто так зашёл, мимо проходил. А ты чего уёбанный? – продолжал свой допрос Дима.
– Он зассал, что его прихватят с наркотой и трупаком, и захавал свой товар, – объяснил я ситуацию.
– Ха-ха-ха, – громко засмеялся Дима. – М-да, попали вы, фраерки.
– Хули ты ржёшь? – спросил я. – Ты тоже попал.
– Охуел, что ли? – Дима грозно на меня посмотрел.
– Вася сказал, что сдаст нас, если мы ему не поможем.
– Неее, – пошёл Вася в отказ. – Димасика я сдавать не буду, он же свой браток.
– Ни хуя себе! – воскликнул я. – Тогда я сдам Димасика, если ты сдашь меня!
– А по еблецу не хочешь получить за такой базар? – Дима направился в мою сторону.
– Давай, – сказал я, резко вытащил нож из кармана джинсов, лихо его раскрыл и произнёс: – А я тебя пока на ремни порежу! Устроит такой расклад?
– Бля, пацаны, ну чё вы как эти, – вмешался Вася. – У меня и так тут уже один жмур киснет на нарах, вы мне ещё мокруху подкиньте.
– Чё за дела? – Дима быстро завёлся.
– Я не знаю, ты мне скажи. Хули я должен это говно в одну каску хавать? Если меня повяжут, я скажу, что вы оба замохорили старуху и гоните на меня.
– Да нахуй кого-то сдавать? Я же вмазанный, Сергуня, прости, братишка. Я сам не знаю, что несу. Я больше не хочу на кичу, я своё почалил.
– Никто не хочет, – ответил я. – Чё ты там почалил? Полгода? Хуйня!
Да, Вася как-то заехал несколько лет назад. Тогда Лена была ещё беременной. И её родочки, которые, кстати сказать, при бабле, чтоб не оставлять пиздюка без отца, а Васе светило от трёх до десяти, продали свою хату в другом городе, куда приезжали на лето. Они продали хату и отгрузили всё адвокату, который подкупил судью. Или я не знаю, что он там сделал, но схема явно налажена, потому что вместо десятика Васе дали три года условно, которые уже закончились.
Но Васю, как показывает время, жизнь ничему не научила, потому что он по-прежнему занимается тем же, чем и раньше. Да и, если не наёбывать себя, меня жизнь тоже ничему не учит, потому что по-хорошему с Васей надо было рвать любую связь ещё с того момента, как его прозвали Клитором.
– Давайте успокоимся, – сказал Вася.
– Пошёл ты на хуй, Вася! – закричал я. – Знаешь, что? Чем бы это всё ни закончилось, я тебя больше не знаю, понял? Я тебе скажу даже больше: я вообще теперь всех Вась буду обходить за километр, потому что вы все ебанутые. И если у меня когда-нибудь будут дети, я, блядь, не просто их не назову Васями, я, блядь, буду следить, чтоб у них не было друзей по имени Вася. А если, блядь, они появятся, я со своими детьми проведу нехуйскую беседу о вреде Василиев в обществе и строго накажу, чтоб держались от них, нахуй, подальше. Даже если Вася, блядь, окажется в одной группе детского садика или в одном, нахуй, классе, я буду переводить своих детей в другой садик и школу!
– Хе-хе-хе-хе, – засмеялся Дима после моего выступления.
– Ну садик-то сейчас не так-то просто получить, – вставил Вася.
– А мне похуй! Значит, пиздюки будут сидеть дома, лишь бы с Васей не тусить! – я махнул ножом так, что чуть не отрезал Диме ухо.
– Поаккуратнее с лезвием, дядь, – кивнул Дима на мой ножик.
– Извини, братан, – я его сложил и убрал в карман.
– А давайте так, – начал Дима, – Васёк меня чем-нить подогреет, а я вам помогу избавиться от тела.
Немного о Диме.
Дима был обычным уголовником по прозвищу Болт. Когда-то отмотал трёшку и после отсидки продолжает заниматься каким-то криминалом. Тоже наш ровесник, тоже ходил с нами в одну школу и тоже играл с нами в детстве в футбол во дворе. Больше я о нём ничего не знаю, кроме того, что его не стоит называть Болтом, с ним не надо связываться и не надо иметь никаких общих дел. Потому что ну его нахуй, дурака! Лучше ему вообще не попадаться на глаза: нагрузит, и пиздец.
– Да не надо ни от кого избавляться, её надо воскресить, – настаивал на своём Вася.
– Да она, блядь, уже остыла, поздно воскрешать. Надо думать, как её отсюда вытаскивать, – советовал Дима. – А где Лена с мелкой?
– Скоро будут, она должна позвонить, – ответил Вася.
– Ну так чего? – Дима ждал.
Я молчал.
– Ладно, но на много не рассчитывай. Только на дорогу шустрого, – решился Вася.
– Без бэ, нормас, – кивнул довольный Дима.
– Охуенно! – воскликнул я. – Что нам стоит, блядь, дом построить? Давайте все уебёмся наркотой, сейчас же самый подходящий момент!
– Ты вообще предложил выебать бабку! – парировал Вася.
– Ха-ха, – заржал Дима. – А чего, тема же! Какая ей уже разница?
– На, – Вася протянул Диме свой смартфон, – погугли про непрямой массаж сердца, как он делается, а я сейчас вернусь.
– Хоккей, – Дима взял трубку. – А чего это у вас баян торчит в полу?
– Забей.
– Ладно. Что вы делали? – спросил он, ковыряясь в телефоне.
– Мы пытались через голосовой поиск найти, как сделать ебучий массаж, но телефон ответил, что он нас не понял, – сказал я. – Я такими трубками пользоваться не умею, а Вася в говно и ничего не соображает.
– Ха-ха-ха, – Дима засмеялся.
– Что смешного?
– Вы два мудака, вы, походу, даже в интернет не вышли. Это, блядь, был поиск по телефону, понимаешь? Это он вам сказал, что он вас не понял, потому что он-то тем более не при делах и не ебёт ни хуя.
– Да и хули уже теперь, если тело и правда остыло? Надо думать, что делать с трупом.
– Я предлагаю расчленить старуху и выбросить на помойку, но перед этим чего бы её действительно не выебать? Бабка-то, я смотрю, вполне себе ничего, ещё трахать и трахать, только блевотину вытереть и вперёд.
– Ты совсем, что ли, ебанутый?
– А чё такого? У меня на зоне и этого не было.
– Куда ты её собрался трахать?
– В овечьи муди, блядь! Что за вопрос? В пизду, конечно! В её седую розу.
Я посмотрел на мёртвую бабушку. Она лежала на полу с оттопыренной левой рукой в заблёванной кофте. Именно в этот момент мне стало её так жаль, что я даже захотел поменяться с ней местами. Или я так подумал, потому что, может быть, мой труп тоже захотят выебать в мою седую розу? Как бы там ни было, а отъехала она донельзя криво. Мне хотелось верить, что она сейчас проснётся, откроет глаза и охуеет от происходящего. Мы её успокоим, что-нибудь напиздим, и всё закончится хорошо. Но тело было бездвижно.
– Да не надо никого ебать в овечьи муди, – в комнату вернулся Вася. – На, – он сделал небольшую дорожку на столе и протянул Диме трубочку.
– О, заебега, – Дима нагнулся и махом всё вынюхал. – Аааа, сука! Ништяк! От души, братишка.
– А ты бырика не хочешь? – спросил меня Вася.
– Нет, у меня от него не стоит, – ответил я.
– У всех не стоит, – сказал Дима. – И похуй! Так, понеслась пизда по кочкам! – он хлопнул в ладоши и потёр их друг о друга. – В общем, момент, когда её можно было привести в чувство, мы проебали. Теперь надо думать, как быстро и аккуратно расчленить тело и вывезти его на свалку… или в лес.
– Да не надо никого расчленять! – упирался Вася. – Она же пришла из какого-то агентства, её хватятся.
– Из какого агентства? – не понял Дима. – Кто это вообще, блядь, такая?
– Неважно, – махнул я рукой. – Я сам не до конца воткнул, что это за бабуля.
– Да бабуля, – начал Вася, – это бабушка на… – в этот момент зазвонил Васин телефон. – Бляяяядь, – Вася взял телефон в руки и не решался отвечать на звонок, телефон пел, – Лена.
– Отвечай, чё мозга́ ебёшь? – сказал Дима.
