bannerbannerbanner
Ревизор: возвращение в СССР 19

Серж Винтеркей
Ревизор: возвращение в СССР 19

Она продиктовала номер, так же тараторя, едва успел за ней записать, попрощалась, и, не дожидаясь ответа, положила трубку. Женщина огонь, все время кипит и делом занята. Такие в любом отделе львиную часть всей работы делают, и толковые руководители очень стараются их не потерять. Потому как без них многие процессы могут рухнуть…

Попытался сразу набрать бухгалтерию, но не дозвонился, видимо, у них рабочий день уже закончился. Сделал себе пометку в ежедневнике, что надо дозвониться. Надо же выяснить, за какой суммой ехать придётся, а то если там начислили десять рублей минус подоходный, то видал я мотаться за ними. Буду ездить раз в три месяца, и получать ощутимую сумму. Моё время уже дороже стоит. Как с ЗИЛом и институтом стекла: по два раза в месяц, за авансом и получкой, не мотаюсь, один раз в месяц всего езжу. В бухгалтерии ворчат, конечно, но мне от этого ни холодно, ни жарко. Уволить меня не в их компетенции…

Что хорошо в СССР, что не нужно волноваться, где и сколько у меня денег лежит неполученных. Попробуй ты вот так в двадцать первом веке забудь, где в какой частной конторе тебе денег должны. Исчезнут с горизонта тихо и незаметно с твоими деньгами… Сейчас же, когда везде государственные предприятия, тебя обязательно найдут, чтобы тебе то, что причитается, вручить.

Ладно, надо делами заниматься. Выбрал двухтомник «Граф Монте-Кристо» в подарок и пошёл на шестой этаж к соседке, что на мебельной фабрике работает главбухом.

– Анна Аркадьевна, добрый вечер, – протянул я ей двухтомник Дюма.

– Так и знала! – всплеснула она руками. – Что ты за второй кроваткой придёшь, – улыбнулась она и взяла из моих рук книги. – Угадала?

– Конечно, угадали! – улыбнулся я.

– Ты когда хочешь?

– Да пока тесть тут с другом, они бы её сразу и собрали. Можно ваш телефон тестю дам? Если получится, то они завтра за ней и приедут.

– Конечно, Паш. Если ещё что надо будет, – с удовольствием взвесила она в руках тяжеленный двухтомник, – ты знаешь, где меня найти.

– Спасибо, – улыбнулся я и оставил её, а то ей, явно, было не в терпёж. Обожаю таких людей, которые читать любят. С ними и поговорить интереснее, да и общий язык найти всегда легче. Да хоть бы о тех же книгах заговорив.

– Всё, мужики, договорился насчёт второй кроватки. Вот вам телефон. Звоните завтра. Если не хотите сами собирать, там вам всё соберут, но машину придётся грузовую на доставку брать.

– Раз-бе-рём-ся! – взял у меня записку из рук Володя.

Чуть позднее заглянули Яков Данченко с Идой.

– Прими от нас этот скромный подарок! – напел он, протягивая мне две вытянутые небольшие картонные коробочки без опознавательных знаков.

– Каждому на зубик, – добавила улыбающаяся Ида, выглядывая у него из-за плеча.

– Спасибо большое, – сказал я, – не разделите с нами ужин?

Тут ещё Марат нарисовался, пешком по лестнице поднялся и остановился перед ними в нерешительности.

– Спасибо, но устали очень, тем более вчера уже отпраздновали. Вернулись, потому что были без подарка, – ответил Яков, развернулся и обняв жену за плечи, вызвал лифт.

– Спасибо! – ещё раз поблагодарил я и пропустил шурина в квартиру.

– Кстати, а Гриша с сыном в театр ходили? – поинтересовался Яков.

– Узнаю, – кивнул я, открылся лифт, и они уехали.

Миша, чтобы занять себя чем-то, опять картошки на всех нажарил и Марату положил большую тарелку.

– Что же это такое? – сел я за стол рядом и стал разворачивать подарок. – Она сказала, на зубик каждому… – это оказались две ложечки. – При чём здесь зубик? – обвёл я взглядом сидящих за столом.

– На зубик? – взял одну из ложек Володя. – Тогда они должны быть серебряные. Примета такая, как у младенца первый зубик прорежется, надо серебряной ложечкой по нему постучать, тогда остальные легко прорежутся.

– Вот, блин! – рассмеялся я. – А я уж подумал, коронки из этих ложек надо лить.

– А кто это был? – поинтересовался Загит, рассматривая вторую ложку.

– Соседи, – ответил я.

– Ничего себе, соседи тебе такие подарки делают, – заметил он.

– Это не мне, это детям, – улыбнулся я.

– Давай вернемся к утреннему разговору. Я хочу тоже что-нибудь подарить, – бережно положил ложечку на стол Загит. – Но не хочется всякую ерунду дарить. Что вам конкретно надо?

– Да что нам надо? – растерялся я. – Так-то всё, вроде, есть…

– Стенки у них нет до сих пор, – подсказал Володя.

– Вот! Я вам стенку куплю, – решительно заявил Загит. – Вот, только, как командировка эта закончится и до денег доберусь…

Что-то мужик в разнос пошёл, – подумал я. – Марату две восемьсот за машину, нам рублей четыреста-пятьсот… Поймал потрясённый взгляд Марата, похоже, он о том же подумал.

В пятницу за обедом Витя Макаров обрадовал новостью, что Самедов назначил-таки Машу Шадрину старшей в «Комсомольском прожекторе». А подсевший к нам Мартин меня еще и удивил. Сегодня он был один, у Альфредо нет пар по пятницам. Так вот, Самедов и Мартина включил в команду Прожектора.

– Регинка тоже была на первом заседании, – доложил Мартин.

– А эта как туда попала? – удивился я. – Мы же не сказали Самедову её фамилию.

– Думаешь, на первом курсе экономического факультета много Регин? – взглянул на меня Булатов. – Запомнил, запросил списки и вычислил, какие проблемы.

– Так, Сёма, – забеспокоился я. – Мы же хотели тебя в Прожектор пристроить. Тебе же тоже комсомольская активность нужна для характеристики. Вить, попроси Машу, пусть предложит Самедову Сёмину кандидатуру.

– Ладно, – кивнул он.

– Кстати, мне вчера в Комитете по миру сказали, – обвёл я взглядом будущих миротворцев, – что вы все прошли проверки.

– Ура! – подскочил на месте Ираклий.

– И ты столько ждал, чтобы нам сказать? – удивился Булатов.

– Да что ты к нему прицепился? Два сына родились, жена с ними в другом городе. Он же, видишь, все время сидит, глаза в стену уставив. Хорошо хоть, что вообще вспомнил! – тут же бросился защищать меня Ираклий.

Глава 3

***

Москва. Советский комитет защиты мира.

– Ильдар Ринатович, – поднялся с места навстречу вернувшемуся начальнику Марк Анатольевич, – молодой да ранний наш приходил, Павел Ивлев. ЧП у нас.

– Что такое? – с беспокойством глянул на подчинённого Валиев.

– Одного из наших студентов из института отчислили из-за проверки КГБ. Михаила Кузнецова. Он только один из всех в МИИТе учится, остальные в МГУ.

– Не понял, – помотал головой Валиев, – как это отчислили из-за проверки КГБ?

– Им, видимо, не объяснили, по какому поводу, они и придумали себе чёрте что. Отчислили задним числом по надуманному предлогу.

– Какому ещё надуманному предлогу?

– За прогулы, которых не было.

– Ерунда какая-то, – прошёл к себе в кабинет Валиев.

– Я тоже, сначала, так подумал, – встал в дверях Марк Анатольевич. – Но потом сопоставил… Комитет же его кандидатуру одобрил? Парень сейчас к нам оформляется. Разве его пропустили бы, если бы на него приказ уже готовили на отчисление за прогулы?

– Конечно, нет, – усмехнулся Валиев.

– Вот. Получается, что задним числом приказ состряпали.

– Козлы! – забарабанил пальцами по столу Валиев.

– Может, позвонишь им, а, Ильдар Ринатович? Ну, согласись, это ни в какие ворота!..

– Согласен, Марк Анатольевич, согласен, – кивнул Валиев и тот со спокойной душой вернулся на рабочее место.

Валиев взялся за телефон.

– Кого отчислили? Точное имя и фамилию напомните, Марк Анатольевич.

– Михаил Кузнецов.

– Угу.

Подняв список кандидатов на трудоустройство, он посмотрел, какой телефон оставил ему Кузнецов. Ага, с пометкой – квартира Павла Ивлева.

– Павел? Здравствуйте, – произнёс он, услышав на том конце провода мужской голос. – Я по поводу Кузнецова Михаила.

– А это я Кузнецов, – услышал он в трубке взволнованный голос.

– Отлично! Это глава Советского комитета защиты мира Валиев Ильдар Ринатович. Ну, рассказывай, что у тебя в институте приключилось?

***

В перерыве между занятиями последней пары дозвонился в бухгалтерию редакции газеты «Труд». Мне начислили тридцать четыре рубля, на руки двадцать девять рублей шестьдесят восемь копеек. Ну, так Межуев и говорил. Есть смысл писать – два часа посидел, тридцатку заработал. Никаких дополнительных расходов на транспорт, работать могу в спецхране параллельно с выполнением поручения Межуева.

После пар напомнил Костяну Брагину о его обещании помочь мне дотащить подарки от группы до дома. Он рассмеялся и пошёл со мной к Эмме Эдуардовне. Донёс мне второй стул до подъезда, а дальше я сам.

Затащил их в квартиру с горем пополам. Миша тут же доложил, что Сатчан ждёт моего звонка, а Загит с Володей ещё с мебельной фабрики не вернулись.

Первым делом набрал Сатчана, думал, уже работа в объединенной группировке начинается, а он, всего лишь, поинтересовался, буду ли я сегодня на тренировке? Обещал быть. Не иначе, он коляску достал? Ура!

– А мне сегодня из Комитета по защите мира звонил начальник, – похвастался заметно повеселевший Миша. – Всё расспросил, про прогулы, каким числом приказ об отчислении… Как думаешь, поможет?

– Ильдар Ринатович?

– Ага, он.

– Раз звонил, это очень хорошо. Если не поможет, то, во всяком случае, попытается, – уверенно ответил я. – И в любом случае не переживай, у меня и запасные варианты есть на примете. Восстановим справедливость.

***

Москва. Советский комитет защиты мира.

Переговорив по телефону с Кузнецовым, Валиев сделал для себя пометки и пошёл в кадры к Кисько посмотреть на дело Кузнецова. Он хотел убедиться в правдивости этой истории с отчислением задним числом за несуществующие прогулы, чтобы не попасть впросак…

В голову ему пришла идея воспользоваться этой ситуацией и опять пойти на приём к зампреду ВС Камолову. Валиеву очень хотелось примелькаться наверху, но, при этом, выглядеть солидно и серьёзно, а не как пустобрёх, который бегает со всякой ерундой к начальству. А тут – речь идет о репутации Верховного Совета, нарушенной этим отчислением его будущего сотрудника, и борьбе за правду против перестраховщиков, готовых вот так просто сломать жизнь образцовому советскому комсомольцу. Зампреду точно такая его направленность понравится…

 

Ну а сколько можно сидеть в Комитете по защите мира? Название у должности красивое, конечно, но знающие люди понимают, что аппаратного веса у такой позиции совсем немного. Вроде и в Кремле работаешь, а серьезно тебя настоящие акулы во власти не воспримут.

***

Потом позвонила мама и начала взахлеб поздравлять меня. Подумал, что у меня дежавю. Она же уже поздравляла. Мама рассказывала, как она мною гордится, а я всерьёз подумывал, что или мне тот раз приснился, или у меня уже конкретно крыша едет.

– Сынок, мы с Ахмадом купили этот номер, – продолжала она.

– Какой номер? – никак не мог понять я.

– «Труда»!

Блин! Она не про моих парней, она про газету!

– А как ты узнала? – обрадовался я, что ещё не схожу с ума.

– Тарас звонил, – хихикнула мама. – Пьяны-ыый!.. Вот, говорит, гордись Апполинария, какой у нас сын.

– Ну надо же… – схватился я за голову. – Одна статья всего вышла…

– Ну и что?! – эмоционально возразила мне мама. – Все с чего-то начинают. А ты, вон, как красиво идешь! Молодец!

И тут же, испугавшись, что сглазит, поспешно сказала:

– Тьфу-тьфу-тьфу!

***

Подмосковье. Контора совхоза «Светлые горы».

– Эльвира Эдуардовна! – поднялся со стаканом в руке немолодой мужчина с обветренным лицом. – От лица всего нашего коллектива поздравляю тебя с рождением сразу двух правнуков.

– Спасибо, Вениамин Кириллович, – встала Эльвира с места и с благодарностью оглядела человек двадцать, собравшихся за импровизированным столом.

– Председатель, а подарок от совхоза будет? – напомнил ему кто-то.

– Конечно, будет, – важно ответил тот и протянул Эльвире бумажный свёрток. – Вот, от совхоза.

– А тост? – потребовали гости, уже уставшие держать свои стаканы.

– Чтобы правнуки выросли достойными членами нашего советского общества. Поздравляем! – проговорил председатель и вытянул свой стакан, предлагая Эльвире чокнуться.

– Поздравляем, поздравляем, – послышалось со всех сторон под звон стаканов. – За здоровье малышей. Чтоб только радовали родителей и прабабушку!

– Спасибо, спасибо, – только и успевала отвечать счастливая Эльвира.

***

Потом позвонил Фирдаус и спросил, когда я дома буду. Сказал, что поговорить надо. Пригласил его к десяти. Уже должен буду быть дома, – прикинул я, – особенно, если Сатчан меня с коляской подвезёт.

***

Москва. Кабинет заместителя председателя Верховного Совета.

– Игнатий Фёдорович, разрешите? – кратко и собранно обратился Валиев к Камолову.

– Проходи, Ильдар Ринатович. Что у тебя?

– Игнатий Фёдорович, у нас ЧП. Одного из моих новых бойцов из института отчислили. Испугались, что по его душу КГБ с проверкой заявился, и отчислили быстренько по сфабрикованному предлогу. Задним числом.

– То есть как? – удивился Камолов. – Взяли и отчислили? Это точно?

– Сам всё перепроверил. Приказ от восьмого числа, в КГБ наш запрос согласовали одиннадцатого. Значит, когда сотрудник из органов проводил проверку, о систематических прогулах уже должно было быть известно. А КГБ ставит положительную резолюцию на наш запрос. Как так? Значит, не было на момент проверки никаких прогулов?

– Значит, не было, – сурово сведя брови, подтвердил Камолов.

– А парня отчислили из института, из общежития выкинули на улицу, как щенка бродячего, – увидев нужную реакцию на лице начальника, подливал масла в огонь Валиев. – Даже слова сказать в своё оправдание не дали.

– Ну, пора встряхнуть кое-кого! – воскликнул раздражённый Камолов. – На государственном посту в социалистическом государстве… Пример студентам должны подавать, а ведут себя, как!..

Сделав своё дело, Валиев потихоньку оставил кабинет разбушевавшегося зампреда, схватившегося за телефон.

***

Москва. Кабинет второго секретаря Московского городского комитета КПСС.

Бортко и Захаров уже минут сорок не могли прийти к единому мнению по распределению долей между всеми участниками новой группировки.

Бортко настаивал на доле Ганина в половину процента. Захаров был против. Долю Ивлева Захаров также оценил в половину процента. Но Бортко настаивал на двух.

– Нельзя совсем ничего не платить Ганину, – настаивал Бортко. – Иначе мы загоним его в угол. А что делает крыса, загнанная в угол?

– Что она делает? – недовольно спросил Захаров.

– Она нападает, – нравоучительным тоном ответил Бортко. – Не надо Ганина загонять в угол. Иначе он может распсиховаться в какой-то момент, и наделать глупостей от обиды или зависти. Сам же потом пожалеет, да будет поздно, уже всех нас сдаст.

– Ладно, полпроцента. Хотя, я считаю, он мог бы и поработать, хотя бы полгода бесплатно. Это было бы справедливо.

– Ну, пусть, работает год за полпроцента.

– Ладно… Дальше. Ивлев. Полпроцента.

– Нет, нет, это очень важный элемент команды, светлая голова, свежие идеи. Два процента, не меньше. Нам надо его к себе обязательно привязать. Я бы и три дал.

– Ну, не смешите. Какие три процента? Ну, процент, от силы. Комсомолец, учится на втором курсе…

– Хорошо. Я соглашусь сейчас на полтора. Но вы сами увидите, что этого мало.

***

Вскоре вернулись Загит с Володей и затащили в квартиру уже собранную кроватку. Немного другого оттенка. Но это уже не так важно, главное, по модели и размерам точь-в-точь, как наша первая.

– У меня, прямо, камень с души свалился, – признался я. – Вас всё нет и нет. Думал уже, что без кроватки вернётесь.

– А мы бы и вернулись, – усмехнулся Загит, – если бы твоя соседка раком там всех не поставила. На фабрике ни одной кроватки не нашли, даже в образцах. Она выясняла, куда их отгружали, где ещё остались, мы сегодня так накатались, пока нашли её…

– Е-ка-лэ-мэ-нэ! Так и знал, что что-то не так, – схватился я за голову.

– Ладно, главное, она здесь! – удовлетворённо шлёпнул ладонью мне по плечу Володя. – Ну, давай, папаша, – с размашистым замахом протянул он мне руку.

– Как? Куда вы? – на автомате пожал я протянутую руку.

– Возвращаться в часть уже надо, – теперь уже мою руку пожал Загит, притянул к себе и обнял. – Я самый счастливый дед. У меня было две внучки, а теперь ещё два внука есть.

Проводил их, успев сунуть с собой заранее заготовленный комплект из наших дефицитных съестных припасов. Знал, что скоро будут уезжать, заранее собрал.

***

Москва. Кабинет заместителя председателя Верховного Совета.

Пока Камолов набрал министра высшего и среднего специального образования СССР по вертушке, он успел немного успокоиться.

– Валерий Николаевич, приветствую, Камолов, – начал зампред и по-военному кратко изложил ситуацию. А затем высказал и свое отношение к произошедшему:

– Что это, товарищи, у вас твориться? Что за дремучий феодализм? Захотели, отчислили комсомольца с прекрасной биографией, захотели, казнили, а? – начал по новой заводиться Камолов. – Это как понимать? Это что, по всей стране в университетах и институтах такое безобразие творится? Может, пора комиссию какую-то организовать для проверок по вашему министерству?

– Что вы, Игнатий Фёдорович, это вопиющий факт. Мы сами создадим комиссию и всё выясним, уверяю вас, виновные будут строго наказаны. Уверен, это какой-то один дурак у нас завёлся… К сожалению, дураки бывают и с учёной степенью, и со званием… Я разберусь в кратчайшие сроки.

– И сообщите мне лично.

– Обязательно.

***

г. Москва. Кабинет первого секретаря Пролетарского райкома КПСС.

– Михаил Жанович, разрешите, я первым выступлю? – попросил слово Сатчан.

– Ну, давай, – согласился Бортко.

– У меня сообщение немного не по теме нашего совещания, но… Короче, у Павла Ивлева двойня родилась.

– Во, даёт! – воскликнул Войнов. – Пацаны или девки?

– Два парня, – улыбнулся Сатчан.

– Ну, что сказать, мужик! – усмехнулся Бортко.

– Надо ж ему подарок какой-то сделать, – предложил Ригалёв.

– Я уже от себя коляску чешскую двуспальную купил, – гордо объявил Сатчан.

– Так, подождите, – взял слово Пахомов. – Помнится, он за двушку платил?

– Уже выплатил, – напомнил Сатчан. – И часть мы простили за успехи по нашему профилю.

– Я не об этом. У него же двойня родилась? Положена трёшка. На первоочередной основе. А уж в наших силах поспособствовать, чтобы это было действительно первоочередно…

– Правильно, Иван Николаевич, – оживился Бортко. – Павел, узнай, в исполкоме, где у них трёшки есть в новых домах, – обратился он к Сатчану. – Сразу несколько вариантов прикинь, чтобы было из чего выбрать.

– Хорошо, сделаю, – кивнул тот.

***

Москва. Кабинет министра высшего и среднего специального образования СССР.

Положив трубку вертушки спецсвязи, министр сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с яростью, охватившей его после разговора с зампредом ВС СССР.

Ну что за идиоты вокруг?! – думал он. – Как так можно подставляться?! Без малейшей попытки хоть что-то выяснить, перепугались и сфабриковали причину для отчисления, идиоты!

– Рената Игоревна, – нажал он кнопку на селекторе. – Ректора МИИТа ко мне. Срочно!

– Будете ждать его? – уточнила помощница. – Без двадцати шесть уже.

– Нет. Давай на завтра. Но чтоб с самого утра!

– Хорошо, Валерий Николаевич.

***

Потом позвонил председатель гаражного кооператива, напомнил, что завтра собрание в десять часов.

– Надеюсь, ты не передумал? – настороженно спросил он меня.

– Нет-нет, что вы! Жду с нетерпением, – заверил я его.

– Ну, и отлично. Тогда до завтра, – с явным облегчением в голосе попрощался он.

Миша, прямо, ожил после звонка Валиева. В нём зародилась надежда на восстановление справедливости и она росла с каждой минутой. Он, даже, отбросив хандру, собрался со мной на тренировку на завод.

– Что, отец с дядей Володей уехали? – спросил Марат перед началом тренировки.

– Да, проводили, – кивнул я.

Тут в раздевалку закатилась большая коляска. Запыхавшийся Сатчан вытащил из неё спортивную сумку и подкатил коляску ко мне.

– Поздравляю, – выдохнул он. – Не представляю, как Галия будет её по лестнице таскать.

– Так лифт же есть, – улыбнулся я, приобняв его в благодарность.

– Да? А вот, в лифт она и не входит, – серьёзно глядя на меня, посмотрел он.

– Как не входит? – растерялся я.

– Вот так. В наши обычные лифты она не проходит.

– Блин! Как же теперь? – лихорадочно соображал я. Или надо будет с художниками договариваться, оставлять у них коляску в квартире. Или бедные дети, пока сидеть не начнут, будут только на балконе гулять? – Ё-моё, вот, засада! Что ж делать-то теперь?

– Угораздило тебя сразу двоих родить, – смеясь одними глазами, проговорил Сатчан. – Вечно у тебя всё не как у людей!

Прекрасно поняв, что он смеётся и дразнит меня, я подскочил и бросился на него с криком:

– Что ты сказал?! Иди сюда!

Он побегал от меня немного по раздевалке с криками «Убивают!», потом спрятался за растерянным Маратом, и мы рассмеялись. Марат, напряжённо стоявший, как истукан, сразу расслабился и улыбнулся.

– Да ну вас, – снисходительно проговорил он. – Как дети!

– Это ещё не всё, – уже серьёзно сказал Сатчан. – Я без машины, коляска не влезла. Домой сам её покатишь. От метро до дома недалеко. А тут в автобус вместе затолкаем. Мне мужики помогали её и занести, и вынести.

После разминки встали в пары. Сатчан опять многозначительно отозвал меня подальше от остальных.

– Слушай, вам с рождением близнецов положена теперь трёхкомнатная квартира.

– Серьёзно? – поразился я.

– А ты что, не знал?

– Нет, откуда…

– Искал сегодня трёшку, есть неплохой вариант в Сокольниках и Фрунзенском районе.

– Блин. А в моём доме нет свободной трёшки? – расстроился я. – У меня завтра собрание в гаражном кооперативе, я уже практически бокс там выкупил. И район хороший. Всё рядом, метро, школа, магазины, рынок… милиция. Нравится мне там! Так не хочется переезжать!

– Ну, блин. Не хочется ему переезжать. А если в твоём доме нет уже свободных квартир? Сколько уже времени прошло, как он построен? Очень сильно сомневаюсь, что столько времени трешка бы висела никому без надобности!

– Получить где есть, а потом меняться с кем-то у нас? – скептически посмотрел я на него. – А вдруг, у нас никто не захочет в Сокольники ехать? Так я там и зависну?

 

– Что значит, никто не захочет? А если площадь побольше предложить? – задумчиво спросил он. – Да доплату хорошую?

– Мне сейчас только геморроя с обменом квартиры не хватало, – печально посмотрел я на него.

– Да, я понимаю. Ладно… Подумаю ещё.

– Спасибо, – улыбнулся я. – Но, правда, не потяну. Сейчас жена с двумя детьми вернётся, представляешь, что это будет?

Он закатил глаза и приставил палец к виску, как будто решил застрелится.

– Да-да, – рассмеялся я.

После тренировки мы с Мишей покатили коляску к автобусной остановке. Сатчан руководил погрузкой, имея уже опыт.

Кое-как довезли коляску домой. А у подъезда уже Фирдаус дежурит. Он вышел из машины, заметив нас ещё издали, достал две компактные переноски для младенцев и, когда мы подошли, положил их нам в коляску.

– Ну, вот, теперь и я могу тебя поздравить! – с довольной улыбкой произнёс он.

– Спасибо! – обнял я его. Чувствую, мы будем в переносках детей гулять выносить. Первое время, так уж точно.

В лифт коляска, и правда, даже близко не вошла. Тащили её наверх вдвоём с Мишей. Фирдаус волок свои переноски.

– Я не понял, а как Галия будет с детьми гулять? – спросил он, когда мы вошли в квартиру.

– Буду думать, – развёл я руками. – Может, оккупирую пространство под лестницей на первом этаже. Решётку поставлю с замком. И будем там коляску оставлять.

– Не вариант, – замотал головой Миша. – Как она её на улицу вытащит? Там от лифта ещё пять ступеней. На руках? С двумя детьми?

– Ну да… Несерьёзно, – согласился я. – По-любому, помощники нужны.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru