Сергей Зверев
Воин неба и земли
4
А самых первых выстрелов я не услышал. Наши противники били из оружия с глушителем. И первыми упали на землю никому ничего худого не сделавшие узбеки-пахари. Мы их для маскировки наняли, а их за охрану или наблюдателей приняли. И таким образом узбеки на некоторое время отвлекли на себя штурмующих, а мы выиграли четыре-пять спасительных секунд, в бою решающих многое. Жуков успел укрыться в подполе, мы не дали застать себя врасплох, штурмующие завязли на подступах к дому. Их было много: я успел увидеть, что на подмогу подошли еще два бронированных джипа. Кирилл и Саша должны были увести Жукова через подпол в сторону леса. До машин нам уже не добраться, это мое командирское упущение, но я никак не ожидал такого крупномасштабного штурма.
– Уходим, Степаныч! – скомандовал я, одновременно ткнув под ребра Олега.
Дав по прощальной очереди, мы втроем рванули к подполу. Наши противники действовали количеством, разработать операцию в деталях явно не успевая. Однако засаду неподалеку от огородов они выставить не забыли. Выбравшись из подземного лаза, мы наткнулись на три изрешеченных пулями тела. Кирилл и Саша сумели открыть огонь раньше. Да и засада могла быть неграмотно устроена. За нашими спинами остался пылающий дом, который продолжали штурмовать по-прежнему неизвестные нам бойцы. Пригнувшись, мы рванули в сторону леса и вскоре натолкнулись на Лемберга, Жукова и Кирилла.
* * *
– Я же говорил, нас не перестреляют, – заметил Жуков.
– На засаду нарвались, одного товарищ Жуков уложил, – сообщил Лемберг.
Я уже отметил, что в руках охраняемого лица пистолет. Везение или где-то боевой стрельбе обучался? Спрашивать сейчас недосуг. Свой компьютер-ноутбук Жуков также ухитрился захватить с собой. А Кирилл успел вынести рюкзак с техническим оборудованием.
– Возьмут дом, рванут в окрестности, – произнес очевидную для каждого из нас вещь Кирилл.
– Оружие спрятать и к станции, – скомандовал я.
– В каком смысле, Валентин? – переспросил Жуков.
– Поедем в столицу. На ближайшей электричке, – пояснил я.
Иного выхода я не видел. Сев в электричку, мы за короткое время имеем возможность покинуть район боевых действий. Искать нас будут по окрестностям, но никак не поверят, что мы запросто сядем в электричку и поедем в сторону Москвы. Не поверят, пока не обшарят лес и все возможные «медвежьи углы».
* * *
В вагоне было всего несколько пассажиров. Мы заняли две противоположные лавочки и немного расслабились. По счастью, мы успели купить на станции билеты и тут же сели в подъехавший поезд.
– Как нас вычислили? – спросил Олег.
– Сказать точно не могу, но... Либо кто-то из нас сумел сообщить наши нынешние координаты. Либо нас вычислили, изучив карту района. Кто-то очень умный просчитал, в какую сторону вы, Валентин, поехали после того, как оставили в лесу пленного, – ответил Олегу Степаныч.
Я молчал. Второе маловероятно, а вот первое... Тоже невозможно. Каждый был под контролем. Я контролировал Олега, Кирилл – Степаныча, Степаныч – Кирилла. А вот Лемберг некоторое время был в свободном полете! И еще Жуков. Степаныч и Кирилл охраняли его, но не контролировали. Мерзкие мысли. Но еще более мерзкой была мысль, что я подставил этих двух несчастных узбеков. Сгинули ребятишки (один из них совсем молодой, лет шестнадцати на вид) за просто так. За то, что их ширмой решили сделать. Выходит, и в самом деле – зверюга я, прав Степаныч. Не желал я ребятам-землекопам смерти, но что получилось, то получилось... Со стороны посмотреть – сюрреализм какой-то. Пятеро бойцов охраняют некоего засекреченного деятеля и в целях его же безопасности передвигаются на электричке. Деятель как ни в чем не бывало сообщает нам, что в ближайшее время Москва может быть стерта с лица Земли... Нет, не сюр, скорее бред какой-то.
– Твое слово, командир, – произнес Кирилл.
– Единственное имя, которое мы знаем, это имя некоего Феликса. Степаныч говорит, что наживка, подстава. Но ничего другого у нас нет. Олег, ты знаешь как найти Феликса?
– Знаю, – не задумываясь, ответил бывший собровец. – Это любой мент знает. Только... Этот, которого мы допрашивали, отчасти прав был. С Феликсом так вот запросто не побазаришь.
– Я запросто и не собираюсь, – произнес в ответ я.
Встретят нас в Москве, не встретят? Интуиция мне подсказывала, что нет, что у нас еще есть фора во времени. Очень небольшая, но есть. Поэтому переговорить с «великим и ужасным» Феликсом мне необходимо в самое ближайшее время.
Перемежая речь матерными вставками и злыми усмешками, Олег пояснил мне, как я могу найти Феликса.
* * *
Парень на входе в спорткомплекс на хамоватого бодигарда не походил. Достаточно вежлив, нормально одет, без зверского выражения лица.
– Феликс Георгиевич вас не примет, – только и произнес он.
– Завалят твоего Феликса Георгиевича, – усмехнулся я, уже вычислив, что парень бывший офицер, не отморозок какой-то.
Тот, в свою очередь, молча оценил меня. На отморозка и сумасшедшего я вроде не похож. Шутник в подобное логово не сунется. Как объяснил мне Олег, в свое время, в «лихие девяностые», Феликс Георгиевич жуткие дела проворачивал. Конкурентов валил налево и направо, брал в заложники бизнесменов, с ментами пару раз схлестнулся серьезно, но всегда выходил сухим из воды. Олег намекнул, что скорее всего Феликс имел покровителей в высших кругах МВД или ФСБ. Но главное, именно Феликс в свое время основательно зачистил Москву от «диких бригад», от тех же чеченцев, казанцев, дагестанцев, просто отморозков, приезжающих в столицу на гастроли и вершащих беспредел. Судя по всему, за это бывшему тренеру по контактному каратэ и была выдана своего рода индульгенция. Ныне Феликс был вполне цивилизованным предпринимателем, в свободное от бизнеса время упражнялся в боевом каратэ и атлетической гимнастике. У Феликса даже клички, погоняла не было, и почти все называли его по имени-отчеству.
– Сейчас, – кивнул привратник, быстро набрал номер внутреннего телефона и произнес всего несколько фраз.
После чего кивнул мне, давая понять, что я могу пройти. Что я и сделал, оказавшись в коридоре с рамкой-металлоискателем.
– Чего у тебя там звонит? – спросил следующий привратник, также похожий на отставного офицера.
Я молча вывернул карманы, дал похлопать себя по телу и конечностям. Однако после этого рамка вновь зазвонила.
– Глянь сюда! – сказал я охраннику и чуть приподнял джинсовую рубашку, оголив живот и правую реберную часть.
– Чечня? – только и спросил тот, увидев шрам, тянувшийся от ребер к низу живота.
– Именно, – кивнул я. – Железа там не сказать, что много, но есть.
– Ладно, проходи... Ты не вевешник?
– Нет, армейский.
– Проходи.
Интересное дело – откровенного бандита Феликса (пусть даже легализовавшего часть своего бизнеса) явно охраняют бывшие бойцы внутренних войск МВД. Очередной сюр...
* * *
– Здравствуйте, Феликс Георгиевич.
– Здравствуйте.
Феликс отозвался угрюмо, но без хамства, и при этом так же, как и я, на «вы». Кабинет его располагался рядом со спортивным залом, где всего четверо ребят отрабатывали удары по каратистским макиварам. Сам кабинет выглядел скромно. Пожалуй, при габаритах Феликса Георгиевича ему подходили бы апартаменты попросторней. Феликс был огромным широченным мужиком, с ладонями, напоминающими саперные лопаты. Одет он был в дорогой костюм и галстук, на одном из пальцев сиял перстень, волосы на голове уложены в аккуратную модельную прическу. Он явно любил шикарно выглядеть и, несмотря на возраст (ему уже явно за сорок пять), не имел ни лысины, ни живота. Довольно-таки симпатичный дяденька, но взгляд тяжелый, да и глаза, пожалуй, посажены слишком глубоко. А так ничего страшного...
– Феликс Георгиевич, вам, конечно, сообщили, с каким посланием я к вам пришел? – без лишних предисловий начал я.
– Сообщили, – усмехнулся Феликс.
Усмехнулся опять же беззлобно, скорее, снисходительно.
– Вам жить недолго осталось, – проговорил я и тоже усмехнулся.
– Во как! – Феликс взметнул вверх свои лопатообразные ладони и хлопнул ими, точно аплодировал мне. – Мне еще двадцать лет назад, в конце восьмидесятых, об этом чуть ли не каждый день сообщают. Ты, сморкушник, молодец, не побоялся, пришел ко мне. Я из тебя все вытрясу, будь уверен.
Что за словечко дурацкое – «сморкушник»?
– Зачем вытрясать? Я вам и так все скажу, – пожал плечами я.
Феликс хоть выдерживал нужную дистанцию, тем не менее просто-таки нависал надо мной.
– Так кто меня завалить решил? Кто храбрости накушался? – спросил Феликс, демонстрируя оригинальный русский язык.
– Многие... Например, я!
После этих слов я сделал шаг назад и правой рукой сорвал с подошвы левого ботинка закрепленную там мину (в очередной раз спасибо Комбригу!):
– Кто приблизится – братская могила всем!
Привратника-вевешника я обманул – ранение у меня имелось, а вот железа в брюхе не было. Но мину, расносящую такой вот кабинет в мелкие крошки, пронести сумел. Феликс явно не ожидал такого поворота, он дернулся было в мою сторону, но мой палец уже был на взрывателе. В кабинете тут же появилось двое охранников, но я переместился в угол, и достать меня теперь было проблематично. В любом случае я успевал нажать взрыватель, и кабинет тут же превращался в эту самую братскую могилу.
– Какой храбрый! – неожиданно как ни в чем не бывало отозвался Феликс.
Надо отдать ему должное, он быстро пришел в себя.
– Ты что, обиделся на сморкушника? – поинтересовался Феликс с завидным хладнокровием.
– Обиделся, – кивнул я, стараясь держаться под стать Георгиевичу.
Феликс хмыкнул, кивнул своим. Те вышли из кабинета, но дверь за собой закрывать не стали, остались в коридоре.
– Храбростью своей не подавись, – проговорил Феликс, вновь обнаружив оригинальную стилистику речи. – Слушаю тебя.
– Значит, так, Феликс Георгиевич. Вопрос один – пасешь ли ты некоего Жукова, и если пасешь, то зачем?
– Жуков? Первый раз слышу.
Врет или нет, понять трудно.
– Тогда вот что. Этого самого Жукова то ли похитить, то ли убить хотят. Но хотят не шибко грамотно. Я вот этих, хотящих, выловил сегодня утром, и один из них сослался на тебя и твой ЧОП «Доблесть». Якобы был заказ, – далее я вкратце, не произнося лишнего, сообщил Феликсу об утреннем инциденте.
Тот прищурился:
– Я позвоню в ЧОП?
Я кивнул. Спустя минуту выяснилось, что феликсовская «Доблесть» никакого заказа на чье-либо сопровождение не получала.
– Верю, Феликс Георгиевич, – кивнул я. – А теперь ответь мне – кто и зачем может тебя подставлять таким образом.
– Спрячь свою дуру сперва, – ответил заметно помрачневший Феликс. – И не в ботинок, а то действительно... Братская могила.
Отчасти Феликс был прав – некий риск крепления мины к ботинку есть. Если я прыгну с высоты более двух с половиной метров, может быть непроизвольный взрыв. Хотя, по большому счету, миниатюрная мина взрывается лишь при нажатии снятого с предохранителя специального взрывателя. Так объяснил мне Комбриг, снабжая специальными средствами.
– А теперь говори, что за Жуков и кто ты таков? – произнес Феликс, как только я убрал мину в карман джинсовой рубашки.
– Жуков занимается какими-то научными разработками, а я начальник его охраны, – честно ответил я Феликсу.
– Мне твой Жуков, знаешь ли... На предохранитель дуру поставь, будь добр!
Все фиксирует Георгиевич. И в разговоре явный интерес появился. Только какой-то мрачный... Видать, поверил, что смерть близка как никогда.
– Я, Феликс Георгиевич, из понятливых. Жуков тебе и твоим структурам и в самом деле как собаке пятая нога. Но вот смотри что получилось – названо твое имя, я, не дожидаясь следующего утра, уже у тебя, и не один, – я кивнул подбородком на карман. – Кто-то тебя, точно пешку, мне подставил. И я хочу знать, кто.
– А состав глины ты знать не хочешь? – спросил Феликс, не повышая тона.
– Какой глины? – не понял я.
– Из которой Господь бог Адама сотворил.
Это у Феликса явно что-то вроде присказки. Как «ключ от квартиры, где деньги лежат...»
– Озадачил ты меня, товарищ любезный. Ты вообще кто таков будешь? – продолжил Феликс.
– Офицер воздушно-десантных войск. Зовут Валентином.
– Знаешь, Валька... Не верю я тебе. Ты мент или ментовский холуй. И что-то такое вы, менты, против меня затеяли. А посему пошел отсюда!
После этих слов Феликс устало сел за рабочий стол, облокотившись о его поверхность почти всей своей массивной фигурой. Опять взяться за взрывчатку? А что потом? Мне ведь не «братская могила» нужна, а временный союзник, пусть даже в виде отставного бандюгана.
– Какой из меня мент, Феликс? – спросил я. – Просто помирать по-дурному не хочется. Да и тебе смерти не желаю, ты мне не враг.
– Подстава... – только и произнес Феликс и умолк.
Затем кивнул топтавшимся в коридоре своим ребятам. Те вошли, но сближаться со мной не стали.
– Мент? – кивнув на меня, спросил у них Феликс.
– Кто ж его разберет? Сказал – десантура, похоже, так и есть. Борзый чрезмерно, – пожал плечами один из них.
– Считай, к черту на рога влез, – кивнул второй.
– Я думал, вы своих за версту чуете, – произнес своей охране Феликс.
Вновь парадокс, отдающий сюром – в личке, личной охране Феликса, бывшие менты.
– Не чуем, – первый немного нервно дернул плечами. – Мент сперва все просчитает, обезопасит себя по возможности... Так запросто напролом не попрется, да еще с дурой... Тебе сказали, на предохранитель поставь.
– Немного потерпите, – отозвался я.
– Вот что, Валентин, – взял слово Феликс. – Предположим, поверю я тебе. А что дальше?
– Дальше? Есть у меня одно предложение. Для тебя и твоих людей безопасное. Но... Ты так и не сказал, кто мог таким образом тебя подставить и нас лбами столкнуть.
– Дело прошлое... – махнул ручищей Феликс. – Про «Белую стрелу» слыхал?
Кто ж не слыхал? В свое время чуть ли не во всех газетах про эту «стрелу» было. Передачи по телевидению показывались. Дескать, есть такая тайная организация, в которой состоят самые крутые офицеры МВД и ФСБ. Валят направо и налево бандитских авторитетов, воров в законе, коррупционеров. Впоследствии ни журналисты, ни компетентные органы так ничего и не выяснили, писать про «стрелу» перестали, вроде как и нет ее.
– Это по большей части легенда, журналистская брехня, – пояснил Феликс. – Но вот случился у меня конфликт с УБОПом. А там ребята вот вроде них, – кивнул на свою охрану Георгиевич. – И понял я, что завалят меня. Один раз еле выжил, машину изрешетили, двух охранников насмерть, я в больницу попал. И спасся потому, что сбежал из палаты через три дня. Даже туда добивать пришли. После этого у меня была «стрелка» с одним ментовским генералом. А на нее еще пара ребят из «конторы» подвалили. Ну, перетирали чуть ли не целый час. Жестко так, знаешь, получилось. Но убедили генерала. У меня с «конторой» некие дела были, я на них не работал, просто общая тема по интересам образовалась...
Выходит, точно все сказал Олег. Под прикрытием спецслужб Феликс чистил столицу от беспредельщиков-гастролеров.
– Так вот, тогда меня в покое оставили. Но один из убоповских мусорков-оперков мне пообещал, что все равно рано или поздно достанут они меня, – Феликс вновь усмехнулся.
– Где сейчас этот оперок? – спросил я.
– Пустое дело... Уже восемь лет как в могиле, но с посмертным орденом Мужества. Героически пал в Чечне.
– Слушай, Феликс... Ты извини, но ребята твои... Ну, тоже вроде из милицейских? – не удержался от вопроса я.
– Нет, Валя, они не менты. Офицеры, правда, но не из оперов. Спецназ минюста «Марс». Слыхал про такой?
Еще бы не слыхать! Ребятишки лютые, покруче иного ОМОНа. Основная задача – подавлять массовые беспорядки в местах лишения свободы, освобождать заложников. В Чечне «Марс» себя на должном уровне показал, у них даже один Герой России был, правда, посмертно. А потом «Марс» расформировали, так как в мирное время помимо тюремной повседневности «марсиане» охраняли какого-то бандитского авторитета. Да этого самого Феликса и охраняли! Начальство прознало – отряд в полном составе был распущен.
– После этого ребята свою группировку создать хотели. Разумеется, под именем «Марсиане», – пояснил Феликс. – Но я из них собственную службу безопасности сформировал. Все эти ЧОПы, «Доблесть» и прочие, лишь кабаки с проститутками охранять могут.
Час от часу не легче – тюремный спецназ в полном составе обеспечивает безопасность бандитского авторитета. Хотя сейчас Феликс – меценат и патриот. Просвещенный, совсем не дикий.
– Так вот, вернемся к «Доблести», – я перешел к завершающей части нашей теплой беседы. – Мне не зря этот ЧОП назван был, согласитесь, ребята? И поэтому сыграем на «живца». Поскольку мне очень интересно, кто нас с Георгиевичем свел, «живцом» буду я.
– А наша роль? – спросил один из «марсиан».
– Громко и внятно объявить в вашем доблестном ЧОПе, что к Феликсу Георгиевичу пришел некий рамзес[3] из ВДВ по имени Валентин. И попросил защиты и покровительства. Валентина этого никто толком не знает, поэтому Феликс Георгиевич назначил дипломатическую встречу. В одном очень людном и популярном месте. Последнее надо сболтнуть как бы невзначай.
– Значит, так, Валя. План твой ничего, сойдет, – кивнул Феликс. – Один «живцом» будешь?
– Нет, – ответил я.
– Правильно. Ну а мы... Мы в том самом месте, где будет встреча, тоже поприсутствуем.
– В каком качестве?
– Надеюсь, в качестве зрителей. Мне ведь тоже охота знать, кто туда заявится... Вот, Герман, – Георгиевич повернулся всем телом к первому «марсианину». – Надо эту «Доблесть» периодически чистить, туда не пойми кого стали брать.
– Почистим, – отозвался «марсианин» и, повернувшись ко мне, добавил: – Ты хоть когда от нас выйдешь, дуру на предохранитель поставь!
* * *
Интересный народ эти «марсиане». Еще недавно мы вместе с ними чеченских бандюг по лесам гоняли, «марсиане» в свободное от войны время зеков в колониях и тюрьмах дубинками укрощали. А теперь сами по другую сторону баррикад оказались – у бандитского авторитета в охране. Как все перепутано, без матерного слова и не объяснишь это даже самому себе! У чеченцев во время войны свой спецназ был, не сказать, что дешевле нашего. Мы их командиров знали – с кем-то раньше вместе служили, про кого-то слышали, а кто-то и по ориентировкам из МВД проходил. Ранее ребята были в розыске за бандитизм, похищения людей, сопротивление милиции и прочее. А некоторых бойцов того «духовского спецназа» я потом в милицейской форме видел. Они просто перешли на сторону федералов после соответствующего указа и теперь стали бойцами, а то и офицерами чеченского МВД.
Стоит в Чечне вагончик – в нем генерал живет,
Жует себе батончик, приказы отдает.
И вот спецназ поднялся и сгинул без следа,
Кому война работа – кому война беда.
emp1
А там, за полем боя, другой вагон стоит,
Там генерал чеченский чеченцев костерит.
И снялись моджахеды, и нету им следа,
Кому война работа – кому война беда.
emp1
Потом, когда спецназы друг дружку перебьют,
Пойдут переговоры, вагончики снесут,
Под водочку разделят всю землю без труда!
Кому война работа, кому война беда.
Песня Шухрата Хусаинова. Он сам из Орла, на Северном Кавказе по контракту служил. Точная песня, ничего не убавить и не прибавить.
Сегодня война – вновь наша работа.
5
– Я сознательно шел на риск, но ничего другого уже не оставалось. Полдела сделано – кажется, я сумел расположить к себе Феликса. Иных союзников на сегодняшний день не предвидится, не вечно же прятаться по чердакам и подвалам.
– Как вам здесь нравится, товарищ Жуков?
– Жить можно. Найдут нас здесь нескоро, – невозмутимо откликнулся Жуков. – А вот работать сложно.
Работать Жукову и в самом деле сложно, блок автономного питания в его ноутбуке более двух часов не выдержит. Электричества на чердаке шестиэтажного дома старой, возможно, еще довоенной постройки, не имелось.
– Много кем был я в своей жизни, бомжом первый раз, – усмехнулся Саша Лемберг.
Немец, он и есть немец – всегда гладко выбрит, офицерская прическа с пробором... Однако после пары дней пребывания на чердаке любой из нас приобретет вполне бомжовый вид.
– Охраняемое лицо обязательно тащить с собой? – спросил Кирилл.
– Как сам пожелает, – кивнул я в сторону Жукова.
Он, конечно же, может отказаться от моей (точнее, теперь уже от нашей с Феликсом) затеи. Риск быть подстреленным у него есть. Но с другой стороны, Жуков нашим противникам скорее всего нужен живым. Интуиция подсказывает, да и Комбриг говорил, что первый взрыв – лишь предупреждение. Увидев Жукова в нашем окружении, его попытаются захватить, а нас по возможности завалить. Я посмотрел на часы. С момента моего разговора с Феликсом прошло достаточное количество времени, в его «доблестный» ЧОП уже должна была спуститься информация. То, что в ЧОПе имеется засланный казачок, я не сомневался.
– Я иду с вами, – отозвался Жуков.
Мудрое решение – явимся на «стрелку» с Феликсом без Жукова, нас попросту убьют, кого-нибудь из раненых возьмут в плен и очень быстро вытрясут местонахождение охраняемого лица. А без охраны субтильного парнишку Жукова взять очень просто, можно сказать, голыми руками.
– Примеряйте камуфляж, – сказал я, когда в чердачное помещение вернулись Степаныч и Олег, которым я поручил достать кое-какую маскировку.
– Это обязательно? – спросил Кирилл, наблюдая за Лембергом, первым напялившим на себя рыжий клоунский парик.
– Ты будешь рядом с Жуковым, тебе необязательно, – ответил я, примерив оранжевый цилиндр.
– Слишком ярко, командир, – заметил Саша. – С другой стороны, мы с тобой одной масти, – при этих словах Лемберг приладил себе клоунский нос.
– Где вы это взяли? – спросил Кирилл.
– Комбриг оставил деньжат, – хлопнул себя по карману Степаныч. – А с деньгами все достанешь!
– Не боись, Кир, не засветились, – усмехнулся Олег. – Костюмы взяты в театральном агентстве, все уплачено.
– Мне фрак выдадут? – спросил Жуков.
– Нет, тебя, Жуков, должны узнавать за версту.
Жуков вздохнул, но ничего не ответил. Выбор был невелик. Оставаться на чердаке, постепенно превращаясь в бомжа, или пойти на смертельный риск, но при этом получить шанс выпутаться из сковавшей нас паутины.
Надев фиолетовый фрак с ярко-синей бабочкой, я повесил на грудь огромный плакат: «Посетите наш цирк-шапито!». Под этим плакатом очень удобно было маскировать все что угодно, например, пистолет-пулемет.
* * *
Микрорайон Степино[4] уже не один год чуть ли не каждую неделю фигурировал в столичных новостях. Причем в самом положительном виде – местный предприниматель, родившийся и выросший на московской окраине, задумал выстроить в данной местности парк развлечений по типу американского Диснейленда. На сегодняшний день там располагался обыкновенный «луна-парк», что-то вроде филиала парка Горького. Часть его была обнесена забором, за которым шло строительство Диснейленда, а на остальной территории располагались аттракционы – комната смеха, карусели с машинками, автодром, замок ужасов, призовой тир и так далее. Имелся и небольшой цирк-зверинец (а рядом с ним – небольшое, но уютное кафе). Именно в нем я и назначил «встречу» Феликсу Георгиевичу. Если наш противник получил слитую информацию, то у него не будет времени анализировать возникшие вопросы. Противник предпочтет действовать. И, скорее всего, очень жестко.
Держа наготове пистолет-пулемет и надвинув на лоб оранжевый цилиндр, я медленно двигался от «замка ужасов» до комнаты смеха. Пока ничего подозрительного – обычные отдыхающие, молодежь, подростки в основном. Есть юные парочки, а вот одиноких молодых мужчин спортивной комплекции не наблюдалось. С противоположной стороны в прикиде рыжего клоуна мне навстречу двигался Саша Лемберг. Где-то сбоку одетые клоунами трио музыкантов играли популярные мелодии на баяне, контрабасе и саксофоне. На нас с Лембергом никто не обращал внимания. Я в который раз поправил прилаженный под рекламным плакатом пистолет-пулемет, чуть ускорил шаг и тут увидел двух крепких мужчин. Одним из них был охранник Феликса по имени Герман. Меня он не узнал. Осмотрев толпу, он подошел к кафе, оставил там второго охранника, сам же стал звонить кому-то по мобильному телефону. Через пять минут появился Степаныч, они обменялись с Германом быстрым рукопожатием, Степаныч огляделся, в свою очередь, тоже взялся за мобильник. Не прошло и трех минут, как в помещение кафе вошел Феликс Георгиевич в сопровождении трех своих верных «марсиан». Степаныч удалился, но тут же появился вновь, сопровождая товарища Жукова. Степаныч шел первым, за ним – охраняемое лицо, следом на небольшом удалении двигался Кирилл. Я напрягся, мои бойцы, видимо, тоже. Если Жукова попытаются захватить, то, скорее всего, не дадут ему войти в кафе. Однако ничего подозрительного пока не наблюдалось.
То, что произошло дальше, может быть по праву включено в учебник по специальным операциям. Жуков поравнялся с аттракционом «замок ужасов». Как известно, с одной стороны в этот замок въезжают самодвижущиеся кресла на две персоны, проезжают по кругу, в котором располагаются фанерные страшилища со светящимися глазами, а потом выезжают с другой стороны. Степаныч миновал аттракцион, Жуков поравнялся с дверцей, откуда должно было выехать кресло с напуганными персонами, Кирилл прикрывал тылы. И в эту самую секунду произошло то, чего я не предусмотрел.
Нас атаковали со стороны тира, находящегося напротив «замка». Двое молодых ребят, минуту назад с увлечением выбивающие призовые очки, резко повернулись в сторону Жукова и одновременно выстрелили в Степаныча и Кирилла. Стреляли из пневматики, но метко и прицельно, Степаныч получил удар пулькой в теменную часть, а Кириллу она вошла в челюсть. Я готов был открыть огонь по стрелкам, но в то же самое мгновение увидел, как из выехавшего из ворот «замка» самодвижущегося кресла выскочил мужчина в маске-ниндзя, ударил пистолетом по темени не успевшего что-либо сообразить Жукова и тут же, взвалив его на плечо, скрылся во входных воротах «замка», прыгнув в свое же, едущее на следующий круг кресло. Стрелять из ПП я не мог, была вероятность задеть Жукова, кресло с похитителем скрылось в воротах, а с противоположной стороны выехало другое, сразу с двумя автоматчиками. Этих я встретил огнем.
Обслуживающий аттракционы персонал и посетители с воплями и визгами рванули в разные стороны, какая-то массивная тетка неслась на меня, прямо под мою очередь. Я поднял ПП стволом вверх, тетка врезалась в меня, я с трудом устоял на ногах, но потерял оранжевый цилиндр. Одного автоматчика я уложил, второй же успел всадить очередь в Кирилла, который, несмотря на ранение в лицо, выхватил пистолет. Степаныч также пришел в себя, его лицо было залито кровью, но он перекатом ушел от следующей автоматной очереди. За спиной дяди Гриши вырос силуэт следующего автоматчика. Я отшвырнул голосящую тетку и дал по нему очередь. Ребята из тира давно отбросили бесполезную пневматику, невесть откуда достали пистолеты-пулеметы и теперь поливали свинцом кафе, в котором находился Феликс с охраной. Невысокий, одетый в голубую униформу рабочий, обслуживающий аттракционы, выхватил пистолет и ранил в плечо автоматчика, который был ближе всех ко мне и вел огонь от ворот «замка». «Браво, Олег!» – мысленно похвалил я «рабочего».
Куда-то потерялся Саша Лемберг, его, судя по всему, смела разбегающаяся толпа. Она же не дала ему возможность вовремя поддержать нас огнем. Надо отдать должное Олегу – он классно сориентировался и рванул в сторону тыловой части «замка ужасов». Именно с той стороны похититель и его сообщники должны были выволочь потерявшего сознание Жукова. Мне же не оставалось ничего иного, как двумя прыжками оказаться у ворот, сесть в самодвижущееся кресло и скрыться в «замке ужасов». Впереди послышались выстрелы, похититель или похитители вступили в перестрелку с Олегом. Я выскочил из кресла, сбил манекен красноглазой клыкастой девицы, выстрелил на вспышку глаз четырехголового змея. Далее не устоял на ногах, на чем-то поскользнулся и больно ударился лбом о здоровенный могильный крест. Господи Боже мой, спаси и сохрани! Я влетел на кладбище. Вокруг меня были огромные гробы, из которых скалились ожившие мертвецы. Впереди темень, кто и что ждет меня дальше, сказать было трудно. Между тем выстрелы прекратились. Из темноты показалась чья-то невысокая фигура. Появившийся человек сжимал в руках пистолет. Он опустился на четвереньки, подполз к «кладбищу» и затаился у креста. Меня он не замечал.
– Жуков? – окликнул его я, узнав охраняемое лицо по профилю и телосложению.
– Валентин? – вскинув тем не менее свое оружие, отозвался Жуков.
В это мгновение короткое затишье было нарушено сразу несколькими очередями.
– Где вооружился? – спросил я Жукова.
– У того, который меня... – прошептал Жуков.
– И что с ним? – уточнил я.
Жуков лишь провел ребром ладони по собственному горлу.
– Молодец, – только и произнес я.
Ну дает парень! Я думал, он только ноутбуком владеет. Где он, кстати, ноутбук? Именно это я и спросил у Жукова.
– Бог с ним, – отозвался тот. – Я его припрятал, когда сюда ехали. Найти сложно, а если найдут... Все равно без меня ничего открыть не удастся. Да там, по большому счету, не так много... Что будем делать?
Я понятия не имел, что происходило снаружи. Судя по выстрелам и очередям, бой продолжался. В чью пользу перевес, понять, сидя на этом «кладбище», было сложно. Командир из меня вышел так себе, охраняемое лицо сумели похитить, но теперь Жуков вновь рядом со мной. Комбриг дал мне приказ во что бы то ни стало сохранить ему жизнь. И не нарушить при этом «режима повышенной секретности».
– Полезай в гроб! – сказал я Жукову, оценив, что один из бутафорских гробов вполне соответствует по габаритам.
Жуков, чуть помедлив, выполнил приказ, предварительно вышвырнув из гроба мертвеца со светящимися глазами и ртом. Я, в свою очередь, отметил, что в моем ПП почти полностью кончился боезапас, а в трофейном пистолете Жукова всего два патрона. Обнаружив какой-то манекен в длинном средневековом плаще с капюшоном, я быстренько раздел его.
