Сергей Юрьевич Ежов
На краю Дикого Поля. Часть 1

Глава третья,

довольно длинная, начинающаяся путешествием, продолжающаяся открытием, завершающаяся сложным разговором в казённом доме.

Князь Давыд Васильевич Гундоров посетил меня вечером того же дня. К тому времени я заполнив значками и надписями Русь, Европу, Ближний Восток и Малую Азию, добрался до Урала.

– Кх-м… – раздалось у дери.

Я поклонился князю, приветствуя его:

– Доброго дня и здоровья, князь Давыд Васильевич.

– И тебе поздорову, барон Александер – степенным кивком обозначил поклон наместник – Вижу, что у тебя работа спорится.

–– Стараюсь, князь. Вот я изобразил Русь. – я указкой обвел владения царя Ивана IV – Вот сопредельные державы. – я начал поочередно, с севера на юг называть государства Европы, Османскую империю и Персию – До Индии и Китая, а также до Хивы, Бухары, Афганистана и прочих азиатских держав я ещё не добрался.

– А почему ты никак не обозначил Казанское и Астраханское ханства?

– Зачем? Насколько я понимаю, эти земли очень скоро перейдут под руку великого царя.

– Откуда знаешь? – остро глянул на меня князь.

– Видимо слышал от кого-то, да и сам не без разумения.

– Угу-м – неопределенно хмыкнул князь – А что это за точки без названий у тебя на Урал-горах?

– Это, князь, места где имеются крупные месторождения, и очень удобные места для строительства заводов и городов. Не все земные богатства я знаю, но здесь – я указал на точку, где должен стоять Магнитогорск – находится высокая гора, состоящая из превосходной железной руды. А вот тут – я указываю на гору Карабаш – медь, сера, золото. А вот тут – указываю на владения Астраханского хана – соль, сера и путь к заливу Кара-Богаз-Гол, где можно добывать мирабилит.

– Что есть мирабилит?

– Это соль, которая пригодна для лечения некоторых заболеваний, используется при варке стекла, а также из неё изготовляют соду. Еще, если ничего не путаю, её используют для приготовления пороха и взрывчатки. Но здесь я могу ошибаться.

– А что есть взрывчатка?

Опа! Засыпался попаданец. Ещё немного, и по мне заплачет дыба, причём горючими слезами. Смоляными. Надо, как иногда говорят мои ученики, фильтровать базар. Ну что же, будем выкручиваться.

– Если порох запереть в крепком сосуде, и поджечь, то произойдёт взрыв. Тебе, князь, наверняка известны пороховые мины, при помощи которых разрушают стены вражеских крепостей. – князь кивнул, а я приободрённый продолжил – Я слышал, что есть вещества, которые могут взрываться. Стоят они много дороже пороха, но и взрываются куда как сильнее.

– Да-а… – князь выглядел заметно потрясенным – Если даже десятая часть того что ты сказал верна, то это надо срочно доложить царю. И да, ты прав что просил о карауле. Такие новости надо придерживать. Вот что я решил: беру тебя на государеву службу. Для начала положу оклад сотника, но чувствую, что недолго тебе его получать, будет повышение. А пока прими это – и князь снял с руки перстень с синим камнем.

– Поздно уже. – продолжил он – Ступай отдыхать, барон Александер, да и я пойду.

– Погоди, князь, это ещё не всё.

– Хочешь лишить меня сна? – пошутил князь.

– Это уж как получится. Вот скажи, князь, в чём у тебя в войске самая большая нужда, и из чего она происходит?

– Доброго оружия и доспехов мало. – уверенно ответил князь. А все потому что своего железа у нас мало, а немецкое немилосердно дорого.

– Коли взял ты, князь, меня на службу, помогу тебе в этой нужде.

– Как?

– Не без труда, но и без особых сложностей.

– Излагай, я слушаю.

– Здесь, в этой земле лежат богатейшие железные руды. Я знаю где есть выходы этих руд на поверхность, и более того, знаю где рядом находятся два месторождения, железа и бурого угля. На этом месте нужно ставить заводы: металлургический и оружейный.

– И где это место?

– Здесь, князь – указываю на карту – недалеко от реки Псел.

– И большое месторождение?

– Того что я указал, хватит лет на сто пятьдесят, а к тому времени русский царь, Бог даст, отобьет у татар реку Донец, а там лежит уже не бурый, а чёрный каменный уголь, более пригодный для металлургии.

– Что-то ты размахнулся государственные вопросы решать. Смотри, как бы шапка не упала вместе с головой.

Сказано было спокойно, добродушным тоном, без нажима, но внутри у меня сделалось нехорошо.

– Прости князь – повинился я – что-то я увлекся, не прими мои слова за дерзость и умничанье.

– На первый раз прощу, но впредь думай. Однако, ты сбился с мысли. Что сказать-то хотел?

– Здешней руды, а это огромный район расположения месторождений, хватит на сотни лет, и расположен он в этом районе – я обвожу указкой район курской магнитной аномалии. Но для его освоения, уж не вели казнить, князь, всё равно понадобится каменный уголь с реки Донец. А как его добыть, клинком или золотом, решать великому государю. Повторю лишь, что время есть, и кое-что можно сделать на имеющемся сырье.

– Спасибо, барон Александер. Завтра же отдам приказ собрать отряд для разведки месторождений. Да. Вот только где бы взять рудознатца?

– Пошли меня, князь Давыд Васильевич, я знаю места выхода этих минералов на поверхность. Эту карту я за пару дней закончу, а в дороге подготовлю материалы для глобуса.

– Глобус… Помню, слышал про Бехаймово земное яблоко из Нюрнберга. Хочешь сотворить подобное?

– Да, хочу. Вели, князь, изготовить полый шар размером с крупную тыкву или чуть больше, с подставкой, а я нанесу на него изображения суши и вод.

– Добро. С утра я пришлю к тебе мастера-столяра, дашь ему указания по изготовлению. И с твоего позволения дам приказ сделать с этой карты несколько списков. Мне и самому хотелось бы иметь такую карту. Только свою я велю украсить.

– Зачем, князь? – удивился я – Карта есть рабочий инструмент, как, скажем, для тебя сабля или перо.

– Ну, карта для меня тоже рабочий инструмент, а сабля и перо от украшения, если в меру, хуже не становятся – усмехнулся князь.

***

Сборы, согласно песенному утверждению, были недолги. Отряд возглавил вернувшийся из служебной поездки князь Мерзликин, при нём была группа из его сотни, численностью в двадцать человек. Сотня, как я понял, это аналог роты моего времени и может быть самой разной численности. Кроме воинов имелись специалисты для проверки руды и выплавки железа, в лице двух кузнецов, а также я, в качестве проводника, а при мне подьячий Осип, пожелавший стать моим учеником, а официально он стал отрядным писарем.

Составом отряда я был чрезвычайно доволен: во-первых, князя я уже знал, как прекрасного командира, способного предвидеть неприятности, и, по возможности, избежать их. А в случае необходимости князь действует смело, решительно, неожиданно для врага. И что важнее всего, он бережет своих воинов. Как я узнал стороной, за последние три года князь потерял только двоих, один из которых погиб по собственной глупости. Кроме всего прочего, Сергей Юрьевич вызывает у меня искреннюю симпатию, и я надеюсь в дальнейшем с ним подружиться.

Подьячий Осип действительно заинтересовался географией, и это плюс. Кроме того полагаю, что он должен информировать наместника о моей персоне. Это тоже плюс: куратора надо иметь доброжелательного и чем-то тебе обязанного. Занятия с Осипом я уже начал, и начал с элементарных основ: с математики и природоведения. Почему математика: дело в том, что в это время в ходу буквенное обозначение цифр, и счёт идёт дюжинами. Я же привык к арабской цифири и десятеричному счету. Далее я планирую дать Осипу курс арифметики и начальный курс геометрии и алгебры, насколько я их помню. Природоведение стал преподавать потому что при опросе выяснил, что даже о круговороте воды в природе Осип не знает. Так что начнём с уровня второго-третьего класса, и за пару месяцев дойдём до географии материков. Осип под моим руководством уже изготовил себе тетради. Письменные принадлежности у него имелись свои, а вот чертёжные, я на него и на себя получил у эконома наместника.

Заодно я получил полагающиеся мне подъёмные и задаток денежного жалования. В кошельке приятно потяжелело, и первым делом я посетил портного, заказал ему два комплекта одежды, повседневную и парадную. И оставил у него свои кафтан и штаны, а домой пошел в подменке, выданной мне портным. Зато с утра я стал счастливым обладателем первой в этом мире одежды с карманами. По крайней мере первым в Рыльске: уж здесь я точно ни у кого не видел карманов. Кстати портной сильно заинтересовался новинкой и заручился моим согласием на применение этой новинки в дальнейшей работе.

А между делом, как-то незаметно, я сделал чертежи секстанта и заказал прибор у княжеского ювелира. Чертежи получились, откровенно говоря, так себе, но по сравнению с нынешним уровнем, вполне приличные. Наместник, в присутствии которого я делал заказ, проинструктировал насчет секретности.

– Делай прибор со всем тщанием, Артёмка, ну да за тщанием у тебя затруднений нет.

Ювелир гордо приосанился.

– А вот о том чтобы посторонние не узрели раньше времени дело рук твоих следи пристально. Есть у тебя трое подмастерий, их и подпускай к делу, а кто ещё сунется, предупреди от моего имени, что на язык и очи укорочу излишне любопытных.

Ювелир впечатлился.

– И то сказать, Артёмка – продолжал князь – если всё сладится, то сии приборы будем продавать в Европу, Персию и османам за золото. Уразумел? Для той причины доведи прибор до высшей степени совершенства, а как дам знать, наладишь их сооружение руками верных людей. Всё ли уразумел?

– Всё уразумел до тонкости, государь мой, князь Давыд Васильевич – рухнул на колени ювелир.

– Ну так ступай. Хотя постой. Со сметой расходов подойдёшь к ключнику, а как изготовишь первый прибор, пришлёшь вестника, я подумаю, как сделать и либо навещу тебя лично, либо призову к себе. Ну ступай, Артем.

Окрылённый ювелир удалился.

«Да уж… – подумал я – Идут века, а алгоритм управления не меняется: погладить по головке; предъявить кнут; указать на пряник и вероятность нового поглаживания»

– О чём задумался, барон Александер?

– Полагаю я, князи Давыд Васильевич, что было бы не вредно чтобы ты своим именем завёл при своём дворе школу для мальчиков.

– Для какого интересу?

– Соберешь детей разного сословия и первую половину дня они будут обучаться грамоте и письму, а во вторую половину будут находиться у мастеров, к которым будут приставлены согласно своим наклонностям: столярам, кожемякам, скорнякам, к тому же ювелиру… А раз в два-три дня, а то и вовсе через день пусть они занимаются воинским обучением, пехотным особенно.

– Отчего именно пехотным?

– Суди сам, князь Давыд Васильевич, ты воин больших чинов, и сверху видишь, что война выигрывается взаимодействием родов войск.

– Так оно и есть.

– Однако, пехота считается ниже кавалерии…

– И это верно.

– Но роль пехоты в войне всё растёт, вспомни историю и сравни с нынешним днём, князь.

– Хм… Да, пожалуй.

– Значит эта роль будет расти и дальше, и мальчики, которых приучишь к мысли о важности пехоты не будут её чураться. А когда придёт их время вступить в войско, у тебя будут готовые младшие командиры для пехоты.

– Согласен. – задумчиво потянул князь – А дальше по заслугам они и до старших дорастут. А ремесло им зачем?

– Тут дело такое, князь Давыд Васильевич, военное счастье переменчиво, и срок военной службы хоть и велик, но не бесконечен. Отставные воины будут иметь в руках ремесло, способное прокормить и их самих, и их семью.

– И тут не поспоришь. Хорошо. Я обдумаю эту мысль. После твоего возвращения обсудим этот вопрос.

Я откланялся и ушел. Надо ещё попрощаться с Лотаром.

Лотар лежал всё там же, в небольшой комнате на кровати. Окошки были распахнуты а под потолком развешены пучки трав, перебивающие запах умирающего тела.

– Пришел прощаться, Александер?

– Да, Лотар. Привязался я к тебе, жалко бросать.

– Это нормально. Больше мы не увидимся…

– Ты…

– Не перебивай, Александер. – оборвал меня Лотар – мне осталось максимум два-три дня. Кстати, спасибо за героин, он продлил моё существование, потому что не будь его, я бы покончил с собой. У меня есть просьба.

– Всё что в моих силах.

– Возьми мой крестик, в нём маяк, по нему тебя найдут, если спасатели всё-таки доберутся до этой реальности. Укажешь им мою могилу, пусть заберут материалы, накопленные мной.

– А где они?

– Здесь. – Лотар указал на свою скулу – В кость имплантировано устройство запоминания, там и хранится моя последняя монография. И хватит об этом. Давай просто по-дружески побеседуем напоследок.

***

Наутро наш отряд покинул Рыльск. Двинулись мы довольно споро. Каждый воин имел заводного коня, а кузнецы, снаряжение и припасы, в частности пара мешков известняка, размещены в двуконных повозках. На этот раз мы с князем были вроде как в равных чинах. Он отвечал за военную часть экспедиции, а я за гражданскую, и лезть в заведование друг друга, не собирались. Оттого в отношениях у нас сразу воцарилось доброжелательство и доверие.

– Скажи князь Сергей Юрьевич – обратился я к Мерзликину на второй день, когда почти половина пути была преодолена – а почему мы на этот раз движемся намного скорее?

– Очень просто, барон Александер, тогда мои вои осматривали места, где обычно прячутся татары и черкасы.

– И удачно?

– Вполне удачно. Семерых черкас взяли, да там же на суку и повесили.

Я невольно вспомнил пышно одетых казаков в золотых погонах, увешанных медалями «За взятие пельменной» на улицах городов моего времени.

– Туда им и дорога, паскудам.

Вечерами располагались лагерем в удобных для обороны местах. Воины, в том числе и Сергей Юрьевич, после ужина пели у костра. У князя оказался приятный сильный баритон, и он с удовольствием исполнял песни, в том числе и перенятые у меня: «Издалека долго течет река Волга», «Рябинушка», «Ходят кони», «Эх, дороги». Последнюю много раз исполняли хором всем отрядом, включая и кузнецов. Душевная песня, на редкость. А во время движения дружно распевали слегка переделанную «Конармейскую», «Взвейтесь соколы орлами» и конечно же, «Студёною зимой под старою сосной».

Железо нашли очень легко: один из кузнецов удалился по нужде за кустик, да и наткнулся на осыпь обнажившую выход железной руды на поверхность. Забыв за чем шел, обрадованный мужик метнулся назад:

– Господин барон, батюшка князь, есть руда, да отличная!

Князь похвалил кузнеца и принародно пожал ему руку, а я пожаловал его серебряной монетой. Мужик был рад донельзя, и даже воины поглядывали на него с завистью.

Тут мы и устроили первую большую остановку. Кузнецы сразу затеяли строительство домницы, а воины споро разыскали и волоком доставили кучу сухих деревьев. Я тоже начал строительство домницы, но более совершенной, с поддувом. Помогали мне почти все воины, не несущие в этот момент службу. Ещё бы! Наместник, князь Гундоров, при отправлении обещал в случае успеха щедро наградить всех, чьё усердие будет отмечено. Два дня домницы просыхали, в них только горели костры для просушки, нажигался древесный уголь, а на третий день мы начали плавку. Долго ли коротко ли она длилась, но вышло удачно и у меня и у кузнецов. Впрочем, у меня удачнее. Кузнецы получили две полосы мягкого железа, каждый килограммов по десять, а у меня и домница была куда как побольше, и воины качали меха не жалея сил… Словом, у меня вышло около центнера чугуна, из которого я отлил десяток ядер и корявый якорь. Честно говоря, я просто не ожидал что чугуна окажется так много и вылил остатки в сухой песок, быстренько начертив на нём лопатой грубое подобие якоря.

Судя по реакции кузнецов, они тоже не ожидали такого количества железа с пробной плавки. Понятное дело: до сих пор они имели дело с бедной болотной рудой, а тут содержание железа в магнетитовых кварцитах, если правильно помню, от пятидесяти пяти до семидесяти процентов.

– Удачливый ты, барон. – радовался за ужином князь – Теперь осталось найти твой уголь, да и исполним наказ наместника.

– Мы не только выполним, но и перевыполним, князь Сергей Юрьевич.

– Как это?

– А мы ещё отыщем тугоплавкую глину для футеровки печей и для тиглей. И надо бы известняк поискать, он тоже нужен в большом количестве.

– Князь Сергей – обратился к командиру один из воев – дозволь мне с пятью воями проехаться. Припоминаю, что тут недалеко есть овражные откосы, а из них разные камни торчат. И есть ещё обрывы с разными по виду и на ощупь глинами.

– Насколько недалеко?

– Одно место верстах в десяти на закат чуть к югу, а другое в пяти верстах от первого, на полночь.

Князь задумался, а потом решительно рубанул рукой:

– Готовься. С утра выдвигаешься. Но к вечеру чтобы вернулся.

***

– И где здесь искать твой уголь?

Да уж… Действительно, где искать? С ребятами на экскурсию я приезжал на автобусе, а потом мы потопали вдоль Псела, завернули в заранее помеченный нашим экскурсоводом овраг, и по его краю дошли до оползня, обнажившего пласт бурого угля, и уж у него выстроились полукругом: я на правом фланге, потом пятеро ребят из пятого и восьмого классов, а на левом фланге стоял Паша Артузов, студент Белгородского университета. Паша житель Обояни, вот и согласился провести эту экскурсию. Ребята затаив дыхание слушали Пашу, а он размахивал руками, заставлял ребят лазать вверх и вниз по склону, отбивать и раскалывать разные камни, сравнивая сколы… Здорово получилось. Правда, у меня разболелся сустав, и я больше мечтал о горячей ванне… Как здорово, что теперь я не вспоминаю привычные боли. Теперь для меня привычно хорошее самочувствие.

Однако, где же искать то место? Паша говорил, что оно едва ли не единственная неглубоко залегающая мощная жила (кажется он употреблял другой термин) угля. Остальные и глубже и меньше.

Хотя идея имеется:

– Князь Сергей Юрьевич, а где бы ты выбрал место для крепостицы?

– А вон видишь, в Псел впадает два ручья, а между ними высокий глинистый пригорок?

– Значит там и будешь строить укрепление для защиты заводов, если наместник даст разрешение на их строительство.

– Ну так уголь-то где искать будем?

– Давай-ка двинем вон туда, видишь где к Пселу спускаются овраги? Вот и будем их обшаривать, а если оползней там нет, будем закладывать шурфы. Ямы копать – пояснил я, видя недоуменный взгляд князя.

***

На четвертый день экспедиция собралась в обратный путь. С собой мы везли полученный металл, образцы угля, глин, известняков, песка. Все результаты подкреплялись картой, образцы снабжены бирочками… Кто служил, знает, как начальство млеет от бирок. Даже поговорка специальная имеется: «Солдат без бирки как половая щель без дырки». Но это я по-стариковски брюзжу, а на самом деле страшно доволен.

По счастью нам не попались по пути ни татары, ни черкасы, ни родные шиши, да и от непогоды бог миловал. А сразу по приезду меня огорошили известием, что Лотар приказал долго жить. Мы обнажили головы.

– Царство ему небесное. – печально молвил князь Сергей – Достойный был муж, даром что не православный.

Я молчал. Лотар был единственным если не близким, то понятным человеком. С его уходом прекращалась такая эфемерная, но такая важная вещь, как возможность поговорить с человеком одного уровня образования и воспитания. Теперь я один в этом мире, а придут ли спасатели за наследством Лотара, а если придут, то когда? Оставим бесполезные вопросы.

С утра мы с князем Сергеем Юрьевичем прибыли на доклад к наместнику. Доложили о проделанной работе, о результатах, выслушали похвалы и распоряжения о поощрении подчинённых. А потом заговорили о дальнейших делах.

– Закладка новой крепостицы дело государево. – рассуждал наместник – Значит надо нам предстать перед очи государя. В конце августа будет царево тезоименитство, и мы можем принести в подарок царю-батюшке плоды наших трудов. Я уже дал задание отковать из полученного под твоим, князь Сергей, руководством, железа саблю. Также я дал указание изукрасить один секстант, тоже поднесёт государю. Карты твои, барон Александер, тоже хороший подарок.

– Только я хочу предложить, князь Давыд Васильевич, чтобы карту с нанесёнными месторождениями ты поднёс тайно. Не надо чтобы лишние глаза видели такое, тем более что и лежат многие из них в чужих державах.

– Разумно рассуждаешь, барон Александер. – степенно кивнул князь – Я тоже так думаю. А сейчас оставляй все дела, да берись за глобус. Шар в два аршина уже изготовлен, осталось его расписать. Это твоё дело.

– Зачем такой огромный?

– А ты как думал? Привезём сию диковину, а царь-батюшка велит поставить её в своих хоромах. И сто лет пройдёт, спросят люди: «Кто сотворил такое диво?», а им и ответят: «По повелению наместника Рыльского, князя Давыда Васильевича Гундорова, сделал барон из немецких земель Александер фон Белов, а шар для того сваял мастер Епифашка Рябой». Так-то друг мой.

Да. С одной стороны тщеславие, а с другой дело более чем достойное.

– Тогда позволь и мне, князь Давыд Васильевич, приложить свою мысль.

– Говори.

– Прикажи ювелиру сделать маленькую шапку Мономаха, мы её укрепим над знаком Москвы. А над всеми большими городами поставим маленькие царевы скипетры.

– Верно мыслишь, барон! Так и сделаем. И готовься, барон, поедешь со мной на Москву. А вот ты, князь Сергей, останешься тут на хозяйстве. Опасно тебе со мной ехать, сам знаешь, какие у тебя враги.

Сергей Юрьевич покивал соглашаясь.

– А теперь други мои, давайте обсудим как мы будем осваивать богатства, что нам привалили стараниями барона Александера. Начну с тебя, князь Сергей.

– Крепостицу поставить труд невелик. В округе хватает хорошего леса, место для укрепления удобное. Но нужно государево повеление. И ещё загвоздка: татарва и черкасы начнут беситься, так как мы ещё ограничиваем их возможности творить бесчинства на нашей земле.

– Понятно. Теперь твоё слово, барон.

– Думаю, что разрешение на строительство будет непременно получено, а пока суть да дело, князь Сергей заготовит материалы для крепостицы, а главное, для металлургического завода. Словом, если князь Давыд Васильевич уезжает, то всё целиком зависит от князя Сергея Юрьевича.

– Это твой шанс отличиться – добавил наместник.

***

С утра я взялся за глобус. Кстати, зря я испугался, когда наместник указал размер глобуса в два аршина. Как оказалось, аршин это всего-то около семидесяти сантиметров, так что глобус получился менее полутора метров. Я объяснил краснодеревщику как сделать, чтобы глобус вращался и имел возможность перевернуться южным полюсом вверх. Ну и правильный угол оси указал, не без того.

Помогал мне, уже на постоянной основе, Осип. А кроме него у меня появился слуга, присланный наместником. Зовут слугу Пётр, а взглянув на него я тут же вспомнил описание, которое дал своему старпому знаменитый капитан Врунгель: «И, должен признаться, мне повезло: мой старший помощник Лом оказался человеком изумительных душевных качеств. Вот, судите сами: рост семь футов шесть дюймов, голос – как у парохода, необыкновенная физическая сила, выносливость. При всем том отличное знание дела, поразительная скромность – словом, все, что требуется первоклассному моряку…»

Вот мы и занялись глобусом втроём: я наносил контуры, Осип красил, а Пётр готовил краски и бегал с мелкими поручениями.

А вечером ко мне заявился поп.

Вообще-то я отношусь к попам с изрядной долей брезгливости, и советское воспитание тут вовсе не при чём.

В советское время я попов встречал довольно редко, а вот когда вместе с капитализмом полезли изо всех щелей шарлатаны-целители, экстрасенсы, попы самых разных религий, колдуны в шестнадцатом поколении, сектанты… то и присмотрелся к этой публике, и откровенно говоря, разницы между попом и экстрасенсом я так и не уловил.

Ну а то что в прихожане и в попы бросились вчерашние комсорги, парторги, замполиты (скажем честно – самые ненужные на производстве и в войсковом подразделении люди) и прочие учителя жизни, то и вовсе планка доверия упала в точку замерзания.

Среди попов встречаются порядочные люди, однако бывает и наоборот. Отец Пётр, по отзывам князя Сергея и покойного Лотара, как раз и был из порядочных. Однако, не стоит забывать, что князь Сергей принадлежит этой эпохе, а Лотару, в последнюю неделю по мозгам мощно лупила интоксикация, а непосредственно перед моим отъездом в экспедицию за железом и углём, ещё и героиновое опьянение. Так что полностью объективными я бы их не назвал. Впрочем, будем смотреть.

– Мир дому сему! – входя в ворота объявил отец Пётр.

– Благослови, батюшка, мой дом и домочадцев – с низким поклоном обратился к нему князь Сергей.

Пока священник исполнял положенные ритуалы, я, не подозревая о визите, сидел у себя в светлице и ломал голову над Антарктидой. С одной стороны, можно просто нарисовать контур, залить его белой краской, что всё равно будет для будущих географов огромной загадкой. Но меня подмывало накидать целую кучу загадок будущим историкам и географам, да и нанести на глобус объекты, о которых даже в середине ХХ века будет мало что известно. Ну там, озеро Восток, границы шельфовых ледников… До мало ли чего ещё ляпнуть. Взять да и нарисовать точку в районе полюса недоступности, и написать например «Всемирная библиотека». И закрасить сверху нестойкой краской. Спустя лет двести-триста при реставрации обнаружат, и такое начнётся! Идиотская конечно получится шуточка, но кто сказал, что все шутки должны быть шибко умными? Размышления были прерваны приходом отца Петра. Обменявшись приветствиями мы внимательно всмотрелись друг в друга. Впечатление отец Пётр произвёл самое положительное: высокий для этого времени рост, осанка, выдающая военное прошлое священника, приятное круглое лицо с бородой, напомнившей мне «ласточкин хвост» Петра Петровича Семёнова Тянь-Шанского. Видимо мода в области стрижки бороды тоже имеет свою цикличность.

– Мне Лотар кое-что рассказывал о тебе, Александер. – с ходу взял быка за рога отец Пётр – Сразу порадую тебя, он перед смертью принял православие, причастился святых тайн и похоронен по православному обряду. Я лично его соборовал, читал заупокойную, провёл все положенные обряды.

И священник направил на меня такой умильный взгляд, что меня, грешным делом, посетило опасение, не хочет ли он и меня отпеть. Но отец Пётр быстро успокоил меня:

– Лотар по крещению стал Устином, в честь святого мученика Иустина Римского.

– Что же, раз мой друг принял такое решение, то и я буду его теперь именовать новым именем. Надеюсь, Устин попал в рай.

– Всё в руце Божией, а мы грешные можем только возносить молитвы и надеяться.

– Скажу прямо, из меня верующий слабенький. Если Устин обо мне говорил, то тебе, отец Пётр, должно быть известно, что я родился и вырос в местах где религия не играет заметной роли.

– Это я знаю. – спокойно ответил священник – но также я увидел, что Устин всей душой принял православие, и тебе рекомендовал то же самое.

А дальше затеялся у нас сложный и длинный разговор, по результатам которого я согласился креститься по православному обряду. За это отец Пётр обещал сильно ко мне не придираться, подобрать день крещения так, чтобы у меня сохранилось то же имя, и довольный ушел.

Твою же мать пятнадцать раз! В комсомол, помнится, силком никого не тянули, и даже не уговаривали. Наоборот, брали не всех, а за косяки могли и с треском выпереть.

***

Дорога до Москвы заняла у нас почти три недели, и это несмотря на то, что у нас были самые лучшие кони из всех имевшихся в распоряжении наместника Рыльского. Просто в каждом более-менее значительном городе князь Давыд Васильевич наносил визиты, так что мы теряли каждый раз как минимум день, а бывало, что и три.

Да уж… Помнится, как я ворчал теряя на дорогу в Москву целых восемь часов! В свите я числился как служилый человек Александр Евгениев сын Белов. Кроме меня со слугой были ближники наместника со слугами, отец Пётр, сотня охраны, ездовые, ну и самое главное лицо – князь Гундоров с телохранителями, слугами, поваром и постельничим.

Кстати, только тут я узнал, что постельничий, это всего-то квартирмейстер, или начальник КЭЧ в армии моего времени. Мдя… А конюший это то же что и маршал. В общей сложности свита составляла около двухсот человек, и это, для человека ранга наместника Рыльского было относительно скромно. Я ехал одвуконь. Боевым у меня считался тот, который захватил у черкас князь Сергей Юрьевич и отдал мне. Потом я заплатил князю за него, а заводного купил уже сам у татар на торжище. Скотинка попалась покладистая, смышлёная и выносливая. Пётр, слуга мой, ехал тоже на татарской лошади, но ещё более низкорослой чем моя. Выглядело это, на мой взгляд, довольно потешно: здоровенный парнище на мелкой лошади смотрелся как Илья Муромец верхом на ишаке. Но местным это было привычно, зубы никто не скалил. Впрочем, вышестоящим какой-то слуга был безразличен, а равным Пётр те самые зубы и повыбивал бы, только дай повод.

Нет, всё-таки удобно иметь слугу! Хотя с другой стороны, меня и в прошлой жизни окружали слуги, разве что не живые. Дом мой отапливает автоматический котел, вещи стирает автоматическая стиральная машина, воду в дом подаёт насосная станция, с жарой борется кондиционер… Недавно подарили мне робота-уборщика, а на кухне полно техники: комбайн, блендер, миксер, хлебопечка, скороварка, микроволновка… Разве что бельё приходится гладить самому, но ведь не вальком и не чугунным утюгом, а вовсе даже электроутюгом с отпаривателем и чёртовой кучей функций, в которых я так и не разобрался. И машина, в отличие от лошади имеет массу достоинств: залил в неё бензин, да и катайся, не забывай только вовремя отогнать её на диагностику, где всё что надо поменяют, отрегулируют, починят. Только денежку отслюнявь.

Лошадь, она не такая. Она живая. Лошадь хочет есть и спать, она очень быстро устаёт, случается, что и болеет. У лошади может быть плохое настроение, бывает желание сделать подлянку, кстати, ещё по колхозному детству помню, как лошадь может напакостить хозяину или человеку, который не полюбился.

Так что наличие человека, который ухаживает за лошадьми очень вдохновляет. Оно понятно, что Пётр являет собой глаза и уши наместника, но пока мне скрывать почти нечего, а когда понадобится, то либо перекуплю Петра, либо найду кого другого. Впрочем, первый вариант надёжнее.

С погодой нам повезло необычайно: через день-два шли небольшие дожди, так что и пыль не поднималась, и лужи не образовывались. Было тепло, но не было и большой жары, а гнус и комаров разгонял не слишком сильный ветер.

Я ехал рядом с повозкой, на которой везли глобус и карты. Глобус был обернут выделанной кожей, помещён в здоровенный ящик, сверху обернут чем-то типа мешковины, а на крыше ящика сооружена натуральная крыша из тростника. Каждая карта была упакована в отдельный тубус, а «секретная» карта, на которой нанесены месторождения полезных ископаемых, кроме того, что была упакована в отдельный тубус, уложена в отдельный ящик, опечатана личной печатью наместника и хранилась на отдельной повозке среди казны. Вокруг этой повозки постоянно находился караул из пяти воинов. Впрочем, и повозку с картами и глобусом тоже отдельно охраняли, то всего лишь двое. Впрочем, на стоянках эти повозки всегда стояли рядом.