Сергей Юрьевич Ежов
Пушинка в урагане. Контуры нового мира
Часть III
Контуры нового мира
Я пригласил к себе генерал-фельдмаршала Гурко, чтобы посовещаться на тему скорострельного оружия. О встрече договаривались по телефону, что непривычно для людей этого времени, но обыденно для меня.
Вообще-то и местные осознают удобство телефонной связи, те же Вооружённые Силы создают в своих рядах Войска Связи, а внутри существующих родов и видов войск – подразделения связи. В первую очередь, конечно, обеспечиваются телефонной связью штабы и артиллерия. И особенно – связь штабов с артиллеристами.
В назначенный час Иосиф Владимирович прибыл, но не один, а в сопровождении высокого худощавого генерал-майора.
– Позвольте Вам представить генерала Николая Михайловича Баранова, боевого флотского офицера, сейчас находящегося в должности губернатора Ковенской губернии. Николай Михайлович известный оружейник, его винтовка находилась на вооружении флота, а кое-где в глуши, используется до сих пор. – представил своего сопровождающего Иосиф Владимирович.
– Прекрасно. – порадовался я появлению нужного профессионала – Дело моё заключается в том, что англичане приняли наш вызов, и теперь готовятся к воздушной войне. По моим сведениям, число самолётов они довели уже до семисот, и теперь тренируются в бомбардировке с горизонтального полёта и в топ-мачтовом бомбометании. Для защиты от летающей своры необходимо скорострельное оружие. Николай Михайлович, знаком ли Вам пулемёт конструкции Хайрема Максима?
– Да, я ознакомился с этим оружием в Офицерской стрелковой школе, Ваше императорское величество.
– Прекрасно. Для вооружения наших самолётов требуются пулемёты воздушного охлаждения, причём требуются безотлагательно. Сможете ли Вы создать это оружие, при условии неограниченного финансирования и достаточного количества помощников?
– Я возьмусь за эту работу, Ваше императорское величество. Позволено ли мне будет уточнить некоторые технические детали?
– Разумеется, задавайте свои вопросы. Кстати, прошу обращаться без чинов. Для Вас я просто Пётр Николаевич.
– Благодарю, Пётр Николаевич. Итак, каков должен быть калибр пулемёта, скорострельность и дальность действенного огня?
– Да, на эти вопросы я сумею ответить. У нас в избытке имеются патроны для ружей Бердана и Крнка, под эти патроны и делайте. Пусть будет крупнокалиберный и среднекалиберный пулемёты. Скорострельность должна быть в идеале тысяча, полторы тысячи выстрелов в минуту, но это дело далёкого будущего, а пока хватит и темпа стрельбы от трёхсот до пятисот выстрелов в минуту. Дистанция боя самолётов, не более двухсот-трёхсот метров, но и это с нынешним вооружением запредельные дальности, а в идеале должно быть около пятидесяти метров. Дальше, судя по моему опыту, попасть крайне затруднительно: вибрации собственного самолёта дают огромный разброс пуль.
– Позвольте ещё один вопрос, Пётр Николаевич.
– Задавайте сколько нужно вопросов, Николай Михайлович, Вы здесь именно для того, чтобы уточнить все возможные детали.
– А достаточно ли могущественны существующие боеприпасы?
– У нас мало времени, и приходится использовать то, что есть. В будущем необходимо разработать новые боеприпасы под бездымный патрон, и пулемёты нужно будет конструировать уже под них. Кстати сказать, господа, армии нужна новая винтовка под патрон с бездымным порохом, калибром шесть – семь миллиметров. И кстати же, нужно переходить на метрическую систему, она много удобнее существующей системы. Однако я отвлёкся, продолжайте Николай Михайлович.
– Как же быть со стрельбой вперёд? Логика подсказывает, что лётчику удобнее стрелять вперёд, но там вращается винт. Следовательно, есть опасность, повреждения сей важной детали пулями.
– Прекрасный вопрос! Сразу видно серьёзного профессионала. Я полагаю, что необходимо сконструировать синхронизатор. Это устройство, будучи присоединено к двигателю или к валу, который вращает винт, будет разрешать выстрел только тогда, когда пространство перед стволом не загорожено лопастью винта.
– Ещё один вопрос, если позволите.
– Слушаю.
– Где я могу приступить к исполнению задания, и кто поможет мне в наборе сотрудников?
– Военно-Инженерная академия занимается разработкой авиационных и прочих двигателей. Генерал Паукер Герман Егорович поможет Вам с подбором помощников, и с ним Вы согласуете, где и как мотор и пулемёт будут взаимодействовать. Но помните, что в первую очередь требуются именно пулемёты. Кроме того, свяжитесь с полковником Степановым, он руководит работами по совершенствованию самолётов, и согласуйте с ним места установки пулемётов и боеприпаса, узлы крепления и прочие технические вещи. Рекомендую сделать массогабаритные макеты пулемётов, чтобы и авиаторы решали свои проблемы с установкой оружия. Что до грамотных оружейников, то полагаю, что в Михайловской Артиллерийской академии среди преподавателей и слушателей таковых довольно. Мастера-оружейники имеются на Сестрорецком оружейном заводе. Если найдёте кого-то со стороны, дело Ваше. Единственное требование: обеспечить строгую секретность Вашего проекта.
– Задачу уяснил, теперь постараюсь собрать дельных оружейников.
– Мне смутно припоминается разве что Мосин. – сказал я – Не помню его имени-отчества.
– Знаю о таком. – хмыкнул Иосиф Владимирович – Если не ошибаюсь, капитан по гвардейской артиллерии, работает на Тульском оружейном заводе. Полагаю, что Николаю Михайловичу он не помощник: самолюбив, дерзок. К тому же, у него любовная драма: Мосин сожительствует с женой помещика Арсеньева, а тот не даёт жене развода, потребовал от Мосина пятьдесят тысяч отступных.
– Вот как? – непроизвольно оскалился я – В России имеет место работорговля?
– Помилуйте, Пётр Николаевич, какая работорговля?
– А продажа женщины благородного сословия не есть работорговля? Андрей Ефимович! – возвысил я голос.
– Слушаю Вас. – тут же шагнул в дверь мой доверенный секретарь.
– Будьте добры, составьте от моего имени письмо тульскому прокурору. Пусть выяснит, имеется ли факт предложения продажи женщины благородного сословия помещиком Арсеньевым. Если факт подтвердится, и Арсеньев не ответит за попытку работорговли штрафом хотя бы в половину своего движимого и недвижимого имущества, а ещё лучше, всего состояния, я его, прокурора, решительно не пойму. И пусть в прессе как можно шире отметят этот эпизод. Нужно понимание обществом глубинной сути произошедшего конфликта. А вообще, этих господ нужно бить по самому больному месту – по кошельку, ибо совести у них нет, и никогда не было.
Присутствующие засмеялись.
– Знаете, Пётр Николаевич, я, пожалуй, согласен с Вашей трактовкой. – задумчиво проговорил Баранов – На фоне проходящих судебных процессов против железнодорожных спекулянтов и вороватых армейских поставщиков от Крымской войны до наших дней, этот маленький суд произведёт свою долю впечатления.
***
Пулемёты Николай Михайлович Баранов представил мне спустя всего лишь четыре месяца.
Я прибыл на полигон рядом с Красносельским аэродромом в сопровождении полковников Степанова и Иванова, главных начальников в Военно-Воздушном флоте.
– Ваше императорское величество! – отрапортовал конструктор Баранов – Два пулемёта под крупнокалиберный и среднекалиберный патроны, готовы к демонстрации. Прошу освидетельствовать.
На двух столах были разложены два разобранных пулемёта, а рядом, на лафетах артиллерийского типа, стояли такие же пулемёты, изготовленные к стрельбе.
– Очень любопытно – сказал я, осматривая разложенные детали. Автомат Калашникова я многократно разбирал лично, и помню, что он разбирался на шесть основных частей. Здесь же частей было около сорока. Это не страшно: авиационное оружие проверяется и чистится в условиях оборудованных мастерских, обученными специалистами, так что пусть будет. К тому же это первый пулемёт, а с развитием и усовершенствованием он станет проще. А до гениальной простоты и изящества оружия Калашникова и Дегтярёва нам ещё идти и идти.
– Обратите внимание, Ваше императорское величество, перед Вами два пулемета под калибры шесть и четыре линии. Конструкция их совершенно одинакова, за исключением калибра применяемых патронов. Ещё раз прошу обратить внимание на то, что используемые пули не имеют будущего, они устарели.
– Ничего страшного, Николай Михайлович, пока придётся использовать существующие боеприпасы, а о будущем мы говорили.
– Благодарю. Прошу обратить внимание, что в пулемёте используется металлическая лента, что с одной стороны несколько удорожает эксплуатацию пулемётов, а с другой, значительно увеличивает безотказность работы.
– Расскажите, на каком принципе основано действие пулемёта.
– Автоматика пулемёта работает за счет использования энергии отдачи ствола при коротком ходе. Запирание осуществляется поворотом и сцеплением боевой личинки затвора непосредственно с насадной муфтой ствола, в результате чего ствольная коробка при выстреле оказывается…
Я рассеянно слушал пояснения Баранова, и оглядывал окружающий пейзаж. Полигон со всех сторон прикрыт лесополосами, а на направлении, куда ведётся стрельба, имеется довольно крутой песчаный косогор, эдакая природная стенка, пулеприёмник. Там и были выставлены несколько десятков мишеней, в том числе ростовые фигуры людей и всадников, макеты автомобилей, орудий, и даже самолётов. Хотя, чего я удивляюсь: пулемёт в первую очередь направлен против самолётов. Я оглянулся в другую сторону: там стояла группа пилотов, пришедших посмотреть на новое оружие. Вопреки обыкновению парни не шумели, а сохраняли торжественное молчание. Ах, да! Показ-то осуществляется в Высочайшем, то есть, в моём присутствии, что ребята полностью осознают. Тем временем Баранов дал пояснения, ответил на вопросы, и повернулся ко мне:
– Разрешите приступить к наземной демонстрации, Ваше императорское величество?
По сигналу Баранова к пулемётам подошли четыре унтера в форме ВВФ, и по очереди отстрелялись по предназначенным мишеням. Площадку заволокло дымом, но ветер быстро развеял его. Убедительно получилось. Зрители были впечатлены. Я, правда, наоборот: помня действие пулемётов похожего калибра, НСВ и КПВ, немного огорчился слабости огневого воздействия. Но тут же вспомнил, что используются мягкие пули, а порох ещё дымный, слабый. В общем, объективно, учитывая уровень нынешних технологий, а главное, стеснённые для оружейника стартовые условия, можно считать результат блестящим.
– Отлично получилось, Николай Михайлович, просто отменно! Поздравляю с успехом. А каков вес систем? Сей момент я как-то упустил.
– Масса пулеметов получилась двадцать восемь килограммов для четырёхлинейного пулемёта и сорок килограммов для шестилинейного пулемёта.
– Позвольте Вас спросить, почему такая большая разница в весе? На мой дилетантский взгляд достаточно применить ствол большего калибра, а в этом случае увеличение веса выйдет незначительным. Или я неправ?
– В основном Вы правы, но здесь имеется закавыка технического, а вернее технологического свойства: сталей с нужными свойствами у нас пока нет, поэтому пришлось изготовлять детали крупнокалиберного пулемёта более массивными. Предвидя Ваш вопрос, сразу скажу, что имел беседу с Вашим научным консультантом, академиком Меншуткиным, и Николай Александрович обещал поставить задачу создания таковых сталей перед институтом сталей и сплавов.
– Недурно, Николай Михайлович, совсем недурно.
– Разрешите продемонстрировать действие пулемётов в полёте?
– А вы уже и эту задачу решили?
– Так точно, Ваше императорское величество!
– Было бы интересно.
– В таком случае, пожалуйте на наблюдательную вышку!
Мы прошли на вышку, откуда открывался прекрасный обзор на полигон. Вот, видимо получив сигнал по телефону, стали раскручивать винты тройка «Аистов». Вот они разогнались, и, поднявшись, начали кружить над полигоном, не слишком удаляясь, чтобы зрители снизу всё видели. Вот за «Аистами» развернулись конусы, а с аэродрома уже поднимался пять пар «Сорок». «Сороки» попарно заходили с разных сторон на «Аисты», и обстреливали конусы. В конце концов, у одного из конусов перебили трос, и он плавно опустился вниз. Пилоты «Сорок» немедленно прекратили атаки и направились на аэродром.
– Впечатляет. – заметил я – Пусть привезут сбитый конус, надо осмотреть результативность стрельбы.
Осмотр конуса показал, что он едва не порвался посредине, куда пришлось большинство попаданий.
– Ну что же, Николай Михайлович, Вы добились впечатляющего успеха. Сколько вы уже изготовили пулемётов?
– По дюжине каждого калибра.
– Где намереваетесь развернуть серийное производство?
– На Сестрорецком заводе уже готова оснастка, и готовится установочная партия.
– Это прекрасно. Дело уже к зиме, озаботьтесь, чтобы к весне все самолёты ВВФ были вооружены, и чтобы был запас хотя бы в пару сотен пулемётов.
– Будет исполнено, Ваше императорское величество.
– Иосиф Владимирович! – позвал я молчавшего до сих пор фельдмаршала – Хочу снова взвалить на Вас ответственное дело: необходимо разработать патроны под бездымный порох калибром шесть с половиной, девять, тринадцать и пятнадцать миллиметров. Помните, мы это обсуждали? После этого следует объявить открытый конкурс на оружие под эти патроны.
– Да, Пётр Николаевич, я помню и всей душой поддерживаю. Винтовка, ручной и станковый пулемёты винтовочного калибра, и крупнокалиберные пулемёты.
– Вот и прекрасно, Иосиф Владимирович, вот и договорились.
Баранову я вручил орден святого Владимира второй степени, а члены его группы получили денежные премии и памятные медали.
***
При посещении Адмиралтейских верфей, где шло переоборудование трофейного парохода в авианосец, и, убедившись, что проект составлен толково, больших косяков не замечено, я распорядился поставить рядом ещё два бывших трансатлантика, и переделывать по тому же проекту. Кораблики получались впечатляющих достоинств: длина по полётной палубе сто сорок метров, ширина двадцать метров, две паровые турбины и паровая машина. Котлы оставили прежние, только перевели их на нефтяное отопление. В результате, когда головной авианосец вывели на испытания, он выдал двадцать три узла скорости, вместо пятнадцати с хвостиком до переделки. При этом относительное потребление топлива снизилось почти на пятнадцать процентов. Инженеры были в восторге, и обещали увеличить скорость ещё больше, применив какие-то технические ухищрения, на что я одобрительно покивал, и увеличил финансирование.
***
Но вот подготовительные работы закончились, и авианосцы один за другим стали отходить от достроечной стенки верфи, выходить в залив, где начались испытания. Место на верфи заняли другие английские пароходы, которые предстояло переделать в авианосцы. На суше, тем временем, на специально построенном макете палубы авианосца, тренировались во взлёте и посадке морские лётчики. Для начала тренировали только взлёт с помощью паровой катапульты, а посадку, как более сложный элемент, на обычное лётное поле, представлявшее собой отмеченную белыми полотнищами площадку, оборудованную, к тому же, аэрофинишерами. Потом посадку стали тренировать и на деревянном макете. Летчиков специально свозили на верфь, чтобы они убедились, что никаких различий между палубами на макете и на реальном авианосце нет.
Затем начали тренироваться в пилотаже, и воздушном бое. Для начала, пока мы не начали проектировать и строить специализированные истребители и бомбардировщики, всех лётчиков обучали по единой программе. Каждый лётчик учился, и атаковать неприятеля, и защищаться от атак, продолжая выполнять боевую задачу. Теперь, с появлением боевых «Сорок» в подготовке пилотов начала проглядывать специализация. Это вполне естественно: сейчас имеются учебно-тренировочные самолёты, бомбардировщики, истребители и пассажирские машины, а скоро появятся транспортные, санитарные и бог знает какие ещё самолёты.
Разведка сообщала, что англичане занимались подготовкой к воздушной войне, но несколько однобоко: лётчиков учили только бомбометанию, а об истребительном направлении в авиации они ещё не знали, и даже не размышляли на эту тему. Ничего страшного, мы оповестим островитян об изменившихся обстоятельствах.
***
В разгар суеты подготовки к предстоящим боевым действиям, химики принесли мне большой моток синтетических нитей грязно-белого цвета.
– Что это, уважаемые товарищи?
– Новый материал, Ваше императорское величество. – поклонился Дмитрий Иванович Менделеев.
– Можно просто государь.
– Слушаюсь, государь. Задачу на синтез нового материала, пригодного для изготовления канатов, сетей и крепкой ткани, Вы поставили ещё в одна тысяча восемьсот восемьдесят первом году, вскоре после приезда из вояжа «Русские крылья в европейских столицах». Во исполнение Вашего поручения я сформировал группу из пяти высококлассных химиков и десяти лаборантов. Также были привлечены два инженера специализирующихся по котлам высокого давления, имеющих солидный опыт на Обуховском заводе. Позвольте их Вам представить.
– Да-да, очень рад знакомству!
Расселись у стола совещаний: я во главе, Менделеев по правую руку, остальные по ранжиру. Передо мной пять довольно молодых мужчин в парадных сюртуках и двое более солидных мужчины в мундирах со знаками различия по инженерному ведомству. Поворачиваюсь к тому, кто их представляет:
– Прошу Вас, Дмитрий Иванович, отрекомендуйте мне товарищей по нашему общему делу.
Менделеев величественно кивает, и начинает представлять:
– Начну с господ инженеров, ибо их заслуга в создании аппаратуры массовой промышленной выделки этого вещества просто колоссальна. Итак, Кузоватов Онуфрий Данилович, инженер Обуховского завода, инженер-консультант моторной лаборатории Императорского Инженерного училища.
Пожимаю жёсткую мозолистую руку инженера, а он, хотя он много старше и ростом выше меня, смотрит снизу вверх, с каким-то ребячьим восторгом.
– Весьма рад знакомству, Онуфрий Данилович, надеюсь, что отныне встречи наши будут теперь нередки.
– Кохве Сигизмунд Сигизмундович, инженер Металлического завода, великий специалист по напорной аппаратуре и вихревым процессам внутри машин.
– Очень приятно, Сигизмунд Сигизмундович.
Рукопожатие этого инженера тоже мощное, и чётко выверенное: он без труда сплющил бы мою кисть в труху, но чётко отмеряет силу.
– Теперь разрешите представить химиков. Первым в ряду стоит приват-доцент по кафедре органической химии, Гердт Аксель Борисович. Он собственно и руководил данной группой, и львиная доля успеха, безо всякого преувеличения принадлежит ему.
– Весьма рад знакомству, Аксель Борисович. Позже мы с Вами поговорим более подробно, если, конечно, у Вас нет возражений.
– Буду весьма польщён беседой с Вами, государь.
Голос химика глуховатый, в нём чувствуется внутренняя сила. Рука тоже внушает уважение: твёрдая, ухватистая, без мозолей, зато с пятнами от заживших ожогов.
– Главный помощник руководителя группы, и, как Вы, государь, любите выражаться, генератор новых идей, Татаркин Александр Гордеевич.
Остальных химиков я как-то не запомнил, и немудрено: передо мной проходят тысячи лиц, я запоминаю лишь важнейшие. На остальных ребята из секретарского аппарата Андрея Ефимовича ведут фарли-досье1. В случае встречи с этими людьми когда-нибудь в будущем, секретарь заранее представит мне карточку со сведениями об этом человеке, и о наших предыдущих встречах, и я смогу с ним говорить демонстрируя полное знание биографии и жизненных обстоятельств собеседника. Кто-то скажет, что это недостойный приём, но будет прав лишь частично: политик моего нынешнего ранга, при всём желании неспособен запомнить всех людей, с которыми встречается, поэтому нужны подсказки. Наконец процедура представления закончена, переходим к основной части:
– Итак, Дмитрий Иванович, прошу Вас рассказать более подробно о том, что вы принесли.
– Если Вам, государь, будет угодно, расскажет Аксель Борисович.
– Слушаю Вас, Аксель Борисович. Хотя, погодите минутку, давайте сядем поудобнее, выпьем чаю. Если кто-то желает другой напиток, скажите, и вам подадут требуемое.
– После некоторых дискуссий мы коллегиально выбрали несколько веществ, самым перспективным из которых оказался фенол.
– Да-да припоминаю, мне показывали это вещество в качестве продукта получаемого из торфа.
– Совершенно верно государь, сейчас мы его получаем в основном методами торфохимии. Путём сложных превращений мы получили новое вещество, из которого и вытянули волокно, а из него, в свою очередь, и получили эти нити.
– На что пригодны эти нити сейчас?
– Из них вполне можно ткать грубые ткани, например рогожу для мешков, поскольку такая ткань по прочности равна джутовой, а по цене, если начнётся массовая выделка, обещает быть вдвое дешевле.
– Прекрасно. Испытайте ткань на устойчивость к различными видам воздействий: повышенной и пониженной температуры, сырости, солнечному излучению и прочих факторов, а если, в смысле когда, выявятся недостатки, подумайте как их купировать или избежать.
– Мы считаем, что материал готов к массовой выделке уже в существующем виде.
– Это даже не обсуждается: надо – значит надо. Составляйте план, смету, и Министерство химической промышленности вам поможет. Кстати, вы связывались с ним?
– Разумеется, государь. Все исследования финансировались сначала по линии Академии Наук, а потом, по мере получения реальных результатов, мы перешли на финансирование от министерства.
– Где собираетесь строить первый завод?
– Завод уже начали строить, государь. В Орле. Министерство химической промышленности сразу выделило куратора наших исследований, это титулярный советник Зайцев Онон Ононович, он и посодействовал началу строительства.
– Значит, поощрения удостоится и он. Есть ещё вопросы?
– Так точно, государь, вопросы имеются.
– Слушаю Вас, Дмитрий Иванович.
– По моим, и моих коллег наблюдениям, Ваши советы позволяют значительно сократить время поиска верного пути исследований. Подскажите: в каком направлении нам следует сосредоточить основные усилия?
Внимательно смотрю на Менделеева и присутствующий учёный народ. Любопытно, но ни на одном лице нет и тени ехидства, или даже иронии. Нет и сладенькой струи лести. Взрослые мужики ждут дельного совета от взрослого мужика. Вот так-так! Неужели я заслужил настолько высокий авторитет? Похоже, что да.
– Ну что же, коль скоро вы не брезгаете суждениями дилетанта, выскажусь. Во-первых, вам необходимо добиться минимально возможной толщины волокна. Всем известно, что чем тоньше и длиннее волокно, тем тоньше и прочнее нить, спряденная из этих волокон. Но создание материала, из которого тянется нить, это задача химиков, и задача эта, господа, чрезвычайно сложная. Я бы вам рекомендовал создать несколько групп химиков, технологов и текстильщиков, которые бы занялись созданием конкретных тканей: для верхней одежды, для платья и для нижнего белья. Скорее всего, первые успехи нас ожидают на пути создания смесовых тканей, в которых основные механические нагрузки примут на себя синтетические волокна, а органолептические показатели обеспечат натуральные волокна растительного и животного происхождения. Чисто синтетические ткани нужны для верхней одежды: плащей и тому подобного. А полного успеха вы добьётесь, когда вам удастся создать нить, из которой будут вязать тончайшие женские чулки. Такой вот парадокс, господа: создание легкомысленного элемента одежды требует гигантских усилий целых отраслей науки, технологии и промышленности.
Присутствующие заулыбались, начали переглядываться.
– Но скорее всего я хотел бы получить от вас синтетическую ткань на замену перкалю. Натуральный перкаль довольно дорог, а для нужд авиации его требуется огромное количество. Ваша задача, господа, создать заменитель перкаля вдвое дешевле, вдвое тоньше и вдвое прочнее натурального. Вы понимаете, что эта задача не на один года, она будет состоять из многих промежуточных этапов, со своими достижениями, но она сулит колоссальную помощь нашей стране и населяющим её людям всех сословий. Следующая задача – это создание волокна на замену шёлку. Вы знаете, что существует такое средство спасения лётчиков, как парашют, изготовляемый из шёлка. Нам нужна ткань легче и прочнее, более износостойкая, и, что немаловажно, более дешёвая. Далее: нужно волокно, для армирования шин, транспортерных лент и клиновых ремней, которые используются в технике, особенно сельскохозяйственной. Господа инженеры, если вы при этом создадите машины, для армирования этих устройств без участия человека, моя благодарность будет безбрежной. Ну и последнее, вернее первое по срокам: в мировом хозяйстве ежегодно употребляются тысячи тонн различных верёвок, от корабельных канатов до упаковочных бечёвок и шнурков для ботинок. На мой взгляд, вам нужно как можно быстрее начинать их производить.
На этом мы и расстались, я задержал только Гердта.
– Аксель Борисович, прошу Вас составить список лиц достойных награждения, с подробным изложением заслуг кандидата. Не стесняйтесь выдвинуть на пожалование и совсем молодых людей. Главное – это степень существующих заслуг и потенциал человека. Бывает так, что человека надо наградить авансом, но сами понимаете, такое должно быть нечасто.
***
Подготовка к войне завершена, военные роют землю копытом и рвутся в бой, дело осталось за формальным поводом для войны. Я ломал голову в поисках повода, МИД, едва ли не в полном составе напрягался на ту же тему, а тут англичане сами буквально на блюдечке, преподнесли нам Casus belli2.
Произошло это так: из Петербурга на Дальний Восток отправились три парохода с грузами для поселенцев, которые потихоньку заселяли Приморье. Кроме всего прочего, что потребно жителям дальних рубежей, везли пароходы и оружие: охотничьи ружья и дробовики, переделанные из списанного боевого оружия. И боеприпасы имелись: дробь, картечь, жаканы и прочий охотничий скарб. Разумеется, весь груз был добросовестно указан в грузовых документах. Пароходы зашли в Ирландию, где на одной из семенных станций для нас был приготовлен груз семенного картофеля, и тут началось самое забавное. Британские таможенные власти объявили охотничье оружие военной контрабандой для ирландских повстанцев, и на этом основании пароходы вместе с грузами были реквизированы. Экипажи в полном составе отданы по суд и после неприлично краткого разбирательства, всего за пятнадцать минут, отправлены на каторгу в Австралию. Русские консульство и посольство просто не были поставлены в известность об инциденте. Слава богу, наша агентура в Ирландии достаточно развита, и получив сведения о происшествии, тут же доложила по команде. Консул в Дублине и посол в Лондоне немедленно заявили решительный протест, впрочем, проигнорированный англичанами. Спустя сутки русский посол явился на приём к королю и предъявил ультиматум: если Великобритания в течение суток не освободит корабли и экипажи арестованных пароходов, то Россия оставляет за собой полную свободу действий, и для начала арестует всю собственность британских подданных на территории Российской империи. В случае, если и после этого корабли и экипажи не будут освобождены, а компенсации за моральные и финансовые убытки не выплачены, то Россия национализирует всё имущество британских подданных на своей территории. Следующим шагом на пути к справедливости будет уничтожение боевых кораблей британского флота, где бы они в тот момент ни находились.
Текст ультиматума в тот же день был опубликован в крупнейших газетах Европы, так что англичанам остались только два варианта действий. Первый: уступить, и получить национальное унижение, которое повлечёт за собой крах всей колониальной державы. Второй вариант – идти на обострение со стопроцентной вероятностью получения войны на несколько фронтов. Основной бой будет с Россией, а в это время остальные хищники начнут отгрызать у Англии колонии, что уже определено на Вашингтонской конференции.
Англичане, как выяснилось, ещё не растеряли своего боевитого духа, и выбрали войну. Посол в Петербурге представил мне телеграмму своего короля, в которой тот отвергал ультиматум и объявлял войну России. Я, в свою очередь, заявил, что войны не желаю, и всего лишь накажу зарвавшихся наглецов. Я бы удовлетворился наказанием чиновников, явно превысивших свои полномочия, но поскольку король берёт на себя ответственность за чужую глупость, то наказано будет государство, а коль так, то русскому флоту даётся указание арестовывать, а в случае неповиновения топить, все английские торговые суда. И наш флот вышел в Балтийское море, где в течение недели перехватил и привёл в наши порты все корабли, находящиеся в собственности британских подданных, вне зависимости от того, под чьим флагом в этот момент они шли. Наш МИД выступил с заявлением, что англичане известные лжецы, и для них сменить флаг – дело пустяковое. Попытался зашевелиться шведский парламент, но хорошо проплаченные шведские патриоты организовали множество демонстраций и газетную шумиху под общим лозунгом: «Швеция хочет быть нейтральной». Европа в этом случае, склонялась скорее на сторону России, чему способствовала и пропаганда в газетах: русские борются за свободу, честь и достоинство своих моряков, причём действует она совершенно в духе самой Великобритании. На Севере мы резко усилили группировку боевых кораблей Пограничной Стражи, и открыли сезон охоты на английских контрабандистов, скупщиков мехов и прочих бандитов под британским флагом. Англичане, от большого ума, сунулись на наш Север силами трёх крейсеров, но они, попытавшись обстрелять сторожевики Пограничной Стражи, тут же получили ответ в виде девятки бомбардировщиков. Наши пилоты засыпали британские крейсера мелкими бомбами, и в результате на трёх кораблях осталось только два офицера-механика. Остальные в момент налёта находились на верхней палубе или на мостике, куда и метили лётчики. Артиллерия крейсеров была прикрыта только броневыми щитами, отчего повреждены оказались и пушки. Короче все кто мог, спрятались на нижних палубах. Потом на борт поднялись матёрые волки из морской пехоты, для такого случая переодетые в форму пограничников. Пограничники зафиксировали попытку вооружённой поддержки контрабандистов, и отконвоировали крейсера в Архангельск. В Архангельске английских моряков судили и отправили на каторгу, а в газетах появились ядовитые комментарии в духе: «Вот, мол, каковы английские военные моряки, если их берёт в плен обычная пограничная стража». Рынок отреагировал на события вполне ожидаемо: желающих фрахтовать английские грузовые суда стало как-то очень мало, что повлекло серьёзные убытки.
