Сергей Юрьевич Ежов
Москва 2050
Аля мазнула пальцем по запястью и развернула перед начальником экран.
– Вот смотрите: три варианта, различающихся территорией и уровнем климатического контроля. Соответственно, разная цена. В какой валюте показать?
– Давайте в мексиканских долларах, всё-таки более стабильная валюта, чем у этих… англосаксов.
– Если в мексиканских, то получается от четырёх до шестнадцати миллиардов в течение пяти лет. Первые результаты – в течение полугода.
– Очень хорошо. Как предварительные расчёты, вполне убедительно. А когда понадобится более точные выкладки, тогда их предоставим.
– Когда назначены переговоры?
– Открытие сегодня в четырнадцать часов. Поверьте, Алевтина Сергеевна, если бы меня лично не попросил Виктор Михайлович, я бы и пальцем о палец не ударил. Политика!
– Главе Правительства не откажешь, но всё же: раньше нас известить было не судьба?
– Строго между нами, Алевтина Сергеевна. Обещаете?
– Разумеется.
– Виктор Михайлович пояснил, что они собираются в уплату наших работ, мирно оторвать у САСШ Гавайские острова.
– Понимаю. Что же, ради такого стоит постараться. А как конфедераты посмотрят на такую оплату?
– КША тоже торгуют территорией. Недавно вернули Мексике половину Техаса, причём всего за какие-то триста тонн золота.
– Пусть их. Значит, я отправляюсь в Москву?
– Да. Поживёте в квартире на Строителей, что возле экономического факультета МГУ, а ква́дрик ждёт Вас.
И начальник кивнул на стеклянную дверь шлюза, за которым стоял роскошный ква́дрокоптер.
– Благодарю, Никанор Иванович, я лучше на своём. И остановлюсь у бабушки, на Сретенке.
От Ольшанки до Москвы чуть больше четырёхсот километров, хотя это формальность. Если смотреть, где москвичи живут постоянно, то получается окружность диаметром в тысячу километров – куда легко и быстро можно добраться на личном ква́дрике или рейсовом аэробусе. Вот и сейчас под ква́дриком проплывают бесконечные сады, дубравы и немногочисленные поля, а посреди садов и на полянах стоят яркие, нарядные домики, и редко к которому из них ведёт дорога: и дом был доставлен по воздуху, и хозяева к нему добираются ква́дриками. Собственно, когда были разработаны дешёвые аккумуляторы, все пересели в них из наземных машин, а заодно сам собой решился вопрос с перенаселением городов – люди живут там, где им удобнее и приятнее. Аля сама коренная москвичка, двенадцать поколений – это не шутка, но жить она предпочитает не в родной квартире на Сретенке, а в Ольшанке, на свежем воздухе, на просторе. Здесь и детям привольно, и в школе меньше ста учеников, а в классах по девять-десять человек.
Правду сказать, Москва за тридцать лет Алиной жизни сильно изменилась: исчезли, как их и не было, безликие спальные районы: люди переселились на сельский простор. Вместо гигантских рядов панелек раскинулись рощи, скверы и сады, а между ними причудливо извиваются речки и ручьи: это прямое следствие работ Алиного учреждения по созданию идеального для каждой местности климата.
На геостационарной орбите, в тщательно рассчитанном порядке висят овальные поля зеркал. Получив команду, зеркала концентрируют отражённый свет на Канарском и Сомалийском морских течениях, подогревая их поверхностный слой – всего-то от двадцати сантиметров до полуметра. Казалось бы немного, но свойства течения от этого изменяются: вместо того чтобы вытягивать сухие ветра с побережий Испании, Португалии и всей Северной Африки от Сомали и Сахели до Средиземного моря, течения посылают тёплые и влажные ветра на прежде иссушенную землю. Иранское нагорье, Аравийский полуостров, а главное – Сахара, стали цветущими и радостными краями с многочисленными реками и озёрами, и с буйной растительностью. Космические зеркала не только подогревают воду в течениях, но и слегка затеняют огромные пространства, создавая приятный климат в местах, где прежде было жить невозможно. Одним из следствий изменения климата стало резкое уменьшение негров и арабов на улицах европейских городов, в том числе и Москвы. На их родине стал благоприятным климат, и резко возросло плодородие полей. Исчез бич всех предыдущих людских поколений – голод. Люди стали жить сыто и зажиточно, а значит, резко упала рождаемость. Молодым людям незачем ехать в чужие страны – на родине для них имеется и крыша над головой, и кусок хлеба с маслом, а главное – для них имеется работа.
