Сергей Войтиков
История противостояния: ЦК или Совнарком

Полная версия

Глава 2. «Докапываться до сути, школить, учить, пороть всурьез». Ленин возрождает совнарком как центр власти

В составленных к IX съезду РКП(б) 15–17 марта 1920 г. тезисах видный партийный и военный деятель С. И. Гусев, рассуждая о том, какой орган следует сделать ответственным за проведение в жизнь единого хозяйственного плана, дал отнюдь не лестную оценку Совету рабочей и крестьянской обороны как потенциальному руководителю процесса: «Что такое Совет Обороны? – Это междуведомственная, согласительная комиссия, которая именно в силу своей междуведомственности не может дать твердых решений, а будет давать (и давала) решения половинчатые, ведомственные, согласительные, полумеры. Решения Совета Обороны – это соглашение между отдельными этажами Советского здания, из которых каждый заботится прежде всего о себе, себя считает на первом месте, в первой очереди. / Совет Обороны – это не железная рука, а рука мягкая, примирительная, успокоительная. / Если Совет Обороны в свое время был необходим (курсив наш. – С.В.) для того, чтобы согласовать действия и работу боевого фронта и тыла, то ведь теперь, при переходе к трудовому фронту, вопроса о трудовом тыле нет, ибо трудовой фронт везде и не имеет тыла. По своей конструкции Совет Обороны совершенно не приспособлен к этой задаче, ибо междуведомственная хозяйственная диктатура – это (почти невозможное внутренне) противоречие, междуведомственная диктатура – это междуведомственное бессилие. / Для проведения единого хозяйственного плана необходима железная рука, и если съезд не вырешит этого вопроса, то все его хорошие решения окажутся недействительными»¹⁹⁹. В. И. Ленину по определению не могло понравиться предложение сделать центром хозяйственного строительства, «железной рукой»²⁰⁰, ВСНХ. Весьма характерны пометы вождя на 8-м тезисе С. И. Гусева: «В целях твердого и неуклонного проведения единого хозяйственного плана необходимо устранить многовластие, централизовать административную власть, введя единовластие, и перейти от дезорганизующей системы чрезвычайных уполномоченных к военной трудовой диктатуре Высовнархоза (подчеркнуто вождем, слева от абзаца – знак вопроса. – С.В.), с введением на равных (подчеркнуто вождем, справа от абзаца – два знака вопроса. – С.В.) правах в него, а также и местные совнархозы, лучших работников из коммунистов, работавших в Красной армии»²⁰¹. Чуть позднее С. И. Гусев изменил свое мнение и выдвинул идею о необходимости создания нового органа – главтрудревкома как «единого хозяина, железной рукой объединяющего все […] хозяйственное строительство и с величайшей беспощадностью проводящего […] твердый единый хозяйственный план»²⁰².

С. И. Гусев следил за работой Совнаркома, не состоя в нем и не будучи, следовательно, внутри ситуации. Однако и ленинские наркомы приходили к тем же, отнюдь не утешительным, выводам относительно работы правительства. 31 марта 1920 г. нарком Н. А. Скрыпник констатировал: «В Совнаркоме мы заседаем до трех раз в неделю, но никакого объединения в управлении экономической жизнью от этого не получается»²⁰³. Для обеспечения единства хозяйственной политики Скрыпник предлагал «создать орган, который обеспечил бы новый план единой волей в области экономической политики», обладая «административной властью, государственной властью, государственным авторитетом»²⁰⁴. В. И. Ленин, атакуемый со всех сторон предложениями о рационализации деятельности правительственного аппарата, не мог не понимать, что работа Совета обороны нуждается в серьезнейшей перестройке. Его ответом на критику стало создание в апреле 1920 г. на базе Совета рабочей и крестьянской обороны органа, о необходимости которого, в частности, говорил Скрыпник – Совета труда и обороны (СТО) РСФСР в качестве комиссии СНК РСФСР. То есть об оформлении понижения статуса созданного 30 ноября 1918 г. Совета в системе партийных и государственных органов РСФСР.

В конце 1920 – начале 1921 г. Г. Я. Сокольников написал статью «Единство экономического руководства», в которой дал анализ брошюр Л. Д. Троцкого, В. П. Милютина и С. И. Гусева, составленных в рамках подготовки к хозяйственной дискуссии на VIII Всероссийском съезде Советов, проходившем в столице в декабре 1920 г. Статья не только подвела плачевные итоги деятельности СНК как совокупности комиссариатов, но и дала достаточно высокую оценку Совета труда и обороны как компактной военно-экономической надстройки над правительством. Естественно, Г. Я. Сокольников не ограничился критикой. По его мнению, «ныне авторитетная междуведомственная комиссия (в каковую, по-видимому, легко может быть превращен Совет Обороны) может очень много сделать для устранения ведомственных трений, для согласования комиссариатской работы, для разработки точных хозяйственных, производственных планов»²⁰⁵.

Ленинское сетование на «ведомственную драчку» от 12 января 1920 г. и многочисленные прожекты по рационализации деятельности Совнаркома и Совета труда и обороны удачно дополнили тезисы оппозиционной ленинской политике группы демократического централизма «Очередные задачи партии», опубликованные 22 января и слегка подправленные в марте 1921 г., об «омертвении» СНК, распадении его «на ведомственные звенья, фактически направлявшие всю работу, на которую руководящая коллегия лишь накладывала формальный штемпель»²⁰⁶. 11 марта 1921 г. один из авторов тезисов – бывший ответственный сотрудник Секретариата ЦК РКП(б) децист В. Н. Максимовский – поделился с товарищами по партии личными впечатлениями от недавнего совещания по вопросу о путях преодоления топливного кризиса: представители Главтопа и Наркомата продовольствия «начали с того, что вцепились друг другу в волосы»²⁰⁷.

По более позднему (1923) заявлению Л. Д. Троцкого, в Советском государстве стояла «вавилонская башня […] хозяйственной иерархии»²⁰⁸. Совет народных комиссаров, Малый СНК и Совет труда и обороны, а также вспомогательный аппарат этих органов настолько обюрократились, что личное вмешательство вождя в организацию работы этих органов оказалось попросту неизбежным. 25 апреля 1923 г. Ф. Э. Дзержинский, характеризуя работу советского аппарата, заметил: «Тов. Рыков мог бы сказать, что очень часто бывает [неизвестной судьба] те[х] поручени[й], которые были даны СТО. Назначается следствие, но следствие идет целыми месяцами и в результате виновных нет»²⁰⁹. Хуже того: аппараты советских органов «сделались самоцелью для кормления тех», кто не желал заниматься «непосредствен[ым] физическим трудом»²¹⁰. Такое положение, несомненно, сложилось в самом начале 1920-х гг., поскольку именно в начале 1921 г. В. И. Ленин развернул активную борьбу с бюрократией в СНК и СТО РСФСР.

Добавим, что в ходе дискуссии на IX Всероссийской конференции РКП(б) в сентябре 1920 г. И. В. Сталин едва не настоял на расследовании вины в провале контрнаступления Красной армии в Польше (а виноват был основатель партии, продавивший наступление в большевистском ЦК²¹¹). Впоследствии, в январе 1924 г., ленинскую ошибку даже смог использовать во внутрипартийной борьбе поддержавший Л. Д. Троцкого К. Б. Радек, заявивший: «Тут рассказывают, что т. Троцкий в брест-литовское время (март 1918 г., когда был заключен признанный Лениным «позорным»²¹² мир с Германией. – С.В.) чуть ли не погубил нас, а факт налицо, что т. Троцкий был против похода на Варшаву и Владимир Ильич сделал эту ошибку и признал ее»²¹³. В. И. Ленин окончательно убедился в том, что подозревал изначально: солирование на заседаниях Политбюро не способно обеспечить ему безусловный властный приоритет. В данном контексте взор основателя партии неизбежно приковывал старый властный центр – Совет народных комиссаров, который превратился, как справедливо заметил В. Н. Максимовский в 1921 г., в некую межведомственную комиссию, члены которой (наркомы) вовсе не решают общеполитические вопросы²¹⁴. В. И. Ленину предстояла масштабная работа по восстановлению дееспособности советско-хозяйственного механизма, от руководства которым он с марта 1919 г. постоянно вынужден был отвлекаться для направления работы Политбюро.

4 января 1921 г. на заседании Совета труда и обороны В. И. Ленин сделал доклад о взаимоотношениях этого органа с Малым СНК²¹⁵: очевидно, до неприличия разросшийся и утонувший в море экономических вопросов бюрократический аппарат советского правительства стал вызывать у вождя откровенное раздражение.

20 января В. И. Ленин дал задания недавно назначенному управляющим делами СНК РСФСР Н. П. Горбунову, в частности глава правительства весьма подробно проинструктировал своего главного аппаратчика об организации работы наружной приемной СНК, методах улучшения всего дела ответов на запросы, жалобы и письма – с непременным сообщением заявителям, куда направлено их обращение. Ленин дал Горбунову и другие важные указания: об организации Совета экспертов при Совете труда и обороны, о разгрузке повестки дня заседаний Совнаркома (задание вообще характерное для вождя, у которого рассмотрение вермишельных вопросов на заседаниях вызывало приступы ярости), о необходимости, как это изложила переведенная в аппарат правительства из Секретариата ЦК и аппарата Северного областного комитета РКП(б), т. е. доставшаяся В. И. Ленину в наследство от преставившегося «Председателя ЦК» Я. М. Свердлова и отошедшей от дел в Секретариате ЦК Е. Д. Стасовой, М. А. Гляссер, «составить и подготовить доклад к пленуму ВЦИК о работе СНК, М[алого] СНК, СТО, Наружной приемной и Управления делами. С проектом доклада ознакомить Владимира Ильича. Исходить из того расчета, чтобы доклад-отчет мог быть напечатан к пленуму ВЦИК»²¹⁶.

Секретарь Совнаркома Н. П. Горбунов вполне усвоил ленинские установки и, по мере возможности, проводил их в жизнь: так, 12 февраля 1921 г. управляющий делами СНК РСФСР разъяснил центральному профсоюзу советских работников: «Тов. Ленин считает, что наиболее целесообразно было бы премировать следующие факторы: 1) исполнительность и аккуратность; 2) сокращение штатов; 3) быстрое и точное удовлетворение посетителей исчерпывающими ответами»²¹⁷.

9 марта В. И. Ленин опять поставил вопросы, связанные с работой приемной СНК, – о возможности объединения наружной приемной СНК и ВЦИК. Глава правительства предложил «составить по 5–6 признакам сводки за каждый месяц о характере корреспонденции, писем, заявлений и жалоб²¹⁸.

В апреле – мае 1921 г. В. И. Ленин был занят разработкой двух документов, связанных с деятельностью возглавляемого им Совета труда и обороны: проекта «Наказа от СТО (Совета труда и обороны) местным советским учреждениям»²¹⁹ и проекта постановления СТО РСФСР «О местных экономических совещаниях, об отчетности и о руководстве Наказом СТО». Читая в апреле 1921 г. журнал Тверского губернского экономического совета «Наше хозяйство», вождь убедился, что «на местах потребность в изучении, освещении, оглашении итогов […] хозяйственного опыта [o] сознается и находит правильные пути ее удовлетворения»²²⁰. Ленин всерьез задумался над необходимостью обобщения накопленного опыта и пропаганды нэпа. 20 мая Совет труда и обороны постановил передать проекты «Наказа» и постановления специальной комиссии, которая вследствие важности вопроса издала первый документ специальной брошюрой. К редактированию обоих документов привлекли членов Президиума Государственной плановой комиссии (Госплана), представителей ведомств и местных организаций. Оба документа, по ленинскому предложению, вынесли на обсуждение IV Всероссийского съезда профсоюзов 24 мая, который на следующий день поручил новому составу ВЦСПС срочно рассмотреть оба документа с тем, чтобы внести в них необходимые изменения и дополнения. После целого ряда согласований во ВЦИК 30 июня Президиум ВЦИК утвердил оба документа. Поскольку «Наказ» определял задачи отчетности не только экономических наркоматов, но и всех остальных, он получил название «Наказ СНК и СТО»²²¹. Разрабатывая проект постановления СТО РСФСР, Ленин предусматривал повсеместное создание губернских и уездных экономических совещаний, находящихся к местным исполкомам «в таких же отношениях, как СТО к СНКому»²²². Низшими органами СТО РСФСР признавались сельские комитеты и сельсоветы, в фабричных и городских поселениях – райсоветы, районные экономические советы и фабричные комитеты. Как и в случае с Совнаркомом и СТО РСФСР, управления и секретариаты должны были оставаться общими. Устанавливалась строгая отчетность нижестоящих инстанций перед вышестоящими. Газета «Экономическая жизнь» превращалась в печатный орган Совета труда и обороны, что было особенно важно вследствие развернувшейся дискуссии о советско-хозяйственной политике, необходимость которой осознал вождь, читая материалы тверской газеты. Целями «Экономической жизни» ставились «учет и изучение практического опыта всей хозяйственной работы РСФСР»²²³. Газета обязывалась печатать систематические сводки данных о местной экономической работе; «подобрать и расширить круг местных корреспондентов как партийных, так и беспартийных для ознакомления с работой на местах»²²⁴. Наказ был призван дать установки для хозяйственного развития страны в условиях нэпа, а в качестве задачи побочной – приспособить созданную в 1918 г. надстройку над Совнаркомом в виде Совета обороны под задачи новой экономической политики. По сути в апреле – мае 1921 г. Ленин приступил к коренной реорганизации советско-хозяйственного механизма. Посетовав на крайне тяжелое состояние страны в целом и в частности крестьянина и напомнив о решениях перейти к нэпу, Ленин ставил «первоочередной задачей […] восстановление производительных сил, подъем сельского хозяйства, промышленности и транспорта»²²⁵. А средством, естественно, «стопроцентный сбор» продовольственного налога²²⁶ и организацию «товарообмена и продуктообмена с.-х. продуктов на промышленные [товары]», «оборота между земледелием и промышленностью»²²⁷. Ленин напоминал, что VIII Всероссийский съезд Советов обязал Совет труда и обороны «объединять деятельность экономических наркоматов и направлять ее», и обращался «ко всем местным учреждениям с настоятельным требованием напрячь все силы и развернуть во что бы то ни стало широкую деятельность по всестороннему улучшению крестьянского хозяйства и подъему промышленности, строго выполняя новые законы»²²⁸. В «Наказе» напоминалось, что «СТО работает на правах комиссии Совнаркома; при условии подбора членов СТО из членов СНК получается полнейшая согласованность работы обоих учреждений, устранение всякой возможности трений между ними, быстрота работы, простота аппарата, ибо никакого аппарата СТО не создает (курсив наш. – С.В.), а работает через аппараты ведомств, стараясь упростить их и согласовать между собою»²²⁹. Такой же принцип было постановлено положить в работу губернских и областных экономических совещаний и низших органов Совета труда и обороны на местах²³⁰.

В июле 1921 г. издаваемая с ноября 1918 г. Высшим советом народного хозяйства и хозяйственными наркоматами ежедневная газета «Экономическая жизнь» стала органом СТО РСФСР²³¹. Предполагалось, что газета будет «боевым органом, не только дающим регулярные и правдивые сведения о [советской] экономике, но также анализирующим эти сведения […] для получения правильных выводов в целях управления промышленностью и проч.». И главное – «подтягивающим (слово выделил Ленин. – С.В.) всех работников экономического фронта, добивающимся пунктуальной отчетности, одобряющим успешную работу и выносящим на общий суд неаккуратных, отсталых, неумелых работников данного предприятия, или учреждения, или отрасли хозяйства и т. п.»²³² Однако, изменив ведомственную подчиненность, газета серьезней не стала, и 1 сентября 1921 г. В. И. Ленин лично отправил в редакцию нагоняй, в котором, «чтобы газета стала на деле […] органом СТО», настаивал на перестройке всей работы, а именно предписывал: «1) Строже следить за неаккуратным поступлением отчетов в соответствующие учреждения и заносить на черную доску неисправных, в то же время добиваясь (через соответствующий наркомат или через Управление делами СТО) аккуратной отчетности. 2) Все помещаемые статистические данные […] тщательно систематизировать […], всегда подбирая материал для […] объяснения причин неуспеха, для выделения тех или иных успевающих или хотя бы опережающих остальные предприятия и т. д. 3) Завести сеть корреспондентов […] – как коммунистов, так и беспартийных – и уделять больше места корреспонденциям с мест: с заводов, с рудников, с совхозов, с ж.-д. депо и мастерских и т. д. 4) Печатать в особых приложениях […] безусловно обработанные, с анализом всесторонним и практическими выводами»²³³, сводки «по всем важнейшим вопросам [советской] экономики»²³⁴. Кроме того, Ленин настаивал на выработке и ежемесячном опубликовании «index-number (числа-показателя) для определения общего состояния» народнохозяйственного организма²³⁵. Зная о жестких бюджетных ограничениях, председатель СТО РСФСР предлагал сократить тираж для увеличения объема газеты, представив примерный расчет своих предложений²³⁶. В заключение Ленин предлагал редакции созвать совещание, на которое собрать по одному представителю от редакции, Центрального статистического управления и Госплана РСФСР для обсуждения своих предложений; о результатах уведомить его лично²³⁷.

В 1922 г. редактор «Экономической жизни» Г. И. Крумин взялся за организацию информирования газеты. 6 февраля 1922 г. нарком финансов Г. Я. Сокольников отписал ему: «Я отдал распоряжение о плане информирования вас согласно вашей записке. Кроме того, т. Малинской (завед[ующей] Секр[етным] отделом) предписано следить за исполнением этого предписания. Если будут перебои, то поручайте справляться у нее. С тов[арищеским] прив[етом], Г. Сокольников»²³⁸. 5 октября 1922 г. Совет труда и обороны, который собрался без В. И. Ленина²³⁹, принял решение об обязательной публикации в «Экономической жизни» отчетности и объявлений хозяйственными органами. «Известия ВЦИК», чей достаточно высокий (второй после «Правды») статус в системе печатных органов РСФСР в случае принятия решения Совета труда и обороны автоматически понижался, попытались отменить распоряжение в Президиуме ВЦИК, но 28 февраля 1923 г. потерпели фиаско²⁴⁰. По всей видимости, широкое освещение экономических вопросов, решаемых на заседаниях советского правительства, не устраивало также А. И. Рыкова и ответственных руководителей вспомогательного аппарата Совнаркома, что подтверждает более позднее, от 24 марта 1923 г., отношение заместителя управляющего делами СНК РСФСР В. А. Смольянинова²⁴¹ техническому секретарю ЦК РКП(б) А. М. Назаретяну, которого некогда усиленно «дрессировал» на партаппаратной работе И. В. Сталин, о том, что редакции «Известий», «Правды» и «Экономической жизни» «добива[лись] права самостоятельного посещения заседаний правительства или ознакомления с правительственными материалами в силу того, что их не удовлетворяет постановка информационного дела через [агентство] “РОСТА”»²⁴². В. А. Смольянинов убедил А. И. Рыкова в нецелесообразности удовлетворения просьб трех-четырех газет о допуске своих представителей, приведя вполне логичный аргумент: «Управление делами СНК, постановлением правительства отвечая за все сведения, кои попадают о деятельности правительства в газеты, не может взять на себя ответственность, если эта информация будет даваться тремя-четырьмя отдельными представителями газет. Уследить и отвечать можно только при том условии, если это [один] представитель “РОСТА”»²⁴³ или специально созданного для этого при Управлении делами СНК «Бюро информации о деятельности СНК и СТО Российского телеграфного агентства»²⁴⁴, которому запрещалось публиковать телеграммы без «визы […] Управляющего делами СНК и СТО»²⁴⁵, т. е. самого В. А. Смольянинова. Из этого документов 1923 г. четко следует, что далеко не все распоряжения В. И. Ленина 1921 г. были выполнены аппаратом Совнаркома и самой редакцией «Экономической жизни». Однако «Экономическая жизнь» все же достигла той высокой планки, которую ей поставил некогда В. И. Ленин, к середине 1920-х гг. – аккурат к тому времени, когда систематические изучение «причин неуспеха» стало абсолютно лишним²⁴⁶.

22 августа 1921 г. было принято постановление СНК РСФСР «О порядке финансирования Совета труда и обороны и его местных органов», которым устанавливалось, что с 1 января 1922 г. расходы этого Совета и состоявших при нем Госплана РСФСР и подчиненных ему плановых комиссий, а равно сметы подведомственных СТО РСФСР «краевых, областных, районных и губернских экономических советов и совещаний исчисляются в единой смете Совета труда и обороны»²⁴⁷. При этом уточнялось, что смета СТО РСФСР «обнимает собою только расходы, производимые непосредственным распоряжением Совета труда и обороны и его местных органов», а расходы, «выполненные по заданиям и указаниям Совета труда и обороны и его органов другими ведомствами, исчисляются в сметах этих последних»²⁴⁸. Все это, однако, не означало создания отдельного рабочего аппарата или тем более формирования какого-либо параллельного бюджета для СТО РСФСР: специально разъяснялось, что «составление, направление на установленное рассмотрение и утверждение, а также все действия по исполнению единой сметы Совета труда и обороны – возлагаются на Управление делами Совета народных комиссаров и подчиняются общим сметно-бюджетным правилам»²⁴⁹.

Одновременно с усилением Совнаркома В. И. Ленин провел серьезное ослабление Политбюро ЦК РКП(б) как властного центра, чему немало способствовали постоянные раздоры вождя с Л. Д. Троцким. В. И. Ленин прибег к излюбленному способу избавления от недовольных – отправке в провинцию для архиответственных заданий. 28 января 1921 г. Политбюро отправило Л. Д. Троцкого на Урал в качестве председателя полномочной комиссии СТО РСФСР, причем под присмотром Г. Е. Зиновьева, А. А. Андреева и других партийных бонз – членов комиссии. В качестве тонкого издевательства в протоколе заседания зафиксировали: «указать членам полномочной комиссии, что главная цель комиссии – работа по непосредственным задачам комиссии, а не предсъездовская дискуссия»²⁵⁰. Причем, на основании просьбы Бюро Коммунистической фракции ВЦСПС, члена бюро А. А. Андреева от поездки уже освободили²⁵¹. Несомненно, ответственный сотрудник ВЦСПС был нужнее в Москве, чем председатели РВСР и Петроградского совета. По позднейшим воспоминаниям В. М. Молотова, которого А. И. Микоян охарактеризовал как человека «скрытного, но, видимо, очень злопамятного»²⁵², с лета 1921 г. Ленину с Троцким «невозможно уже стало работать»²⁵³. Правда, в связи с серьезными проблемами со здоровьем едва не выбыл из политической жизни сам вождь мировой революции. 9 июля 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б), рассмотрев постановление «Об отпуске Ленину», постановило «разрешить» вождю «отпуск на один месяц с правом присутствовать только на заседаниях Политбюро (но не СНК и СТО, кроме специальных случаев – по решению Секретариата ЦК)»²⁵⁴. Таким образом, от рутинной работы по построению социалистического общества как стержня организационной деятельности Ленина вождь мировой революции был на время болезни избавлен. Впрочем, ему это не помешало: именно в июле 1921 г. Ленину удалось серьезно ограничить влияние Троцкого, застращав его высылкой на второстепенную работу на Украину, а сентябре 1921 г. в очередной раз нейтрализовать зарвавшегося «Бонапарта» И. В. Сталиным. Фактически с осени Л. Д. Троцкий не мог решать ключевые вопросы в собственной вотчине – Наркомвоене, поскольку в ЦК РКП(б) курировать его правую руку – Э. М. Склянского – стал непосредственно будущий генсек²⁵⁵. Для верности В. И. Ленин применил в отношении Л. Д. Троцкого прием, которым неизменно пресекал все ненужные инициативы Ф. Э. Дзержинского: возложение на хрупкие плечи одного человека массы второстепенных функций, которые не могли не отвлечь от потенциально опасного для вождя занятия высшими партийными вопросами (видимо, именно поэтому Дзержинский, вообще-то «прекрасный товарищ», бывал «крайне молчалив, даже угрюм»²⁵⁶). 15 ноября 1921 г. Совнарком во главе со своим Председателем принял «к сведению» решение, согласованное «путем опроса по телефону», о назначении Л. Д. Троцкого «ответственным за объединение и ускорение работ по учету, сосредоточению и реализации драгоценностей всех видов, имеющихся в РСФСР»²⁵⁷. Троцкому предлагалось заняться делом энергозатратным и отнюдь не почетным, поскольку речь шла о разбазаривании с трудом собранного национального достояния, национализированного рядом декретов 1918 г. К тому же, учитывая, что супруга Троцкого была ответственным сотрудником Наркомата просвещения, новый пост мог стать почвой для распространения слухов о коррупции в семье «вождя Красной армии». Политбюро Троцкий демонстративно посещал с английским словарем²⁵⁸, от которого изредка отрывался не иначе, чем для произнесения очередной колкости. Этот орган стал решать все меньшее количество важных вопросов, что было отнюдь не случайно.

Ленинские наркомы, погруженные в дела вверенных им ведомств, впрочем, не сразу заметили восстановление былого величия своего Совета. Из протокола заседания СНК РСФСР, состоявшегося 23 августа 1921 г., следует, что, по крайней мере, в отсутствие вождя (заседание вел один из наиболее известных в мире ленинских наркомов, единственный из старых революционеров аккредитованный в дореволюционный период управленец Л. Б. Красин²⁵⁹) Совнарком не решался вносить изменения в персональный состав Малого СНК без согласования с партийным руководством. Заслушав доклад председателя Малого Совета народных комиссаров А. С. Киселева «О составе Малого Совнаркома», СНК постановил: «а) утвердить т. Белова членом М[алого] СНК; б) в остальном поручить т. [Председателю Малого СНК А.С.] Киселеву согласовать вопрос с т. [секретарем ЦК В.М.] Молотовым и внести к следующему заседанию СНК предложения кандидатов»²⁶⁰.

Новой экономической политикой государственное руководство занималось в плотном взаимодействии с партийным. Не позднее 6 сентября 1921 г. В. И. Ленин, ознакомившись с копией письма финансовой комиссии ЦК РКП(б) и СНК РСФСР от 6 августа за подписями А. О. Альского и О. Ю. Шмидта с просьбой изменить пункт 11 проекта постановления большевистского ЦК о нэпе, распорядился отправить документ «В архив»²⁶¹.

8 сентября 1921 г. В. И. Ленин поручил управляющему делами СНК Н. П. Горбунову дать указание секретариатам СНК и СТО, чтобы ни один протокол СНК, Малого СНК или СТО не исполнялся без предварительного прочтения его самим Лениным²⁶². Очевидно, речь шла ни больше ни меньше, как о том, что в условиях болезни главы правительства наркомы Л. Б. Красин и Н. А. Семашко председательствовали в Совнаркоме без какого-либо порядка и потому не могли добиться единства политической линии. Только боязнь наркомов взять на себя какое-либо серьезное политическое решение без заведомого ленинского одобрения заставила их отложить доклад Комиссии для рассмотрения вопросов общефинансовой политики, сделанный председателем Малого СНК А. С. Киселевым, «до приезда т. Ленина»²⁶³. Все это, видимо, надоело вождю после того, как в его отсутствие 6 сентября 1921 г. председательское кресло занял нарком финансов Н. Н. Крестинский, разошедшийся с вождем между IX и X съездами РКП(б). Именно тогда появилась курьезная копия протокола заседания Совнаркома, заверенная в делопроизводстве Е. Мининой. Первой под документом стояла подпись: «Председатель Совета народных комиссаров Крестинский»²⁶⁴. Едва ли Крестинский забыл о судьбе своего старого товарища по ЦК РКП(б) Свердлова, начавшего ставить на документах подпись «Председатель ЦК РКП». Но важно иное: самое появление подписи-артефакта «Председатель Совета народных комиссаров Крестинский» не могло не заставить вождя мировой революции задуматься о «вечном» – о сохранении собственной власти.

15 сентября 1921 г. Президиум ВЦИК, рассмотрев вопрос «О неисполнении губисполкомами приказов СНК», постановил запросить у председателя Малого СНК А. С. Киселева и Управления делами СНК РСФСР соответствующие материалы²⁶⁵. Такого раньше не было: за неисполнение распоряжений Совнаркома карал не ВЦИК, но сам Совнарком.

Первые два осенних месяца 1921 г. на повестке дня правительства периодически появлялись вопросы, связанные с организацией деятельности Малого СНК, однако каждый раз вопросы эти переносились на очередные заседания²⁶⁶. Наконец, 18 октября 1921 г. было утверждено официальное «Постановление Совета народных комиссаров о Малом Совнаркоме», согласно которому этот орган занимался «подготовкой и детальной разработкой вопросов, подлежащих разрешению СНК в порядке законодательном и для разрешения о порядке рассмотрения дел, направляемых в Малый Совнарком постановлениями ВЦИК, СНК и СТО или по распоряжениям Председателей ВЦИК и СНК»; «вносимых наркоматами и ВЦСПС, а также губисполкомами через НКВД»; «возбуждаемых по собственной инициативе Малым Совнаркомом при рассмотрении им» вышеуказанных дел. Кроме того, в функции Малого СНК входило «наблюдение за исполнением наркоматами постановлений Совнаркома²⁶⁷. Наркоматы и другие центральные учреждения РСФСР обязывались направлять «все вопросы текущего законодательства, а также все вопросы бюджетные, требующие» правительственных постановлений, в Большой СНК исключительно через Малый. Естественно, наиболее серьезные вопросы, связанные с внешнеполитической и военной деятельностью Советского государства, оставляли целиком в руках ленинского Совнаркома: «Дела по вопросам государственной обороны и иностранной политики разрешаются непосредственно СНК и могут быть передаваемы на рассмотрение М[алого] СНК лишь по особому постановлению СНК или его Председателя»²⁶⁸. Малый СНК, в соответствии с Положением, состоял из председателя и представителей ВЦСПС, Наркомата по военным делам, Наркомата по продовольствию, Наркомата труда, Наркомата юстиции, Наркомата по делам национальностей, Наркомата земледелия и двух членов Малого СНК не из числа представителей ведомств, особо назначаемых Совнаркомом для работы исключительно в Малом СНК. Предусматривалось, что двое из числа членов Малого СНК будут постановлением Совнаркома назначаться заместителями председателя Малого СНК²⁶⁹. Бюрократизация дошла до такой степени, что для разрешения вопросов, рассматриваемых Малым Совнаркомом «в порядке направления и прохождения дел», было решено организовать «распорядительные заседания в составе Председателя М[алого] СНК, одного из его заместителей и одного из членов М[алого] СНК»²⁷⁰. Естественно, по сложившейся традиции «по требованию заинтересованного ведомства или одного из членов Распорядительного заседания»²⁷¹ вопрос переносился на рассмотрение Малого СНК, в случае протеста председателя МСНК или представителя какого-либо ведомства – на рассмотрение СНК²⁷². В случае отсутствия протеста дела по вопросам законодательства и бюджета направлялись на утверждение председателя СНК, который был волен или утвердить их от имени Совнаркома, или направить в Совнарком на разрешение. Постановления Малого СНК распорядительного характера немедленно вступали в силу и могли быть обжалованы «в обычном порядке»²⁷³. Для того чтобы данная громоздкая система не походила на фикцию и у ведомств не возникло поползновения проигнорировать решения Малого СНК, завершал документ следующий пункт: «Принятие мер распорядительного характера по организации работ М[алого] СНК, распределение дел для докладов между членами М[алого] СНК, распределение обязанностей между членами М[алого] СНК, распределение обязанностей между заместителями Председателя, направление дел в СНК и равно разрешение всяких дел по исполнению распоряжений СНК и М[алого] СНК, затребование от наркоматов и учреждений всякого рода материалов и сведений – производится распоряжением Председателя М[алого] СНК, каковые распоряжения обязательны для всех ведомств»²⁷⁴. Создание рабочего аппарата рабочего аппарата, кстати сказать, выглядело весьма символично в свете широко пропагандируемой борьбы с волокитой.