Сергей Владимирович Руденко
Песочница: Цветущий ад. Том 1
Расстояние между ними продолжало увеличиваться, и к концу монолога Настя перешла к откровенно просительным интонациям, отчего я поймал себя на мысли, что оказывается, даже начал получать удовольствие от ситуации.
Однако крокодил имел иную точку зрения на происходящее, и не собирался участвовать лишь в качестве послушного статиста. В какой-то момент он резко остановился, пошевелил жвалами мне вслед, и снова повернул к Насте.
Я это заметил не сразу, но когда это произошло, остановился на пол пути между Настиным насестом и озером, оттуда и решил озвучить все варианты:
– Ты же видишь, человек может с легкостью держать безопасное расстояние между собой и этой тварью. Но если сможешь его приманить, что этот говнюк снова поднял верхнюю половину туловища, то давай попробуем. Мне обязательно нужно подобраться к нему именно сзади…
– Ну, хорошо… – неуверенно согласилась напарница.
– Блин! – до крайности удивленный очередной идеей, я развернулся и снова рванул в сторону опасного берега, успев только посоветовать Насте, пождать. – Слушай, ничего не предпринимай, я сейчас вернусь…
»`
Проигнорировал все вопросы, Глеб целенаправленно рванул к их вещам, а Настя вынуждена была остаться, и терпеливо ждать развития событий.
Удивительное дело: всего мгновение назад она и сама страстно мечтала «ничего не предпринимать». Однако стоило спутнику начать отдавать команды – пусть и в форме максимально нейтрального увещевания – как она прямо физически ощутила в себе нечто необычное.
Внутри нее вспыхнул абсолютно нелогичный позыв выкинуть какую-нибудь глупость. Ну а как иначе можно назвать, например, острое желание спуститься на ветку ниже и подразнить реально опасную тварь?
Настя лишь с немалым трудом смогла подавить в себе эту идею, и до крайности удивленная, поняла, что отчего-то испытывает сейчас просто необычайно сильную и пеструю смесь эмоций.
Девушка не выдержала и мысленно хихикнула:
«…О, да ты, подруга, и впрямь не в себе…»
Сегодня они много говорили о неких странностях организма и даже «обдолбанности», но именно сейчас девушка впервые испытала и в самом деле ничем не обусловленное чувство счастья, и даже, пожалуй, самой настоящей эйфории.
А дальше – больше, к ней словно бы разом пришло все то, что отчего-то подавлялось весь день.
Обрушилась ядрёная смесь из голода, непонятной отрешенности, повышенной потливости и – вот тебе здрасти! – очень острого возбуждения. Она поняла, что не просто увлажняется, а прямо течет, потому что ветка под ней и внутренняя сторона бедер – в одно мгновение стали опасно мокрыми и очень скользкими.
И-за этого ветка тут же перестала казаться надежным пристанищем, и – о, ужас! – при этом все это ощущалось словно через толстую подушку. Будто все это испытывала не она, а кто-то другой, куда более смелый…
Захваченная этим ураганом, некоторое время Настя была способна лишь следить, чтоб снова вставшая на задние лапы тварь все-таки не стянула ее с дерева. Поэтому приближение Глеба она откровенно прозевала. Как впрочем, и гигантское насекомое на свою беду…
Метнувшись к твари сзади, студент каким-то образом умудрился сначала всадить полуметровый штырь чуть ли не на всю длину, а потом выхватил из-за пояса еще один, и принялся с завидным энтузиазмом тыкать ее уже не так прицельно, а словно бы надеясь, что тварь истечет кровью от этих ран…
Поначалу хищное насекомое вздрогнуло и испуганно задергалось на месте, но когда Глеб попытался повторить свой фокус со второй колючкой, хищник резко развернуться и – просто смел парня.
Это вряд ли можно было назвать ударом – слишком уж крупным было насекомое, да и стояло чересчур близко, но толчок должен был получиться, куда как мощным. Глеб откатился метра три, если не больше.
Настя просто онемела от происходящего, а тварь – все это время сражавшаяся без единого звука, неожиданно посчитала нужным продемонстрировать голос. Победно застрекотав она бросилась к еле шевелящемуся студенту, но не преодолев и пары метров вдруг затормозила, неуверенно затопталась на месте, а потом и вовсе развернулась и зашагала к воде. Но не преодолев и трети расстояния хищник, в конце концов, упал и затих.
К этому времени Глеб уже смог подняться, но ничего не предпринимал.
Как и Настя, он с откровенным недоумением смотрел вслед членистоногому, а когда враг затих, на лице его мелькнул удовлетворение и еще какая-то непонятная девушке мысль.
Первым нарушил тишину тоже он. Найдя взгляд девушки, Глеб мягко улыбнулся и ее поманил:
– Синьора, дракон повержен и ваша невинность достанется кому-то другому. Кстати, кажется, я знаю, как нам пережить ближайшие дни…
– Отлично! – смущенно кивнула Настя, стараясь не оглядываться на спутника. Ее все еще не отпустило, и девушка боялась, что он это как-то поймет. – Я так за тебя испугалась, рада, что не погиб! И давай, наверное, подумаем сделать что-нибудь с твоим боком…
Единственный толчок насекомого и в самом деле оставил на левом боку Глеба широкую кровавую полосу.
– А уж как я рад! – заверил он, но от помощи отмахнулся, принявшись подгонять девушку. – Ерунда, главное пойдем отсюда. Не знаю, насколько далеко они чуют падаль, но ночевать здесь теперь точно чревато…
Конечно же, как все толстокожие мужланы, Глеб ничего не понял о том, что происходило с Настей.
Наваждение уже схлынуло, но одновременно с облегчением, девушка испытала и острое, прямо до боли разочарование. Оказывается, сейчас ей самой хотелось, чтобы спутник все-все про нее понял. Но победитель слишком уж был впечатлен собственным героизмом.
Глава 4. Блиц-осмотр
Тот же день, время к вечеру
Последние минут сорок я безуспешно тер два куска дерева друг о друга. Вспотел, устал и неплохо так поистрепал нервы. Все было бесполезно. Нет, ну если бы цель была заколебаться…
– Ничего не получится! – непривычно мягко констатировала Настя.
Она вообще довольно ощутимо изменилась после своего сидения на дереве. Ну, или после того, как я убил за нее. Правда, как теперь реагировать на эту новую, вполне нормальную, а не ту – повышено «равную» и самостоятельную соседку, и что вообще с этим делать я не знал. Из-за этого приходилось изображать квадратноголового. Я старался вести себя почти демонстративно ровно и нейтрально.
– Похоже на то, – согласился я и, наконец, сдался. – Извини, но, по-моему, наше племя все-таки вымрет от голода.
– А поесть уже хотелось бы, – признала очевидное спутница, немного порозовев от намека, что ее выкрики о заселении местных пустошей и размножении не забыты.
Отложив меньший из двух кусков дерева в сторону, я задумался.
– Знаешь, если б был какой-нибудь шнурок, наверное, разжечь огонь все-таки получилось, я смотрел как-то видео на эту тему…. – с сомнением почесав в затылке, снова подступил к собранной куче древесного мусора. – Или может палки какие-то не такие выбрал…
– Так давай сплетем веревку из моих волос? – кокетливо поинтересовалась Настя, поигрывая одной из прядей. – Ну, помнишь, как эти …древние греки или кто там? Когда враги подступили к стенам города…
– Точно, вроде про Сиракузы есть такая история! Ты, кстати, плести умеешь? – поинтересовался я, к Насте впрочем, стараясь не поворачиваться, а следить искоса, ну и продолжая перебирать деревяшки.
– Честно говоря, нет, но можно попробовать…
– Да ладно, не надо! Мы с тобой еще те специалисты. Волосы сначала попробуй, отрежь, потом – вдруг все равно не получится. В итоге только зря испортим красоту.
– Ага, то есть ты меня все-таки находишь привлекательной! – обвиняюще ткнула пальцем напарница.
Прозвучало это так, будто она поймала меня за чем-то – может не таким уж недостойным, но точно – тайным. Из-за этого пришлось немного вскрыть карты. И дальше «не замечать» провокационное поведение девушки, становилось и в самом деле непросто.
– Настя, ты в зеркало смотрелась?
– Бывало… – осторожно подтвердила она, с явным интересом ожидая развития событий.
– Так значит, ты знаешь о том, что красива? – невозмутимо уточнил я.
– Скажем так: догадывалась, – расхохоталась она. – Да и говорили часто, а что?
– Ну и зачем ты двигаешь эту тему? Мне, знаешь ли, непросто даже смотреть на тебя, а ты – еще и совершенно не помогаешь!
– Ты о том, что у тебя… – Настя пошевелила пальцами в воздухе, но так и не решилась назвать «жопу» тем, чем она, собственно, и была. – Бедненький, ну извини!
– Подожди, ты о том, что у меня «не стоит»? – уточнил я очевидное и, дождавшись смущенного кивка, продолжил неожиданно жестче, чем собирался. – Почему тебе так важно, чтоб мы сейчас начали все эти танцы вокруг отверстия у тебя между ног?
Настя потемнела лицом, я уже и сам пожалел о том, КАК это сказал, но вместо того, чтобы откатить – растерянно замолчал. Из-за этого несколько минут мы смущенно сопели, по странному совпадению оба недовольные именно мной.
– Настя, извини, и это …из других новостей, в общем, все у меня «работает». Да, перед тем, как убить нашего «крокодила», я сбегал на берег именно из-за этого.
– В смысле? – заинтересовалась Настя настолько, что даже пока отложила разборки. – Убегал чтобы по… – не договорив, она изобразила характерно размашистые движения рукой вверх-вниз.
– Фу, ну нет, конечно! – расхохотался уже я; больше, правда, от облегчения. – Вовсе нет! Я убегал, чтобы намазаться этим, ну …нашим антипригарным «кремом». Ты разве еще не поняла, что причина всех непоняток с самочувствием именно в нем? Он и в самом деле притупляет ощущения и реально подавляет …как его, либидо! А еще он меняет наш с тобой запах, из-за чего здешние хищники перестают видеть в беззащитных голожопиках добычу. Ну, то есть «не видеть», конечно же, а …ну ты поняла.
– Кажется да… – задумалась девушка. – Подожди, когда на меня напали…
– Ну да, тварь заметила тебя только после того, как ты смыла крем. Эту пахнущую огурцом гадость. Наверное, активное вещество в нем как-то потрясающе быстро выводится из организма… – и продолжил без паузы. – В общем, когда я выяснил, что капли на колючках очень опасный яд и пришел убивать, я же тоже успел искупаться. Подхожу сюда, и вдруг понимаю, что ты сейчас решишь, будто я это насекомое насиловать собрался. Тут меня и осенило на счет крема, ну и рванул назад к берегу. Чтоб уменьшить риск оказаться сожранным, естественно. Правда, попутно свел до минимума и свою способность …гм, охальничать, – смущенная улыбка самовольно вылезла на лицо. – Единственная радость, что теперь точно знаю: все эта импотенция очень временно!
Намек был более чем прозрачным, и теперь снова пришла очередь Насти смущаться.
– Так вот почему ты настоял, чтоб я намазалась в первую очередь… – догадалась она, и резко сменила тему. – Так поесть сегодня, не выйдет?
– Я еще не сдался, конечно… – отвечать пришлось максимально уклончиво.
…Сразу после того, как мы сумели забрать свой багаж, пришлось завернуть к убитой твари. Та не успела добраться до воды, и ее родственники пока еще не набежали. Здесь мы ненадолго задержались, чтоб урвать свою долю в добыче.
Без инструмента вариантов оставалось немного, поэтому я буквально за минуту доломал ту – поврежденную еще на берегу лапу, и уже после этого мы удалились почти на километр от места схватки.
Новая стоянка тоже была у дерева, но с северной стороны этого то ли озера, то ли болота. И вот тут-то и выяснилось, что добывание огня – штука куда как непростая.
– …Но, если ты готова грызть ногу сырой? – предложил я.
– Не-не, наверное, все-таки пока еще нет, – театрально отмахнулась напарница, не забыв впрочем изобразить маленькую паузу, будто искренне размышляла над предложением.
»`
День второй, рассвет
На ночных хищников «огуречный лосьон» тоже действовал. По крайней мере, проснулись мы самостоятельно, а не в чьих-то желудках. И накануне, кстати, поужинать все-таки удалось. Поэтому утро тоже началось с еды.
В куче пепла даже осталось несколько углей, поэтому мне не пришлось снова «сверлить» ветку с помощью первобытного приспособления из двух толстых сухих сучков, согнутой в виде лука лещины (очень условно похожей на лук), и деревянного же «сверла».
Зажав его – это самое «сверло» – между плечом и землей с помощью двух деревяшек, вчера я минут двадцать изображал скрипача, раскручивая палку и – вуаля!
Кстати, сравнительно ровную сухую палку в 30 см длиной искать пришлось куда дольше, чем добывать огонь по новому проекту.
Тонкая травянистая лиана тоже сработала, и древний сверлильный агрегат сломался, только когда огонек уже всю занялся. Но поскольку похожей растительности вокруг хватало, теперь я не сомневался, что в следующий раз обязательно смогу все повторить снова.
И да, лапа, запеченная в собственном хитине, получилась на диво съедобной.
Да, она отдавала тиной, и на вкус показалась чем-то вроде водянистого гибрида креветки и курицы, но какая приправа сравнится с голодом? В итоге, труднее всего пришлось с жаждой. Оказалась, как ты не мажься, а пить нам все же необходимо.
К утру от обезвоживания я страдал и в самом деле вполне ощутимо, в отличие от Насти. Тут тебе и слабость, и головная боль…
Наверное, так получилось потому, что вчера мне пришлось изрядно выложиться, а, следовательно, и попотеть. Но, в конце концов, мы нашли подходящую лужу, где сегодня еще никто не мыл ног, и уже меньше чем через час после подъема смогли отправиться в путь.
Не решившись в этом признаться вслух, сейчас я был даже благодарен Насте за ее взбалмошное и довольно глупое желание помыться. И нет, дело было не в возможности почувствовать себя героем, смены власти в группе, или из-за шанса без особых потерь раздобыть еду. Просто пойди мы в другую сторону, я так бы и сомневался в выборе направления.
Но сегодня на рассвете небо на востоке было по-настоящему чистым, мы – во время завтрака – достаточно расслаблены, поэтому в процессе удалось именно на там рассмотреть горы. Ни одной снежной вершины мы не заметили, поэтому невозможно было даже предположить какой они высоты и сколько примерно к ним идти, но сама возможность получить такой внятный ориентир – дорогого стоила.
Да и вертелось в подсознании что-то по поводу особенностей расселения людей.
Мол, человеки статистически чаще тяготели к речным долинам, а раз реки в основном берут начало в горах, значит это направление поиска – довольно перспективно. Ну, или как минимум, ничем не хуже любого другого.
Однако последний аргумент озвучивать Насте я, кончено же, не стал.
В общем, направление немного скорректировали с учетом необходимости обходить похожее на озеро болото, и в качестве сверхцели договорились идти именно на восток. Хотя прямо сейчас мы двинули чуть левее.
Оказалось, что в здешней саванне есть и леса тоже. Ну, или пусть это пока называется «группы деревьев» – как предложила Настя. Такой островок растительности нашелся у самого горизонта. С учетом этого факта получалось, что он должен быть не так уж и велик…
Очередные пять-шесть километров казались, ничем особым не примечательны.
Этого факта не отменяло даже понимание, что мы вроде как на чужой планете. Пусть вслух об этом пока и не говорили, но судя по отдельным оговоркам, никто из нас в этом особо и не сомневался.
Не сговариваясь, по-моему, мы оба ощущали, что если произнести такое вслух – то это означает, что вот прямо сейчас раз, и все. Мир больше и в самом деле не прежний! Будто ради пары слов ты сам отказываешься от родни, друзей и вообще – прошлой жизни.
Не признаешь этот факт, а сам, своими руками отрываешь от себя все, что было дорого. Вот никто и не захотел взваливать на себя эдакое решение.
По пути никуда не торопились.
Сытые и, по-прежнему, слегка под веществами – обновить мазь на плечах пришлось из-за отчетливо потемневших тел – брели и болтали о всякой ерунде. На этом расслабоне в итоге и добрались до леса.
– Замри! – резко потребовал я, всего минуту назад сам травивший какую-то студенческую байку.
– Чего?
Настя послушно остановилась, при этом правда, принявшись, скорее заинтересованно, чем испуганно оглядываться. Все-таки вчерашние события чему-то нас научили, и вопрос свой девушка задала едва слышно.
– Не шевелись, и если испугаешься, то не беги… – как мог, подготовил ее я. – Видишь, вот в кустах, правее… – я повел подбородком в сторону зарослей, стараясь при этом и в самом деле лишнего не привлекать внимание.
Настя заинтересовано оглянулась и неожиданно охнула. По-прежнему, скорее растерянно:
– Это что за дрянь такая? – прошептала она настолько тихо, что я скорее угадал вопрос, чем и в самом деле расслышал.
– Если не брать во внимание размеры, то вроде вполне себе узнаваемый …чувак, – обозначив улыбку, внутренне я остался совершенно серьезным и собранным.
Нетрудно было догадаться, что я просто храбрился – держал фасон, но Насте сейчас было не до расследований. Прижмурившись, словно вглядывается куда-то вдаль, она некоторое время молчала, а потом все же смогла выговорить:
– Подожди, это ку… кузнечик? – пораженно охнула напарница.
– Я вот прямо клясться не стал бы, но внешне существо – почти один в один с обычным земным. Смущает только размер – он же почти как лошадь!
– А чего мы тогда замерли и шепчемся? – удивилась Настя, оттаивая, но со свойственным ей здравомыслием все же не решившись как-то особенно шуметь.
– А что ты о них знаешь? – искренне удивился уже я.
– Ну как же, – совершенно буднично переспросила подруга, и неожиданно запела, отчаянно фальшивя из-за необходимости сдерживаться:
«…Он ел одну лишь травку,
он ел одну лишь травку
Не трогал и козявку
и с мухами дружил…»
– Боюсь у меня для тебя очень плохие новости, – хмыкнул я, заражаясь довольно глупой бесшабашностью, но не забывая аккуратно потянуть девушку вслед за собой. – Разве ты вчера еще не убедилась, что Великая русская литература всем хороша, но как источник знаний об энтомологии – вот вообще не вариант…
Когда между нами и здоровенным бронированным «конем» расстояние выросло не меньше чем до полусотни метров, я снова позволил себе говорить:
– Говори мы о стрекозах, обязательно вспомним Крылова. Как там в басне?
«…Попрыгунья стрекоза
Лето красное пропела;
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза…»
Думаю, теперь-то ты знаешь, что стрекозы – отнюдь не милые беспомощные хипари. В мире насекомых, это скорее – ненасытные крылатые мародеры, нагоняющие страх и ужас на тех, кто слабее. Вчера мы познакомились с их личинками*, и хватит! Боюсь, со взрослыми насекомым встречу можно просто не пережить.
Обойдя по широкой дуге опасный участок, мы снова вышли к опушке, но на этот раз войти под опасные своды решились далеко не сразу.
– Правда, не могу не упомянуть, что у Ивана Андреевича Крылова имелась в виду вовсе не стрекоза, – продолжил я просвещать, в кои-то веки, обнаружив пользу от своей филологии за пределами соцсетей или университета. – В тогдашнем разговорном языке это слово служило неким обобщенным названием для разных насекомых. Так звали и кузнечика тоже. Да-да, вот они-то как раз, в отличие от стрекоз, свой голос имеют. При помощи ног и крыльев, но вполне себе поют. Конечно, став больше, здешний кузнечище мог растерять свои земные привычки, но я бы не советовал к нему приближаться. Что такое стрекозы ты же во время купания, ну и потом, с дерева, хорошо рассмотрела? Вот примерно такая же история и с так называемыми кузнечиками…
Заходить в лес после таких разговоров даже мне как-то перехотелось, что уж говорить о Насте. Но в какой-то момент мы все же решились.
– Стой! – ухватил я спутницу, успевшую стартовать чуть раньше.
– Что? Где-е?! – взвизгнула Настя.
– Тише-тише, ну что ты? – изобразил удивление я, будто всего минуту назад вполне осознанно и коварно не пытался напустить страха. – Нет, прямо сейчас никого не вижу, но через кусты мы не пойдем. Я тут вспомнил, что хищные насекомые могут очень умело маскироваться, и теперь не могу избавиться от всяких недобрых мыслей на эту тему. Давай может, не пойдем вообще? Ну, к чему нам туда…
– Давай! – охотно согласилась спутница, и отбросив опасное любопытство, мы двинули в сторону гор.
Лес мы обошли по широкой дуге, заодно обогнув на безопасном расстоянии еще и довольно густые заросли чего-то похожего на двухметровый хвощ.
»`
Открытая равнина вокруг нас, довольно редкие деревья и тонкая сравнительно невысокая трава, вроде как позволяли рассмотреть любую опасность сильно заранее. В течение следующего часа саванна вернула нам почти прежнее спокойствие, постепенно испуг развеялся, и пусть совсем уж первоначальный расслабон уже не возвратился, но испуганно тормозить перед каждым кустом мы точно перестали.
Наверное, именно потому в какой-то момент Настя решила все же обсудить свое видение реальности.
– Я гоню от себя эти мысли, но как …вот как здесь жить? – тяжело вздохнула, практически – всхлипнула – спутница.
Начала Настя довольно ровно, но закончить на той же ноте у нее не получилось.
Не нужно быть крутым психологом, чтобы догадаться: она изо всех сил старалась удержаться от истерики, но уже почти согласилась, что без этого не обойдется. Фактически этот вопрос был призывом как-то помочь…
Не знаю, решился бы я, если бы не странная химия в крови, и не вчерашние события. Кружки пива же для подходящего настроя сейчас не было. Но в одной интернет-статье я встретил простую и вроде банальную мысль, мол в половом вопросе все осложняет только смесь из собственного юношеского максимализма и гормонов. С гормонами, тем более с правильно работающими, что-то делать – последнее дело. А вот максимализм – вполне поддается разумному воздействию.
Представив, что Настя – вовсе не голая, а я – сейчас вовсе не импотент, сделал сначала максимально глубокий вдох, а затем выдох и остановился. Сложив свою часть груза в кучу, я помог избавиться заинтересованно косившей на меня спутнице от ее части, и мягко – подчеркнуто по-братски – обнял за плечи.
– Настя, ты же худо-бедно историю учила в школе?
Не дожидаясь ответа, я осторожно прижал к себе ее голову, принявшись аккуратно и уверенно гладить девушку по спине и волосам. Не пытаясь добиться ничего другого, тем более – ничего другого – мне сейчас и не хотелось, просто успокаивающе гладил и говорил. Ровным голосом, старясь избегать покровительственных или любых других потенциально обидных интонаций.
– Есть теория, что после Великого ледникового периода наших предков осталось очень мало. Да, тогда уже совсем не обезьян, но еще и далеко не нас нынешних… – в статье утверждалось, что тема не так уж и важна, главное – настрой и общая атмосфера.
Кстати, крем действовал довольно надежно даже в такой ситуации, но обнимать Настю было все равно чертовски приятно. Иногда, увлекаясь, я чуть сильнее сжимал ее плечи и начинал в поглаживаниях опускать заметно ниже лопаток, но потом вспоминал все обстоятельства, и сдавал назад.
– …нет, жизнь охотника-собирателя сама по себе так устроена, что они не могут жить слишком большой группой. Полтора, два, может быть – три десятка человек в тогдашней Европе это очень немало. Четыре или немного больше – это уже только где-нибудь в очень теплых краях, а не в наших, покрытых льдами палестинах. И хочу заметить, что вот это уже не теория, а вполне подтвержденная мысль!
Когда стало понятно, что я сейчас сделаю, Настя немного напряглась, вся словно задеревенела, но и не подумала как-то возражать или сопротивляться. Постепенно она оттаяла, и даже еле заметно, прижалась, чтоб стоять немного удобнее. Тут – чуть повернула голову, там – перенесла вес тела немного иначе, и уже через пару минут мы не то чтобы вжались, словно ложки, но стояли и в самом деле куда удобнее, чем поначалу.
Правда, ответных объятий – даже сестринских – я так и не дождался. Руки спутницы по-прежнему были опущены.
– Ну, это ты уже привираешь, – неожиданно возразила она, – если бы изобрели машину времени, в «Тиктоке» об этом непременно упомянули бы.
Настя осталась стоять, по-прежнему старясь не шевелиться, словно бы сохраняя за собой право возмутиться и, например, с гневом отпрянуть, но из-за того, что щека ее сейчас довольно плотно прижималась к моей груди, улыбку ей было не спрятать.
– Не знаю, как доказать это вот прямо сейчас, но на Земле есть несколько десятков племен, живущих почти так же, как и их предки в каменном веке. Большей частью они вроде в Южной Америке, но точно знаю, есть и в Индии, и где-то на островах. Но не о том речь.
– И о чем же тогда? – невинно поинтересовалась Настя, которая, похоже, полностью освоилась и напрочь забыла, что только что собиралась рыдать.
– О том, что наши предки, те из них, что не были в раю и не помогали каким-нибудь «анунакам», не имели ничего кроме камней и огня, но смогли в итоге полностью заселить планету и извести большую часть своих бывших врагов. Уверяю тебя, прайд каких-нибудь саблезубых тигров или львов, ничем не лучше твоего вчерашнего крокодила. И от них никакой мазью не отмашешься!
– И чего это он вдруг мой?
– Не стану спорить на эту тему, но тварь дважды могла меня сожрать, однако побрезговала. А вот за тобой суетилась, как собачонка! Пыталась все время понюхать то место, где ноги называется уже иначе, или лизнуть пятку… Это, конечно, ваши с ней дела, но, похоже, вскружила ты животине голову.
– Я очень испугалась, когда тебя сбили с ног. Зажмурилась от ужаса, думаю, сейчас открою, а тебя уже рвут на куски… – девушка впервые за время наших односторонних обнимашек открыто пошевелилась, обхватила меня чуть выше талии и, словно бы случайно, прижала мой пах своим теплым упругим бедром.
– Настя, наверное, мы уже можем идти? До вечера ведь еще шагать и шагать…
____________
* Наяда или нимфа – так называют личинок стрекоз, обитающих главным образом в стоячих озерах, прудах и старицах рек, а также в ручьях, реках, болотцах и многих других местах. Как и взрослые стрекозы, личинки являются хищниками. Они охотятся на более мелких насекомых и прочих беспозвоночных.
** По некоторым современным оценкам, на сегодняшний день на Земле насчитывается не менее ста народов, избегающих контактов с внешним миром и современной цивилизацией.
