Сергей Владимирович Руденко
Конунг 4: Королевский тракт
* Гильмо (полное имя – Гисильмар, древнегерм. [gīsil-] стрела + [-mari] знаменитый, славный) – Славный стрелок или Славная стрела; сначала лишь лучник-телохранитель, а после Дольфа – и старший над телохранителями, упоминается в предыдущих книгах серии.
* Яхонт – одно из устаревших названий красного и синего ювелирных минералов корундов. Красным яхонтом (или лалом) называли рубин, а «яхонтом лазоревым» или синим – сапфир. На Земле сапфиры встречаются намного чаще тех же рубинов, и есть несколько местностей, где ведется даже их горная добыча из жил. Например, знаменитые кашмирские темно-синие сапфиры добываются именно из горной шахты на высоте около пяти км, в индийских Гималаях. Но такие месторождения обычно быстро истощаются, когда сапфировая жила заканчивается.
Глава 5. От всех вокзалов поезда…
Предгорья Алайн Таг, северная граница бывшего Протектората, вечер
(8 февраля)
– Ну, надо же… – коротко обрисовал ярл свою оценку произошедшего.
Только усталость от двухдневной тряски в седле не позволил лицу Игоря в полной мере передать всю испытанную им гамму удивления. От недоверия к собственным глазам, до искреннего, почти детско-юношеского восторга, сменивших друг друга всего за одну-две секунды.
Старший из проводников как раз в этот момент сумел вполне убедительно, да что там говорить – практически безупречно – отыграть недоумение. И даже легкую обиду: мол, да как так-то?!
Но Жреца так просто было не обмануть. До этого горец ни разу в жизни не был здесь, а потому всю дорогу «фонил» сомнениями. Игорь и сейчас отчетливо слышал в нем отзвуки неимоверно мощного облегчения…
* * *
Оставив захваченный некрополь, следующие два дня отряд старался двигаться строго на север. Хотя получалось, конечно, так себе.
Путь по едва приметным тропам вдоль подножия неприступной каменной стены слился в сплошную череду долгих переходов и почти таких же утомительных ночевок. Величественные, но однообразные и оттого не очень запоминающиеся пейзажи, умудрялись пробуждать восторг в сердцах жителей равнины и одновременно подавлять в них всяческую тягу «к веселью». Да и вообще – желание привлекать к себе внимание.
Игорь взял с собой лишь четырех телохранителей, во главе с неизменным Гильмо, трех горцев-проводников, и по две-три лошади на каждого. Вместо рослых боевых скакунов, под седлом сейчас шли жилистые приземистые кобылки, куда больше подходившие для здешних «направлений».
За все время в пути, они не встретили почти никаких следов людей, хотя где-то неподалеку точно скрывалась пара нищих кишлаков. Здешние затворники уже знали, что власть сменилась, но искать их сейчас – не было ни какой внятной необходимости. На все это при здешнем бездорожье пришлось бы потратить не меньше суток, а всей пользы – немного свежей баранины, да может быть стакан кислого, и такого же дешевого, как их жизнь, вина. Хотя на счет последнего – это, скорее всего, уже вряд ли.
Лоза – при всей своей сравнительной неприхотливости, – достояние сидящих на одном месте жителей долин. А в таких уединенных местах самая надежная защита – регулярные переезды с места на место. Так что, почти наверняка, пьют они тут лишь воду да айран. Из собственного спиртного максимум – это какой-нибудь вариант перебродившего кобыльего молока-кумыса. Но у любого недостатка можно найти и сильные стороны.
Благодаря своей осторожности и тяге к уединению, местные чиуру умудрились пережить изгнание соплеменников почти полстолетия назад, неудачную для канаанеев войну и нынешнее «частичное» возвращение горцев.
Действительно, почти половина перешедших под власть Игоря, была как раз из горцев-репатриантов*. Уж они-то ради этой возможности, готовы были пожертвовать очень многим. Правда, в основном это были или очень небольшие, или откровенно мелкие кланы…
…Не очень удачная битва в августе прошлого года, когда пришлось драться против канаанеев в меньшинстве (у подножия горного массива к юго-западу от Малета*), разрушила даже намек на хоть какое-то единство в племени. В ней чиуру, конечно, понесли самые тяжелые, но далеко не катастрофичные потери.
В том сражении ополчение Карта на правом фланге сумело прорвать фронт, сбило чиуру с баррикад, и прижало почти треть их воинов к обрывистому склону, позволив остальным драпать. Но легковооруженные горцы очень подвижны. Как только пал их предводитель, те тут же перестали упираться, и без труда оторвались от тяжелой канаанской пехоты.
Однако успешное бегство – это далеко не победа.
Через некоторое время все они осознали факт, что одни чиуру оставили других на растерзание врагу, и вот этот позор в итоге уничтожил и без того не очень-то монолитное племя, как организованную силу. А когда пришло время делить выторгованные Игорем у канаанеев земли, вдруг выяснилось, что говорить от имени чиуру некому.
Один из трех самых влиятельных кланов только что потерял своего главу и все еще пребывал в раздрае, а два других – настолько запятнали себя трусостью, что сохранили поддержку лишь тех, кто просто не мог отказаться от них, например, в силу слишком уж близкого родства.
Но последние – в отличие от остальных, – не смогли после бегства, и «отыграть назад», чтоб хоть как-то реабилитироваться в других сражениях, а значит, права голоса сейчас не имели.
Все это можно было бы назвать чистым везением, но Игорь доказал, что не зря трется среди местных уже больше трех лет…
Когда владетельные семьи Карта, точнее – та их часть, что считалась хозяевами бывшего Золотого протектората, – отказалась признать свое поражение, но из-за нежелания союзников продолжать войну все же пошла на перемирие, Игорь придумал ловкую комбинацию.
Аристократам Карта принадлежала узкая полоска побережья напротив Газора (земли южнее Малета) и большая часть пахотных угодий в долине Митаньи. Но раз нет мирного договора – эти владения в глазах канаанской Лиги Спокойствия уже не «честный приз по итогам войны», а лишь – «временно оккупированные территории». Через два года снова начнется война, и в первую очередь Карт будет просто обязан атаковать именно их.
Малет и «речной» замок Сантай* достаточно надежно перекрывали доступ в долину – к внутренним территориям бывшего Протектората, – а вот побережье без сильного флота уже было не защитить.
Но откуда у горцев корабли?
Со временем они, конечно, построят какие-нибудь небольшие «баркасы», чтобы и за покупками поплавать, и в набег смотаться. Но суда для драки с регулярным флотом – им не потянуть. Полноценные боевые корабли – это всегда удел государств. Только ради защиты побережья содержание их – неподъемная ноша. И значит – без его, Игоря поддержки, новым владельцам просто не обойтись!
И тогда он объявил во всеуслышание, что «признавая заслуги и потери клана Черных Шапок (12), передает им право решить судьбу бывших владений Протектората на правом берегу Митаньи, по своему усмотрению». Кроме небольшого куска территории у замка Сантай, на день пути вверх и вниз по течению Митаньи, который накануне, как раз обнесли межевыми знаками.
(12) Черные Шапки – один из трех кланов-лидеров племени чиуру. Неприступный родовой замок Мейо (янгон. «посмотри вверх») расположен в двух сутках пути от западной границы бывшего Золотого протектората, и там же сосредоточены каменистые, и не очень-то плодородные земли большинства их сторонников.
С одной стороны – это интрига заметно усиливала эту владетельную семью, давала им ресурсы, чтобы переманить на свою сторону многие другие сильные кланы чиуру, в большинстве своем, конечно же, не желавшие идти в подчинение к «удачливому чужаку» даже за земли предков. С другой – этот шаг позволял гарантированно привязать их к себе, потому как перед лицом канаанской угрозы они становились «естественными союзниками» пришлого ярла.
Если бы Игорь пожадничал, то в случае войны горцы, без всякого сомнения, обязательно соблазнились бы идеей, наконец-то вернуть потерянную Родину. Наплевав даже на своих родственников-перебежчиков.
Но теперь, даже если это когда-нибудь случится, им уж точно было не собрать для нападения все силы племени.
* * *
Проводников мы набрали среди бывших изгнанников, как раз из этих мест. Их старейшину я расспрашивал накануне вылазки в пещеры, и именно оговорка пожилого вождя натолкнула меня на одну очень любопытную и неожиданную догадку.
Из-за этого, собственно, мы и перли предыдущие два дня на север, упорно преодолевая всю эту каменную путаницу. Кстати, за время путешествие несколько раз начинали неуверенно топтаться на месте даже проводники, а однажды пришлось и вовсе выбираться назад из неожиданного тупика, потому что другой возможности сохранить лошадей просто не осталось.
Но сегодня, путь был наконец-то пройден…
Проводник, ехавший на пару десятков шагов впереди, обернулся и, даже в подступивших сумерках, удалось рассмотреть его белозубую улыбку.
– Господин! Мой отец сказал правду, господин! – сообщил далеко уже не юный мужик с неожиданным энтузиазмом, и ловко спешился.
Пару прыжков, и он растворился среди завала из многотонных глыб.
Когда мы приблизились и посмотрели вниз, то поначалу даже не смогли рассмотреть его, хотя проводников и не думал скрыться. Скорее уж, наоборот. Возможно впервые в жизни он настолько горделиво вытянулся во весь свой невеликий рост, что в этот момент всем своим существом излучал крайнюю степень уверенности и самодовольства.
И не удивительно.
Широкая белая линия, уходила за горизонт. Сверху можно было рассмотреть, что она составлена из плотно подогнанных друг к другу крупных плит. Горец ходил по артефакту* длиной как минимум километров в пять. И это только та часть, которую удалось разглядеть с нашего возвышения.
Оставалась надежда, что дорога тянется куда дальше. Может быть, даже на противоположную сторону Алайн Таг, потому что по всем приметам Великий хребет здесь и впрямь истончался сильнее, чем где бы то ни было еще.
– Твой отец и в самом деле может годиться своей памятью! – крикнул я. – А еще он может подумать, куда потратит две тысячи гельдов, которые велю выдать сразу по возвращении, – и спустя несколько секунд чуть тише уточнил. – Давайте уже готовить место для ночлега! Причин бродить в этих сумерках и рисковать ногами лошадей, у нас больше нет, а потому заночуем – не особо привередничая…
Перед сном опытные воины отпросились, и словно толпа неопытных пацанов, рванули «потрогать» найденное чудо своими руками. Мне признаться и самому не терпелось. Был какой-то глупый, совершенно иррациональный страх, что стоит вот сейчас заснуть, и утром я ее не застану. Вот возьмет, и пропадет, но ничего подобного. Ночь прошла спокойно, а с рассветом куда-то растворилось и ощущение таинственности.
Ну, дорога…
Ну, из умело подогнанных, и уложенных с эдакой хорошо продуманной «горбинкой» плит, очевидно, чтобы вода на ней не задерживалась. Камень – плотный, похожий на базальт, только с совершенно не свойственной ему – зеленовато-белой расцветкой. Наверное, даже – «с отливом», потому что зеленый становился заметен только при ярком солнечном свете.
Скорее всего, путешествовать по ней при необходимости, достаточно комфортно можно было и по ночам тоже. Покрытие неплохо отражало даже самую малость местного лунного света, и давало возможность торопыгам не заблудиться.
В общем, конечно, не «ну, дорога», а самое настоящее инженерное чудо. И если она тянется хотя бы километров на сорок-пятьдесят, то это уже очень сильно облегчит переход на ту сторону хребта.
После неторопливого завтрака, первым обратился к Гильмо.
– Друг мой, ты сам отберешь трех воинов среди своих боевых товарищей, в качестве компании на обратный путь мне хватит и одного, – не дождавшись возражений, я перевел взгляд на старшего из проводников, мягко улыбнулся и сообщил. – Твоя помощь, будь уверен, мне тоже понадобится…
– Господин, – наклонил голову горец, не вставая с места.
– Ты возьмешь одного из своих племянников, а второй – поможет нам не заплутать, – дальнейший план уже звучал для всех участников сразу. – Ваша задача не устроить войну, не перебить всех известных и неизвестных врагов, а наоборот – прокрасться так, чтобы ни кого не побеспокоить, но найти самый удобный путь на другую сторону Великого хребта. В первую очередь, конечно, проверить эту посланную нам богами древнюю дорогу, но если ее окажется слишком мало – не беда. Я все равно не поведу войско вокруг, через Врата батавов…
Встретив настороженные взгляды своих людей, улыбнулся как можно уверенней.
– Нам уже пришлось потерять слишком много времени, но здесь – дело даже не в нем. Хотя если верны мои расчеты, то по прямой – отсюда до владений убиев не больше двух-трех караванных переходов (13). В горах, конечно, нет прямых путей, но не важно, сколько мы выиграем времени, сократив путь, важно то, что нас там ни кто не ждет! И мне ли рассказывать опытным воинам, как редко боги посылают предводителю шанс опередить вести о себе…
(13) Караванный переход – скорость сухопутного торгового каравана в Ахкияре в среднем составляет от 20 до 30 км\день.
* * *
Окрестности Малета, утро
(3 марта)
Огромное человеческое море волновалось, шумело, радовалось.
Провожающих было заметно больше, чем уходящих в поход, и они даже не пытались изображать стройных колонн, так что заняли в итоге практически все свободное пространство между городом и воинскими лагерями.
День ухода армии было не удержать в секрете, поэтому с тех пор, как ярл Ингвар его назначил, ни кто и не пытался изображать таинственность. И сегодня сюда съехались семьи практически всех участников похода, да и просто любопытствующие.
Многие собрались на проводы чуть ли не целыми кланами. Малет пока был единственным местом нового владения, где можно было гарантированно найти или заказать вообще любой товар. Так что повод прокатиться, легко было найти и за пределами идеи «помахать платочком» вслед родственнику. Тем более что в этом мире ни среди горцев, ни у фризов – обычая такого не существовало.
Небольшой митинг закончился довольно быстро. Огромный квадрат из более-менее плотно составленных отрядов пехоты и конницы по команде зашевелился, начал распадаться и, выстроившись в колонну, неторопливо потек на север.
Вот о том, что предстоит переход через горы – это во всем войске знала в лучшем случае пара десятков человек…
Ну и тысяча двести легковооруженных горцев-пращников, набранных среди новых подданных, которые без всякой помпы и барабанного боя еще три дня назад тайно покинули окрестности Малета. Как и походный обоз из почти трехсот пастухов, осадных инженеров, кузнецов и прочего мастерового люда, мобилизованного на эту войну.
Их задачей было подготовить первую часть пути. Поставить от Малета и до начала древней дороги лагеря, через каждый сутки пути. Естественно, по самому короткому пути, но чтобы у каких-нибудь «подходящих» источников воды.
Три первых лагеря – это небольшие укрепления с частоколом и смотровыми башнями, рассчитанные на ночёвку отрядов человек в пятьсот-шестьсот. Вроде тех, что так хорошо себя показали у самого города-порта. Их планировалось использовать для переброски раненных и добычи – в одну сторону, подкреплений или припасов – в другую.
Осадным мастерам так же предстояло разметить будущие отхожие ямы, места под кострища, найти, где воины станут добывать дрова и прочее разное – для ночевок всей армии по пути в горы.
А у самого начала древней дороги было приказано поставить четвертый лагерь – достаточно большой, – для стоянки всей армии на неделю, две, а может и три, пока мы не отправимся дальше. И обозники уже три дня как возили туда припасы.
По словам старшего телохранителя (как раз и вернувшегося три дня назад), древняя дорога неплохо сохранилась, но в двух местах предстояли немалые работы, если мы хотим, чтобы на ту сторону могли попасть лошади, и уж тем более – повозки.
Немногословный в обычное время Гильмо находился, что называется «под впечатлением» от увиденного. Но его вывод звучал однозначно: в этом месте Великий хребет проходим! Хотя и придется повозиться…
…Первыми тронулись всадники.
Натягивать доспехи «ради показухи» Игорь приказывать не стал, но почти все воины сегодня извлекли свои лучшие одежды, начистили украшения и оружие, пересели на боевых, то есть своих самых крупных и представительных лошадей.
Самыми достойными возглавить «парад» была его придворная сотня. О, как же гордо вышагивали их кони! А уж блистали-то – и вовсе, словно реперские авто! Свежий ветер с моря развевал их яркие шелковые черпаки, командирские значки на копьях и знамена хоругвей, извлеченные ради такого случая, блистал на украшенной серебром упряжи…
Игорю, как землянину, не нужно было изобретать велосипеда, потому что благодаря фильмам, и кадрам кинохроники, он прекрасно представлял себе, как все это должно выглядеть в целом. Поэтому приветствия своих воинов он принимал с сооруженного накануне возвышения. Самого настоящего «мавзолея», хотя у местных были, конечно же, свои ассоциации. И тоже – вполне себе связанные с властью над людьми.
Пятиметровое возвышение в форме храма-пирамиды, драпированное коврами и яркими штуками шелка из его недавней добычи, в глазах и фризов и горцев очень даже внятно расставляло акценты. Однозначно подчеркивало, кто есть кто среди 16-18 тысяч человек собравшихся здесь.
Чуть ниже, но тоже на возвышении, стояло меньше двух десятков человек.
Естественно, Дольф, как командир, по рангу идущий сразу после него, другие «тысячники», самые влиятельные вожди союзников, и – вот уж действительно приятный сюрприз – Аскольд Ленструнг. Он неожиданно прибыл вместе с батавскими подкреплениями проводить треверского ярла лично.
С этой стороны хребта было общеизвестно, что у нынешнего батавского конунга не было наследников мужского пола. Только бастарды. Поэтому все кому не лень шептались о перспективах Аскольда на трон. Так что такое незапланированное внимание было, без всякого сомнения, ответным жестом на недавнюю щедрость.
В последнее время, когда я думал о будущих «бонусах» в связи с возможным приходом к власти в Батавии настолько дружественного правителя (именно заслугой Аскольда было то, что план с подкупом аваров все же пошел в дело), то нее мог побороть улыбку на лице.
Дольф сегодня тоже не мог смотреть на возможного батавского наследника без улыбки. Правда, улыбался он от смущения.
Вчера во время пира, устроенного в честь прихода батавской конницы, и такого высокого гостя, он изрядно перебрал. Когда сознание вернулось, оказалось, что Первый коронный тысячник грозно ревет залихватскую боевую песню, при этом одной рукой барабанит по своей чаше, а второй, прямо с зажатым в ней жирным бараньим мослом, отбивает ритм по плечу почти уже конунга соседней державы. А тот, вместо того чтобы рассердится, хохочет такой же пьяный и бесшабашный.
Когда мимо возвышения пошли первые отряды тяжелой фризской пехоты, Аскольд снова оглянулся, и опять своей доброжелательно, но и немного насмешливой улыбкой вогнал Дольфа в смущение…
Присматривать за бывшим канаанским Протекторатом Игорь мог оставить более трех тысяч воинов *1*. Учитывая местное ополчение и обязанность пограничных кланов посылать наблюдателей – вполне достаточно.
*1* Войска, оставленные в Протекторате
В гарнизонах:
Двубашенный замок (прииски) – одна из свеженабранных придворных рот (120) + надсмотрщики-горцы (200)
Порт Малет – половина второй свеженабранной придворной «сотни» (60), отряд местной городской стражи (60), один 8-тонный и два 4-тонных требушета (20)
Порт Гаулос – городская стража (60), два 4-тонных требушета (8)
Замок Ахот – две дюжины из «малетской» придворный сотни (24)
«Речной» замок Сантай – три дюжины из «малетской» придворный сотни (36), два 4-тонных требушета (8)
Город Маханат – городская стража (60)
Подвижный резерв:
Прибрежная флотилия (120 воинов и 360 гребцов на 12 малых «речных» галерах)
Наемные батавские всадники (легкая кавалерия, 2 040)
= 3 176 человек при 7 требушетах и 12 галерах
(из записей Анвара Гарипова)
* * *
Следующие четыре дня, как и планировалось, армия маршировала к горам.
Конница почти сразу ушла в отрыв. За исключением первой придворной сотни, конечно. Основную часть своих всадников Игорь собирался пускать в горы в последнюю очередь, уже когда все будет готово для атаки на земли убиев, и сейчас ее можно было бы оставить у Малета. Но за последние три месяца многочисленные табуны почти до самых корней выщипали местные пастбища, поэтому кавалерию на совете решили перебросить к совершенно нетронутым предгорьям севернее Гаулоса.
На время подготовки к походу каждому новобранцу обещали лишь по серебряному гельду в неделю. Тоже немало, если посмотреть с точки зрения какого-нибудь полунищего горца из мелкого клана. Кем, собственно, и были многие в его армии. Но зато гоняли так, что многих начинали охватывать сомнения, на счет того стоит ли оно. Но кормежка и надежды на статус воина сглаживала условия этого уравнения, так что дезертиров в итоге почти не было.
Игорь вообще поначалу оказался в изрядном недоумении, когда сообразил, что вдали от возможностей, которые предоставляли столичные гильдии Нойхофа и производство Виндфана, он просто не в состоянии полноценно вооружить почти две с половиной тысячи новобранцев. Привычным образом. Потому что немалая часть захваченного оружия и брони, досталась союзникам, и те совсем не рвались ее распродавать.
Эта проблема всплыла еще три месяца назад, хотя на тот момент удалось нанять не больше шести-семи сотен голозадых новобранцев. Идея, как обычно, нашлась случайно.
В тот день Игорь на одной из галер собрался по-быстрому мотнуться в замок Сантай. Подошло время проверить, насколько хорошо тамошний гарнизон «пристрелял» фарватер, и можно ли быть уверенным, что в случае обострения, канаанский флот не прорвется вверх по течению, даже если малетский гарнизон не сможет защитить устье Митаньи.
Сначала во время отплытия он обратил внимание на горскую молодежь, увлеченно рассекающую по плавням, а на следующий день и вовсе встретил группу, идущую со стороны реки, и обвешанную по самые уши связками с мелкой речной птицей. При этом никакого оружия у них не было.
Осторожные расспросы позволили выяснить, что горская беднота отлично владеет пращей. И сейчас, пока их особо не загружают, часто наведывается в плавни. Кормят их хорошо, но в таком возрасте все равно постоянно хочется еще. Так что командиры даже поощряют эти вылазки, позволяющие будущим воинам получше сойтись между собой, выявить будущих лидеров-десятников и вообще тренирующие самые что ни наесть правильные навыки.
Тогда Игорь сказал:
– Стоп, а почему бы не сделать их основным оружием пращу?
Ему тут же терпеливо и уважительно пояснили, что хорошо защищенного воина ни каменной, ни глиняной пулей особо не достать, так что пращники в «современной армии» – это, мол, ерунда!
Тогда он не сдался, покопался в памяти, и уточнил:
– А как же свинцовые снаряды (14)?
(14) Из-за высокой плотности материала такие ядра едва ли не вдвое превосходили каменные и глиняные по дальности стрельбы и тяжести наносимого при попадании в цель удара. Как любитель истории Игорь об этом немало читал.
– О! – почесали в затылках воины. – Свинец – это, наверное, уже не «ерунда», но дорого же?!
– Ага, – сказал ярл. – Но дорого – это вооружать неопытных юнцов, как копейщиков. Попробуйте, например, купить у канаанеев две-три тысячи кольчуг, или даже просто недорогую защиту из клееного льна, который у них не растет, и они сами покупают его у нас, у фризов…
Тем более, на захваченных землях были несколько месторождений свинца, и сейчас они принадлежали ярлу.
В общем, его ветераны сели, подумали – прикинули так и эдак, – и для начала посоветовали вооружить по предложенному образцу всего одну роту будущих пращников – только 120 новобранцев.
Уже через неделю совет почти единодушно решил, что дело того стоит, и к моменту отправления в поход, у Игоря было двадцать таких «сотен». Большинство горцев-участников недавней войны, собирались для начала «переварить» ту добычу, что уже получили, а наниматься в основном шли такие, у кого нормального оружия просто не было, а вот разбогатеть – как раз наоборот, желание так и выпирало.
В итоге стандарт определили такой.
Собственно «стрелками-пращниками» в таких ротах будет не больше 85-90 воинов. У каждого из них должен быть: боевой нож (с этим проблем не было, потому что он одновременно был и доказательством, что человек свободен); легкий боевой же топорик или усиленная бронзовым набалдашником палица; небольшой единообразный щит в локоть шириной (45-50 см); две пращи (+две запасные), одна из которых – для бросков на дальние дистанции, вторая – для обстрела самыми тяжелыми ядрами целей поближе; а также – по 30 пуль – для дальнего боя (весом в 40-50 грамм), и по 15 – для пролома щитов и брони (весом в 220-250 грамм).
Шлемы, и другая защита – по возможности.
А еще для 30-35 самых сильных и опытных воинов в роте, защита головы и корпуса уже была штукой обязательной. Но она не должна была их сильно замедлять, поэтому в основном речь шла о стеганых куртках (поддоспешниках), и не очень широких, но высоких щитах из буйволовой кожи, вроде земных зулусских. Из оружия – пара тяжелых дротиков, пехотное 2-метровое копье, боевой топорик или меч и, конечно же, тяжелый боевой нож.
Такое формирование роты позволяло пращникам действовать в разреженном строю, а в случае неожиданной атаки – копейщики должны были успевать прийти на помощь из задних рядов и позволить стрелкам отступить. Это тактика давала гибкое и одновременно надежное построение, которому впрочем, все же лучше пореже сходиться с врагом в рукопашную…
…Прощание с Катей прошло как-то чересчур просто и буднично. Чувствовалось, что девушка уже настроилась на новую «жизнь», если это можно так назвать, и все обыденное сейчас ее не особо интересует.
____________
* Репатриация (лат. repatriate) – возвращение на родину.
* Малетская битва – сражение армии трех канаанских городов (Карта, Газора и Арвада) против объединенных сил наемников фризского Торгового Союза и племен Полуденного нагорья, произошла у подножия горного массива на юго-западе от города-порта Малет во время войны за Золотой протекторат. Ее ход и силы сторон описаны в книге «Конунг: Я принес вам огонь!» (17 августа 2020 года).
* Сантай (янгон. «железная хижина») – небольшая, но мощная крепость на юго-востоке Золотого протектората, построенная на крепком каменном возвышении с сильными следами коррозии; из-за чего укрепление и получило свое название. Крепость стоит в среднем течении Митаньи – между городами Малет и Маханат, и когда-то ее основание было островом. Русло и сейчас сохраняет прежнее направление, но стало значительно уже, из-за этого настолько плотно огибает подножие крепости, что тамошние воины даже с помощью обычных луков способны контролировать фарватер.
* Артефакт (лат. artefactum от [arte-] искусственно + [-factus] сделанный) в обычном понимании – это любой искусственно созданный объект, продукт человеческой деятельности. Артефакт в археологии – это объект, подвергавшийся воздействию человека и обнаруженный в результате раскопок или единичного, иногда случайного события.
