Сергей Виноградов
Наследие. Том седьмой. 2021

Но если мы однажды не вернёмся…

Уходим в горы от жары подальше,

Туда, где солнце светит, но не жжёт,

Туда, где вечный снег и вечный лёд,

Где, всё как есть, всё без вранья и фальши —

Кто не был там, тот вряд ли нас поймёт…

Тот вряд ли рай свой пляжный променяет

На десять килограммов на спине,

Ведь там не просто рай, но он не знает,

И, если честно, жалко его мне…

Мы многое теряем, не изведав,

Привыкнув жить в придуманном мирке,

А горы, что сияют вдалеке —

Пока лишь миражи, а не победы…

Сначала надо нам до них дойти,

И, презирая смерть и камнепады,

Ту самую тропиночку найти

Туда, куда нам всем сегодня надо…

Вот только там опять никто не ждёт,

Лишь солнце в небе, а под ногами тучи…

И это рай? Ну, кто сюда пойдёт!

Конечно, там, у моря, куда лучше…

Зато здесь нет препятствий для полёта

Здесь полная свобода для души,

Ни птиц здесь нет, нет даже самолётов,

Лишь только снег, летящий вниз с вершин…

Лишь только мы, но если доберёмся,

И если вновь спасёмся от лавин,

Но, если мы однажды не вернёмся,

Выходит, что обратно не хотим…

…Кто хоть однажды побывал в горах,

Тому не усидеть в своих квартирах,

Он, как и мы, забыв про смерть и страх,

Сегодня где-то там, в горах Памира

Останется лежать в снегах и льдах,

Смотреть на солнце мёртвыми глазами

С улыбкою, замёрзшей на губах,

Но этого б хотели мы и сами…

Может, потому я здесь и выжил…

Я, похоже, снова в Вас влюбился,

Как тогда, пришёл к Вам в Летний сад,

Только прошлый сон опять не сбылся,

Не вернул нас в прошлое назад…

На скамейке той не Вы сидели,

И никто Вас не назвал мадам…

Знаю я, мадам, как Вы хотели бы

Вместо них со мной быть рядом там…

Чтобы я шептал вам, как и прежде,

Что-то про красивую любовь,

Чтобы снова был таким же нежным,

Снова будоражил Вашу кровь…

Только это всё осталось в прошлом,

Вы ушли, но первая, мадам,

След Ваш тут же замела пороша,

А меня сослали в Магадан…

Чтобы вдалеке от Вас не сбылся

Этот мой белогвардейский сон,

Ну, а мне Ваш Амстердам приснился,

А не пересыльный мой вагон…

Как бы и кому бы не хотелось,

Чтобы сгинул я на Колыме,

Но моё натруженное тело

Думало о Вас – не обо мне…

Может, потому я здесь и выжил,

Что моя душа осталась там —

Не среди проклятых этих вышек,

А с любовью Вашею, мадам…

И вот там я снова в Вас влюбился,

И ни дня уже не мог без Вас,

И мой сон, где Вы, однажды сбылся —

Из Москвы самой пришёл приказ…

И теперь я снова в Петрограде,

Хоть он и давно уж Ленинград,

Не себя, любви лишь нашей ради,

Я готов пройти весь путь назад,

Если Вы того вдруг захотите!

Дайте посмотреть на Вас, мадам…

…А Вы в Амстердаме своём спите,

И ни мне не верите, ни снам…

Ты нужен ей

Когда любовь вдруг превращается в привязанность,

Любовь свою прошедшую прости

И обещаньем вечности не связывай,

Ты просто дай спокойно ей уйти…

Не вспоминай о днях своих счастливых,

Любовь ушла, но эти дни с тобой,

Так продолжай же говорить ей: милая!

Так продолжай же быть самим собой…

Любовь ушла, но жизнь ведь продолжается,

Вместо любви – любимая жена —

Она же не ушла! Она останется —

Ты нужен ей. Она – тебе нужна…

Пусть это называется привязанность,

Которая и есть сама Любовь…

…Не мной когда-то это было сказано,

Что всё однажды повторится вновь…

А мой рассвет уж больше не наступит

Вы душу мне разбередили подпоручик,

Ну, что вы о любви, да о любви,

О Петербурге вспомнили бы лучше,

Каким он был в далёкие те дни,

Когда мы с вами были молодые,

Когда играла музыка вокруг…

Теперь мы здесь и мы уже седые,

Ни Родины, ни ласковых подруг…

Одни воспоминания о прошлом,

Ну, а о Петербурге ничего…

Уж лучше ничего, чем вновь о пошлом,

А мне давно нет жизни без него…

Я, знаю, что меня вы чуть моложе,

Быть может, что-то вспомните, а вдруг

Моей душе рассказ ваш и поможет,

Чтобы потом замкнуть сей адский круг…

Вы расскажите ей, она ж забыла,

Как я забыл, какие там мосты,

Про Летний сад, где так она любила

Гулять с моей невестой, знали б вы!

Но нет её уже в том Петербурге,

Который был когда-то тоже мой…

А здесь, в Париже, снова вечер хмурый,

Но мне, увы, не хочется домой…

Лишь только вы меня, мой друг, поймёте,

И только вы дадите пистолет,

Возможно, вы до дней тех доживёте,

Когда и в Петербург придёт рассвет,

А мой рассвет уж больше не наступит,

Не будет больше и тоскливых дней,

Так будет и для жизни моей лучше,

Когда я буду снова вместе с ней…

И никто не пришёл…

И никто не пришёл, только старость,

Вот такой у меня юбилей,

Ты да я. Даже нет самовара,

Ну, хотя бы пол-стопки налей,

Посидим, помолчим, посудачим,

Позавидуем сыну с женой,

У них – море, у нас с тобой дача,

Ты ведь тоже поедешь со мной?

Ну, куда от тебя теперь деться,

Хоть в помощницах явно слаба,

Так что будем на солнышке греться,

Но без моря – такая судьба…

Впрочем, я на гостей не в обиде,

Не пришли, значит, и не пришли,

А напился бы и не увидел

Красоту, что с тобой здесь нашли…

Каждый день в юбилеи на дачу

Я бы ездил, но только с тобой…

Ты спросила: а что это значит?

– Это значит, старуха, покой!

Когда всё есть и нету ничего…

Я Вас любил. И сердцем, и глазами,

И глаз своих не в силах отвести,

На Ваш портрет я мог смотреть часами,

Сто тысяч раз сказав уже: прости…

Но на портрете Вы молчали дни и годы,

Я постарел и выцвел Ваш портрет,

Ваш сарафан давно вышел из моды

И красоты былой давно в нём нет…

А я его храню на том же месте

И просыпаясь, сразу вижу Вас

Как будто мы всю жизнь прожили вместе,

И всё, что было – было не у нас…

А, утром ничего не изменилось —

Всё также, как и тридцать лет назад,

Но в этот раз другая мне приснилась,

И той другой я почему-то рад?

Но я же Вас любил! Одну и вечно,

И как другую в сон пустить свой мог?

Запутался, видать, в делах сердечных,

А, может, просто сердцем занемог…

Без вашего столь долгого прощения

Без отпущения в последний раз грехов…

…И вдруг я понял – Вы и есть отмщение,

Когда всё есть и нету ничего…

Тут вернулась она

О счастливой Любви песню мне написать захотелось,

Но сломалось перо, на гитаре порвалась струна,

А Любовь ждать не стала и к другому творцу улетела,

Видно, знала она, что она ему больше нужна…

И хотя у меня есть ещё и Надежда, и Вера,

Да и Муза, надеюсь, возвратится в родительский дом,

Но Любовь для меня – это главная в жизни потеря,

Потому, что Любовь нам нельзя оставлять на потом…

Пока новые перья куплю и гитару по новой настрою,

От Любви моей первой не останется в сердце следа…

Кто-то в дверь постучал, может, Счастье? Ему не открою,

Без Любви наши встречи

Превращались лишь в пьянку всегда…

Нет ни песни теперь, ни любви и ни счастья за дверью,

А Надежда не пьёт – она только советы даёт,

Но тут Вера сказала: а я в счастье случайное верю,

Может, впустим его, а оно, может, правда, не пьёт?

И потом мы всю ночь

С новоявленным счастьем вновь пили,

А потом, как пришло – так ушло, на рассвете оно…

И про пьяную Музу как-то все до утра позабыли,

Пока спала она – пили чай и смотрели кино…

…С того самого дня не держал ни гитары, ни перьев,

Ни Надежды, ни Веры и ни Музы нет больше со мной,

Ни в случайное Счастье, ни в Любовь уже больше не верил…

…Тут вернулась она и спросила: тряхнём стариной?

Пусть мой выбор не тот…

Мне приснилось, что я прошлой ночью попал снова в рай:

Из ночной темноты появился нежданный рассвет

И невидимый кто-то меня обнял, сказал: выбирай —

Или тьма или свет… Впрочем, выбора, в общем, и нет…

Если снова скажу, почему я так ночи люблю,

То останусь опять до конца своих дней в темноте,

Ну, а если же вдруг, как бывало уже, промолчу,

То решат за меня против воли моей, но не те…

Если выберу жизнь, снова буду болеть и страдать,

Если выберу смерть, потеряю тебя навсегда,

И не сможет никто мне в раю, что дала мне ты, дать

Так, что выберу жизнь, а спокойную смерть – никогда…

– Это воля твоя, жаль, конечно, что так ты решил,

Если выбрал бы смерть, мог в запасе всю вечность иметь

И любовь бесконечную и врагов бы себе не нажил,

А сейчас ты никто и никем оставайся же впредь…

…Вот таким оказался в прошлый раз мой ночной приговор,

И себе в наказание я сам выбрал навек ад земной,

Пусть мой выбор не тот, но зато я живой до сих пор,

И живу, как хочу, и любовь моя рядом со мной…

Только с ней!

Было много всего в этой жизни достаточно длинной,

Мне не страшно теперь, что когда-то придёт ей конец,

Потому, что здесь ты, а с тобой я, безмерно счастливый,

От того, что я слышу перестук наших юных сердец…

Мы стареем лишь телом, с красотой навсегда расстаёмся,

Но любовь не стареет, если это, конечно, любовь…

И пусть гневу порой и сомнениям мы поддаёмся,

Но любовь нас прощает, ей давно всё понятно без слов…

И не мы, а она, нас нашла в жизни бурном потоке

И она нас свела не для ссор и обид навсегда,

Так не будем же к ней мы и сами с тобою жестоки,

Как жестоки, увы, к нам прошедшие наши года…

И чем дальше от юности нашей с тобой мы уходим,

Тем любовь в нас, любимая нами, сильней и сильней…

И уже мы не ждём, что же ждёт нас потом и, выходит,

Если мы и уйдём, то уйдём только с ней. Только с ней!

Я когда-то мечтал…

Я когда-то мечтал: холостым бы навечно остаться!

Мне всегда было тесно среди всяких запретов и уз…

Друг на свадьбу свою пригласил, как бы мне отказаться?

Отказаться нельзя, что ж тогда за мужской наш союз…

И себя пересилив, я с подарками к другу явился

И присел в уголок среди кучи нарядных гостей

И с мечтою своей холостым быть в миг этот простился,

Оказавшись нечаянно за столом рядом с ней… Рядом с ней.

С той, которая мне подмигнула лукаво глазами,

И во взгляде её я увидел судьбу и себя

И на свадьбу свою приглашаем гостей теперь сами…

Ну, а как же мечта? Пусть приходит, а как без тебя?

Ты прости уж меня, знаю я, быть со мной ты хотела,

Чтобы дни бесконечные на двоих одиноких делить…

Только в душу мою, у тебя не спросив, залетела

Словно птица, любовь. Как же мог я её отпустить?

…И теперь, когда я сам пожил в позолоченной клетке,

Если б даже хотел, не покинул б её никогда,

А мечту свою я подарил в день рожденья соседке,

Как не странно, потом нас позвала на свадьбу она…

У Дона тихого…

У Дона тихого под вечною луной

В тиши ночной бродили молча кони,

И тоже наслаждались тишиной,

Устав от бесконечности погони…

Их ездоки дремали у костра,

Им эта ночь всего лишь передышка

И снова бой их ждёт уже с утра,

Жаль, что поспать подольше им не вышло…

Несётся снова в степь их эскадрон,

Где пыль и гарь и жизнь и смерть смешались

В одно мгновение, в один протяжный стон

Тех, кто со степью навсегда прощались…

Кто победит, а кто уж победил,

Коням без ездоков своих неважно…

По полю боя чей-то конь бродил,

Искал того, с кем встретился однажды…

Кто вырастил его, кормил, поил,

На тихий Дон всегда водил в ночное…

И вдруг его в степи взял и забыл,

А что же может быть ещё иное?

Не думал конь про смерть, ведь он же жив!

И бой окончен. Скоро снова вечер…

А есаул, там где-нибудь, лежит

Старухой-смертью средь других помеченный…

…Над Доном тихим вновь взошла луна

На водопой опять вернулись кони

Над полем боя снова тишина…

Лишь колокол в станице дальней звонит…

Нам бы в эти века!

Извините, мадам, Ваш платок с вензелями

Подобрал я случайно, а, быть может, не Ваш?

Ну, а, может, его Вы подкинули сами,

Чтоб его подобрал и принёс мне Ваш паж?

Посмотрев на него, не себя ли узнал бы?

Но, мы с Вами, мадам, не встречались, увы…

Впрочем, мальчик у Вас очень милый и славный,

Так похожий на Вас и красивый как Вы…

Мне такого бы сына – был бы рыцарь на славу

И в лице и в манерах и в походке – как я!

Извините, мадам, я платочек оставлю,

Он не Ваш, зато, может, разыщу её я…

И, надеюсь, она будет столь же красива

И такой же красивый у неё будет сын…

Может быть, хоть она назовёт меня: милый,

Вдруг, она одинока? Да и я ведь один…

Рад был встрече, мадам. За ошибку простите…

– Я прощу Вас, а Вы? Вы – простите меня,

Видно, вспомнить меня Вы совсем не хотите,

А ведь мы, шевалье, лет уж десять родня…

Чем закончилась встреча? Кто кого не признал?

Поцелуем уж точно! Нам бы в эти века!

…В нашем веке, увы, был другой бы финал,

И пришлось б им идти подтверждать ДНК…

Звёзды

У каждого из нас своя звезда

Есть где-то там в просторах бесконечных…

Угаснем мы, а звезды никогда —

У нас лишь жизнь, у них же сразу вечность…

И если свет их к нам дойдёт когда-то,

Увидим ли? И через сколько лет?

Если родимся сами многократно,

Но среди нас, увы, бессмертных нет…

Тогда к чему о звёздах эти сказки,

Ведь их никто не видел никогда?

Возможно, я и сам сгущаю краски,

Есть звёзды, значит, жизни быть всегда!

Есть звёзды, значит, есть к чему стремиться,

Есть звёзды, значит, есть к кому лететь,

Чтобы самим однажды превратиться

В частицу Космоса и жить там вечно впредь…

Тогда и Бога нам уже не надо,

И рай и ад пред звёздами – ничто!

Мы знаем все, как пахнет в храмах ладан,

Как пахнет Космос, вряд ли знает кто…

Быть может, в нём любимых женщин запах,

Быть может, в нём вселенская любовь!

Мы только на земле живём со страхом…

…Не потому ль на звёзды смотрим вновь?

Вот и этот сгинул (монолог наркомана)

У меня давно собачий возраст,

Не смотрите, что мне двадцать лет —

Жить по-человечьи слишком поздно,

Нет ни сил, да и здоровья нет…

Я всю жизнь прожил с душой пустою,

В ней давно не храм, а сущий ад,

Каждый день лишь бесы с наркотою,

В общем, полный швах, полный бедлам…

И в бедламе том я самый главный —

Он мой личный сумашедший дом,

Там я для кого-то врач,

Кому-то травник,

А себе уже потом —

Палач…

В голове давно одни туманы,

И дороги, знаю, не найти,

Чтобы попытаться сквозь обманы

От себя к себе же и уйти…

Чтобы уколоться и покинуть

Эту жизнь собачью навсегда

Если скажут, вот и этот сгинул,

Вспомните, что жизнь не ерунда!

Похороны Пушкина

В два сорок пять на Мойке умер Пушкин…

Стоял январь. И за окном мороз…

Ни выстрела в знак траура из пушки,

Ни для приличия хотя бы каплю слёз…

Жил Петербург своею жизнью. Власть молчала.

Не стало Пушкина. Спокойней будет всем…

Ну, вот и кончилась, видать, его опала,

Вот он лежит теперь навечно нем…

Но жизнь его другая начиналась

Не по земным законам, по своим,

Пусть он молчал, но Муза не молчала,

Её на это Бог благословил…

…Собор Исакиевский. Скоро ли приедут?

Когда поэта тело привезут?

Народ стоял и ждал. Ждал и не ведал,

Что будут отпевать совсем не тут…

Исакий для поэта не открыли,

Не по нему, видать, такая честь,

Хотелось, чтоб его скорей забыли?

А, может, это царственная месть?

Роптал народ, а власть опять молчала,

Неужто и от мёртвого его

Она ещё чего-то снова ждала,

Как от заклятого любимца своего?

Но спрятать всё равно бы не смогли,

Хотя и под конвоем в непогоду,

Как вора ночью в церковь привезли,

Видать, особам царственным в угоду…

Конюшенная площадь. Божий Храм

И весь народ без шапок на морозе…

Приют последний петербургский. Ну, а там

Дорога дальняя подальше от столицы,

И счёт пойдёт не жизни, а верстам,

И троечка последняя помчится…

…Последняя дорога. Гроб на дрогах,

А сверху сено, чтобы не замёрз…

– Кого везут?

– Кого-то из острога…

– Ни родственников нету и ни слёз…

Лишь царственная милость: вмиг доставить,

Подальше от людей похоронить

И крест простой покойному поставить,

Чтоб власть никто ни в чём не смог винить…

Уж вечерело. И в Святые Горы

Поэта троечка устало привезла —

Подальше с глаз, но не народа —

Царской своры…

(А Русь его Великим назвала!)

…И тут же наспех яму откопали

И снегом забросали кое-как —

Он даже здесь поэтом был опальным,

Но рассудили всё не так века…

…Давно уже нет ни той царской своры,

Давно забыты многих имена,

Пустые сплетни и пустые споры,

За лесть и наговоры ордена…

А он живой! И в памяти народной

Он первый и один вот он такой —

Красивый и чернявый, благородный…

…Так выпьем же и мы за упокой…

Он слишком Вас любил (Н. Гончарова)

Ну, как же так смогли Вы, Натали,

Забыть его, считавшего Вас музой,

Скрепившего любовь святым союзом

На небесах для жизни не вдали,

А рядом с Вами, черпать вдохновение

В Ваших чертах прекрасного лица…

Ведь с Вами он остался до конца,

До самого последнего мгновения…

Но, слава Богу, он не видел то,

Как Вы и Петербург с ним обошлись,

Он ради Вас свою закончил жизнь,

Но Вы не принесли даже цветов

На гроб его, отправив в дальний путь,

Всем доказав – Вы не из декабристок,

И Вы его забыли слишком быстро,

Сказав ему: приеду как-нибудь…

Вы встретились потом – через два года —

Могильный холм и Вы во всей красе,

И капли слёз, подобные росе…

И море слёз, но только от народа…

Он Вас простил. В том самом феврале.

Он слишком Вас любил, чтоб ненавидеть,

И как хотел он Вас в тот день увидеть,

Пред тем, как в землю лечь в Святой Горе!

Вам Петербург- не он, видать, был нужен…

Всего семь лет любви, не первый муж…

Как много на Руси красивых душ

Лишь на лицо, по сути же – бездушных…

Увы, Вы, оказались в их числе

Самой достойной, но из недостойных —

Не беспокойте клятвами покойного,

Пусть он спокойно спит в родной земле…

…С поэтами в любви всегда морока

И что же Вы нашли в нём, Натали?

Вы и без выстрела того потом ушли б,

Но это было б слишком уж жестоко…

Что было – было всё по воле Бога

Мы с Вами были оба молодые,

Вы молодой священник, я – поэт…

Для Вас дороже всех были святые,

А для меня – она, которой нет…

Которая лишь в снах моих осталась,

Ну, почему не справедлив ко мне Ваш Бог?

А, может быть, со мною поквиталась

Моя судьба за то, что я не смог

Поверить Вам, приняв слова на веру

О смысле Бога, смысле бытия,

И вот теперь с печалью безразмерной

Я в Храме Вашем и душа моя…

Жаль, что тогда не выучил молитвы,

Жаль, что тогда почти не слушал Вас

И пусть теперь душа моя открыта,

Но что-то снова разделяет нас —

Грехи мои иль справедливость Ваша,

Но я пришёл просить не за себя,

Не потому ль мне рядом с Богом страшно,

Что виноват во всём, похоже, я…

Что я не слушал божиих советов,

Которые давал Б ог через Вас

И, может, потому и нет ответов,

Что не было тогда любви у нас…

Я постарел. Вы постарели тоже.

Я стал никто. А Вы – протоиерей,

Теперь Вы даже к Богу ближе, может…

– Ты, милый друг, о прошлом не жалей,

Что было – было всё по воле Бога —

И ваша встреча, и последний день…

Ты потерпи ещё, мой друг, немного,

Стряхни с души своей печали тень,

И душу успокой в её тревогах,

А покаяние твоё Бог подождёт…

…И, уходя, кричу ему с порога:

По воле Бога кто-нибудь найдёт

Меня потом, не кончилась ведь жизнь!

Вот только та любовь куда уйдёт?

– А, вдруг, вернётся? Богу помолись…

И миражи реальностью покажутся…

Любовь не то, что кажется любовью,

Когда затмили чувства наши разум,

Отдать себя, корону, трон – всё сразу

Ради неё всегда и всем готовы…

А получить назад не так-то просто…

Любовь сказала: только через суд!

Ещё возможен, правда, самосуд,

А там, глядишь, и тишина – «матросская»…

И время, чтобы разум вернуть в чувство,

И чувства в своём сердце охладить,

В последний путь их с нею проводить,

Но отчего в душе опять так грустно?

…Когда уже за шестьдесят давно

И миражи реальностью покажутся,

Хотя ни тем они опять окажутся,

Но нет ни трона, ни короны всё равно…

Ты, девочка, не плачь…

Ты, девочка, не плачь. Обидел мальчик?

Он что-то нехорошее сказал?

Ты просто поманила его пальчиком,

А он уехал прямо на вокзал…

Так, что же ты за ним не побежала?

Не помахала вслед ему рукой?

Быть может, с ним любовь твоя сбежала,

А, может, это он сбежал к другой?

От этих чувств всегда одни вопросы,

Ответов нет, когда всего шестнадцать лет…

А, может, он тебя совсем не бросил —

Уехал покупать тебе букет…

Откуда знаю? Но и мне когда-то

Шестнадцать было лет, но так давно…

Я тоже уезжал. Потом обратно

С цветами возвращался всё равно…

Забудь пророчества Судьбы…

Не убивай в себе себя,

Не лезь под пули на рожон…

Кому – война. Кому – гульба,

В итоге: вдовы вместо жён…

В итоге: смерть… В итоге: плач…

Спроси сначала у судьбы:

Когда же явится палач,

Потом и думай про гробы…

У каждого свой будет гроб,

И время, чтобы рассчитаться,

Чтобы в живых пока остаться,

Иначе – сразу пуля в лоб…

Забудь пророчества судьбы —

Вдруг ошибётся, слава Богу!

…Подумать о душе немного

Куда полезнее стрельбы…

Любовь художник рисовал…

Любовь художник рисовал,

А получилось чьё-то тело…

Смотрел он и не узнавал,

А так узнать её хотелось

И только с ней познать Любовь…

Уж краска высохнуть успела,

Уже готов Любви портрет…

Любовь взяла и улетела —

Осталось тело – страсти нет…

Любовь, как бабочка ночная,

Вновь выпорхнула из влюблённых рук,

И только лишь художник знает,

Когда она вернётся вдруг…

А, может быть, и не вернётся —

Да и натурщица ушла…

И утром, когда он проснётся,

Она другого, вдруг, нашла…

Зачем он ей – художник старый,

Ей нужен только молодой!

Жаль, что любовь её не знала —

В любви Он мастер, но седой…