Сергей Викторович Сергеев
Двойной стандарт
Появление на земном плацдарме третьего игрока усложняет борьбу. Намерения «Серых» стереть с Земли двойной стандарт совпадают с желаниями сэонов, да, впрочем, и тэонов тоже. Но каким образом они собираются это делать, и почему люди принимают их сторону, оставалось загадкой. Кроме изучения этого вопроса миссия включает в себя и разработку тактики борьбы с «зэонами».
«Многоуважаемый и мудрый Сегун! Транслирую вам трек о своей первой экспедиции на Землю…
– Начало трека *…
Едва касаясь мезопаузы, корабль тормозится и меняет излучаемый диапазон. На плотном уровне небосклона из-за перемещений становится видимым объект параллельного мира – белый шар. Меос камнем несётся к поверхности Земли, без метеора. Сэоны, находясь в его раскалённой сфере, сканируют окружающую серость: блёклость красок, их спектральное сужение и отсутствие некоторых цветовых видов. Если бы сэоны имели генератор интеллекта, то их мысли гармонировали с людскими, и сходство породило удивление: «Как в сером и убогом мире рождаются прекрасные мыслеобразы?!»
На горизонте лежит оранжевое солнце. Его скользящие лучи отражает широкая, извилистая лента. Река. Со стороны высокого берега по пологому склону к воде спускается большой серо-зелёный массив. Город. Тёмная полоса над рекой соединяет его с меньшим серо-зелёным пятном. Мост и другой город. Сверху кажется, что полоска воды разрезала и раздвинула когда-то одно крупное и целое поселение, сделав из него два поменьше. Над большим, спрятавшимся в котловане, городом стоит плотный смог, сизый спектр говорит о сильном воздушном загрязнении, для его обитателей – это огромная проблема.
Мэос завис над большим массивом, включился поиск объекта. Он где-то рядом, в серых, с сильным фоном инфракрасного излучения коробках. Его ещё свежие, ничего не значащие и не дотягивающие до высокой сферы мысли не распались на отдельные сгустки суб-аруны и блуждают недалеко от своего создателя. Световой зонд приступает к сканированию пространства. Но вот объект сам устанавливает зрительный контакт с шаром, посылает им сигнал о своём точном местонахождении. Зонд захватывает мысль, а затем и сам объект. Сравнивает энергетический потенциал человека с поисковым, выкладывает его световую таблицу. С матрицей работают сэоны – 267-й и 251-й – Себеё и Себеда. Испуг стирают из сознания человека, о контакте остаётся едва уловимое воспоминание, схожее с событиями его прошлого; ему назначается новое матричное поле на корабле с позывным «А-дэ-пт», на руке настраивается трансэгрегор, объект возвращается зонду. Канал проверяется на устойчивость и органичность, зонд телепортирует человека на прежнее место. Операция закончена, Мэос набирает энергии, как ныряльщик воздуха, меняет излучение и испарятся с небосклона землян, как исчезает в их квартирах солнечный зайчик со стены, когда солнце прячется за тучи.
– Конец трека…#»
«Мудрейший Сегун!
Посещение Земли для моей транскоммуникационной системы не прошло бесследно, обнаружился сбой. И теперь неидентифицированный проектор снабжает вашего Себеё своими мыслеобразами. Я транслирую эти треки в исходное направление, но они снова возвращаются ко мне. Сигнал является отражённым, так как приходит не с земной стороны. Я перенаправлю их вам, ведь только вы способны разобраться в фантазийной сути неизвестного проектора. Вот его первый трек…
*…
Се Гун проснулся, и первой искрой пробуждения стала мысль об «Исходе Начал…», так звались переломные точки в его жизни, когда закрытие одного цикла служило началом следующего. Таких периодов было уже три: школьный выпуск, диплом университета и создание семьи (одно способствовало другому), работа в Научном Совете. Этот был четвёртый, так ему казалось, цикл. Сегодня он непосредственно приступает к выполнению решений Научного Совета по программе подготовки кадров в сфере проекта «Возвращение Земли». В рамках этой программы предстояло из ста восьмидесяти тщательно отобранных слушателей подготовить такое же количество специалистов-аналитиков, кураторов людей, живущих (а для слушателей – живших) на планете Земля…
Теперь он – старший лектор Академии «Владыко». Накануне Научный совет одобрил и его курс лекций о планете Земля…
Всё это началось несколько месяцев назад, когда исследовательский отряд, который он возглавлял, обнаружил в системе Ливидус три пространственно-временных коридора, выводивших их наблюдателей в Солнечную систему, непосредственно к прародительнице-планете – к Земле.
Много веков назад Солнце неожиданно остыло. Теория о ней, как о молодой звезде третьего поколения с жизненным периодом в 10 млрд. лет, рухнула. Галактика Млечный Путь, куда входила и Солнечная система, прошла сквозь магнитные врата, образованные нейтронными звёздами. В короне Солнца из-за разомкнутых магнитных линий образовались огромные дыры, плазма со скоростью, в несколько тысяч раз превышающей четвёртую космическую и скорость быстрого солнечного ветра и большим массовым объёмом, переместилась в стороны нейтронных звёзд. В этот восьминедельный цикл светило походило на огромный оранжевый тарелкообразный объект. Солнце потеряло половину массы и, вместо того, чтобы разогреваться и сжигать окружающие планеты, стало затухать и походить на красного карлика.
Дискуссии в научных кругах выдвигали различные гипотезы, вплоть до того, что это гигантские корабли неизвестной цивилизации произвели энергетическую подзарядку за счёт Солнца. Подтвердить или опровергнуть предположения, не было времени. Экстренно приходилось решать другие проблемы, возникшие вследствие галактического катаклизма. Земле тоже досталось, часть атмосферы была утеряна, и космический холод дал о себе знать. Земляне решились оставить замерзающую планету, пока это было возможно, а не заниматься анализом вселенской катастрофы.
Их эсминец в составе флота Светлых Сил покинул опустошённую Землю. Флот двигался к границе Млечного пути на встречу с разведчиками, чтобы там выбрать новый курс. Их корабль не был транспортным и шёл во фланговом охранении на большом расстоянии от эскадры. В его отсеках размещалось всего лишь сто десять тысяч землян, не считая персонала. И надо же такому случиться, по непонятным причинам именно их засосало в чёрную дыру на краю Солнечной системы. Казалось, гибель неизбежна, но нет, им повезло, они вынырнули в совершенно новом мире – трёх светил. Неизвестная галактическая тройная система Ливидус. Синевато-серый свет трёх огромных дисков послужил для них и названием: lividus по латыни – синевато-серый.
Новый мир поразил вынужденных переселенцев статикой и серостью. Не было ни дня, ни ночи, лишь только один синевато-серый диск двигался по небосклону к закату, как тут же всплывал второй. Из-за своей рациональности мир казался искусственным – освещение, как в теплице – по норме, но достаточное. В системе трёх Ливидусов было ещё две планеты меньших размеров – Зэо и Медиус. Лишь одна из них имела атмосферу и была пригодной для жизни людей, вторая не содержала воздуха, но была очень ценна своими полезными ископаемыми. Медиус стал их новым домом.
За прошедшие века переселенцы создали совершенно новую цивилизацию, Ливидусскую, но на генетическом уровне они оставались землянами, и земной геном не позволил их сознанию уничтожить или перепрограммировать память. Ливидусцы помнили, кто их предки, но это не помешало развитию и движению вперёд. Казалось, что в отношении прошлого можно поставить точку…
Но вот девять месяцев назад исследовательская группа во главе с Се Гуном, наблюдая межпланетное пространство за трёмя Левидусами, обнаружила две нестабильные точки, при дальнейшем изучении охарактеризованных как области гравитационной сингулярности. Эти нестабильности оказались пространственно-временными туннелями, если использовать точную характеристику, то один из них был лишь информационным коридором. На фоне реликтового излучения по нему приходил свет Солнечной системы, неся информацию о Земле XXV века. По туннельному коридору также приходил солнечный свет, так же нёс информацию о Земле, но только века… XXI-го. Кроме того по второму коридору туннеля к Земле XXI века можно было отправлять энергетические зонды – фантазмы, которые возвращались обратно, уже по информационному коридору.
В самый первый месяц после обнаружения коридоров Научный Совет оперативно разработал несколько вариантов по их изучению, и соответствующие группы даже приступили к выполнению одного из таких проектов. В частности, была установлена связь с сэоном С267 Себеё, энергетической сущностью светлого ряда. Было произведено перепрограммирование матричной структуры, что позволило использовать его как ретранслятор сигналов. Но их вторжение в околоземный формат событий не прошло незамеченным. Демиурги Светлых Сил расшифровали их и дали им точное определение – «Серые», а философию существования охарактеризовали как «нейтральная», что в принципе недалеко от истины: цвет их небосклона синевато-серый, а в переводе с латинского планета Медиус – нейтральный.
Такая быстрота и точность формулировок заставила Научный Совет пересмотреть программы экспансии Земли и перейти к разработке стратегической концепции по использованию коридоров.
Аналитический отдел выработал новые задачи. Они сводились к следующему: первое – непрерывно осуществлять поиски второго коридора к Земле XXV века, по аналогии с туннелем XXI-го; второе – разработать и осуществить план по мониторингу и ситуационному воздействию на Землю XXI века, единственная цель которого – сохранить как можно дольше планету Земля в Солнечной системе обитаемой; третье – продолжить поиски новых туннелей более позднего временного цикла, чтобы определить, в случае невыполнения задачи номер два, куда переместится флот землян с переселенцами на борту.
Се Гун работал над второй проблемной ситуацией, он готовил кадры для кураторства зэонов – энергетических сущностей, воздействующих на сознание землян.
Сегодня у него первая лекция. За завтраком он просмотрел в энергокристалле материал о канонической системе Светлых Сил, которым собирался начать курс лекций о Земле, затем на плечах визуализировалась пурпурная мантия, и вызванный телепортер переместил его в Академию…
– Так что же есть каноны?.. – обозначил Се Гун вопросом начало лекции после знакомства с аудиторией.
– Каноны – это голографические каскады циклов ступеней жизни отдельных земных проекторов, людей, создающих мыслеобразы для Светлых Сил в виде пространственно-световых матриц – сэонов. Каноны создаются Иерархами Светлых в период ситуационных моделей процесса полифуркации времени-пространства. Они позволяют определять моменты вмешательства в жизненные ситуации людей во избежание трагических ошибок. Аналитики Научного Совета пока не получили данных, существуют ли каноны непосредственно для планеты Земля, но, как видно из концепции, предполагается их создание.
Всё это Се Гун не торопясь изложил слушателям, демонстрируя голограмму. Сразу же последовали ожидаемые вопросы:
– Сколько известно канонов?
– Пока только три «А», «В» и «С» с временным пошаговым сдвигом на один земной год.
– Владыко, а что такое Светлые Силы?
– К сожалению, мы пока не можем дать чётких формулировок, но некоторые представления у нас есть, они сохранились в наших архивах со времён земного существования… Итак СС – это мыслящая субстанция планетарного или Вселенского масштаба, не имеющая плотной оболочки, но могущая преобразовывать свет в плазму. Контакт с ней возможен через информационное поле и осуществляется только с её стороны. Она выше по уровню развития и потому недоступна нам. В формате Солнечной системы субстанция способна регулировать и направлять сознание и конкретные мысли людей. В системе Ливидусов не действует, видимо, из-за того, что здесь иное информационное поле.
…#»
Глава 3
Под вязом на асфальте, закрывая въезд во двор, стоял серый «Рено Меган». Чужак, но примелькался. Так местные не ставят: они норовят прижиматься одной стороной к палисаднику, чтобы дать возможность проехать и другой машине.
Хозяина иномарки, еженедельно навещавшего старушку-мать, живущую на пятом этаже в подъезде Хрусталёва, неоднократно вежливо просили не создавать пробку. Холёный, всем своим видом показывающий, что жизнь удалась, на просьбы не реагировал.
У Хрусталёва с этим человеком произошла стычка, после которой остался неприятный осадок в душе. Как-то в рабочий полдень припарковал в глубине двора свой автомобиль, время обеда вышло, а покинуть двор возможности не было. Опаздывая на работу, долго сигналил и, когда водитель соизволил появиться, высказал ему: «Слабо по-людски ставить? Кому это понравится?».
– Не нравится, не ешь, – ехидно ответил тот модным штампом.
Вот и сегодня «Рено» неудачно расположился, так сказать, нагло хамил. Любуясь произволом с балкона четвертого этажа, Андрей с радостью принял мысль о неудобствах и для «Рено».
Взгляд обласкал переднюю шину с замысловатым рисунком протектора, но всё же отыскал колпачок золотника, замаскированный блеском металла литого диска. Ладони полыхнули огнём, окружающий мир потерял четкость от психической концентрации. Колпачок неспешно откручивался, ещё одно мысленное усилие, – и он падает вниз. Передохнул, вообразил, как нажимает на золотник, свиста выходящего воздуха из шины не слышал, но видел, как колесо ребром диска приближается к асфальту.
После небольшой паузы Андрей попытался вновь сконцентрироваться и раскачать кузов, чтобы сработала сигнализация, не получилось. Вероятно, неправильно представил данный процесс или просто не хватило концентрации, но хотя автомобиль так и остался неподвижным, сигнализация сработала и заблажила во всю мощь.
«Ну что ж, конечная цель достигнута, теперь подождём».
Ждать пришлось долго, хотя вой прекратился через несколько секунд при отсутствии повторных внешних воздействий. Гость появился неожиданно и нажал на пульт-брелок. Электронный сторож крякнул несколько раз, хозяин приступил к осмотру. Не заметить спущенной шины мог разве только слепой. Подняв колпачок, владелец иномарки осмотрелся вокруг: двор фактически пуст, лишь в его конце под деревом на лавочке тихонько ворковали две старушки, покой и безмятежность, никому до него нет дела.
«В ментовку неси, пусть пальчики откатают!» – иронизировало левое полушарие Андрея. Правое пока молчало, наблюдая за недоумёнными действиями хозяина иномарки.
Покрутившись около машины, словно лис у закрытого курятника, и не обнаружив ничего подозрительного, владелец достал переносной компрессор из багажника. Тишину нарушил весёлый рокот, колесо, набирая дворового воздуха, поднималось над асфальтом.
«Мы же крутые! Нам всё нипочем!» – теперь не выдержало и правое полушарие Хрусталёва, своими комментариями давая понять, что труды его пропали даром.
«Ну почему, – возразило левое, – следующий раз, если всё повторится, отправим на шиномонтаж, и будете сэр туда кататься, пока не освоите правила приличия».
Тут налетел слабый ветерок, и шелест листвы приглушил механический рокот. Деревья запоздало качнулись, двигая тени, прямой солнечный свет пробежался по лицу Хрусталёва.
«Стоп, что я делаю? – проявилась объединённая мысль в голове, – Прошло четыре месяца с момента окольцовки, а я всё игрушками занимаюсь, нужно предпринять что-то более серьёзное».
Во дворе снова всё стихло, но лёгкий вихрь оставил в душе Хрусталёва слабое чувство сожаления… о содеянном. Возникновение мысли о «серьёзном» притупило душевную щепетильность и задало направление поиска – интернет.
Там-то Андрей и повстречал статью «Паранормальные психические явления и способности и их разновидности», из которой почерпнул много интересного о подобных явлениях, но личность автора заинтриговала ещё больше. Уфолог Рогалёв находился в шаге от Хрусталёва: он жил с ним в одном городе.
На самом деле Рогалёв оказался не уфологом, а кандидатом физических наук, преподавателем местного классического университета. В аннотации излагалась и тема его кандидатской диссертации, затрагивающая вопросы теоретических исследований в области современной квантовой хромодинамики. Под его именем ещё много других научных статей, но внимание Андрея привлекла ещё одна, о материальности мыслительной энергии. Интуиция подсказывала ему, – это то, что нужно.
Узнав в секретариате телефон кафедры, где трудился Алексей Борисович Рогалёв, он со второй попытки всё-таки связался с ним. После долгих выяснений и препирательств, но главным образом после упоминания интернет-публикаций учёного, телефонный разговор приобрёл некую устойчивость и смысл.
– Хм… – послышалось в трубке, – у меня много статей и на разные темы.
– Да, конечно, по квантовой хромодинамике, но мне ближе – о паранормальных психических явлениях, – озвучил истинные намерения Хрусталёв.
– Вы знаете, я уже не занимаюсь ни тем, ни другим. В настоящий момент я просто «препод», как говорят мои студенты, ведь многие статьи и особенно сделанные заключения в них спорны и недоказуемы, поэтому принесли мне достаточно неприятностей. Я не представляю, чем могу быть полезен, – сухой и официальный тон намекал, что миссия Андрея может потерпеть неудачу.
– Алексей Борисович, вы единственный земляк-корифей в этих вопросах, ну не ехать же мне в Москву или Новосибирск. Прошу, выделите часок вашего времени, – взмолился Хрусталёв.
Что повлияло на Рогалёва, понять сложно, но он неожиданно согласился:
– Ну, хорошо, сделаю скидку на ваше пролетарское происхождение, но только в конце месяца, сейчас сессия, перегружен основательно. Перезвоните числа так двадцать пятого, договоримся о конкретной дате.
«Какая сессия? Сейчас ноябрь», – удивилось левое полушарие.
Правое поддержало ход мысли: «Отфутболивает, своя технология».
«Ладно, перезвоним», – согласился с самим собой Андрей.
Созвонившись в конце месяца с Рогалёвым, он всё-таки получил возможность аудиенции. И вот на следующий день после звонка в условленное время, измерив периметр университетского городка решительным шагом, он остановился у массивного трёхэтажного здания постройки первой половины прошлого века с надписью из лепнины на фризе «Физический факультет». Постояв немного у парапетного входа со стёртыми мраморными ступенями, энергично преодолел портал.
Здание внутри было таким же основательным, как и снаружи: высокие потолки, мраморные лестницы с чугунными перилами, дубовые, до трёх метров высотой, двери в коридорах. Величие и монументальность присутствовали во всём, но с годами лоск потерялся, и у вновь входящего создавалось ощущение, что зодчие знали заранее: у потомков на ремонт всегда не будет хватать денег, оттого и строилось на века из качественного и недешёвого материала.
Отыскав нужную дверь, попытался тихонько приоткрыть её, но не тут-то было, крашеный дуб и размер двери придали ей массивность, и она не поддавалась. Взявшись обеими руками за ручку, Андрей с усилием дёрнул и не рассчитал, дверь с шумом открылась, мужчина худощавого телосложения в очках с золотой оправой, сидящий за коричневым столом, моментально повернулся на звук, окинув его вопросительным взглядом.
– Извините, – сконфужено, как студент-первокурсник, оправдался Хрусталёв, – вы не подскажете, как мне отыскать Рогалёва Алексея Борисовича.
– Подскажу, это я.
– Здравствуйте, я Хрусталёв, мы условились о встрече вчера по телефону.
– А, военный уфолог, здравствуйте, проходите.
– Почему уфолог? – протискиваясь через дверной проём в аудиторию, возразил Андрей.
– Ну, а кто же вы? – вопросом ответил его новый знакомый, – если вас привлекла статья о паранормальных явлениях. Или вы пришли обсудить последовательность теории элементарных частиц?
– Можно последовательность теории, но её как бы ещё не создали, а вот меня больше интересует ваше высказывание о материальности мысли, – конкретизировал цель своего визита Хрусталёв.
– Похвально для обывателя – иметь понятие о кирпичиках мироздания. Ну а что касается мыслеформ, – это больше философский вопрос, так сказать, метафизический.
– Ну почему философский? Ведь человек, обладающий шестью видами чувств, при помощи соответствующих органов способен материальные предметы или действия преобразовывать в мыслительный процесс и наоборот.
– Как понимать наоборот? – уточнил Рогалёв.
– Произнесённая буква – это уже звук, – ответил Хрусталёв и, подойдя вплотную к столу, за которым сидел Рогалёв, остановился, не зная, что предпринять далее.
– И вы сделали вывод, что при существовании в сознании вещественных образов мысль тоже материальна?
Рогалёв жестом указал на ближайший к нему стол, предлагая Андрею сесть напротив, как студенту на зачёте.
– Не только поэтому. Ведь иногда мысли людей совпадают, хотя – это не плагиат, и не телепатия, в разных странах и городах живут совершенно непохожие и незнающие друг друга люди, говорят на разных языках, а мысли и идеи рождаются у них одинаковые.
Андрей, усаживаясь аккуратно, как цирковой артист, проявил чудеса эквилибристики, не задевая и не сдвигая ничего, едва протиснулся за стол.
– Ну, это говорит об относительности мышления.
– Согласился бы, если речь велась об обиходно-бытовом уровне. А когда появляются изобретения, научные открытия? Ведь бывает так: над жизненной проблемой долгое время бьются учёные, а результат не приходит. А у простого обывателя неожиданно откуда-то появилась мысль, позволившая решить проблему в одночасье, – в этот момент Хрусталёву показалось, что это говорит кто-то другой, ведь таких рассуждений у него раньше не было.
– Случаются и парадоксы. Однако должен вас огорчить, по этому поводу русский физиолог Сеченов писал, как мне помнится: «…мысли создаются из элементов, зарегистрированных в памяти человека, даже так называемые новые мысли, лежащие в основе научных открытий, не составляют исключение из этого правила».
Но мозг Андрея, заточенный статьями из интернета, был неудержим, выдавая всё новые и новые мысли из области уфологии. Хрусталёву опять почудилось, что он третье лицо при чужом диалоге. Одним словом – дежавю. Он даже ущипнул себя больно, затем продолжил:
– А что если предположить: идеи в прямом смысле витают в воздухе, в эфирном пространстве в виде энергии, которая материальна, как вибрации определённой частоты, длины, соразмерности. Человеческий мозг улавливает эти вибрации, сканируя пространство, и получаемая энергия побуждает определённую мысль. Таким же образом производит её в голове и выпускает в пространство. Ведь если мысль не записать, не застолбить, если хотите, то её можно потерять, и кто-то другой найдёт. При таком подходе можно объяснить неуловимость снежного человека, он получает энергию мысли охотников за ним.
– Так вот как вы всё перевернули, – обрадовался своему открытию Рогалёв, – я в своей статье имел в виду энергию, пронизывающую всё пространство и космический вакуум, сравнимо с монадой божественного происхождения. Мысль, в принципе, – энергия, но она условно материальна, – после паузы он добавил, – всё равно этот вопрос больше философский, просто вы его не так классифицируете, а идея о снежном человеке интересна. Ну, я надеюсь, что ко мне вы пожаловали действительно с вопросами по физической тематике.
– Не совсем. В вашей статье даны описания категорий паранормальных явлений, а я поневоле стал обладателем таких способностей, – это была первая фраза Андрея, которую он обдумал заранее, идя на встречу. Он даже вздохнул с облегчением, почувствовав, что пребывание в состоянии грогги, если так можно выразиться, при ведении околонаучной беседы, закончилось, и теперь он уверенно контролирует себя. Хрусталёв провёл тыльной стороной ладони по лбу, но пота не было. Дежавю.
– Что означает поневоле? – встрепенулся и Рогалёв, почувствовав перемену в разговоре.
– Некая вещица, осмелюсь охарактеризовать, материально-виртуального свойства, заставляет мой мозг работать в таком режиме или, возможно, помогает ему восстановить функции утраченные человеком в процессе эволюции, – Андрей произносил заготовленную фразу, будто читал доклад, в котором каждое слово выверено. Но он не успел раскрыть тему полностью, как его перебили, выразив крайнее удивление:
– Что и у вас браслет?!
– Так мы с вами коллеги по несчастью? – пришёл черёд изумиться и Хрусталёву.
– Не обманывайтесь понапрасну, у меня нет браслета, но я знаю человека, обладавшего им некоторое время назад.
Собеседник Андрея поднялся и вышел из-за стола на свободное пространство, было видно, что известие о браслете вывело его из равновесия, и психическая энергия в купе с воспоминаниями захлёстывали его. Маскируя внешние эмоциональные проявления, Рогалёв начал цикличное движение от двери к окну и обратно.
Андрей, отслеживая поворотом головы перемещения, рассматривал собеседника. На вид Рогалёву было приблизительно лет тридцать семь – сорок. Он казался высоким из-за худобы, волосы пепельно-серые, цвета выгоревшей и полинявшей прошлогодней травы, но аккуратная бородка – чёрная. Одет скромно, но со вкусом: серый костюм, рубашка в клетку со скошенным воротником, тёмно-синий галстук в мелкий горошек, новые чёрные ботинки начищены до блеска.
Не останавливаясь, два раза посмотрел на часы прямоугольной формы со стальным браслетом. Весь этот антураж, особенно кожаный портфель-кейс чёрного цвета с длинным ремнём, прислонённый к боковине стола, придавал ему образ художника или архитектора, хотя если всё основательно проанализировать, то получится только учёный-преподаватель и никто иной.
Неожиданно он резко затормозил около Андрея, как электричка от стоп-крана, и произнёс:
– А зачем вам это всё нужно?
По-видимому, своим вопросом он хотел смутить Хрусталёва, но тот ожидал что-то подобное и ответил спокойно:
– Я хочу понять, до каких пределов можно развить паранормальные способности.
– А это зачем? – продолжал нависать над Андреем Рогалёв, как следователь на допросе.
Такая форма общения возымела действия, Андрей заёрзал на стуле, опустил глаза и пробурчал чуть внятно:
– Пока не знаю, тянет, просто интересно.
– Так вы уже на игле, – сделал вывод учёный и продолжил движение.
– Можно сказать и так, – согласился с ним Андрей.
Рогалёв, подойдя почти вплотную к огромному окну, так резко повернулся, что от созданной им турбулентности качнулись вертикальные тканевые жалюзи кремового цвета, и произнёс:
– Не понятно, ради чего проводить эксперименты над собой. Я могу предсказать, чем всё это для вас закончится.
– Ну, и…? – не сдавался Хрусталёв.
Алексей Борисович двинулся к двери, рассуждая:
– Вы разовьёте свои способности, дальше вам всё надоест, но возврата к прежней жизни уже не будет. В лучшем – попадёте под влияние криминала, в самом плохом варианте – окажетесь или в психиатрической лечебнице или в Жидкуре.
– Про последний не спрашиваю, не информирован, а почему в психушке?
– Жидкур – российский аналог американского Розуэлла, там занимаются изучением всего непонятного. Ну а в «психушке», как вы изволили выразиться, все ваши деяния и рассуждения запросто сойдут за диагностические выкладки из учебников по психиатрии, а с наукой не поспоришь. Вот почему я этим больше не занимаюсь. Скажите, браслет у вас с собой?
Рогалёв остановился напротив Андрея, ожидая увидеть предмет, о котором шла речь.
– Нет. Я не умею одновременно обрабатывать поток чужих мыслей и речь, ещё не освоился, это мешает привычному общению. У меня есть рисунок, вот посмотрите, – Хрусталёв достал из внутреннего кармана вчетверо сложенный тетрадный листок и передал Рогалёву.
Тот безапелляционно взял и развернул, глаза быстро просканировали рисунок, и рука туже протянула листок обратно.
– Такой же, – сопроводил он все действия короткой и безразличной фразой.
– Такой, да не совсем, если вы видели предыдущий, то этот наблюдать посторонним нет возможности.
– Да есть, в зеркале, плоское изображение трехмерной реальности, – произнёс Алексей Борисович и в тот же миг смутился своей слабости, ему с самого начала не хотелось делиться даже такими малыми знаниями о браслете.
В этот момент Андрей пожалел о том, что не захватил его с собой, лишившись возможности прочесть мысли Рогалёва.
– Так что, мой вам совет, выкиньте всё из головы и живите спокойно, никому не рассказывая. А браслет – пусть будет. Как обращаться в быту с необычными вещами, вас лучше меня проконсультирует «потомственная гадалка» Мария, – последнее выражение произнесено было с намеренной иронией, – вы ей позвоните, телефона я не помню, найти его совсем не трудно. Воспользуйтесь рекламным объявлением. В городе много потомственных гадалок, но Мария одна, скажите, что от меня.
Хрусталёв, поднявшись, выскользнул из-под стола. Рисунок маячил перед ним, и он не знал, что с ним делать. Андрей был явно растерян от внезапного окончания диалога и не скрывал этого. Видя его удивление, Рогалёв извинился:
– К сожалению, больше времени вам уделить не могу. Возникнут вопросы по хромодинамике, звоните, а в остальном, увы, я вам не консультант. Рад был пообщаться.
Они пожали руки, и преподаватель демонстративно стал собирать портфель. Андрею ничего не оставалось, как попрощаться и выйти.
«Что же мы теперь имеем?» – стоя в университетском дворе, размышлял Хрусталёв. Тут же в дискуссию включились обе половинки мозга, и внутренний диалог приобрёл ироничность и остроту.
«Точны утверждения, что настоящий учёный не должен верить в бога, в НЛО и не общаться с уфологами», – вскрыло ячейки памяти правое полушарие. «Согласен, хотя и представляется он обычным преподом, но корпоративной этики придерживается, зачем тогда вообще назначил встречу?» – поддержало левое. «Что-то здесь не так, чего-то он не договаривает и опасается», – проявляло задатки аналитика правое. «Это как у военных: не можешь предотвратить пьянку подчинённых, так возглавь её. Начнём названивать, искать личной встречи, а так – поговорил, направил в иное русло и дал понять, что больше таких разговоров не будет», – раскрутило дорожку логических цепочек левое полушарие. «К гадалке послал, бред какой-то. Да ладно, сходим к оракулу, может наука старается избегать эзотерической темы не по своей воле», – продолжало анализировать ситуацию правое. «Да и интересно, никогда с гадалкой не общались», – согласилось левое.
Телефон Марии действительно отыскался быстро, но вот установить контакт сразу не пришлось, каскад последующих событий, несколько отодвинул такой момент.
