Сергей Васильевич Ковальчук
Рай и ад. Рассказы перенесших клиническую смерть
Предисловие
«Как ни живи, а Бога не гневи,
есть истина извечная, простая:
собрание людское без любви
не братство, не сестричество, а стая…
Дай, Боже, нам вобрать чужую боль,
ни саном, ни жезлом не величаться!
Жить, как дышать, повсюду быть с Тобой,
и никогда Тобой не прикрываться!..»
(Иеромонах Роман (Матюшин)
Приветствую вас, мои дорогие и любимые читатели! О чем эта книга? Я думаю, эта притча все объяснит.
Молодой жизнерадостный человек пришел к отцу и говорит:
– Отец, порадуйся со мной, я поступил в университет. Я буду юристом! Наконец-то я нашел свое счастье!
– Очень хорошо, сын мой, – ответил отец, – значит, ты хочешь теперь усердно учиться. Ну, а что потом?
– Через пять лет я защищу диплом и покину университет.
– И что же дальше? – не отступал отец.
– Потом я буду изо всех сил работать, чтобы как можно скорее стать адвокатом.
– А дальше?
– Потом я женюсь, создам свою семью, буду растить и воспитывать детей, помогу им выучиться и получить хорошую профессию.
– А дальше?
– Потом я пойду на заслуженный отдых – буду радоваться счастью своих детей и покоиться в доброй старости.
– Что же будет потом?
– Потом?.. – юноша задумался. – Да, вечно никто на этой Земле не живет. Потом мне нужно будет, наверное, как и всем людям, умереть.
– А что потом? – спросил отец. – Дорогой сын, что же будет потом?
Сын еще больше задумался и сказал:
– Благодарю тебя, отец. Я понял. Я забыл главное…
Эта книга открывает серию «Жизнь после смерти». В ней приведены рассказы пяти человек (все из России), которые перенесли клиническую смерть. То, что они видели, когда душа покинула тело.
Я старался записывать за ними дословно. Со всеми словами-паразитами, со многими ошибками в падежах, наклонениях и т.п. Чтобы вы, читатель, могли отличить стиль повествования каждого. Я исключил лишь повторения и явные ошибки, ставя на их месте многоточия.
С Божией помощью, я пишу вторую книгу серии. Надеюсь, вы, мои дорогие, ее тоже вскоре сможете прочитать. Как и все остальные. Ищите и найдете! На сайте ЛитРес.
А выводы делать только вам. Ну, с Богом!
Рассказ первый
Любовь, 58 лет.
(Россия, Республика Северная Осетия – Алания)
«В девяносто седьмом году я очень тяжело заболела. Почки у меня заболели. Врачи не могли установить полностью, что у меня болит. И сильно-сильно я страдала, тяжело болела. И когда узнали, что у меня почки больные, тогда, конечно, урологи уже меня обследовали, и мне объявили, что почку надо удалить. Прооперировали мне одну почку и, оказывается, мне ее удалили. Ну, как мне сказали тогда врачи. И после операции врач мне сказал, что вторая почка тоже очень больная. И эту почку тоже придется оперировать, но через полгода.
И вот не через полгода, а буквально на второй день в реанимации лежала, и у меня и вторая почка перестала работать. И тогда врачи меня снова забрали в операционную, и мне вторую почку прооперировали. Я вся порезанная. Очень сильно страдала, врачи очень мучились со мной. И все это происходило за короткий период времени. И когда вторую почку прооперировали, потом опять что-то плохо работала. И пришлось ее несколько раз оперировать, эту почку.
И в итоге получилось так, что это было буквально перед Пасхой. В вечер, когда завтра должна быть Пасха, очень хорошо помню, хотя мне было плохо, около пяти часов было, врачи должны были идти домой, а они домой и не ушли. Не оставили меня. Так, вообще, за врачей говорят не очень хорошо, но за мной они очень хорошо смотрели. Я очень даже благодарна им, как они спасали. И вот они говорят: «надо тебе еще там посмотреть, что-то там неладное». Я им сказала: «ну, что хотите, то и делайте». И они меня опять в операционную повезли.
И вот, до этого, когда меня оперировали, наркоз мне дадут, и я засыпаю и куда-то проваливаюсь. А это со мною произошло что-то невероятное, которое я не могла понять. Потому что когда они начали меня оперировать, смотрю – отошла от тела я. И я поднимаюсь наверх, да, и за все это время со мной какая-то сила была. Это я чувствовала, и знала даже. Вот, что какая-то сила со мной присутствует, которая меня все время утешает, эта сила, и не покидает меня.
И вот эта сила мне и говорит: «посмотри на тело свое». Я смотрю со стороны на свое тело, и вижу, как врачи там работают. Я ничего не пойму, думаю: «как же я вот тут нахожусь отдельно, а там лежу я». Как будто двоилась, непонятно мне было это. Но это уже не от меня зависело, но я этого не понимала. И я, значит, когда посмотрела в свое тело, оно лежит как халат на нем и врачи там с ним работают, и я полетела. Лечу наверх, со скоростью, и смотрю как белое, вот, пушочек вот такой, как туман, облачко. И думаю: «что со мной происходит?»
Я не знаю определенно, сколько я летала, но в один миг приземлилась. Гляжу, какое-то совсем другое место. Мне стало интересно, где я нахожусь, что это за место. Вокруг меня никого нет, думаю, почему совершенно одна я здесь. И вот какая-то сила, что вот тут присутствует со мной, с правой стороны, и он мне говорит, что надо идти вперед. Я иду вперед. И иду, и иду, и вот эта дорога, там дорога, в общем неровная, Я иду, и спотыкалась там, и падала. Потому что я не умела там ходить. И падала, и поднималась, и опять я вперед иду, и иду, сколько-то промежуток времени прошла, да, и дошла до места, где мне надо было в туннель зайти.
Я и не знала, что это туннель. Ну, как труба. И когда вот мне показывается, что я должна по этой туннели пойти, и как я испугалась. Думаю: «Господи! Как я тут пройду?» Темно, страшно. Думаю: «как же я одна там буду проходить?». А мне вот эта сила говорит: «не бойся, ты должна пройти!» И я пошла. Что мне было делать? Иду, и страшно мне, но шла. И когда я до конца прошла, этого туннеля, ну, точно, как туннель, там света не было, ничего, то оттуда уже показался мне свет яркий. И я так обрадовалась. «кто-то будет уже здесь, – я думаю. – Или была уже ночь, а теперь уже светло стало? День наступил, значит, слава Богу!»
И когда я вышла с этого, ну туда уже, была… там так сверкает! Такой свет яркий, да, что глаза мои ослепились. И я глаза зажмурила, и слышу голос с левой стороны… Женщина мне говорит: «Люба, здравствуйте!» И я так глянула на нее, смотрю, стоит женщина пожилого возраста, невысокого роста, полненькая такая. И я так обрадовалась: «Господи, как хорошо, что Ты кого-то мне прислал!»
И вот она говорит: «меня за тобой прислали». И она ко мне подходит, и я к ней. И она меня взяла под ручку с левой стороны, и мы пошли. А я спрашиваю: «куда ж мы идем?» Она говорит: «вот туда надо идти, куда тебе надо идти. Я тебя туда доведу». И идем. Идем, и там такая же вот неровная дорога. Бугорки там еще, по-моему, больше были. Потому что я сильно падала. Упаду, они меня вот так поднимает (показывает), за собой тащит. Мне так плохо… Почему это со мной происходит? Куда я иду? Непонятно, где я была.
А она меня все тащит вперед. И мы идем, в общем, с ней. Идем, идем. Смотрю, мы идем по этой вот тяжелой дороге (дороге там, не дороге), просто разбитая дорога. А вот с правой стороны, смотрю, появились народ многочисленный. Много-много людей там было. Шоссейная дорога, даже сейчас я вижу. Я так обрадовалась! Как хорошо, что люди появились, народ, теперь мне уже не страшно, нечего мне бояться. И вот, когда они по ней идут, по этой шоссейной дороге, ну, как асфальтированная дорога, вот, и я ей говорю, своей спутнице: «ну что ж мы тут мучаемся и идем по этой вот трудной дороге, разбитая дорога, бугорки, падаю я». Я не могу, мне плохо было. Я же сильно болела, и я не могла идти, мне так плохо было.
А она вот так отдернула (руку), и говорит: «а тебе нельзя. Нам не по этой дороге надо. Эти люди еще когда, – говорит, – придут. Эти люди тоже туда идут, но они еще когда туда придут, неизвестно. Они еще, – говорит, – долго будут идти. А тебя сейчас ждут». И я когда посмотрела на них, думаю: «что же они долго так идти будут?» Столько там народу, да, и я когда на них глянула, там увидела очень много знакомых. И даже близко знакомых. И когда вот мы их уже прошли, мы же быстро прошли, я еще так оглянулась на них, и они, правда, шли вот так с замедленной скоростью, вот (показывает). Медленно-медленно.
На самом деле они когда придут, неизвестно, это один только Бог знает. А мы пошли… Вот уже года два прошло, наверное, и вот знакомые, не один, а там несколько было, кого я знаю, они на том свете сейчас. Оказывается, как мне объяснила вот эта спутница моя, что все туда идут, народ. Бессмертной жизни нет, но у каждого свое время, свой час, от этого никто никуда не денется. Это уже мне потом объяснила она.
И, таким образом, пошли мы дальше. Идем, идем, мучаемся вот так, и дошли до места, где нам надо было перейти мост. Вот мост там, пропасть. И она мне сказала, что вот этот мост нам надо пройти. И я, когда глянула на этот мост, и вот такой узенький мост (показывает), и перепугалась, и думаю: «ой, там внизу пропасть и темнота». И думаю: «Боже, я туда упаду если, кто меня еще найдет?» А она говорит: «не бойся!»
Я пока так думала, она меня уже перевела через этот мост. И мы когда очутились на той стороне уже, самое удивительное вот тогда со мною случилось. Вот эти все мои болезни, страхи, ну, что у человека бывает, все осталось вот с этой стороны, по ту сторону моста. Туда ничего не занесла я. Чтоб понятно было: никаких страхов, никаких болезней. Я стала, как вот этот пушочек, правда, легкий. Мне так легко стало, и так мне хорошо стало на душе, из моей головы выскочило все буквально. Все, я уже этого ничего не помнила, всего, что со мною было раньше. И меня вот это удивляло, вот это состояние. Думаю: «как же это? Что со мной произошло? Как мне хорошо и как мне легко!»
И я вот еще когда глянула на это место, куда мы перешли, и тут тогда вообще было удивительно. Там все было зеленое: и с этой стороны, и с этой (показывает). Трава была вот такой высоты (показывает). Смотрю, бесконечная, конца не было, такая там красота. И в этой траве разные-разные цветочки красивые. И они так пахли, вот, благоухали. Но я тогда не понимала, что такое благоухание… просто мне было удивительно, приятно. На Земле я такого никогда не видела, и, вообще, такую траву никогда не видела. И у меня глаза разбежались вот так (показывает). И забыла, что со мной происходило. Еще когда увидела вот этих мелких птичек, как они там чирикали и прыгали. Это вообще, природа, ну, это так не передать словами. Это если не увидеть их, так не передашь.
И я вот это все хочу увидеть, а эта спутница меня тащит. Ну, что надо идти, мол. И пошли мы, конечно. И вот как мост был узкий, так и вот эта тропинка там была узенькая. И вот по этой тропинке мы шли. Я думаю: «вот сейчас на траву наступлю и испорчу, и меня кто-нибудь будет ругать, наверное». Жалко было даже, чтобы наступить, такая красота.
Мы с ней пошли, идем, и она меня ведет. И я говорю: «ну что это за страна? Такая здесь красота, – говорю, – такого у себя на земле, там, где я живу, такого я никогда не видела. И спросила: «Господи! Ну, где я нахожусь? Ну почему она мне не говорит, где я нахожусь?» И она мне говорит: «вот когда я тебя приведу туда, куда тебе надо, тогда ты и узнаешь, где ты находишься. А сейчас нам надо идти». Ну что мне было сказать?
Шла я с ней. И вот, идем-идем и там уже показались много людей. Люди были тоже необыкновенные. Не такие, как у нас, где я живу. И я смотрю: вот, с правой стороны, вот такие полированные столы стоят длинные, да, и там, вокруг этих столов сидят мужики. Мужики были старшего возраста. И они сидят, и беседуют между собой. О чем-то, как будто, вот, разговаривали, какие-то вопросы решают, понимаете. И они все так красиво одеты, и все такие они довольные, вот такие лица у них. Ну, не такие, как вот мы здесь. Все в заботах, все бежим, да что-то нам надо, да что-то нам надо приобрести, купить чего-то, ну, суета. Вот этой суеты там нету.
И я так удивилась вот этому. И смотрю, когда я так смотрю на них, и там моих родственников много было. Дядя там мой сидел, сосед мой сидел там. И я там думаю: «ой, ты посмотри, родственники мои здесь, умершие уже». И все равно до меня не доходило. И вот я, значит, ее спрашиваю, бабульку вот эту, спутницу мою. Я говорю ей: «ой, мне, – говорю, – надо с ними поздороваться! Мои родственники, – говорю, – и сосед мой сидит. Я должна с ними поздороваться». А она меня вот так одергивает (показывает) и говорит: «а тебе нельзя с ними здороваться. Вот я когда приведу тебя туда, куда тебе надо, и когда тебя примут, и ты здесь будешь, и всех будешь видеть и со всеми будешь здороваться тогда. А сейчас нам надо идти».
Пошли мы, и когда вот этих мужчин прошли, с другой стороны женщины были. Женщины такого возраста, вот, как я. Они вот тоже стоят нарядные, красивые, довольные. Красивые тем, что они, вот у них радость! У них любовь! У них светятся глаза! Беззаботные. Ну, человек, вот, когда бывает довольный в своей жизни и ничего ему не надо, вот и представьте. Вот это красота и есть. Там женщины отдельно, мужчины отдельно. Ребята такие молодые, молодого возраста. Они вообще были красивые! В белых рубашках, одинаковые костюмы, и красота такая! И вот они тоже точно такие же красивые. Мы когда их перешли, девушки там появились. Много девушек. Все такие стройные, красивые. Все в белых халатах; от сверху до пятки, в общем. Больше всех они мне понравились.
И я говорю: «ой, какие красивые девушки! А кто они такие?» Все одинаково одеты. А мне она говорит, спутница моя: «это – невесты Христа!» И, когда она сказала: «невесты Христа», я не поняла, что это такое. Конечно, я не понимала ничего подобного. Не видела никогда и не знала. И вот после них там детей было много. Дети. И вот эти девушки, молодые которые, в белых платьях, вот они тоже ими там занимались, присматривали за ними. И она мне говорит, вот, моя спутница… Я ей говорю: «ой, а это чьи дети?» А она говорит: «это дети, которые сюда пришли. Они будут расти до тридцати трех лет. А пока, вот, за ними присматривают эти невесты Христовы».
И когда прошли мы их всех, да, мы начали подниматься куда-то наверх. Вот как ступеньки были, но не ступеньки, а вот… там степени. Степень, степень, степень (показывает), и вот мы поднялись, вот, где-то семь или девять степеней мы поднялись. И мы на самую высшую поднялись. И когда мы поднялись, еще мне так легко было. Я уже не болела. Чем выше я поднималась, тем лучше мне было, и легче мне было. И с удовольствием я поднималась… И меня вот это внутри удивляло: как я болела, и как мне теперь хорошо, легко. И когда мы поднялись на самую высшую ступень, она мне и говорит: «вот и пришли, куда нам надо было идти». И когда мы остановились, я посмотрела, вот так подняла голову (показывает). Ой, столько церквей, церкви там. И когда вот так посмотришь, да, и наши кавказские горы видно, да (показывает), вот точно. И такая красота! Там так же точно. И прямо вот конца и края не было, столько церквей. Сияют прямо. Купола ихние золотые вот! Блестят, глазами не рассмотришь. Там вообще свет был такой яркий, как вот солнце. Вот когда мы на солнце смотрим… И вот представьте, везде вот такой свет. И все там сверкает. И вот эти купола золотом сверкают.
Там свет полностью как солнце. Там другого света нет. И когда вот этот яркий свет и все сверкает, я прямо была удивлена. Думаю: «вот какие церкви здесь. Что за церкви? И тогда мне эта бабуля говорит. Один из них, в середине, был центр. Он самый был высокий. Вот надо было мне туда заходить, в этот, ну, как собор. Самый большой собор, вот туда мне надо было зайти. А там были ворота, и ворота тоже, когда я глянула, они были до небес. Ну, нам это до небес, да. Конца не было им. Ничему там конца нету. И когда она мне сказала… ответила: «вот туда тебе надо зайти».
А ворота были черные. Все сияет, все сверкает, а ворота, калитка, почему-то была черная. И вот эта калитка была ж закрытая, а я говорю: «а как же я туда зайду?» Она мне говорит: «сейчас откроются, и ты зайдешь». На самом деле, открылась калитка, и я туда зашла. Ну, как зашла… переступила порог и там уже я внутри, да. Она говорит: «я тебя здесь подожду». И когда я переступила порог, и я смотрю – совсем сверкало и сияло там. Там был вот так, чтоб понятно вам объяснить, алтарь.
Как в церкви, вот точно так же. И вот прямо около меня стоит кресло. Трон. Это потом я уже узнала. Впереди меня. В этом троне сидит Царь, одетый в такие царские одежды. И все сверкает. Я когда это увидела, думаю: «о Боже, это точно, – думаю, – наверное, сказка». Ну, как в сказке. Когда маленькие были мы, нам показывали такие сказки. И думаю: «в сказку я попала». И когда я так только подумала, да, Он, этот Царь, сидел ко мне, конечно, спиной. А лицом Он был к алтарю. И Он говорит, не поворачивая ни голову, ничего: «а, это ты пришла?» А я даже как-то от голоса Его вздрогнула и говорю: «да». И что меня удивило, что я говорю: «да», а моего голоса не слышно. Думаю: «что происходит?»
И Он тогда второй вопрос говорит: «ну, скажи мне фамилию, имя и отчество?» Я сказала фамилию, имя, отчество, и вот с правой стороны который все время, всю дорогу сопровождает, сила какая-то, Ангел Хранитель это был, он мне показывает, чтобы я посмотрела, где вот, где записывают меня. И я когда глянула на стену, стена там была, стены там тоже, этим стенам тоже конца и края нету, и вот смотрю – меня записали: фамилия, имя, отчество. И я, когда их увидела, записи были точно, как вот на кладбище, на памятниках, ну, печатными вот такими буквами (показывает) записались. Как на компьютере вот пишут, вот так (показывает). И я их когда увидела, и тогда вот, в один миг, я сразу подумала: «о Господи, я ж, наверное, умерла».
И, когда я так только подумала, Он меня спрашивает: «теперь еще скажи мне год рождения?» И я хотела рот открыть и сказать год рождения, и смотрю, оттуда вон (показывает) в алтаре нам навстречу идет мой муж умерший. Он в девяносто первом году уже умер. Он уже узнал, что я уже там, и он пришел. И вот он идет ко мне, к Царю. И я так совсем удивилась. Думаю… от удивления я уже ничего не могла сказать, понимаете, как? А он подошел медленными шагами, и к этому Царю подошел. И преклонился вот так (показывает), и Ему говорит: «Господи, я умер и здесь я нахожусь, и теперь, – говорит, – моя жена тоже умерла. А что ж теперь с нашими детьми будет?» Ну, загоревал он так сильно. Даже так у него слезы потекли (показывает). «А один ребенок у нас, – говорит, – такой болящий с детства. А он теперь кому нужен?» Так загоревал. И поклонился Ему вот так (показывает) и повернулся, и ушел. А я даже обиделась, я говорю: «Что за мужчины? Даже на меня не глянул» (смеется), и вспомнила, что эта моя сопровождающая сказала мне что: «тебе нельзя с ними пока здесь общаться. Пока тебя не примут».
И я уже начала понимать, где я нахожусь, когда мой муж обратился к Нему, Кто сидит там, и Кто меня принимает. Понимаете, как? И тогда Он молчал, там была пауза. И в это время я думала тоже думки свои вот там. Думаю: «теперь этот Господь, Господи! так я сильно захотела Его увидеть. Вот лицо. А я же сзади стояла. Думаю: «Господи, неужели это Господь? Господи, как бы мне Его увидеть? Какой Он есть?»
И в этот миг меня Господь сделал как… ну, я сделалась как муравей. Вон там внизу (показывает), где-то очень низко, а Он такой величины (показывает) я не могла Его уже и достать, и увидеть Его как-то. Как увидишь?.. И я совсем испугалась, только хотела увидеть Господа, и что со мной произошло! Что со мной вообще происходит? Это удивительно вообще. Оказывается, Господь мне показал, какой человек ничтожный и кто он такой около Господа. А мы кто такие перед Ним? И потому я обратно стала, Господи (крестится) такой же, как я стояла, и Он около меня сидел. Тогда Он молчал же и думал, наверное, что делать. И я вот в это время, увидела, рассмотрела: у Него стол стоит и на столе стояла Книга большая (показывает). Эта Книга, я удивилась, что вот эта Книга, Библия, которая открыта (показывает на столе раскрытую Библию), вот точно так же открыта, но на весь стол. И мне это дали увидеть, чтоб я видела это. Просто мне непонятно было, что это за Книга была, конечно. Я же ничего не знала. Точно так же, как все люди.
И вот тогда Он думал, и какое-то время пауза же была, и тогда слышу голос Его. Вот так вполоборота голову Он повернул (показывает), на правую сторону, где я стояла, и говорит по-осетински и тут же на русском повторяет: «знаешь, что? Я тебя сейчас не буду принимать, пока. Отправлю тебя на Землю обратно. Пойдешь к своим детям. Но не просто тебя отправляю, а чтоб ты ходила в Храм православный, и молилась. И чтоб твои дети молились. И всем вам молиться надо на Земле!» И замолчал.
А я про себя думаю: «ой, Господи, молиться надо, а как же молиться? Хоть бы, – думаю, – научил Он меня, как молиться». Я знаю, как молятся, но раз Он говорит, что молиться надо, думаю, наверное, как-то по-особому надо молиться. Думаю: «хоть бы Он меня научил, что я должна делать». И потом опять повторил: «Будешь молиться». Вот когда Он сказал, что на Землю Я тебя отправлю, и будешь ходить в православный Храм, и будешь молиться, Он тогда еще мне сказал. А-а, вот тогда, когда я подумала так, да, а Он же, оказывается, мои мысли читает, и Он говорит, вот тогда уже построже. Как бы в приказном порядке. И Он так говорит, голос уже выше стал: «да-а, да-а, молиться вам надо, и каяться вам надо за свои грехи. А то у вас столько грехов там, на Земле, что они уже до Небес доходят».
А я и не знала, что такое «каяться», представляешь? Вот «каяться» – непонятно мне было это. Думаю: «интересно, что это такое – «каяться?» Вот представлю – я вот сейчас людей понимаю. Они тоже не знают, что им делать, и как им быть. Я такая же, как все остальные люди же была. И Он мне просто все это объяснил. Я раньше в церковь ходила. Зайду, вот как все, зайду, свечку поставлю, и уйду. И думала, что на этом все. Не читала ни Божиих книг, ни Евангелив, ничего я не читала. Стояла на службах, ничего не понимала, но Бога я признавала с детства. Потому что у нас семья… Я со страхом Божиим жила. Потому что меня так научили. У нас бабушка была очень верующая, сильно молилась Господу, и дедушка. И все время она говорила, что надо бояться Бога. Но я-то не понимала, как это надо бояться, но она вот как это объясняла: «когда ты что-то делаешь, прежде надо подумать о Боге. Что Бог тебя видит и может наказать». И я вот этого всегда боялась.
И еще говорила, что, когда тебе Господь дал вот что-то, ну, покормил тебя, это все Господь дает, надо благодарить Бога!» Она даже пример нам приводила. Я маленькая была, помню, как она говорила: «Вот, – говорит, – смотри: птицы, вот даже… курицу покормили, а потом курица выпила воду и голову подняла, – говорит, – вот так (показывает), и поблагодарила, – говорит, – Бога, и все. А человек, – говорит, – неблагодарный. Не благодарит Господа. А мы все должны благодарить, точно так же, как вот птицы, как все».
Это она мне пример приводила, потому что даже птицы, говорит, и то за все благодарят Бога. И мы все должны благодарить Бога всегда за все. И тогда, конечно, я маленькая была, не так понимала. Но она меня учила вот этому. Я поэтому всегда по жизни со страхом Божиим жила. Я все время боялась Бога. Я знала, что, как она меня учила, что Господь вот у нас над головой находится (показывает). И накажет нас. Если я что-то не так сделаю, Он меня может наказать. Так что мы всегда молились Богу и всегда Его любили. Я всегда Его помнила и вот я уже семейная, и то я все время с Богом. Но вот таких вот точно церковных молитв я не знала. Потому вот я ждала от Господа, что Он меня научит. Если что-то я не знаю, Он мне подскажет. Да, я вот уже такая радостная была, что раз это Господь, и Он меня посылает в церковь молиться, Он мне покажет, скажет, как я должна молиться. Вот это я думала в душе.
А Он потом, я же волновалась, Он мне говорит: «не надо так волноваться. В церковь начнешь ходить, и все ты научишься. Только вам всем надо молиться. И каяться за свои грехи. Очень мало времени у вас осталось. И когда Он сказал: «очень мало времени осталось», я перепугалась так… а как же нам быть? Что нам делать? И вот тогда Он мне сказал: «не надо так волноваться, но надо молиться и каяться за свои грехи. Это ваше спасение!» Он мне это три раза повторил. «Молитесь, кайтесь – это ваше спасение! Очень мало времени у вас осталось».
И вот, когда Он мне это сказал, и Он же уже понял, что я ничего не понимала, я совсем вот духовно… Господь нашу душу «от и до» знает, и Он мне тогда говорит: «вот все, что ты здесь услышишь, и все, что ты здесь увидишь, – оказывается я должна была еще что-то увидеть, – все ты должна будешь рассказывать, когда ты придешь на Землю, народу». Вот Он мне сразу сказал, когда Он мне сказал: «Я не просто тебя отправляю, а будешь молиться и каяться», вот тогда Он мне это сказал, что: «будешь выполнять задание Мое!» А какое задание, я еще и не знала. Потом Он уже объяснял мне, и объяснил, что: «будешь рассказывать все, что ты здесь услышишь и все, что ты увидишь».
И тогда вот эта ответственность за душу меня как схватила… Как я это буду рассказывать? А кто меня услышит, и кто мне поверит, что я около Господа стояла, и Он мне это говорил? И Он тогда так голову поворачивает (показывает), и мне говорит. И когда Он голову повернул ко мне, в этот миг, да, вот этот миг мне дали Его увидеть, Господа. Он мне дал увидеть Себя. Ой! Это вообще ощущения ни за что ни с чем нельзя сравнить. Вот когда вот так голову повернул (показывает), и глянул на меня, да, вот этот миг как будто меня током ударило вот отсюда (показывает), с головы до ног, и я как будто преобразилась вот в какую-то другую, в общем. Вот ко мне поступила от Него теплота. От Него исходила любовь. Знаете, вот это не могу даже передать ощущение, вот. Это очень необыкновенно. Языком не передашь. Это состояние души и тела стало вот такой… И вот у Него голубые-голубые глаза, Красивый такой, ой!
Вот один миг Он мне дал Себя увидеть… Мне потом открылось, что вот этот свет, который там сверкает, это от Господа! Тепло, которое дается нам, это тоже от Господа. Все от Господа, все Господь нам дает! А народ этого не знает. Он так и сказал: «будешь рассказывать народу то, что ты здесь увидишь и услышишь. Потому что народ на Земле глухой, слепой и немой. Им надо открыть глаза, чтобы они увидели, чтобы услышали и чтоб поняли. И чтобы они знали: после земной жизни, временной, существует дальше жизнь в мире ином, но это духовная, другая жизнь». Просто жизнь там вечная. Продолжается дальше жизнь.
А народ же этого не знает на самом деле. Это и я не знала. Так же и народ не знает. Вот поэтому и Он мне поручил, чтобы я вот это вот рассказывала. Так и сказал: «все, что ты здесь услышишь, все, что ты здесь увидишь, все ты должна будешь рассказывать народу. А народ свой путь выберет уже». Когда Он мне это говорил, я так разволновалась. Говорю: «Господи, кто ж мне поверит? Или кто меня будет слушать, что я была у Господа, и вот это все я видела? Они ж ничему не верят». И Он тогда мне сказал, что: «Это Сам Господь Иисус Христос тебе такой наказ дает и такое задание! Будешь рассказывать это народу. Три раза, – говорит, – человеку скажешь, он свой путь выберет. А остальное Я Сам разберусь». Вот так и подчеркнул Он: «Я Сам, – говорит, – с остальным разберусь!»
И дальше потом Он мне говорил, что как мы грешны вообще. За наши недостатки. Как мы отошли от Бога, как мы не так молимся, понимаете? А я ж этого тоже ничего не понимала. Точно так же, как все люди сейчас вон. Вот людей мне сейчас жалко, потому что они не ведают, на самом деле, что делают. Он так и сказал, что: «вы там на Земле из ума вышли, и не ведаете, что вы делаете. Кроме денег и богатства, ничего вам не надо. Но надо молиться и каяться за свои грехи. Вот это только ваше спасение».
Ни деньги там не нужны, ни машины, ни самолеты, никакие богатства не нужны. Только душа там нужна, чистая душа. Очистить свою душу и там предстать перед Богом. А люди же не знают этого. Люди говорят: «а что еще после этой жизни, какая жизнь еще?» Они не знают и не хотят даже многие знать. Но вот я им сейчас должна это рассказывать. И народ должен знать, слышать это, что после земной, временной жизни есть следующая жизнь: вечная. И настоящая.
Вечная жизнь – это у тех людей, которые находятся в раю, А вечная жизнь-мучение – это в аду. Там два пути: рай и ад. И каждый человек свой путь выбирает. Поэтому мне Господь сказал, что мы свой путь выбираем на Земле уже. А там уже, когда мост перешли… Вот я же сказала, что мост перешла я, все, что на Земле было, все осталось за мостом, все осталось на Земле. Вот эта суета, вот это, как мы друг друга не любим, как мы друг друга ненавидим, как мы друг другу завидуем. Что мы все время… зла полно, зло вот. Среди народа я и не понимала, какие у нас грехи. Так же, как сейчас мне говорят: «А какие у нас грехи? У нас никаких грехов нету».
И я точно так же не знала, не понимала, но мне объяснили там, какие у нас грехи. И я сейчас буду о них говорить. Когда вот Он мне эти слова сказал, и мне сказал, говорит: «все надо рассказывать народу, все надо говорить. Все, что ты здесь увидишь и услышишь». И потом Он мне еще сказал много тайного, которое я не могу сказать. Даже я их должна забыть. И Он мне сказал, что: «вот смотри», – говорит. Он понял, что… да Он и так знает, что… Он же сказал, что: «вы только о чем-то начинаете думать или хотите подумать, а Я уже все знаю». Потому что душу-то Он нам дал. И Он непосредственно наша душа. Он – наша душа. И мне сказал: «не только в Божий Храм надо ходить и молиться надо, а надо добрые дела еще делать». Добрые дела. И Он тогда мне сказал: «вот, – говорит, – смотри…». Когда сказал, что народ же слепой и глухой, немой, они не ведают, что они делают. «… и для этого, вот, я тебя и посылаю, чтобы ты это рассказывала».
И Он мне говорит: «Смотри» – по-осетински сначала мне сказал: «…речь на осетинском языке – смотри, слушай и запоминай». И я когда глянула – во-он там в углу, в этом алтаре бесконечном, стоит Крест, который вот висит (показывает). И около Креста планочка какая-то появилась. И я вот это не поняла. Там были написаны или записывались, когда Он говорил. И Он говорит, Кто Он такой. «И вот это послание, – говорит, – чтобы каждый человек знал»… Это Его слово я передаю. Я на самом деле кто такая?.. Но Он мне такой наказ дал. И говорит:
