Сергей Валерьевич Агафонов
Он всегда рядом
Есть отражение борьбы.
Когда же нечисть отступает,
Он добровольно идет в бой,
Ему не ведом здесь покой,
Такой он, созданный судьбой.
Он спит, скрестив на груди руки,
Только во сне он уязвим,
Поэтому он на ночь молит Бога,
Позволь еще чуть-чуть борьбы…
Он для себя еще не жил,
Однажды сильно полюбил,
Но, в ней увидев много злости,
От принципов не отступил…
А пишет, чтобы только знали,
Он смерть при жизни победил,
Чтоб каждый, кто готов сражаться,
Поверил и пошел за ним…
Мы цепляемся за день.
Мы цепляемся за день,
А впереди бесконечность.
Предавая любовь,
Мы теряем вечность.
Мы мечтаем о свободе
В кирпичных домах,
Заключая себя
В четырех стенах.
Мы стремимся к богатству,
Добиваясь счастья.
День за днем за деньгами
В ежедневном рабстве.
Мы создаем себе кумиров,
Растворяясь в их славе.
И погибаем в оправданьях,
Не меняясь сами.
Мы боимся боли
Ради другого.
А что вы бережете?
В зеркале так убого…
В итоге мы всего боимся,
Ни на что не решимся,
В нас счастливый герой
Навсегда отрешился.
(Припев)
То, что можешь понять душою,
Никогда не поймешь умом.
Восхваляя свой разум убогий,
Мы глупейшим путем идем.
Сними свой крест.
Разделся, крест коснулся до груди,
Она ему тихонько прошептала:
«Сними свой крест, и я твоя».
Он замер, дрожь в нем пробежала,
Он понял, кто сейчас под ним.
Она же страстно искушала,
Она кричала: «Крест сними!».
Он только встал и молча вышел,
И больше к ней не приходил…
Если ты слышишь, она просит
Предать любовь или Христа,
Как не хотел бы ты безумно,
Уйди и не целуй в уста…
Чтоб под тобою не лежало,
Любой небесной красоты,
Если не хочешь любить беса,
То лучше с нею ты не спи…
Снова.
Снова время упустил,
Ах, как плакать хочется!
В тот момент я с Любой был,
Ах, как снова хочется!
Снова двадцать один год,
Ах, как жаль не снова
Меня скоро позовут,
Как же это ново.
Скоро буду я лежать
Там, где ни будет снова,
Только будут у меня
Бесконечные дни покоя.
Но пока душа живет,
Тело просит боя,
Снова объявлю войну
Слабостям героя!!!
И тогда прекрасен мир,
Когда победитель!
Когда ты неустрашим,
Над собой властитель!
Снова грустно, снова злой,
И стоишь ты в душе,
Но не смоешь грязь водой,
Слеза омоет душу…
Завтра снова новый бой,
Новый бой с самим собой!
Да, сегодня я сражен,
Но война будет за мной!
Объявляю я борьбу
Завтра, на рассвете!
Я не окажусь в плену,
Не приведи Боже!
Этот плен хуже врага,
Он нас разлагает.
И похожи на скота,
Кто в нем пребывает!
Разве не страшней всего,
Когда ты понимаешь:
Для тебя сложней всего,
Когда собою управляешь.
Вот тогда прекрасен мир,
Когда сильный духом
Одинокий гражданин
Борется с злым духом!
Что ж ты Господь позоришь?
Падают в грязь снежинки,
Белые в черную мглу…
Словно слова святые
В беспочвенную пустоту.
Я уже каменно черствый
Нет прежней остроты.
Мутные мысли рисуют
Последние капли зимы.
Что ж ты Господь позоришь
Имя Свое моей тьмой?
Я объясняю чудом,
В Сретенье добротой!
Что если Он материальный?
Иду по улице Тверской
И мыслю о покупке дорогой.
И голос вдруг о помощи глухой,
Но ясно слышал Христа ради, Боже мой!
Я прохожу, тяжелой сумкой оправдавшись
И то, что может быть обманщик он.
И мог придумать еще много, но голос этот все сильнее,
Уже пронзает где-то под ребром.
Я это чувствую, как будто Он материальный.
И думаю, но надо же помочь!!!
Что стоит мне сделать назад три шага?
Но шаг вперед уносит суетой…
Оглядываюсь и вижу стену из прохожих
С бессмысленной улыбкой на лице.
В одежде, просьбу закрывающую лоском…
Не вижу я его, куда же мне идти?
И даже вроде рад я, что не нужно теперь думать,
Но что-то все-таки осталось на душе…
И тот вопрос, что если Он материальный?..
И чувство то, как будто Он материальный…
Поэма «Человек собаке Бог» или «Жизнь – зебра».
Носик черненький,
Глазки бусенки.
Ходит крошечка -
Одиноко ей.
Ждет хозяина
Там, где высадил.
На обочине
Леса мрачного.
Ездят тачечки
Шума страшного.
Все надеется -
Остановятся.
Отойти нельзя,
Вдруг пропустится.
Так и спит в траве
Придорожная….
День надеется,
Ночь печалится.
Солнце светлое
Тьма холодная.
Трава сытная,
Роса влажная.
Только смысла нет
Без хозяина.
Отойдет в лесок,
Тени страшные.
Корешок найдет,
Возвращается.
День за днем живет
Только верую.
Что вернется к ней
Человек ее.
Ищет каждый день
И надеется.
Вдруг хоть кто-нибудь
Подберет ее.
И бежит к нему
Лаской радостной,
А в ответ удар
Палкой жесткою.
Так и жизнь идет
В страшных поисках.
Всех боится уже
Мира страшного.
Но живет же в ней
Любовь нежная.
Не так быстро стать,
Как мир черствую.
Терпит все она,
За жизнь цепляется.
Злом искусана,
В ранах бешеных.
Исхудала так,
Всю трясёт уже.
Только косточки
На коже держатся.
Помирать легла,
Нет же сил уже.
Смотрит в синие
Небо слезное.
Ты прости меня
Мир громаднейший,
Что я так мала
Стала для тебя.
Видно не судьба
Мне узнать тебя.
Видно по ошибки
Появилась я.
Так и сдохла бы
На обочине.
И никто бы
Не вспомнил ласково.
Если б не было
Дня рождения
Пресвятой Марии
Богородицы.
Она сжалилась,
Она смилилась!
И заметила, незаметную,
Разглядела с небес ее.
Отдала человеку грешному,
И назвал он ее Зеброю.
Тьма дорожная
Сменилась светлою.
****
Ведь была у него собака прошлого,
И сложилось о ней стихотворение.
Променял он его на суету житейскую.
И видно снова шанс дала Она.
И учить ее начал как ранее,
Да и сам много понял нового.
Как людей учит наш Господь.
Как наказывает и как милует.
Как на верность проверяет люд.
Подзывает нас все не вовремя,
Когда мы убежали за лакомством.
Возвращаться, ох и не хочется!
Мы хитрим пред ним и лукавствуем,
И себя же этим обманываем.
Ведь виднее с высоты разума,
Как Отцу ребенка на сквозь видать.
Как скулим, когда нас привязывают.
И никак не смиримся хозяину.
Не поймем, что он даст нам лучшее,
Если с ласкою и терпением.
Хоть в пургу, метель, но покров дает.
И подстилочку и под крышею.
И старается, если холодно,
Сквознячок закрыть и все щелочки.
Но, конечно, получим по уху,
Если визгом допечем бешеным.
И на место свое не усядемся,
То дождемся, что нас выпустит!
И пойдем мы по миру страшному,
В одиночестве – без хозяина.
И порадуемся свободе пленника,
И нажремся помоев общества.
И зловоние источается,
Но как сладостно с волей нашею.
Ни о ком, ни о чем не думаем,
Лишь бы радостно, лишь бы досыта.
Прибиваемся к стае дикою,
С предводительством пса гордого.
И живем в беззаконие собачьем,
Кто сильнее, тот и наш господь.
И собаки встретятся дикие,
И людей жестокость увидится.
Там и есть зараза, там бешенство.
А таких же первых отстреливают.
И тогда уже во все тяжкие,
Жизнь разменяна, сук немеряно.
Связь случайная, без венчания.
Щенки брошены – не ухожены.
И уже свобода не радостна,
Везде грязь, злость и предательство.
Ведь своих едят псы голодные,
Не смирившиеся – возгордившиеся!
Подыхают в помойке заброшенной.
Безызвестные, без призвания.
И никто не вспомнит о жизни их,
Не помянет на яме грешников.
Кто одумается – тот покается…
Поджав хвост, прибежит, ласкается.
И, конечно, хозяин обрадуется,
Словно новорожденной дитятке.
Он и рад бы уже и в дом пустить,
Но ведь лапы у нас еще грязные.
И грызем мы все, что не попадя,
А там, словно рай – все ухожено.
Вот и учит нас культуре разума,
Что б готовились мы к нему прийти.
А до этого времени скрыт хозяйский дом,
Вот дослужим дверь и откроется.
И как станем Ему послушные,
Как смекнем, что от нас хочется.
То начнется и жизнь в гармонии,
Лишь в любви и верном служении.
Ведь не ясно кому больше терпения?
Человеку наказывать доброму,
Или жалкой собаке испытывать,
Что рождением ей предначертано?
Ведь хозяин как ангел над дитятком.
День за днем обучает и верует,
Что не станет оно собакою -
Принесет плоды добродетели!
И уроки бывают жестокими!
Если первого псы не поняли,
Будет следующий жестче прежнего,
Что б они, наконец, запомнили.
И нельзя избежать наказания,
Будет это худшим предательством,
Отказаться от креста хозяина.
Не на жизнь, а на миг понадеяться.
Не допустит исхода смертельного,
Если мы пойдем по его тропе,
Пусть в грязь мы выйдем на охрану,
Научимся там драться на него.
Ведь всегда мы должны быть готовы
За него пойти на схватку с противными.
Даже если она последняя,
Ведь жалки собаки трусливые…
Но подаст он нам хлеба лишь столечко,
Сколь нам полезно для души.
А ласки даже, сколько не заслужено,
Что б знали мы, что нужно лишь служить….
*****
Но однажды пропал хозяюшка,
И ходила она вокруг да около.
Понимает же ведь глупышечка,
Что не может пропасть, что создано!
Ходит, бродит, а глазки бегают,
Носик ищет, сердце волнуется.
И скулит как ребенок тихонечко.
Смысл жизни ни уж то закончился?
Кто ей скажет теперь: – «Гулять идем»!?
Кто почешет за ушком ладошкою?
Кто накормит ее безродную?
Кто полюбит ее бездомную?
Лишь изба, конура бездушные.
Нет тепла и любви прошлого.
Только память осталась светлая
И любовь единственно вечная!
И пошла снова той дорогою,
Где когда то была оставлена….
Впереди лишь печаль мрачная,
Позади познание светлое!
И уж так в этот день захотелось ей
За хозяином в небо чистое….
Ведь открыл он ей мир огромнейший,
Оказалось, что счастье лишь в верности…
И открылись глаза…. И хозяин вдали,
И бежит она самая верная!
Вся трясется от счастья и радости,
Словно вечность они не виделись!
Он обнял ее – сердце выпрыгнет!
В таком маленьком столько нежности,
В такой глупенькой столько истины!
Вот такой бы любви человечеству…
И хозяин шепнул: – «Я лишь спрятался,
Что б искала ты до конца меня.
Что б познала ты черное, белое.
Ведь не зря назвал тебя Зеброю!
ГЛАВА V – О ВЛАСТИ.
Действуй без слов.
Меня парень один долго жизни учил,
И ныл мне все в уши про поганую власть,
Он меня упрекал: «Ты все время молчишь,
И живешь для себя, значит всласть».
Я долго молчал, но ответил ему:
«Вчера старичок то же самое выл,
Ответь мне, что толку от пустого нытья?
Не нравится – действуй без слов!
Не трать ты все силы свои на слова,
Похож ты сейчас на того старика,
А он ведь, как ты тогда начинал,
И там, где он был, осталась клюка.
Не нравиться – рвись и меняй, пока зол.
Иль то, что имеешь, прими не ропща.
Ты либо молчи, либо действуй всегда,
Но слово не трать в пустоту никогда.
А я за свободу семью потерял,
Ведь дело словам всегда предпочитал.
