Сергей Тимофеевич Телевный
SEN. Книга
Книга является художественным произведением, не пропагандирует и не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и табака. В ней содержатся изобразительные описания некоторых противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом и не служат призывом к совершению запрещённых действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и табачных изделий. В случае необходимости, пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи в борьбе с вредной зависимостью.
Почти научная фантасмагория с прологом и эпилогом
Предисловие электронной библиотеки "Ридли"
Уважаемые читатели, есть книги интересные, а есть – очень интересные. К какому разряду отнести эту – решать вам. Насколько захватывающей внимание станет она, можно выяснить, прочитав несколько глав. Искренне надеемся, что лежащая перед вами книга окажется непохожей ни на одну из уже прочитанных в этом жанре. Автор создаёт ментальный образ, используя в описании детали, штрихи, символы, с помощью которых читатель достраивает описанное в произведении пространство в своём воображении. Все события, изложенные в книге, логически взаимосвязаны, развиваются динамично и последовательно, вовлекая читателя в захватывающий круговорот происходящего. На протяжении всего романа нет незначимых образов, деталей, лишних фраз. Обилие используемых литературных приёмов несколько удивляет, но именно благодаря их многообразию произведение становится более выразительным и контрастным. Интригует нить сюжета, которую хочется распутать, и именно она в конце становится действительностью с неожиданным поворотом событий. Открывающийся смысл настолько ярок и многообразен, что читатель, сталкивающийся с ним, оказывается весьма изумлённым и поражённым. В процессе чтения появляются отдельные домыслы и догадки, но связать их воедино не удаётся, и лишь в конце всё становится на свои места.
Рассказчик старается показать индивидуальные черты характера каждого действующего лица, заинтересовать читателя его внешностью, судьбой, окружающей обстановкой, погрузить в неповторимую атмосферу, в которой действуют персонажи. С помощью описания событий с разных сторон, множества точек зрения, автор постепенно развивает сюжет, что, в свою очередь, увлекает читателя, не позволяя скучать. Благодаря использованию намёков, малозначимых деталей постепенно вырастает главное, целое, убеждая читателя в реальности происходящего. Незатейливый и понятный стиль произведения постепенно приводит к неожиданному финалу и удивит даже искушённых читателей. Талантливо подобраны характеры и образы действующих лиц, знакомство с которыми происходит по ходу развития сюжета, невольно заставляя проникнуться самыми искренними симпатиями и переживаниями. Сюжет разворачивается в живописных местах, которые становятся почти родными и словно бы знакомыми с детства. Динамичный сюжет, эксцентричные, часто внезапные, события и непредвиденная развязка, оставляют в сознании читающего массу ярких эмоций. Хитросплетения сюжета могут сперва не открыться читателю, и не сразу позволяют догадаться о замысле автора. Сюжетные повороты напоминают настоящую жизнь, и порой создаётся впечатление того, что видишь зеркальное отражение настоящего.
Написанное воспринимается с волнением, и, хотя практически каждый шаг, каждый нюанс подсказан автором, результат всё равно удивляет. Через видение главного героя окружающий мир в воображении читающего вырисовывается ярко, красочно, просто красиво. Главный герой романа быстро вызывает одобрение и сочувствие, с лёгкостью начинаешь представлять себя на его месте и сопереживаешь вместе с ним. Ощущается определённая особенность, попытка выйти за рамки основной идеи и внести ту неповторимость, благодаря которой появляется желание вернуться к прочитанному. Интрига настолько запутанна, что, несмотря на встречающиеся подсказки, довольно сложно угадать путь, по которому пойдёт сюжет. Автор не спешит преждевременно раскрыть идею произведения, но через действия при помощи намёков в диалогах постепенно подводит к ней читателя. Текст наполнен деталями, бытовыми подробностями, но, благодаря отсутствию тяжеловесных описаний, книга читается довольно легко. Темы любви и ненависти, добра и зла, дружбы и вражды, в какое бы время они ни затрагивались, всегда остаются актуальными и насущными. Роман пронизан тонким юмором, и этот юмор, будучи одной из форм изложения, способствует лучшему пониманию и восприятию происходящего.
Надеемся, что затронутые в книге проблемы не оставят читателя равнодушным.
Предисловие редактора
Текст, который сейчас находится перед вами, представляет собой дневник журналиста Сергея Новикова (Нойманна), а также записи из его электронного блокнота, переданные редактору и обработанные частично самим автором, частично – редактором (автор предоставил последнему такое право). Следует заметить, что автор – журналист, профессиональный литератор, хорошо владеющий искусством рассказа, поэтому редакторская правка сводилась практически к сокращению длиннот в некоторых местах. Выполнять литературную обработку текста не было необходимости (за исключением двух-трёх мест в блокноте). Опущены описания интимных сюжетов, в которых автор излишне физиологично и подробно излагает эротические частности своих отношений с женщинами, однако редактор считает необходимым ограничить возрастную категорию читателей пометкой "18+".
Исправлены, где это возможно, отдельные специальные термины, используемые автором не вполне точно.
Некоторые, упоминаемые в повествовании автором, книги не найдены редактором (например, "Betty Cates. The Tea Party at the Mad Hatter", а также сборник фантастики "Времена выбирают").
Редактор даёт ссылки ко многим персоналиям и понятиям, приводимым в тексте; редакторские сноски даются без примечания; ссылки автора помечены словами примеч. автора. Довольно большое количество ссылок (возможно, несколько затрудняющее чтение текста), как мне кажется, не должно смущать: искушённый читатель может без ущерба для восприятия их пропустить. Стихи, не отмеченные ссылками, принадлежат автору. Компоновка эпизодов повествования осуществлена редактором в соответствии с сюжетной линией (в черновике автора – в хронологическом порядке). Научные (и околонаучные) высказывания оставлены практически без корректуры, сообразуясь с выбранной автором логикой повествования. Рассуждения автора (или его героя) о морали, политике и прочих материях также оставлены без изменения. В процессе работы над рукописью редактор осуществлял творческий контакт с автором почти до момента его исчезновения.
Все ли события, описанные в повести (так автором обозначен жанр произведения, но, скорее, это – роман), имели место, неизвестно; впрочем, автор имеет полное право на творческий вымысел. Вопрос о дальнейшей судьбе автора (или его героя) остаётся открытым, читатель вправе сам выбрать кажущийся ему наиболее вероятным вариант будущего.
Имена и географические названия в большинстве случаев даются в традиционно русском написании.
Редактор выражает надежду, что его осторожное вмешательство не исказило сути авторского замысла, и предлагает полученный результат на суд читателя.
Семён Фридман
You have to make the good out of the bad because that is all you have got to make it out of.
Robert Penn Warren. All the King’s Men1
Пролог
Тогда избранным будет дана мудрость, и они все будут жить и не согрешат опять ни по небрежности, ни по надменности, но будут смирёнными, не согрешая опять, так как имеют мудрость.
Книга Еноха, 1:21
Солнце только что взошло над равниной, лежащей к северо-западу от города Урука2. Жара ещё не опалила землю, роса на траве блестела, словно осколки горного хрусталя. Стояла звенящая тишина, временами нарушаемая негромким треском цикад; высоко в небе парил орёл, высматривая добычу. Небольшое стадо газелей мирно паслось, пощипывая траву…
Внезапно в западной стороне неба возникла белая светящаяся точка, которая, быстро увеличиваясь, приближалась к земле. Достигнув видимых размеров куриного яйца, она замедлила свой полёт, и сразу раздался такой грохот, будто гром ударил где-то совсем рядом. Газели рванулись с места и стремительно умчались прочь, орёл тоже довольно быстро удалился за горизонт. Теперь стало видно, что "яйцо" – это громадное тело, более всего похожее на сплюснутую тыкву, сверкающее на солнце, словно полированное серебро. Оно зависло в воздухе на высоте около 20 куш (локтей), затем из его нижней части выдвинулись четыре суставчатых ноги, которые, приноравливаясь к неровностям почвы, обеспечили горизонтальное положение блестящего тела. "Тыква" – примерно 30 куш в поперечнике – застыла на подпорках, как гигантский казан на тагане. В нижней её части образовалось круглое отверстие диаметром примерно в два локтя; из него, разворачиваясь, выползла гибкая лестница, коснулась земли и застыла. Из люка показалась человекообразная фигура, облачённая в сверкающий наряд, увенчанный шарообразным шлемом с затемнённой передней частью. Пришелец не спеша спустился по ступенькам и шагнул на землю.
За ним исподтишка наблюдал крестьянин, вышедший спозаранку на поиски отбившейся от стада овцы и в ужасе спрятавшийся за кочкой на расстоянии около 200 куш от места приземления…
Затем круглоголовый пришелец что-то проделал с продолговатым предметом, который был у него в руке, и отошёл от лестницы на 20 куш. Сразу после этого из летающей "тыквы" показались две такие же фигуры, но без шлемов. Боги (а это, вероятно, были они), облачённые в сверкающие на солнце одеяния, спустились по лестнице; вокруг их голов светился ореол, переливающийся разными цветами. Рядом с ними появились, видимо, их рабы – одетые так же, но без ореола над головой. Эти слуги стали выгружать из летучей "тыквы" какие-то то ли ящики, то ли сосуды прямоугольной формы со скруглёнными углами. Потом они начали строить что-то похожее на дом из странных длинных предметов, вынутых из ящиков… На глазах у изумлённого скотовода появился каркас, быстро обросший оболочкой, также сверкающей на солнце. Вскоре дом был готов, и рабы стали заносить в него другие ящики; что было в них бедный крестьянин даже не пытался представить…
Инопланетянам, прибывшим на Землю, предстояла нелёгкая работа: нужно было разместить и надёжно смонтировать все привезённые устройства с расчётом на многовековое ожидание момента их использования и создать нужного носителя генотипа, который в необходимый момент воспользуется всем этим с определённой ими же целью…
И этот избранный вышел на арену действия спустя сорок пять веков…
Глава первая. Приключение началось
У меня зазвонил телефон. Кто говорит?..
Корней Чуковский. Телефон
"It's my life, It's now or never,
But I ain't gonna live forever,
I just want to live while I'm alive…3"
Я ненавижу эту песню, особенно, когда она доносится из моего телефона, причём в три часа ночи. Bon Jovi "хочет жить", а я вот прямо сейчас хочу сдохнуть. Надо было слушать родителей и идти учиться на адвоката. Но нет, это же не для меня. Мне нужно было забраться в самую клоаку человеческих профессий. Со стороны это всё, конечно, выглядит благородно и нужно, а на деле… Вонь и грязь! И вот мне уже тридцать три, а я умею лишь копаться в грязи и вынюхивать вонь. Ну, да, особенно это раздражает сейчас, когда голова трещит после вчерашнего…
"My heart is like an open highway…" – боже, как я не хочу брать трубку этого проклятого телефона. Может, не брать? Выключить телефон, задёрнуть шторы, запереть дверь на все замки (на все два замка), для верности подпереть её шкафом. Погасить свет и уснуть… Или опять не смогу? Нет, я не про телефон, не шторы, не дверь, с этим бы проблемы не было. Уснуть… Раньше я и не думал, что это так сложно. Просто приходил домой, ужинал, наливал кружку чаю, брал в руки книжку, и глаза сами закрывались. А что теперь? Я прихожу, и у меня нет сил ни на книгу, ни на чай, ни даже на ужин, а уснуть не могу. Раньше были кошмары, а теперь нет даже их – почти нет…
"…Got to make your own breaks…" – чёрт, зачем я это делаю? Зачем я тяну руку к этому телефону?! Номер незнакомый.
– Алло…
Тишина в трубке, слабый шорох, еле слышное завывание эфира… И, вроде, очень тихий голос, монотонно говорящий (читающий?) что-то неразборчивое. Чего они хотят? Кто они? Чёрт, я становлюсь идиотом.
– Алло, чёрт вас раздери! – хрипло рычу в телефон. Трубку не кладут, но и не отвечают. Я, как дурак, продолжаю держать аппарат возле уха, хотя понимаю, что разговора не будет; что-то меня удерживает. Ситуация иррациональная, в духе Эдгара По… А чего я хочу? Что надеюсь услышать? А ведь надеюсь, разрази меня гром! Ну, всё, понеслось, уже и думаю как в дешёвом чтиве. Да пропадите вы все пропадом, уроды! И тут, когда я уже занёс дрожащий палец над кнопкой отбоя, прозвучал тихий, но внятный женский голос:
– Сергей?
– Да…
– Не отключайся. Слушай внимательно. Не перебивай.
От неожиданности я теряюсь и не нажимаю кнопку. Голос так же монотонно продолжает:
– Оденься, возьми документы, выйди из дома, садись в машину, поезжай на Приморское шоссе, четырнадцатый километр. У километрового столба выйди из машины; жди, к тебе подойдут. Выполняй всё строго по моим указаниям. Для тебя это очень важно. Ты можешь всё исправить. Никому не говори об этом звонке. Всё.
Короткие гудки. С полминуты я тупо сижу, держа трубку у уха. Ситуация мало того, что глупая, просто дебильная. Отдаёт какой-то киношной дешёвкой…
Однако надо принять какое-то решение. Первое, что приходит в голову: это чей-то глупый розыгрыш. Чей? Перебираю в уме друзей, знакомых. Да нет, что за идиотизм! Ну кто может так примитивно шутить? Женька, Илья? Бред! В голову неожиданно приходит мысль: а что, если принять правила этой игры и посмотреть, что получится? Чем я рискую? А чёрт его знает! Тем не менее, я почему-то поднимаюсь, иду в туалет, чищу зубы, одеваюсь, накидываю куртку, кладу в карман телефон, фонарик, паспорт и права, беру с журнального столика ключи от машины и направляюсь к выходу. Что я могу исправить? Неужели… да нет, чертовщина какая-то. Да что, дьявол побери, со мной происходит? Это что – гипноз, НЛП, зомбирование?.. Думая так, закрываю входную дверь, нажимаю кнопку вызова лифта, спускаюсь к машине. И только, вставив ключ зажигания, внезапно начинаю дико хохотать. Идиот! Ну, и что дальше? Вдруг вспоминаю, что не выключил свет в прихожей, но не возвращаюсь, а выжимаю сцепление и давлю на педаль газа. Машина срывается с места. На ходу открываю "бардачок" и проверяю, на месте ли моя "Беретта"…
Приключение началось!
Как там поёт Bon Jovi: "Это моя жизнь… Моё сердце словно открытое шоссе…" Ну, вот оно – открытое шоссе. Приморское… Так, какой там километр? Ага, четырнадцатый. Торможу, останавливаю машину, выключаю фары, вылезаю… Чёрт, темно как у афроамериканца в кишечнике! Понемногу глаза начинают адаптироваться к темноте. Вижу километровый столб. Никого. Чувствую, как начинает захлёстывать злость. Идиот! Купился на дешёвую шутку, кретин, дебил, недоумок! Что теперь? А ничего, сесть в машину и гнать обратно! Идиотская натура, всё-таки профессия определённо накладывает отпечаток на поступки человека! Журналюга (а что вы хотите – вторая древнейшая профессия!) – он и здесь взял верх над здравым смыслом. Тянусь рукой к ручке дверцы своего "Ауди", и вдруг боковым зрением замечаю, что из мрачной черноты за столбом вырисовывается тёмный же, но не столь мрачный силуэт… Этот силуэт начинает приближаться. Я напрягаю зрение, постепенно проявляются контуры фигуры в тёмном плаще (или накидке) с капюшоном на голове. Жду, фигура подходит ко мне; вижу в свете подфарников, что это, кажется, довольно высокая женщина, лица не видно под капюшоном.
– Приехал? Молодец! – говорит она тем же, что в телефоне, но неискажённым (и довольно приятным) голосом. – Отгони машину на просёлочную дорогу, припаркуй на обочине и запри. Потом иди за мной, не отставай. – И, видя, что я продолжаю стоять как столб:
– Шевелись! У нас мало времени.
Я подчинился, словно во сне залез в кабину, включил зажигание и выполнил её приказ, то есть отогнал, припарковал, запер. Догнав свою "начальницу", я двинулся вслед за ней в сторону от шоссе, в темноту. Моя провожатая, довольно хорошо ориентируясь во мраке, быстро шагала по полю, ни разу не споткнувшись; я же несколько раз попадал в какие-то ямки и спотыкался на кочках, вполголоса чертыхаясь. Мы шли минут пятнадцать, сначала по полю, потом углубились в лесок (я включил извлечённый из кармана куртки фонарик) по тропинке, которая, петляя, вывела нас на довольно большую поляну. На ней стоял… небольшой двухместный вертолёт. Моя спутница открыла дверцу (в салоне зажёгся свет) и предложила мне забраться внутрь; я в нерешительности стоял без движения, она подтолкнула меня к кабине. Пришлось залезть на пассажирское сидение, места было явно мало – ноги упёрлись в переднюю панель. Она уселась в кресло пилота и спустила с головы капюшон. Я увидел загорелое лицо красивой девушки с карими глазами и слегка припухлыми губами, увенчанное шикарной шапкой чёрных волос. Подумал: как же она шла одна, не боясь, ночью через лес?
– Как Вас… тебя зовут? – ничего более оригинального я не придумал. Она мимолётно улыбнулась одними уголками губ и сказала:
– Лилиан. Можно – Лили.
– Лили, а куда мы полетим?
– Недалеко. Здесь поблизости, – она сделала неопределённый жест левой рукой, – наша база; там тебе всё объяснят. А это – наш вертолёт – "Guimbal Cabri"; не бойся, машина надёжная. Пристегнись и надень это, – она подала мне защитный шлем.
Очевидно, она приняла мою заторможенность за страх; я не стал её разубеждать. Лили захлопнула дверцу (свет в кабине погас), надела такой же вертолётный шлем и, пощёлкав тумблерами, а затем нажав кнопку "пуск", завела двигатель. Коротко поговорив, очевидно, с диспетчером, она двинула рычаг газа. Мы с грохотом поднялись в воздух. Летели около 20 минут, пилотесса отлично справлялась с управлением вертушкой. Вскоре впереди показалась освещённая прожекторами посадочная площадка; мы снизились, и Лили, снова связавшись с диспетчером, виртуозно посадила машину.
Глава вторая. Джо
Мир мужчины и мир женщины – два параллельных мира, пересекающихся в плоскости постели.
Аркадий Давидович
Нас встречала не менее красивая, чем Лили, женщина лет тридцати, одетая в камуфляжную брючную форму без знаков различия. У неё были каштановые волосы, заплетённые на затылке во "французские спиральки".
– Hi! – широко улыбаясь, приветствовала она меня. – My name is Jocelyn. Jocelyn Henderson. I'm from Portland, Maine (Привет! Меня зовут Джослин. Джослин Хэндерсон. Я из Портленда, штат Мэн).
– Nice to meet you (Приятно с Вами познакомиться). I'm Serge Novikov, Yuzhnomorsk. Джослин, – я сразу стал называть её по имени, – ты, случайно не из потомков пассажиров "Мэйфлауэра"4? – зачем-то спросил я (естественно, по-английски; честное слово, я не хотел подковырнуть её, как-то само вырвалось).
– Yes. How did you guess? (Да. Как ты догадался?) – она явно была удивлена и польщена одновременно. – My ancestors arrived in New England in 1620 (Мои предки прибыли в Новую Англию в 1620 году).
– Very cool!
– Сергей, Джослин введёт тебя в курс дела, – сказали Лили, – а я пока вас покину. – Помахав ручкой, она удалилась.
Мне вдруг показалось, что я её где-то раньше уже встречал, но где и когда – вспомнить не удавалось… Джослин жестом пригласила меня следовать за ней, и мы направились к зданию, похожему на ангар, возвышавшемуся метрах в пятидесяти от нас. Внутри здание и оказалось ангаром, в котором стояли ещё один вертолёт, побольше, и маленький двухместный самолёт (как выяснилось впоследствии – это был "Элитар-202"). На их дверцах красовался логотип "NZO" (я вспомнил, что и на "нашей" вертушке были те же буквы). Кроме того, там парковались легковые автомобили разных марок – около десятка. Одна стена была загромождена большими коробками, помеченными теми же тремя буквами, рядом стоял автопогрузчик Samsung.
– Да у вас тут приличный авиа- и автопарк, – удивлённо пробормотал я.
– Здесь ещё не все наши устройства, – ответила Джослин. Мы прошли через зал и оказались перед металлической дверью, за которой была лестница, ведущая вниз; спустились на четыре пролёта и оказались в большой комнате, уставленной десятком компьютерных столов, за одним из которых сидела симпатичная еврейка, брюнетка лет двадцати трёх, в таком же камуфляже. Джослин подвела меня к соседнему столу и указала на кресло, стоящее рядом.
– Серж, извини, что вытащили тебя из постели ночью, но на то были причины, поверь мне. А теперь, пожалуйста, покажи свои документы, – попросила она с такой же широкой улыбкой (дежурной американской – отметил я), что и при встрече. Я протянул ей извлечённые из кармана водительское удостоверение и паспорт. Она мельком просмотрела их и оставила у себя.
– А загранпаспорт у тебя есть? – поинтересовалась она.
– Есть, но он остался у меня дома.
– Ты можешь дать мне ключи от машины и квартиры и написать свой адрес? – она протянула мне листок бумаги и ручку.
– Зачем? – удивился я.
– Наша сотрудница, – она кивнула в сторону соседнего стола, – отгонит твою машину к дому и привезёт твой паспорт.
– А куда мне придётся ехать?
– Я тебе это расскажу позже, а пока прошу поверить: всё, что тебе придётся сделать, для тебя так же важно, как и для нас, – она обвела рукой зал. Несколько обескураженный, но почему-то сразу поверивший ей, я достал ключи и, черканув на бумажке адрес и код домофона, протянул Джослин.
– Паспорт лежит в верхнем ящике моего письменного стола, там же – зарядка для телефона, надо захватить; ящик не закрыт. Да, и ещё, у меня остался гореть свет в прихожей, – я кивнул в сторону брюнетки, – попроси свою сотрудницу, – я улыбнулся, – пусть выключит, если её это не затруднит. И вот что ещё, – я замялся, – у меня в "бардачке" лежит… пистолет, пневматический, можно его забрать и отнести домой, в ящик стола?
– OK, – она не удивилась и отдала приказания девушке. – А теперь пойдём, я покажу тебе твою комнату.
В сопровождении Джослин я вышел из компьютерного зала. Мы поднялись на два пролёта и вошли в коридор с десятком дверей на одной из стен. На "моей" двери была табличка "203". Джослин открыла её ключом, и мы вошли в маленькую прихожую с двумя дверями, слева оказался санузел, справа – небольшая комната с кроватью, накрытой голубым покрывалом, тумбочкой (на которой стоял ночник – матовый шар на короткой ножке), столиком, креслом и небольшим холодильником; на стене висел плоский телевизор (24 дюйма – определил я на глаз). В противоположной стене был встроенный шкаф-купе.
– Располагайся, можешь принять душ и переодеться, – с очередной улыбкой сказала моя провожатая, – я зайду через полчаса.
С этими словами она вышла, прикрыв за собой дверь. Я открыл шкаф – в нём висели на плечиках две рубашки (белая и кремовая), тёмно-синий спортивный костюм "Adidas", серая футболка, ещё какие-то шмотки; внизу стояли кроссовки "Reebok" (из любопытства я взглянул на размер – 44-й! как они узнали?); на полке лежала стопка постельного белья. В тумбочке нашлись полотенца и бельё: майки, трусы и носки. Да они всё предусмотрели! Чёрт! Значит, я застряну тут надолго… Решив пока не комплексовать по этому поводу, я, захватив бельишко, двинулся в душ. Там тоже было всё тики-таки: туалетное мыло, шампунь, гель для душа, дезодорант, зубная паста, щётка, запечатанная в полиэтилен электробритва, лосьон – можно культурно чилить… Принял душ, переоделся в тренировочный костюм, взял в холодильнике банку пива (оказалось голландское – "Grossmeister"), сел в кресло, взяв в руки пульт, и включил дуроскоп. На "России 24" начались "Вести" (было 5 часов утра). Я узнал, что: вчера, 15 сентября, в Кемерово в память о погибших в результате пожара в торговом центре "Зимняя вишня" открыли "Парк ангелов", в Улан-Удэ на митинге против полицейского беспредела и за повторные выборы мэра города около тысячи протестующих встретили губернатора Бурятии Цыденова криками "Позор!" и "В отставку!", соседний президент-комик – Greenский – что-то такое вякнул в адрес нашей страны и т.д. В это время раздался стук в дверь (я разрешил войти) и появилась Джослин. My God! Она была одета в ярко-жёлтую футболку с красными буквами "NZO" на груди и бежевую, очень короткую, мини-юбку (кажется, это называется микро), под которой выделялись идеально стройные ножки в колготках телесного цвета, обута она была в изящные перламутровые туфли-лодочки. Увидев мою обалдевшую физиономию, она расплылась в своей ослепительной улыбке и спросила, готов ли я пойти с ней. Я, всё ещё пялясь на её красивые ноги, кивнул, потом запоздало попросил подождать – мне нужно переодеться. Она сказала, что это не обязательно. Я выключил ящик, и мы пошли. По дороге я поинтересовался, что означают буквы на выпуклостях её футболки; от них (букв, конечно) трудно было отвести взгляд.
– "New Zealand Oranges"? ("Новозеландские Апельсины"?) – сострил я.
– "Netherlands Zebra" Organization (Организация "Нидерландская Зебра") – с улыбкой ответила Джослин.
– Вы поставляете непарнокопытных из Голландии? – всё ещё пытался шутить я.
– Нет, – она снова улыбнулась (если она будет так интенсивно улыбаться при каждом слове, у неё скоро появятся мимические морщинки – подумалось мне), – наша организация продаёт прозаические матрасы и маты для спортзалов.
Я вспомнил коробки у стены ангара и кивнул, правда, абсолютно не понимая, для чего я мог понадобиться фирме, торгующей "уссатыми полосатыми". Мы пришли в небольшое помещение, в котором были четыре столика, на четыре места каждый, и барная стойка, за которой, правда, никого не было. Указав мне на один из столиков, Джослин подошла к кофемашине, вставила капсулу и включила её; через несколько минут она повторила свои манипуляции, и вскоре передо мной стояла чашка горячего ароматного кофе. Взяв вторую чашку и прихватив за стойкой упаковку крекеров, она уселась напротив меня.
– Ты пьёшь кофе с сахаром? – поинтересовалась Джослин. Я кивнул, она передала мне пакетик сахарного песка. Мы выпили кофе, я поблагодарил и поинтересовался, что дальше? Она взглянула на меня, улыбнулась своей голливудской улыбкой и сказала:
– Серж, выслушай меня, по возможности, не перебивая.
Я напрягся – такое начало не предвещало хорошего продолжения.
– Мы, – она неопределённо повела рукой вокруг, – занимаемся не только бизнесом. Ещё одним полем деятельности нашей организации является сбор информации, – она заметила, что я нахмурился, и продолжила, – нет, ты не понял, мы не разведка, нам нужна информация другого рода. Мы ищем людей (точнее, человека), которые избраны для выполнения величайшей миссии в истории человечества. Я пока не могу открыть тебе её суть, ты узнаешь о ней в своё время, – она заметила моё недоверие и закончила, – скоро. А пока отдохни немного, в 8 часов я тебя приглашу на завтрак.
Затем меня проводили до двери моей комнаты. На моё предложение зайти Джослин, лукаво улыбнувшись, покачала головой. Я вошёл в the chamber и, скинув кроссы, плюхнулся на кровать, прямо на покрывало. На часах было 5:30 – можно пару часов покемарить, если удастся заснуть…
Видимо, я всё-таки задремал, потому что разбудил меня стук в дверь. Я вскочил и, на ходу приглаживая волосы, открыл. На пороге стояла Джослин – снова в униформе и, как всегда, с улыбкой до ушей.
– Morning! – радостно приветствовала она меня.
– Hi! – подавляя зевоту, сонно ответствовал я. Попросив её подождать пару минут в кресле, я отправился в санузел, захватив свою одежду. Через шесть минут, умытый, побритый и одетый в свою рубашку и джинсы, я предстал перед Джослин. Мы пошли в кафешку, в которой были рано утром. Там уже сидели за столиками две девушки в такой же униформе, за стойкой стояла ещё одна – в белой блузке.
– Morning! – обратилась к ним Джослин. Я тоже пробормотал что-то вроде "hello", изобразив подобие улыбки. Они в ответ кивнули, тоже улыбнувшись. Мы уселись за один из столиков, и нам подали завтрак: яичницу с помидорами и сыром, тосты, сливовый джем и апельсиновый сок. Поинтересовавшись, буду ли я есть яичницу, и получив мой кивок в ответ, Джослин приступила к завтраку; я последовал её примеру.
– Скоро, – она взглянула на часы, – начнётся рабочий день. Я должна тебя познакомить с нашими сотрудницами.
– А что, у вас здесь одни женщины работают? – спросил я.
– В основном, да. А ты что-то имеешь против?
– Нет, совсем даже наоборот, – я усмехнулся, – приветствую такое положение дел. Но женщины совершенно по-другому подходят к решению… некоторых проблем, чем мужчины.
– Хуже?
– Нет, просто по-другому. По-моему, женщин стоило бы выделить в отдельный подвид Homo sapiens femina (человек разумный женский) в отличие от Homo sapiens masculinum (человек разумный мужской).
– Почему? Из-за анатомических особенностей или, может быть, физиологических? – она опять улыбнулась.
– Скорее психологических… К тому же женская логика настолько отличается от мужской, что заслуживает того, чтобы быть предметом научного исследования; представляешь, сколько диссертаций можно защитить по этой теме…
– Have you read John Gray? Men are from Mars, Women are from Venus?5
– Да, но я бы не стал расселять женщин и мужчин на разные планеты; я за мирное сосуществование, – теперь уже улыбнулся я. Джослин заливисто рассмеялась:
– Я вижу, Серж, ты не сторонник раздельного обучения девочек и мальчиков, не так ли?
– Ни в коем случае! – я сделал испуганное лицо, чем вызвал очередной взрыв смеха. С ней положительно было легко общаться. – Но ведь ты не станешь отрицать и тот факт, что самая первая женщина – некая мисс Пандора – выпустила из горшка (или ящика, как принято говорить) в мир все несчастья? Причём, надежду она в народ почему-то не пустила…
Она комично нахмурилась и развела руками, как бы отстраняясь от этого события.
– А вообще, название Homo sapiens – это несколько нагло звучит, скорее подошло бы видовое имя Homo feram – Человек дикий, так как большинство населения нашей планеты относится именно к этой категории.
Джослин снова улыбнулась. Мы направились в компьютерный зал.
– Послушай… Джо – можно я буду тебя так называть?
Она кивнула.
– Мне надо позвонить своему начальству – сегодня понедельник, и я должен быть на работе.
– Позвонишь. И вот что скажешь: тебе необходимо срочно уехать, внезапно появилась возможность побывать в Израиле, грех упускать такой случай. Попроси оформить отпуск на месяц – ты же в этом году ещё не использовал отпуск.