Сергей Тамбовский
Первым делом
Глава 1
Общага
Мы в этом июне 1986 года собрались и поехали ремонтировать одну халупу в колхозе на севере нашей области. Мы, это четверо друзей-одноклассников, Андрей, Виталик, Саня и я, Вениамин или попросту Веня. Обычно одноклассники разбегаются по окончании школы и встречаются в лучшем случае раз в десять лет на юбилеях выпуска, но у нас вот так сложилось, что дружба наша только выросла и окрепла за прошедшее время. И на отдых мы вместе выезжали, не всегда, но раз в два года точно, а ещё и деньги совместно зарабатывали время от времени.
Сейчас вот подвернулась халтурка в Варнаковском районе нашей области, у Виталика с местным председателем колхоза какие-то пересечения образовались, вот он и предложил, а председатель (здоровенный коренной варнак с окладистой бородой и тяжёлым характером) по фамилии Бугров согласился. Мы, короче говоря, по этому договору за пару недель ремонтируем двухэтажную общагу, предназначенную для заселения очередного заезда городских помощников многострадальному сельскому хозяйству средней полосы России, а он выплачивает нам по окончании ремонта круглую сумму в 2 (в скобках две) тысячи рублей наликом, по пятихатке на брата. Хочу заметить, что в 86 году две тысячи были ого-го какой суммой, годовая зарплата не самого плохого работника, а пятисотка соответственно зарабатывалась за квартал, так что суммой мы остались удовлетворены, каждый оформил отпуск на службе, как полагалось в те времена, собрались и выехали в Варнаковский район на УАЗике типа «козлик», которым владел Андрюха, самый деловой из нас.
– А кто в курсах, пацаны, – направлял нашу беседу Санёк (самый спортивный и резкий из нас, мастер спорта по бадминтону, реакция у него потрясающая была, в тетрисе он лидировал с диким отрывом от остальных), – как там у них в этом Варнакове с бабами дело обстоит?
Он еще и известный ходок был, женщины у него не переводились, причём были они все, как на подбор, и менялись очень часто.
– Ну есть, конечно, – ответил ему Виталик (тоже шустрик в отношении женского пола, но если честно, до Санька ему было, как от Москвы до Парижа), как самый продвинутый в варнаковских реалиях, – но, боюсь, тебе они не понравятся.
– Это почему? – решил уточнить Саня.
– Деревня же, тут своя специфика… опять же нижнее бельё оставляет желать лучшего.
– А что у них с нижнем бельём? – встрял в разговор Андрей (тоже спортсмен, но уже не в бадминтоне, а в боксе, высокий и малоразговорчивый парень), выруливавший в это время с основной трассы Горький-Киров на локальную, ведущую в глухие раскольничьи ипеня на северо-западе области.
– Да в мужских трусах они все ходят, – нарисовал горькую картину Виталя, – кто в черных, кто в синих… сколько раз задерёшь подол, столько раз и обблюешься…
– Мда… – подытожил этот печальный диалог я, – умеешь же ты обламывать мечты… женщина в мужских сатиновых трусах это страшное дело, – и перевёл разговор на более приятные темы, – а с бухлом как там в твоём Варнакове?
– А то ты не знаешь политики партии, – отозвался Виталий, – сейчас же у нас что объявлено? Правильно, усиление борьбы с пьянством, алкоголизмом и самогоноварением. А это значит что?
– Будем бороться? – предположил Андрей из-за руля.
– Ну и это тоже, конечно, – смешался на секунду Виталий, – но в основном будем действовать по обстановке и обходиться подручными средствами. В магазинах там сейчас хер чего спиртного купишь, даже пива нет.
– Ясно, – ответил за всех я, – но хотя бы кормить-то нас обещали или это тоже надо подручными средствами обеспечивать?
– Председатель сказал, что нам будут выделять на день по килограмму мяса на всех, свежего, только что забитого, ну и овощей, сколько унесём. Крупу и хлеб в магазине придётся покупать, с этим пока перебоев нет.
– А ты готовить-то умеешь? – спросил Санёк разговорчивого Виталия. – Сырое мясо как-то не хочется грызть.
– Я умею, – подал голос я с заднего сиденья, – научился в детстве. И книжку с собой на всякий случай прихватил.
– Какую?
– Вот, – и я вытащил из рюкзака потрепанный том под названием «Кулинария».
Виталик взял её, задумчиво полистал, вслух прочитал выходные данные «Госторгиздат 1938 год» и объявил в пространство:
– Годится, ты теперь назначаешься дежурным по кухне. Вечным дежурным!
– Нене, мы так не договаривались, – быстро отыграл назад я, – запустить процесс я могу, пару дней кухарить, это пожалуйста, а потом передам опыт следующему. Если желающих не найдётся, жребий бросим.
Общим голосованием утвердили такой порядок дежурства.
– Виталик, ты бы хоть рассказал, что нам там сделать-то надо? – перевёл разговор в практическую плоскость Саня. – Какие объёмы работ-то?
– Так я же рассказывал, – обиделся тот.
– Мне нет, так что повтори, если не в лом.
– Ладно, повторяю, – согласился Виталя, – нам надо отремонтировать двухэтажное деревянное строение типа «общага». Не капитально, так – косметически. Заменить обои во всех помещениях, их там четыре штуки, покрасить потолок и стены, заменить разбитые стёкла и поправить дырявую крышу. Крыльцо ещё перекосилось, это тоже наша забота.
– Ну инструменты-то мы с собой взяли, а материалы где брать? – спросил я, – обои те же, краску, гвозди…
– Председатель обещал выдать со склада, покупать не придётся.
– Тогда ладно… – буркнул из-за руля Андрей, – а мы, кажется уже и приехали.
Справа от запылённой дороги стоял указатель «Б.Ляды», а дальше дорога раздваивалась.
– Оригинальное название, – первым нашёлся Саня, – зуб даю, что точку после буквы Б тут регулярно стирают местные хохмачи.
– Посмотрим, – ответил ему Андрей, – когда поживём тут. Пока-то не стёрли. Нам направо, правильно, Виталя?
– Да, крути баранку вон к той рощице, – сказал Виталик, – за ней должен стоять наш сарай… эээ… общага то есть.
Андрей лихо свернул с трассы и через полсотни метров, объехав по пути пару колдобин и телеграфных столбов, уткнулся носом в земляную площадку, которую окружали это самое двухэтажное общежитие, строение типа «летняя столовка», ряд умывальников под навесом и сортир типа «очко», отдельно для мальчиков, отдельно для девочек. По периметру росли какие-то деревья, а в одном месте этот ряд разрывался, и там обнаруживалась довольно большая поляна с футбольными воротами.
– А мне здесь нравится, – сказал Санёк, выпрыгнув из машины и прогулявшись по месту будущей работы. – Ещё бы парочку женщин и бутылочку водочки, так совсем замечательно было бы.
– С женщинами ты сам решай вопросы, – подал голос Виталик, – а бухло у нас своё есть, на пару дней хватит.
– И что это за бухло?
– Спирт-ректификат, как слеза младенца, – это я уже вклинился в тему, – в нашем институте его, как грязи, для протирки оптических осей выписываем. Не волнуйся, не 90 градусов, разведён и настоян на лимонных корках, всё чин чинарём.
– А я бы и чистого выпил, – похвастался Андрей, – лучше всасывается.
– Не советую, – возразил ему я, – эффект непредсказуемый, я пробовал в командировках… повторять не хочется. Однако нам бы с председателем пересечься не мешало бы, – это я Виталику адресовал. – Тут ведь заперто наверно, ключи надо бы взять, да и с материалами определиться… и с мясом-овощами тоже.
– Он должен сюда подъехать, – посмотрел на часы Виталий, – мы на пятнадцать-ноль-ноль договаривались, а сейчас без десяти.
– А может, навстречу ему поедем? – предложил я, – председатели народ занятой, запросто могут и забыть, о чём договаривались.
– Можно и съездить, – задумался Виталик, – правление тут в соседней деревне, Макарьево называется, километра три-четыре всего.
– Ну тогда мы с Саней остаёмся здесь на хозяйстве, а вы с Андреем дуйте в это Макарьево. Почему оно, кстати, так называется?
– Макарий это христианский мученик, – гордо объявил Виталий, – казнённый римским императором Диоклетианом. Скормили его, вроде бы, львам в Колизее.
– А при чём тут к Колизею наша Среднерусская равнина? – спросил Андрей.
– А вот это тайна, покрытая мраком… ну святой, ну канонизированный, ткнули наверно пальцем в святое писание и выпал Макарий… ну мы поехали.
И они быстренько вырулили на трассу и повернули направо, в поля, засеянные кукурузой (да-да, не смейтесь, от времён Никиты Сергеича уже четверть века почти прошла, а царица полей никуда не делась – початки вызревали тут, конечно, так себе, но на силос вполне годилось). А мы с Саней пошли осматривать новые владения. На задворках нашего имения обнаружилась даже почти что новая баня, явно не старше трёх лет.
– Во, и попаримся заодно, – сказал я, открывая дверь. – Надо ж, не заперто, заходи и мойся.
– Я слышал, – перевёл разговор на другую тему Саша, – что тут зона какая-то рядом есть.
– А как же, Сухобезводненская колония она, по-моему, называется, осколок исчезнувшей империи Гулага. Это чуть левее взять от трассы, по которой мы от Чёрных Баков ехали, там будет узкоколейка прямо до зоны.
– А ты откуда это знаешь? – подозрительно прищурился Саша.
– Так родственник один тут срок тянул в сороковые годы, он и рассказал под бутылочку водочки как-то раз, – ответил ему я.
– Ясно, – ответил мне Саня, и мы вернулись к общаге.
А тут и наши напарники вернулись вместе с председателем Бугровым, суровым мужчиной возрастом под полтинник.
– Очень хорошо, что приехали, – сказал председатель, вылезая с заднего сиденья козлика. – Вот вам ключи от общаги, можете жить тут на любом этаже, как понравится.
– А что с хавчиком? – сразу задал главный вопрос Саня.
– Мясо и овощи получите завтра в Макарьеве, я распоряжусь – не доезжая до таблички метров пятьдесят, сворачиваете направо, там скотный двор, спросите Палыча. А овощи это в хранилище, Палыч скажет, куда ехать.
– А обои с краской? – поинтересовался я.
– Это вам чуть дальше надо будет проехать, в Чебаниху, там химсклад на въезде, скажете, что я распорядился, вам всё и отгрузят.
– А магазины у вас тут есть? – это Андрей справился.
– А то как же, – усмехнулся Бугров, – и в Лядах, и в Макарьеве, и в Чебанихе по одному имеется. Только если вы насчёт спиртного, то его раз в неделю завозят и разбирают за полчаса, с боем. Так что не советую соваться.
– Ладно, будем обходиться подручными средствами, – уныло ответил Андрей.
А председатель отчалил, напоследок сообщив, что звать его Степаном Егорычем. Виталик открыл общагу, зашли внутрь – там оказалось четыре большие комнаты, по две на этаже, уставленные металлическими кроватями.
– Ну так… – сказал тут Андрей, – фронт работ в общем и целом ясен… за две недели должны управиться.
– А и за полторы уложимся, – предположил я, – предлагаю начать ремонт с первого этажа, а жить пока будем на втором. Потом поменяемся.
– Правильно, – буркнул Андрей, – а сейчас пошли на речку, пока солнце не зашло.
Все дружно согласились, перетащили вещи на второй этаж, заперли снаружи общагу и козлика и через чахлую рощицу берёз и клёнов вышли на просёлок, ведущий к Ветлуге.
Пионерский лагерь
– Сейчас слева ещё одна деревенька нарисуется, – говорил осведомлённый в местной географии Виталий, – а справа на холме будет пионерский лагерь, от нашей конторы. У них там телевизор есть, можно будет футбол посмотреть.
– Точно, – вспомнил я, – чемпионат мира же идёт, наши с Бельгией завтра играют…
– Сегодня, – уточнил Саша, – но покажут его завтра, разница во времени с Мексикой восемь часов.
– В кои-то веки у нас нормальная сборная образовалась, – поддержал разговор Андрей, – одни только Белановы и Заваровы чего стоят.
– А мне кажется, сольют наши той же Бельгии, – внес я критическую струю в футбольную беседу.
– Это почему же?
– Зазнались наши парни, берега потеряли совсем, хотя поводов-то немного – ну хилую Венгрию разгромили, ну с французами ничейку скатали, а у никакой Канады с очень большим трудом выиграли. А бельгийцы, они маленькие и злые, как эти… как бульдоги некормленые. Вот увидите, тяжело нашим придётся.
– Посмотрим, – буркнул Виталий, а потом показал пальцем направо, – вон он, пионерлагерь.
– А где пионеры? – спросил я, – раз лагерь пионерский, значит там и пионеры должны бегать, а тут что-то тишина.
– Первая смена у них то ли завтра, то ли послезавтра начинается, а пока пионеров, извиняй, нема, – ответил Виталя, – только обслуживающий персонал завезли.
– О, – оживился ходок Саня, – там же пионервожатые должны быть, верно? Познакомь хоть с одной.
– Да хоть с двумя, – отозвался Виталий, – тут их штук пять по штатному расписанию должно быть, а с одной я даже лично знаком по городу.
Зашли в калитку, ни одной души при этом нам не встретилось.
– Ну давайте в столовку что ли зайдём, – предложил Виталий, – там по-любому кто-нибудь живой объявится.
В столовой объявилась только повариха необъятных размеров с грудью шестого размера.
– Чё надо? – хмуро спросила она у нашей команды.
– Мы соседи ваши, – взял на себя инициативу Виталий, – в Лядах будем общагу ремонтировать следующие две недели. Зашли познакомится, так сказать…
– Ну здорово, – всё так же невежливо продолжила повариха, – меня Степанидой зовут. Если пожрать чего хотите, так не дам, у нас всё по нормам.
– Пожрать у нас и у самих найдётся, мы просто представиться зашли, – поднял перчатку я, – а где у вас тут персонал лагеря-то?
– В клуб зайдите, там директор должен быть с пионервожатыми, – махнула она рукой по направлению к лесу.
Продолжать беседу с невежливой работницей кухни мы не стали, а сразу метнулись к клубу, длинному такому деревянному строению типа «сарай», вход там один был. Внутри тут тоже было пусто и пыльно.
– Я думаю, нам сюда, – сказал Виталий, указывая направо, там была дверь с надписью «директор».
Постучались, дождались невнятного звука с той стороны и вошли. Там за столом сидела женщина очень бальзаковского возраста, но со следами былой красоты на лице, а вот слева и справа от неё имели место таки две вполне сформировавшиеся девицы в пионерских галстуках. Санёк сразу ожил и начал беседу так:
– Добрый день, мы ваши соседи, приехали в Ляды на сельхозработы, сейчас вот идём на речку и никак не могли пройти мимо вашего учреждения, чтобы не зафиксировать, так сказать, своего уважения. Меня Александр зовут, а это Андрей, Виталик и Веничка.
Директорша повела монументальной головой влево-вправо, фиксируя наши физиономии, а потом расплылась в улыбке:
– Авдотья Михайловна я, а это Лена и Оля, пионервожатые.
– Очень-очень приятно, – встрял я, – если какие-то проблемы по хозяйству будут, обращайтесь, мы мастера на все руки. И ещё мы футбол хотели у вас тут посмотреть, завтра же наша сборная играет…
– Пожалуйста, – просто ответила Авдотья, – телевизор у нас в актовом зале стоит, в углу. А сейчас у нас тут дела… – намекнула она под занавес беседы.
– Понимаем, – первым нашёлся Саша, – не будем мешать, а вы заходите, если что, – и он подмигнул сидевшей ближе к нему Леночке.
И мы продолжили свой путь к речке.
– А Лена очень даже ничего, – весело сказал Саша, когда мы миновали пионерский забор, – я бы с ней замутил. Мне рыжие очень нравятся. А твоей знакомой среди этих двух не было?
– Не, мою знакомую Таней зовут, наверно она попозже приедет. Оля, кстати, тоже на уровне, – продолжил Виталий, – чёрненькие, они в постели поживее будут.
– Да и Авдотья, если вдуматься, тоже сойдёт в нашей сельской местности, – пошутил я, ребята заржали на разные голоса.
– Вот когда они придут в гости, тогда и будем их делить, а пока говорить не о чем, – это Андрей подвёл итог обсуждению девочек, – пока давайте поплаваем.
Мы уже миновали длинную заболоченную старицу и вышли на бережок великой русской реки Ветлуги. Тут даже небольшой обрыв был, не такой, как на Волге, но метра три набиралось. Никого, кроме нас, на всём пространстве, докуда мог видеть глаз, не наблюдалось, одни мы были на этом пустынном берегу. Если уток не считать, которые плавали неподалёку. Мы без лишних слов разделись и занырнули – вода освежала, хотя жара стояла уже неделю, не меньше.
– На месте этого пионерского лагеря, – сказал вдруг Виталий, когда мы наплавались и обсыхали на травке, – раньше, как говорят, другой лагерь был.
– Комсомольский? – спросил я.
– Не, исправительно-трудовой, ИТЛ сокращённо.
– И когда это было?
– Лет 30-40 назад… вон там вышки были, по углам, на них охранники сидели с автоматами, а между вышками колючая проволока была натянута. В два ряда, между рядами запретная зона, запретка то есть, её с собаками патрулировали.
– А ты-то откуда это знаешь? – спросил я.
– Дед рассказывал… он тут охранником вроде служил…
– Ну надо же, – отозвался я, – а мой дед… ну не совсем дед, а брат деда тут сидел сразу после войны. По разные стороны, короче говоря, колючей проволоки наши родственники тут обитали.
– То есть это при Сталине ещё было? – спросил Андрей.
– И при Хрущёве тоже, но недолго, – уточнил Виталий.
– И сколько народу тут сидело?
– Конкретно в этом лагере около тысячи, а так-то в округе их ещё много было, там счёт на десятки тысяч шёл.
– А за что они сидели? – задал довольно глупый вопрос Андрей.
– За то, за что и сейчас сидят, УК РСФСР можешь почитать, если забыл. А ещё плюсом к нему 58 статья такая была, её отменили при Хрущёве. За контрреволюционную деятельность.
– А, вспомнил, – произнёс Андрей, – в журнале каком-то читал – Ежов-Берия-Каганович и примкнувшие к ним лица. А чего они делали в этом лагере?
– Лес валили, его тут вокруг очень много было, а сейчас сами видите – одни поля остались.
– В общем, времена были жуткие, – попытался я разрядить обстановку, – настроения гнусные и атмосфера мерзопакостная.
– Но рыба в Каме была, – подхватил Саша. – Кстати, как в Ветлуге с рыбой дела обстоят?
– Водится, – лаконично отвечал Виталий, – караси, щуки, плотва. Даже судаков можно выловить.
– Вот и славно, – обрадовался я, – завтра поутру попробую что-нибудь поймать. Я удочку захватил. На что тут ловят, не знаешь?
– Червей накопай, не ошибёшься.
– А ещё что тут примечательного есть в вашем Варнакове? – спросил я Виталия чисто, чтобы поддержать разговор.
– Ещё старообрядцы тут имеются, – ответил он, – они же раскольники, в скитах живут.
– Что, они до сих пор живые? – удивился я, – после 70 лет советской власти?
– А вот прикинь… на левом берегу Ветлуги у них скиты. Они там полностью на автономе, в Варнаково-Макарьево выбираются в лучшем случае пару раз в год. Соль чтобы купить, спички, патроны разные. Ну ещё может чего по мелочи.
– А бабы у них там есть? – перевел стрелки на более близкий предмет Саня.
– Есть конечно, как же без баб-то, – ответил Виталий, – но только я бы тебе не советовал с ними связываться.
– Это почему же?
– Они ещё более стрёмные, чем варнаковские… и к тому же за ними братья и отцы бдят, чуть что, так ведь и жениться заставят.
Санёк сильно задумался, но больше ничего спрашивать не стал. На этом разговор о политике и варнаковских достопримечательностях сам собой заглох, мы окунулись в речку ещё разок и засобирались домой, в почти родную уже общагу. По дороге Виталик забежал ещё раз в пионерлагерь и по-быстрому договорился с вожатыми на предмет совместного ужина. А вот на нашей базе нас ждал не очень приятный сюрприз – замок из двери был выдран с корнем и висел на одной петле.
– Аборигены что ли пожаловали? – в сердцах сказал Андрей, изучая взлом. – Надо машину проверить, не добрались ли они и до неё.
Но с машиной всё оказалось в порядке, чего нельзя было сказать про наши вещи… главным молодцом оказался я – предчувствуя что-то такое, обе бутылки с разведённым спиртом вынул из рюкзака и спрятал в укромном месте. Они и уцелели, а так непрошеные гости забрали половину наших продуктов и прихватили несколько инструментов.
– Вот суки, – громко высказался Саша, – надо с этими ворюгами разобраться, а то ведь так и будут лазить до конца нашего дежурства здесь.
– Я этим займусь, – предложил Андрей, – у меня как-никак первый разряд по боксу. С тобой, Виталик, вместе съездим в деревню. А вы пока тут стол накрывайте, надо ж отметить приезд, – сказал он мне и Саше.
И они вдвоём быстро вырулили на просёлок, уходящий в Макарьево, а я начал инвентаризацию того, что осталось. Даже больше половины имевшегося нашлось, так что настроение у меня резко повысилось.
Глава 2
Ужин
– Знаешь, о чём я сейчас думаю? – неожиданно задал вопрос Саша.
– Точно не скажу, конечно, – ответил я, – но наверно всё-таки о бабах.
– Угадал, – смешался тот, – но не совсем в том смысле, что ты подумал, я насчёт бухла…
– Так вот оно, всё целое, – потряс я обеими бутылками с прозрачной жидкостью.
– Не будут ведь они такое крепкое пойло, ну если придут, конечно…
– Точно, – хлопнул я себя по голове, – я про это как-то не подумал… может кто-то из наших захватил вино какое?
– Это вряд ли – никто из наших вина сроду не пил.
– Тогда давай вот что сделаем, ты сиди здесь, карауль наше имущество, ну и на стол чего-нибудь поставь, а я пока в магаз смотаюсь. Я видел точку, когда мы сюда ехали, это пять минут, не больше.
– Так нет же ничего спиртного там, председатель же сказал, – уныло поведал мне Саня.
– Дорогие вина типа венгерского вермута или чешского ликёра там точно должны лежать – 9-10 рублей за некрепкий напиток тут мало кто способен выложить. Ну или хванчкара какая может залежалась, она тоже дорогая.
И я припустился в обратную сторону по сравнению с той, куда только что наш козлик умчал. Надо было подняться на пригорок, неслабый, надо признаться, пригорочек, все сорок метров в высоту, а потом в низине справа от дороги и находилась цель моего путешествия, одноэтажное кирпичное строение, выкрашенное белой краской, с лаконичным названием «Продмаг». Аборигены в количестве десятка примерно граждан стояли около входа и курили.
– Здорово, мужики, – на всякий случай поприветствовал я их.
– Мужики на зоне лес валят, – ответил мне один из них, самый плюгавенький, прищурившись и длинно сплюнув в сторону, – а мы братва.
– Извиняйте, братва, – сдал я немного назад, – сразу не признал. Есть в магазе чо?
– Ждём, должны привезти, – ответил второй абориген, в грязных резиновых сапогах. – А ты кто такой будешь, пацанчик? Обзовись.
– Звать меня Веня, погонялом пока не обзавёлся, мы из города приехали, общагу в Лядах ремонтировать.
Мне уже надоела эта беседа, поэтому продолжать я не стал, а просто развернулся и зашёл внутрь. Мне повезло, Кечкемет ценой в девять-пятьдесят пылился на самой верхней полке в углу.
– Здравствуйте, – сказал я скучающей продавщице, – а можно мне вон тут бутылочку… да-да, слева на верхней полке.
Продавщица, крепкая деревенская бабища с нахальными глазами без слов сняла эту бутылку, вытерла её от пыли передником и протянула мне.
– С тебя 9-50.
Я протянул ей червонец, она отсчитала сдачу, сопроводив её таким образом:
– Ну надо ж, два года она там стояла никому не нужная, я уж думала списывать придётся… ты кто такой-то, парень?
– Общежитие тут буду ремонтировать у вас, – ответил я и смылся, вступать в беседу с такими необъятными сельчанками себе дороже.
Скучающие аборигены у входа оценивающими взорами просканировали мою покупку (пакет или сумку какую я не догадался взять, так что всё на виду было), потом тот самый плюгавый братан бросил что-то вроде «городские, бля, шикуют бля». С ним я в переговоры вступать не стал, а быстрым шагом вернулся к нашим баранам. А там оказалось, что Андрей с Виталей уже приехали, миссия их завершилась переменными успехами, как сообщили они.
– А переменными это как? – поинтересовался я, – одна типа новость хорошая, а вторая плохая?
– Где-то так, – сказал Виталий, – инструменты мы вернули, а хавчик нет. Но председатель заверил, что это первый и последний раз, он лично проследит. А украденные продукты компенсирует своими, экологически чистыми.
– Ну и славно, – ответил ему я, – а у нас гляди, что ещё появилось.
И я продемонстрировал ему литровину Кечкемета, сверкающую на солнце, как чистый изумруд.
– Про девочек-то никто не подумал, а я подумал.
– Вообще-то это я первый о них вспомнил, – обиженно напомнил о себе Саша.
– Правильно, мы с Сашей о них подумали – поправился я, – и обеспечили горючим на весь вечер.
– Ну молодец… то есть ну молодцы, – поздравил нас Виталий.
– Да я знаю, что молодец, только с вас по два с полтиной, потому что вся эта музыка в червонец мне встала, – несколько приукрасил действительность я.
Парни молча залезли в бумажники и отстегнули требуемое, у Виталика только денег не обнаружилось, сказал, что в городе отдаст.
– Стол-то готов? – спросил Андрей.
– Всё, что мог, я сделал, смотрите, – скромно ответил Саша, – можно бы было ещё чего-то горячего сварганить, если у нас хотя бы час был.
– Час наверно у нас есть, – посмотрел на часы Андрей, – вряд ли они раньше заявятся. Давай варгань, а мы пока цветочки что ли нарвём для украшения.
Саша вопросительно посмотрел на меня.
– Ага, – пригвоздил я его к позорному столбу, – значит, как с дурными инициативами вылезать, это ты впереди. А как в жизнь их проводить, эти инициативы, это уже пусть другие корячатся… ладно, помогу, где там моя любимая книжка?
И я достал из рюкзака антикварное издание Госторгиздата 1938 года, обойдённое вниманием грабителей.
– Холодные закуски, супы и дессерты пропускаем, – пробормотал я, перелистывая жёлтые страницы, – а во вторые блюда вникаем. Вот… гороховая каша с мясом. Горох у нас есть, банка свиной тушёнки тоже, даже две, так что делаем кашу…
––
Час – не час, но за полтора часа мы вместе с Саньком эту кашу соорудили, получилось не сказать, чтобы ух, но совсем и не эх, короче вполне съедобно вышло. А тут и девчонки пожаловали, целых три штуки, к Леночке с Олечкой присоединилась старая виталикова знакомая Танюша, беленькая. Не совсем уж химическая блондинка, но с очень светлым окрасом волос, можно сказать, что русая. Мы их сразу же за стол и усадили, в шахматном порядке – мальчик/девочка/мальчик. Мне в соседи достались Лена и Оля, а Таня напротив оказалась.
Если честно, мне ни одна из этих подруг не приглянулась так, чтобы подпрыгивать в воздух и бить в ладоши, но так-то на вид они все были достаточно привлекательными, а выделялась в лучшую сторону, конечно, виталикова Танечка, всё-таки есть художественный вкус у Виталика, есть. Мне досталось развлекать черненькую Олю. Для разгона выпили за знакомство – венгерский вермут был продегустирован и признан удовлетворительным.
– А вы где работаете? – поинтересовалась русая Таня, она среди них самой разговорчивой оказалась.
– Кто где, – взял я инициативу на себя, – про Виталика ты и так знаешь наверно, я в НИИРТе, Саша на Машзаводе, а Андрей на ГАЗе. А вы где?
– А мы ещё нигде не работаем, потому что учимся, – весело защебетала Таня в ответ, – все трое в универе нашем.
– На филфаке наверно? – предположил я.
– Точно, как узнал?
– Догадался… филфак это факультет невест, как говорит народная поговорка.
– А факультет женихов тогда где? – задала логичный вопрос Оля.
– Даже не знаю, – задумался я, – какой-нибудь физтех наверно… в политехе в пятом корпусе они сидят, там женщин совсем нет.
Минут через пять разговор коснулся лагеря и того места, где он сейчас стоит.
– А вы знаете, – спросил у девочек Виталий, – что на месте вашего лагеря пятьдесят лет назад было?
– Лес наверно, – предположила Оля.
– Ну лес-то конечно, но только подальше, а вот тютелька в тютельку на месте вашего забора тоже лагерь был, только не пионерский, а зэковский. Тут зона была, как местные старожилы говорят.
– И что в это зоне было? – спросила любопытная Лена.
– Около тысячи зэков…
– А что это за слово-то означает, зэк?
– Сокращение от Заключённый Каналармеец, – пояснил ей Виталя, – когда Беломоро-Балтийский канал строили, так там строителей назвали. А кроме зэков тут ещё была охрана с овчарками, ну и плюс обслуга, повара там разные с завхозами.
– Это при Сталине что ли? – уточнила Оля.
– Ага, при нём… стандартная норма еды на день была 800 грамм хлеба, каша три раза в день и суп в обед. Калорий впритык хватало, чтобы ноги не протянуть. Если норму перевыполняешь, давали усиленный паёк, но это редко кому везло, там такие нормы были, что хрена лысого их выполнишь. А если не выполняешь норму, злостно причём, это значит два и более дня подряд, то паёк урезается вдвое и на ночь в карцер определяют. Летом-то в этом карцере ничего ещё, жить можно, а вот зимой страшное дело, он не отапливался.
– И откуда ты так хорошо это знаешь?– спросила Таня.
– Родственник тут сидел, он и рассказал.
Я уж не стал уточнять, чей родственник что тут делал в этом лагере, а попробовал переключить тему.
– Давайте не будем о грустном, – предложил я, – давайте о весёлом.
– Давайте, – быстро согласилась Оля, – развесели нас, Веничка.
Мы уже давно и прочно на ты были. Ну чего, сам напросился, сказал я себе, теперь весели народ. Анекдоты вспоминались почему-то сплошь еврейские. Рассказал пару-тройку, кажется, понравилось. Потом врубили кассетный магнитофон, его Андрей в машине оставил, поэтому у грабителей до него руки не дотянулись. И с часик танцевали под отечественную и иностранную эстрадную музыку, особенно всем понравились композиции группы «Примус» – «Парнишка я неброский» и «Я играю в теннис, а я в футбол». Заодно и о футболе поговорили… попытались точнее, болельщиц среди девочек не нашлось ни одной штуки.
– А пойдёмте купаться на речку, – вдруг предложил Санёк, – сейчас вода должна быть тёплой.
– Ну мы даже не знаем, – начали жеманничать девочки, – у нас и купальники-то не надеты.
– Так по дороге зайдете в свой лагерь и переоденетесь.
Драка
Но никуда пойти нам было не суждено, потому что произошло непредвиденное – из порядком уже сгустившихся сумерок со стороны дороги выступили четыре тени, оказавшиеся местными аборигенами. Двоих я, кажется, видел у входа в магазин, остальные были совсем незнакомыми.
– Сидите, бля, – задушевно начал разговор самый приблатнённый из них, видимо главный, – пьёте бля, суки городские. Нет, чтоб нас угостить. И девок нам уступите на полчасика, много их у вас тут.
– Придётся драться, – шепнул я Андрею, – этих словами не проймёшь. Бери на себя старшего, а мы остальных разберём, – мигнул я Сане и Виталику.
– У одного нож в руке, – так же шёпотом ответил мне Саня, – надо что-то тяжёлое против него.
– Вот что, девочки, – громко сказал я, игнорируя слова приблатнённого, – сидите здесь и никуда не дёргайтесь, а мы пойдём порешаем вопросы с местным активом.
– Ты чё? – перешёл на повышенные тона главарь. – Ты кого щас активом обозвал? Да мы щас вас всех пассивом сделаем!
– Отойдём в сторонку, – предложил я, – вон там под фонарём удобно будет. А ты бы убрал ножик, – это я адресовал парню с надвинутой на нос фуражкой, так он, видимо, представлял себе знатного авторитета.
