Сергей Шиповник
Маша и её мужья
ЧАСТЬ 1. МАША И КОМДИВ (I)
Как-то надевая портупею,
Маша удивилась: “Ёшкин кот,
Почему я в талии худею,
Ну а грудь растет всё, да растет?!”
Падают прям навзничь офицеры,
Генералитет теряет речь,
А сержанты, словно пионеры
Прыгают в костер, и даже в печь!
Надо с этой грудью что-то делать!
Деморализация к чему?
Пишет Маша рапорт между делом
Главному Командующему.
У меня от вашей портупеи
Талия, как трость из камыша…
Так-то так, но я вздохнуть не смею:
Китель из ПэШа, плюс ПэПэШа…
Вы там разберитесь, тары-бары,
Если вам конечно же не лень:
Сделать на резинке шаровары,
Ну и на бретельках, чтоб ремень!
(Il)
Рапорт принесли с утра Комдиву,
Тот его обнюхал на духи…
Пригласить сюда бы эту диву
И хлебнуть на речке с ней ухи…
Шеф, как на права, сдает экзамен:
“Строго, Марь Васильна, не суди,
Приезжай увидеть всё глазами,
И артподготовку, здесь, пройди.
Тут у нас в штабном учебном центре
Курсы по подгонке портупей,
Вот… а без натуры мы не петрим,
Мыслим без натуры мы тупей.
Мы тебя научим: рыть окопы,
Прятаться от бомб тире гранат,
Штык-ножом подштанники, как штопать,
Как из фляжки пить, чтоб не в умат;
Как до блеска ядерную кнопку
Драить, и случайно не нажать;
Взвесить фронтовую обстановку,
Если вдруг предвидится рожать…”
Маша в шоке! Что он позволяет?
Крыс штабных бумажный крысолов!
Он и службы толком-то не знает,
Бред, и у меня внутри нет слов!
(III)
Машу потрясло слегка-немножко,
Думает: а фигля мне терять?
Сунула в сапог стальную ложку,
Если что – в лобешник, и линять.
С грудью этой надо что-то делать?!
Гибнет на плацу гвардейский полк.
Сзади рой десантников умелых,
Где-то на опушке воет волк.
Села в бронепоезд наша Маша
В роще на перроне запасном,
В полночь заступила третья стража,
И уснула Маша сладким сном…
И приснился ангел ей, хранитель,
Статный молодой кавалергард,
Девичьих сердечек обольститель,
В блеске аксельбантов и кокард:
“Нам, Машуля, пофиг все комдивы,
Разные комбриги, и тэдэ.
Мы вдвоем умчимся на Мальдивы
Там есть: и джакузи, и биде.
Там, где ты вздохнешь открытой грудью
В блузке с v-образным декольте,
Там, где про войну ты позабудешь
И тэпэ, Машуля, и тэдэ…”
(IV)
Утром, на перроне в Беларуси
С музычкой встречал ее Комдив,
Честью поприветствовал Марусю,
Выставил: табак, аперитив.
– Но я не курю герцеговину,
Я предпочитаю беломор…
– Это мы исправим, а к почину
Вот тебе герцеговина-флор.
– Да, но я не пью киндзмараули…
– Вот как? Это тоже пустяки,
Выстоишь с недельку в карауле,
Блажь всю эту сдует, как с руки!
Маша поняла: броню стальную
Носиком курносым не пробьешь!
– Что ж, аперитивчика хлебну я,
Да и беломор – как в горле нож.
Только я по части портупеи…
– Знаю, я Маруся, не спеши,
Я с утра при девушках робею,
Я люблю под вечер камыши.
Господи, на что он намекает?!
И проверив ложку в сапоге,
Выпила вино до дна от края,
Маша с папироскою в руке…
(V)
Речка в голубых аквамаринах,
Небо в перламутре жемчугов;
Тут же у костра сидит Мария;
Тут лежит Комдив, он варит плов.
– Я тебе скажу к примеру, Маша,
В свой блокнот запишешь, или нет?
В мире нет смелей, чем Раша наша,
Ведь ее боится целый свет!
Негры, папуасы и малайцы,
Весь брюссельско-натовский пакет,
Разные мумбайцы и дубайцы…
В рашен всех тудэй, и весь секрет!
Маша усомнилась, аж привстала:
– Странно, а когда же миру мир?
– Что ты с этим миром всё пристала?
Слаще нам – победы пиру пир!..
В штабе, получи свою награду -
Орден всех доступных степеней.
– Ой, да что Вы, может быть не надо?
Я и так за рашен, за тудэй…
– Только за тудэй чтоб натурально,
А не в скайпе, или по ватсап.
– По ватсап?! Нет, не оригинально, -
Молвит Маша сквозь Комдива храп.
(VI)
В целом никакой он и не страшный
(Маша рассуждала у костра),
Просто ошалел от дел бумажных,
Вот и зол: от клюва до хвоста.
Надо постирать ему портянки,
"Хуго боссом" голову полить,
Вытрезвить от беспробудной пьянки,
А потом уж можно полюбить…
Машу разместили в самом красном,
Красном, как калина, уголке.
Дали ей посуды всякой разной…
Тут Комдив явился налегке.
То есть: с целой флягою зубровки,
С полутушей зубра на плече.
Машу оценил по обстановке,
В смысле романтических ночей.
– Ты, Маруся, эти папиросы
И зубровку меньше потребляй,
Лучше ешь черешню, абрикосы…
И недолго вечером гуляй.
Тут у нас такие зубры, Маша!..
Только протрубит горнист отбой -
Девушек крадут, и эта кража
Может получиться и с тобой.
Что за жуть он на ночь нагоняет?
Выдворить его? Но он Комдив;
Девушка игрульки продолжает,
Ложку за бюстгальтер заложив…
(VII)
Хоть “Кавалергарда век недолог…”,
Ночью появился он опять,
Клялся и божился через полог,
Только Маше было что терять:
Там Комдив храпит на раскладушке,
Если он проснется – ей пипец!
Но влекли мальдивские ватрушки,
С перспективой в Ниццу, под венец.
– Кто там у тебя под балдахином? -
Зубром прорычал во сне Комдив…
Чья-то тень мелькнула за гардину,
Ядерный конфликт предотвратив.
– Чудится поди, рассвет уж близок,
Спи, чуть свет лететь тебе в генштаб.
Тот пробормотал, а голос низок:
– Баобаб-без-бабы-баобаб…
Только он заткнулся, как в постели
Рядом уж лежит Кавалергард.
– Кто позволил Вам!? Как Вы посмели?!
Это что за чёрт в колоде карт?!
И очам своим она не верит:
Рядом с ней теперь и вправду Чёрт!
Чёрт с рогами, и с хвостищем зверя,
И с лицом страшней бандитских морд.
Чёрт Марусю тесно прижимает,
Лезет нагло, без обиняков,
Маша ложку мигом вынимает…
Затрезвонил звон промеж рогов!..
Утром сквозь туман аэродрома,
С шишкой турмалиновой во лбу,
Как после цусимского разгрома,
К трапу шел Комдив: “Бо-баба-бу…”
(VIII)
-Господи, Комдив, а что с тобою?!
В небе повстречался мессершмитт?
–Где там! Бао-бабы мне порою
Ночью снятся, вот и лоб болит.
-Странно… а вот мне приснился дьявол,
Девственность подлец хотел украсть,
Змеем лез ко мне под одеяло,
Только не на ту поставил масть.
Сядь-ка, приложу к ушибу водку,
Или ложку меда – в миг пройдет.
–Ложку? Может сразу сковородку?
(Дальше – нецензурный оборот).
-Ладно, позабыли,– молвит Маша, -
На войне война, как на войне,
Ешь с бизоном гречневую кашу,
Не таи, обид, Комдив, по мне.
-Я откуда знал что ты девица? -
Почесал комдив опухший лоб, -
Ежели чего – могу жениться…
–Так женись! А подарить жар-птицу,
Чтоб летать по небу в колеснице,
Как, Комдив, надеюсь не слабО?
(IX)
В штабе у Комдива в секретаршах
Девочка смазливая была -
Юля, и не менее, чем Маша,
Службу многотрудную несла.
Пару раз соперницы схлестнусь
На рапирах острых язычков,
Были со смещенным центром пули,
Доходило и до ярлычков.
А приди решающая схватка -
Юля забеременела вдруг…
И в декрет ушла, внеся разрядку
В сложных отношениям подруг.
-Вот приказ – работать будешь в штабе, -
Строго прокомандовал Комдив,
Так мол предусмотрено по штату,
Еле на устах улыбку скрыв.
-Не могу! Не стану! Не желаю!
Пыль штабную юбкой вытирать…
Тот рассвирепел почти до лая:
–Есть приказ (в какую-то там мать)!
Маша носик смирно опустила,
Пикнешь – враз отправит на губу.
Ну, а Юлю Машенька простила,
И открыла новую главу…
(X)
Гвардии майор Виталик Жбынька,
Что из забайкальского села,
Весь ощипанный, как после линьки,
В штабе Маше втюхивал бла-бла:
-Я такой рыбак, ты не поверишь!
Омуля рукой за хвост ловлю.
Как Берлин возьмем – со мной поедешь.
Между прочим, я тебя люблю.
Маша не в восторге: – “Между прочим”?
Поясни, товарищ, это где?
Что по-забайкальски ты лопочешь?
Что за щепки у тебя в гнезде?
А Жар-птица есть в твоем селенье?
Нет?! Тогда и двигай за Байкал,
Жуй свои сибирские пельмени,
Раз Жар-птицы сроду не видал…
Тут в приемную Комдив заходит;
С Машенькой майор – “ля ля, лю лю”?
Съездил пару раз тому по морде,
Мало будет, мол еще налью.
-Что, майор, тебе в приемной надо?!
Ты не знаешь – где ты командир?..
А Виталик провалиться рад бы,
Будто перед ним ночной вампир:
-Я хотел… Нет, вовсе не хотел я,
Я принес, нет просто не донёс…
Вылетел майор, остались перья,
Хоть включай хитачи-пылесос.
Маша – в драме: ни за что на свете,
Замуж за Комдива?! Ни ногой!
Он безумен, как король в карете,
Всюду помышляющий врагов.
-Я приду сегодня? – Не желаю,
Ты ужасен, ты ревнив, ты зверь!
–На губу сошлю!..
– Хоть в Гималаи!
Я, Комдив, боюсь тебя теперь…
(XI)
В среду намечаются маневры…
У Комдива Маша – адъютант.
–Почему замешкались минёры?
Почему на нас несется танк?!
Почему-чему-му-му, и присно,
И во веки, почему, веков?
–Я тебе, Комдив, что ль дочь танкиста?
Иль сестра минёров-дураков?
Сам тут маневрируй, я – в отгуле!
У меня критические дни!
У Комдива в глотке словно пуля:
–Чем мешают воевать они?
Стой, куда пошла? Враги, бандиты!..
Можешь получить кон-ту-зи-Ю!
Маша отмахнулась: – Да иди ты…
Я тут от маневров устаю.
И пошла по выжженному полю
Кромкой леса, пуль всех поперек,
А за ней Комдив бежит и молит:
–Ты пригнись, а то ведь не дай бог!
(XII)
Жбынька не дает проходу Маше:
Только улетит Комдив в генштаб,
Тот в приемной крутится и даже
Был готов ее на речке ждать.
Как-то спрыгнул он с мозгов немножко,
И погладил Машу по спине..
Не сберег бедняга лоб от ложки -
На войне, майор, как на войне.
Ты, Машутка, часом не схренела?!
Что уж и погладить прям нельзя?
Между прочим, я пришел по делу,
Я принес копченого язя.
Вынул из штанов язя в газетке,
Запах – как в порядочной пивной,
А Марусе рыбка – что конфетки,
Аж язык намылился слюной.
-Мне? Язя?! Принес еще бы пива!
Ты, Виталик, штаб хоть не смеши;
От твоих студенческих приливов
У тебя на лбу теперь ушиб.
Не могу принять. Комдив узнает -
Тут же сдаст тебя под трибунал,
А язя ногами запинает,
Он язей уж стаю запинал.
-Что же делать? Грызть, что ль в одиночку?
Может быть, пока он не узнал,
Ты подаришь мне хотя бы ночку?
Ну а утром, хоть под трибунал!
-Не могу, майор, я непорочна,
Знает ведь в дивизии любой.
Хочешь, так люби меня заочно,
Если есть в тебе твоя любовь.
(XIII)
“… Мама, ты себе не представляешь,
Как приноровилась я стрелять!
Хлопнешь бронебойным – вспоминаешь:
Как свою, так и чужую мать.
А Комдив (за ним такая должность)
Мне цветочки всякие дарИт.
Только отношенья наши сложны -
Он без нормы хлещет самгорит…
Мамочка, мне замуж неохота…
Неохота так, аж невтерпеж!
Сохнет вся дивизия, не рота,
Сохнут, но они женаты сплошь…
Ты язей в речушке нашей помнишь?
Так представь себе, ведь их коптят!
Только тех, которые чуть больше
Среднестатистических котят.
Помнишь родила на Пасху Фроська
Девять или десять разных штук?
Умещались все сперва в авоську,
А потом в чулан не влезли вдруг…
Мама, приближается Победа,
Ну а я не знаю, что надеть?
Там как раз в Берлине будет лето -
Нужно до Победы похудеть!
Да, а то встречаются дорогой
Жирные копченые язьки…
Мамочка, целую, будь здорова,
Не грусти,
За всё меня прости!
(XIV)
-Маша, я прошу тебя, не мучай
Этот долбовогнутый лэптоп!
Не найдешь модели нашей круче,
Не пробей себе, Маруся, лоб.
Я вернусь примерно в понедельник,
Но не знаю – в этот или в тот.
В богородицу или в сочельник,
Глянь, полазай, пошерсти лэптоп…
Если этот рыбный мастер снова
Здесь еще объявится хоть раз -
Голову сверну на полвторого,
Так и передай ему сейчас…
Тут должно прийти к нам пополненье -
Генеральноштабовский лимит
(Ставь на пятой гласной ударенье,
У меня язык уже скрипит),
Так примите всех, расквартируйте:
Тех в курятник, остальных в амбар,
И с утра до ночи маршируйте,
Маршируем все, кто млад и стар!
Скоро на Берлин, а там – на Вену,
А затем пойдем на Амстердам,
Будут и в Брюсселе перемены,
А когда? Да я не знаю сам!
-Слышь, Комдив, а сможешь мне чулочки,
И там колготочки купить?
Деньги я отдам если не срочно,
Чтобы ты не смог их там пропить…
(XV)
Шла однажды Маша по грибочки
Лугом, полем, да через лесок.
С хреном их солила в погребочке
В бочке из березовых досок.
А навстречу ей походным маршем
Следует красавчик Партизан.
Мигом оценил он нашу Машу,
Облизнувшись, как на пармезан.
Он заводит с Машенькой беседу
Про амуров всё, да о любви…
Оказался он почти соседом,
Тут же жил в лесу, где соловьи.
Приглашает девушку в землянку -
Там у партизан был тайный штаб -
Спел, сплясал, затем сыграл морзянку,
И решился делать, а не ждать.
А Маруся ложку позабыла
Дома, там, в солдатском котелке,
В том, в котором суп харчо варила
В кухне на весеннем ветерке.
Ну а Партизан, как бойкий мальчик,
Лезет – по губе слюна бежит
Словно сок березовый в стаканчик,
Тут ему Маруся говорит:
-Слушай, Партизан, а есть ли ложки?
Или пусть похожий инструмент?
Я проголодалась тут немножко
И любовь не селится в уме.
-Хватит тебе, Маша, о житейском,
Лучше помечтай о внеземном.
С ложками сейчас не канителься,
И давай уснем любовным сном…
Маша вмиг смекнула, как на деле
Хитрого врага перебороть,
И ему с пристрастием надела
На уши помойное ведро!
(XVI)
Маше предстоит командировка
В Ригу – в мать балтийских городов.
Дали ей говядины с перловкой,
Форму всех парадов и родов.
-Ты лети на срочных крыльях, Маня,
И пробей нам шпротный там паштет,
Очень нужен он на поле брани,
Лучше, чем паштет – на поле нет!
Привези два ящика бальзама,
Водки рижской – вот тебе баллон,
Кильки сто четыре килограмма,
Тонну итальянских макарон…
Маша пробуждалась в полшестого,
В семь ее везли в аэропорт,
Дали ей Пилота холостого,
И отправили секретный борт…
В первый раз красавица летала -
Было всё впервые, будто сон.
Три часа Маруся наблюдала
Передислокации колонн…
Маша заявилась к Военпроду,
Тот прочел заявку, закурил…
–Водку подвезут к новому году,
А паштет закончился, но был.
Макароны, прочее-другое
Мы не получали целый год…
Есть дрова… – Дрова?! Они на кой мне?
Ты шевелишь рогом, Военпрод?
Я к тебе за сотни километров!..
Жизнью рисковала молодой!..
В непогоду мчалась, против ветра;
Ты же предлагаешь мне отстой?!
Ну-ка, отворяй складов ворота,
Кильку выноси во двор, бальзам,
Водку и паштет – там ждет пехота,
Или воевать поедешь сам!
(XVII)
С кем же ты, Маруся? Я в печали!
Где ты приютилась, есть ли дом?
Или может в самом вы начале
Дернули с Пилотом за кордон?
Ты ведь намекала на Мальдивы,
На очарованья райских мест,
Тех, где нет гиен и крокодилов
И куда везут чужих невест…
… А Маруся с раненым Пилотом
Лесом пробирается густым,
Через топи разные, болота.
С раненым Пилотом холостым.
-Брось меня, по-моему мне крышка,
То есть окончательно – кранты…
–Меньше разговорчиков, мальчишка,
Нужен Родине еще, товарищ, ты!
“Юнкерс” был слабей, но мы патрон-то
Взяли дураки, лишь три ведра…
Килька, да бальзам, да макароны…
Эх, найти б деревню до утра!..
-Хенде хох! – Раздался голос грубый.
Маша, испугавшись прям всерьез,
Тут, как закричит на всю округу,
Ветки аж посыпались с берез:
-Нихт стреляйт! Есть раненый зольдатен,
Он дер кранке, болен, красный крест! -
Смотрит – там стоит без автомата
Дед седой, как только что воскрес,
В ватнике прожженном, здесь же посох,
Шапка, борода и сапоги,
Лыбится, с огрызком папиросы…
–Что смешного?! Лучше помоги!
Разве ты не видишь – летчик ранен?!
Кровь бежит ручьями на траву!..
Сплавила Пилота тут же Маня:
–На, неси, иначе зареву…
… И пришли они в деревню Дача,
С бульбой замутили суп-бульон:
Машенька с Пилотом, а в придачу
Дед Будан – лесной их компаньон.
(XVIII)
В звании “товарищ подполковник”,
С орденом прекрасных степеней -
Машенька в генштабе, а Чиновник
Тут же увивается за ней:
-Ты когда войдешь, Мария, сразу
Честь свою служебную отдай.
–Честь моя не пачкана ни разу,
Честь моя – не медная медаль…
-Так-то так, но любит генеральный,
Чтоб не прекословили ему,
Он ведь генерально-уникальный,
Он ведь подчинен аж самому!..
-Ладно, разберемся, – молвит Маша,
Входит в цвета хаки кабинет,
На нее глядит не очень страшный,
Даже симпатичненький брюнет:
-А, Маруся?! Здравствуй дорогуша,
Знаю, и наслышан о тебе…
Угощайся – персики, вот груши,
Хочешь по бокалу каберне?
-Здравия желаю, та-рищ маршал
Всех немыслимых родов и войск!..
–Успокойся ты, расслабься, Маша,
Ты сегодня, Машенька, мой гость.
Вечером театр, а ночью танцы,
Бал устроим, значит, в твою честь,
Будет высший свет и иностранцы,
А уж генералов – тех не счесть…
-Ой, да что Вы! В чем моя заслуга?
–А заслуга девица вся в том,
Что в беде не бросила ты друга
И для Родины, что не потерян он!