Сергей Семенович Монастырский
Тихий двор с зеленой скамейкой
– Мама, а про какие трусы? – спросила ее дочка.
– Да это у нас шутка такая!
Было безветренно, и листья с кленов опускались на землю медленно, так медленно, что их можно было ловить руками. Владимир ловил их, прикалывал к Галке в петлицы пуговиц пальто.
Потом они дарили друг другу букеты из листьев, потом сидели на скамейке, болтали ногами.
Муж Галки, такой успешный, такой сильный и очень еще молодой, год назад погиб в автомобильной аварии.
– Ты его любила? – спросил Владимир,
– Не знаю, не успела узнать. Но я без него тоскую!
– А чего сюда не возвращаешься?
– Зачем? – удивилась Галка.
– Ну …неопределенно протянул Владимир, – вместе бы были…
– Это как? – иронично спросила Галка, – ты бы сбегал от жены и мы целовались бы за сараями?!
– Да ладно! – засмеялся Владимир, – может, я с серьезными намерениями.
– Не береди душу! – тихо и уже серьезно сказала Галка, – то, что было у нас с тобой, это пока лучшее, что было в моей жизни. Но я не хочу и боюсь туда возвращаться…
– Чо было – то? – Чо было? – желая обернуть все в шутку, дурным голосом заверещал Вовка. (да! он опять в этот момент стал Вовкой), – ни разу не поцеловались даже.
Он подумал и почему-то добавил:
– И трусы ты мне так ни разу и не показала!
– Ну, – задумчиво сказала Галка, – в этом возрасте, чтобы показать, их уже и снять надо! –
Владимир оторопело поднял на нее глаза:
– Может… -
– Даже не думай! – весело сказала Галка.
Это я проверяла, какой ты верный муж!
И желая замять, этот начинающий уже быть опасным разговор, засмеялась:
– А может и хорошо, что ничего не было, Вов! Пусть останется несбывшейся мечтой.
– Надеждой, – поправил Владимир.
– Да ты одурел, что ли? Вон, твоя надежда бегает, – кивнула она на его дочку, – и моя, – показала на свою.
***
Прошло еще восемь лет.
Рабочий день подходил к концу, когда раздался телефонный звонок:
– Привет, Вов! Это я.
– Галка! – закричал Владимир, от неожиданности забыв, что в кабинете он находится не один.
– Да, это я, – я здесь. Ты же знаешь, у меня умерла мама.
– Да, Галя – Прими соболезнование. Я ждал тебя, думал, приедешь на похороны. Я ведь тоже провожал твою маму.
– Не могла приехать. Когда мне сообщили, была в командировке в Верхоянске, это самая глушь Якутии. Метель, четыре дня нелетная погода. Не на оленях добираться же!
Потом прилетела. Да какая уже была разница – неделю позже, неделю раньше! Ну вот, я здесь, хочешь увидеться?
– О чем ты спрашиваешь?! Ты где?
– В гостинице «Центральной». Знаешь, не могу в свою квартиру войти … Там везде мама.
– Я понимаю.
– Ну, что едешь?
– Через двадцать минут буду.
– А не поздно для тебя? Все же пять вечера.
– Совру что-нибудь.
– Совещание?
– Нет, на неограниченное время. У нас же режимный объект!
–О, Вовка! Я смотрю, у тебя далеко идущие планы?
– Да ни в одном глазу!
… С ресепшена он ей позвонил. Галка спустилась через несколько минут. Нет, это уже была не Галка. Ослепительной, как ему показалось, красоты, изящная женщина, в элегантном обтягивающем ее стройную фигуру платье, спускалась с лестницы.
Шутки ради он заглянул ей за спину:
– А где моя милая и простая Галка из нашего детства?
– Она там и осталась! – улыбнулась Галка и обняла его. И долго стояла, прижавшись к нему щекой.
– Я же теперь, как это? – бизнес–вуман, – прошептала она Владимиру на ухо.
– Ладно, потом расскажу. Пойдем в лобби – бар, или ты хочешь посерьезнее поужинать?
– В баре уютней, – сказал Владимир, – и народу меньше.
– На самом деле, я приехала два дня назад – объяснила Галка, – но было не до встреч – подала нотариусу на наследство, заключила договор с риэлтерской фирмой о продажи квартиры – это и есть все наследство,… в общем, какая-то проза, а у меня мама умерла…
Помолчали.
– А вообще, как живешь? – спросил Володя.
– Сходила замуж. На два года. Не понравилось. Вышла.
– А чего не понравилось?
– Да, видишь ли, – засмеялась она, – он мне ни разу снежную бабу на Новый год не слепил и шапку свою на нее не надел. А ты меня когда-то этим заразил. Ни как не проходит.
