Сергей Семенович Монастырский
Тихий двор с зеленой скамейкой
– Представляешь, – начал он воодушевленно, – завтра начинается наша жизнь! Долгая, неизвестная! Что с нами будет?!
– С нами, – сказала Галка, – если иметь в виду нас с тобой вдвоем – ничего не будет. Разъедимся мы с тобой в разные города: – Я – в Питер, ты – в Москву!
Да, они поступали в разные институты.
Вовка вдруг как-то ясно понял, что их с Галкой жизнь заканчивается.
– Я привык к тебе, – сказал он.
– Я тоже не представляю, как мы будем жить друг без друга, – еще больше погрустнела Галка.
Сидели долго, взявшись за руки и прижавшись, друг к другу плечами.
Утро рассветало. Бессонная выпускная ночь брала свое. Хотелось спать.
… Завтра будет завтра…
Прошло еще пять лет. Иногда они перезванивались. Просто так. Ни для чего. У каждого была своя жизнь, своя компания, своя студенческая круговерть. Летом они разлетались в стройотряды, в международные студенческие лагеря.
На пятом курсе. Почти перед выпуском, Вовка женился. Может быть, и не женился бы – не потому что не любил, а потому, что рано еще, но любимая его была беременная.
Был май. Месяц до госэкзаменов. Вовка поехал показать жену родителям.
Вечером мать тихо шепнула ему:
– Галя тоже здесь.
Он встретил ее на следующее утро. Галка сидела на их скамейке видимо наслаждалась этим тихим утром после шумного Питера.
Вовка сделал жене знак молчания, и тихо подошел к Галке из-за спины.
– Девушка, – начал он, – у вас …
– Ничего не видно, – засмеялась Галка, – кончай прятаться, я же вас еще у подъезда увидела!
Галка поднялась со скамейки, и Вовка увидел, что у нее уже довольно большой живот.
– Ничего себе! – воскликнул он, – что же ты мне ничего не сказала?!
– А тебе – то что? – засмеялась Галка, – это же не от тебя!
– Слава богу! – тоже засмеялась Вовкина жена, – А то я уж подумала…
Вовка девушек познакомил.
– Но имей в виду, – грозно сказала Галка его жене, – Я Вовку люблю!
– Я тоже, – серьезно сказала жена.
Пошли в кафе, рассказали все друг другу. Оказалось, что Галка тоже вышла замуж скоропалительно. Он был в Питере довольно серьезным бизнесменом, молодой, ему еще и тридцати не было.
– Он меня и не спрашивал, согласна ли я, – рассказывала Галка и, обращаясь к Вовке, – вот тебе бы Вовка надо было так со мной! А с ним я и сама не опомнилась, как оказалась в постели, потом в загсе.
Оба – Вовка и Галка были счастливы. И опять разъехались.
***
Была золотая осень. Под ногами шуршали оранжевые кленовые листья, которыми были усыпаны дорожки городского парка, и куда Владимир пришел в этот день со своей уже шестилетней дочерью.
Да, именно Владимир, потому что Вовкой его уже давно никто не называл. Тридцать с небольшим – какой вам Вовка?!
Прижиться в Москве ему не удалось. И после института вернулся в родной город и, к слову, в тот самый тихий двор, где до сих пор напоминало ему все о Галке, а также о той прекрасной поре, о нежной детской любви, которая зародилась вон на той скамейке, видной из окна.
Вот она любовь была, и вот она куда-то улетела.
В этой квартире он оказался волей случая – родители отдали молодой семье двухкомнатную, а себе на последние северные накопления купили однушку.
С Галкой они за эти годы пару раз перезванивались, да вот и все!
… Так они и шли на прогулке по этой засыпанной листьями аллее. Из-за поворота аллеи на эту дорожку вышла – нет, не может быть! Откуда она здесь?! – вышла Галка. Нет, сомнений нет никаких, это была именно она, и держала за руку девочку такого же возраста, как и дочка Владимира.
Увидев его, Галка … остановилась, всплеснула руками и неожиданно радостно закричала:
– Ой! Только не начинай!
– Что не начинай? – оторопел Володя, схватил дочку за руку и побежал навстречу.
– Про трусы! – засмеялась Галка.
– Да я не собирался! К тому же ты в пальто, а из-под пальто трусов не видно!
– Все-таки сморозил! – засмеялась Галка.
Они обнялись.
– Девчонки, познакомьтесь, и идите играть, – скомандовала Галка.
