Сергей Семенович Монастырский
Раечка
Самое страшное – деньги стали терять свою стоимость. Накопленные тысячи превращались в рубли. Народ рванулся уезжать.
Шурик с Раечкой сидели. Это был их дом, их страна, их лира над рекой, их счастье, ихней молодости. «Их север». Но деньги таяли.
– Все. Уезжаем! – решительно сказал Шурик.
– Куда? – задала вечный вопрос Раечка.
– К тебе, – проговорил Шурик, – больше некуда.
Шурик был детдомовский.
… Раечка списалась с родственниками. Месяц собирали вещи, и все нажитое в вагонный контейнер. Еще месяц отправляли контейнер по реке до моря и грузили на корабль. Еще месяц сидели в пустой квартире и пережидали погоду, чтобы улететь.
Улетели. Север в их жизни кончился.
***
А другая незнакомая им жизнь как-то так и не наступала.
Под Екатеринбургом на оставшиеся деньги купили они дом в районном центре. Купили недорогую машину. Но жизнь на материке оказалась совсем другой, чем они жили до сих пор. Постоянно нужно было решать какие-нибудь проблемы, за что-то платить, как-то доставать деньги. Друзей новых как-то не появилось. Приятели – да, друзей – нет. Не случилось.
***
Прошло десять лет. Жизнь налаживалась. Шурик свое увлечение резьбой из кости, сумел сделать профессией. Его изделия выставлялись на различных выставках, имя его уже входило в каталоги народных промыслов. Специализированные магазины крупных городов заказывали ему дизайнерские наборы. Он успешно продавал и стал достаточно зарабатывать. Его приглашали на симпозиумы, региональные выставки. Он много ездил. А Раечка его ждала из дальних поездок и потом, подпирая голову, слушала его рассказы.
И как–то Шурик сказал:
–Увольняйся из школы. Денег нам хватает, а я хочу, чтобы мы все это видели вдвоем.
Сын к тому времени, поступил в институт в Екатеринбурге, и Раечка была свободна.
И они стали ездить вдвоем. Раечка вошла во вкус, быстро во всем разобралась, и стала, как бы, Шуркиным продюсером. Она связывалась с организаторами выставок, с магазинами, решала организационные и финансовые вопросы. У Шурика освободилось много времени, и он сидел во взятой в аренду мастерской и работал.
Это опять была их общая жизнь, не такая романтичная, как на севере, но насыщенная и интересная.
Ночью Раечка встала сходить в туалет и вдруг упала. Шурик сквозь чуткий сон охотника стук падения услышал. Раечка лежала на полу и как рыба только открывала рот. Что-то хотела сказать, но не могла.
Дежурный врач районной больницы, куда Раечку доставили на скорой, только развел руками:
– Что-то с сосудами головного мозга. Не мой случай. Нужно срочно в Екатеринбург. – До Екатеринбурга было три часа на машине.
– Не довезем, – сказал врач, – нужен самолет санитарной авиации.
– Вызывайте! – заорал Шурик.
На всякий случай врач сказал: – Это платная услуга. Дорого.
– Вызывайте! – опять заорал Шурик. – Торговаться еще мне будите!
В Екатеринбурге определили опухоль в головном мозге. Операция была срочной и долгой. Опухоль, слава богу, оказалась доброкачественной, но корни ее уходили туда, куда врачи залезть не решались.
– Это фифти – фифти, – объяснил позже Шурику главный хирург, – Можно достать и ликвидировать, а можно при этом кое-что задеть и ваша жена останется овощем.
Только в Германии, Израиле и Канаде.
– И тоже фифти-фифти?
– Ну, я о них и говорю.
–И что делать?
– По мере того, как опухоль будет опять вырастать до опасных размеров, – будем снова оперировать.-
– И сколько раз?
– Всю жизнь, – не стал скрывать правду врач.
… Вся предыдущая жизнь казалась теперь им обоим какой-то чужой, как будто это было не с ними, теперь, и видимо навсегда. А с ними вот эта жизнь – больницы, операции, перевязанная голова, жуткие головные боли, капельницы, процедуры …
Но только так теперь и можно было жить, вернее – выжить.
Жизнью это уже было трудно назвать.
… Шурик практически переселился в больницу. За деньги он получил платную палату, где ему поставили дополнительную кушетку, и из больницы отлучался домой только за тем, чтобы приготовить и принести Раечке очередной обед и ужин.
Еда в больнице, конечно, была, но пусть они ее едят сами!
Раечка сначала расстраивалась, гнала его домой, но он справедливо ей ответил:
– Ну что мне дома одному делать? Я только тосковать буду.
– Ну, женщину какую-нибудь к себе приведи, – сквозь силу пошутила Раечка.
– Не хочу, – честно ответил Шурик.
… Потом Шурик забирал ее из больницы. Медленно, чтобы не растрясти довозил ее на машине до дома, переносил в дом на руках, и недели две она там отходила от операции и послеоперационной реабилитации в своей районной больнице.
Назначенные домашние уколы Шурик научился делать сам. Сначала целовал в попу, потом туда же делал укол.
– Мало, наверное, женщин, которых мужчина каждый день в попу целуют! – поощряла его Раечка.
– И я бы не целовал, но в инструкции к лекарству так написано, – отшучивался Шурик.
Когда Раечка совсем отходила и опять начинала ходить, они гуляли по своему саду, или Шурик сажал ее в машину и они ехали в маленькое путешествие в лес, на озеро, или просто катались по маленьким провинциальным дорожкам, ведущих от деревни к деревне, и расположившись на какой-нибудь уютной поляне обедали бутербродами, яйцами и сыром, захваченными из дома.
Теперь счастье было это. Потому что через некоторое время боль возвращалась. Она обручем обхватывала голову, отнималась нога или рука и нужно было снова ехать в Екатеринбург на операцию.
***
Так прошло еще два года. Стояло лето. У Раечки снова была рецессия, он чувствовала себя хорошо и как-то, когда она сидела в своем саду на разогретой солнцем скамейке, Раечка сказала:
– Шурик, я тебе кое-что скажу, обещай, что выполнишь!
– Конечно! – не задумываясь, ответил он.
– Знаешь Шурик, – начала Раечка, – Я думаю, что самое счастливое время моей жизни было на севере ….
– Там было наше с тобой счастье, – согласился Шурик.
– Ну, вот, – продолжала Раечка, – Потом какие-то суетливые десять лет, когда мы устраивались здесь, что-то решали, растили нашего мальчика … Потом бизнесом занимались. Потом вот это – она показала на свою голову, – больница, операции …
Шурик, я устала! Я не могу так жить. Если это последние годы жизни…
– Я тебе дам – последние! – пригрозил Шурик
– Шур! Ну, зачем друг перед другом врать! В общем, я хочу туда, опять в наше счастье, в нашу самую счастливую жизнь! Давай, съездим! Ну, хоть на несколько дней!
– Раечка, но ты не понимаешь…
– Понимаю, – прервала его Раечка, – Но, я хочу туда. Раечка осталась там. А здесь я Рая.
