Сергей Семенович Монастырский
Как долго я тебя искал
– У меня будет, – заявлял Костя.
– И у меня, – обещала Марина.
… Но, конечно, так не было.
Следующим утром он проснулся в совсем другой стране.
Советский Союз рухнул, и рухнуло все, что уже полвека было связано, переплетено разными нитями. Конечно, все наладится, все верили в это, но предстояло пережить этот долгий период.
Костя не пережил. Нет, конечно, когда закрылся ненужный теперь институт электронной техники, где уже он дорос до завлабораторией, обивал он пороги всяких родственных учреждений, но везде было то же самое.
Марина в семейный бюджет ничего вносить не могла, ей нужно было заканчивать институт.
– Все! – наконец, сказала она, когда они уже третий месяц сидели на одной картошке и макаронах, – пойду на рынок! Вон, полгорода ездят в Польшу, приобретают палатки на рынке!
– А институт?! – вяло поинтересовался Костя.
– Да, кому оно сейчас нужно, это высшее образование? Ты посмотри, кто на рынке стоит – и учителя и профессора!
– Да! Вскипел Костя, – и мочатся в памперсы, потому что сортиров на рынке нет! Нет уж! Моя девочка, до такой жизни еще не докатилась!
– Да что ты! Тогда ты иди! Докажи своей девочке, что ее мальчик настоящий мужчина! Знаешь, милый, настоящий мужчина будет ходить в памперсах ради своей девочки.
Наложить в памперсы Косте было противно.
И о счастье больше никто не вспоминал. Тишина и тяжелое молчание поселились в доме.
Марина ночами утыкалась в учебники, Костя, лежа на диване, пялился в книгу или телевизор.
Потом ложились в постель, но любовь между ними больше не укладывалась. Несколько раз Костя попытался, было прижать к себе Марину и заняться тем, чем они обычно занимались.
– Уйди! – скрипела зубами Марина. – Я тебе не механическая кукла для секса!
– Слушай, – задумчиво сказал Костя после очередного такого раза, – А у тебя ко мне вообще какое-то чувство есть?
– Не могу вспомнить! – зло ответила Марина и приподнялась на подушке. – Ладно, давай поговорим.
– Уже почти год как длится эта канитель! Я стесняюсь ходить на занятия, потому что у меня штопанные перештопанные колготки. Белье, которое я стираю каждую неделю вместо того, чтобы купить новое, рассыпается! У родителей я назанимала – перезанимала. Понятно, что они и не ждут, что я отдам, но и у них деньги кончаются. А что же мой муж?! Он лежит на диване и смотрит телевизор и требует любви! Чего мне ждать дальше от жизни?
И она повернулась на другой бок. Но тут же заговорила опять.
– Когда-то мы еще мечтали о детях. Хорошо, что не успели! Какие дети?! Это ты мне можешь объяснить, что денег на колготки нет. А ребёнку!
Костя молча встал и начал одеваться.
Марина также молча смотрела на него.
– А это что за спектакль? – наконец спросила она.
– Ухожу! – ответил Костя, – пока в общежитие. У нас там сейчас полно пустых комнат. Разбогатею – вернусь.
– Ждать не обещаю, – еще не веря, что это серьезно, ответила Марина.
…Никому не верилось, что это всерьез. Но нет. На следующий день Костя не вернулся. Он и не должен был вернуться, но Марина ждала, что вот откроется дверь, Костя войдет и скажет.
– Ну, подурили и хватит…
Дальше Марина проговаривала про себя длинный монолог, вернее два монолога и за себя, и за Костю.
И в этих разыгрываемых в ее сознании спектаклях и монологах, все заканчивалось бурными объятиями и не менее бурной ночью.
Но дверь так и не открывалась, и спать она ложилась одна. Нет, не одна. Рядом с ней ложилась любовь, которая, как оказалось, никуда не делась, просто забылась за внезапно свалившимся несчастьем от потери работы, от наступившей нищеты и безысходности впереди.
Что-то надо было делать. Ведь после бурной ночи, даже если она и произойдёт, опять потянутся такие же тягостные безнадежные дни.
…Марина позвонила Косте через две недели.
– Ты где?
– Да, там же в общежитии, – радостно от услышанного голоса Марины ответил он.
– Знаешь, я нашла работу. Не хочешь вернуться?
– Хочу! – почти закричал Костя. – Я ведь тоже только на днях нашел работу, никак не решался тебе позвонить, потому что это временно. И платят не так много, – и, помолчав, добавил с надеждой:
– Но на еду и на колготки хватит, – и, опомнившись, спросил:
– Постой, постой! Ты что, институт бросила?!
– Нет. Но, я нашла родителей оболтусов, которым нужен репетитор по английскому, это вечером, а институт днем.
– А я когда? – уже пошутил Костя.
–А ты все остальное время…. И, надеюсь, на всю жизнь.
Ночь, конечно, была бурной.
– Время от времени нам надо расставаться, – сказала Марина за завтраком, – Тогда будут сплошные букетно-конфетные периоды!
Костя, по счастливому случаю, устроился в ресторан, хозяином которого был веселый армянин Арам. Арам был в приятельских отношениях практически со всеми деловыми людьми города, и они-то, эти деловые, ему подсказали идею о выездном сервисе.
Гуляла ли деловая компания в бане, устраивали ли какие-то небольшие семейные или дружеские встречи у себя дома, звонили Араму и заказ в особых судках, термосах и других сервированных приборах, еще горячим прибывал на ресторанной машине на место.
Вот этой доставкой и занимался Константин. Права он получил, еще учась в институте, небольшой опыт тоже был.
Единственным условием было – держать язык за зубами. За секретность доплачивали. Потому что клиенты, в основном были из тех, кто не любит светиться.
За месяц работы Костя узнал, если не все, то многие подпольные точки города, – сауна не для всех, карточные салоны, словом, разные места, за адреса которых, люди в погонах многое бы отдали.
Плохо было лишь то, что его работа была не столько днем, сколько вечером. Костя поставил Араму твердое условие – не позже девяти.
