Сергей Салтыков
Проект «Земной разум». Часть 2
С материальностью и функциональностью Квантинов, Квантонов и самого Кванта на земном, биосоциальном уровне сущности человека, я в общих чертах разобрался. Квант, как самостоятельная и независимая часть триединой сущности человека, постоянно и непрерывно контролирует в организме абсолютно все его физиологические процессы, включая эмоции и интеллектуальную деятельность коры головного мозга. Именно Квант, как материнская плата и все магнитные диски в компьютере, считывает и фиксирует в живом организме сигналы со всех рецепторов, всех нейронов и мозговых центров. С помощью Квантинов переводит мгновенные электрические импульсы этих структур в устойчивые, объемные материальные конструкции – Квантоны. С этого момента все временные, функционально-энергетические проявления жизни организма, включая его мысли и эмоции, приобретают свою энерго-материальную форму, способную существовать в пространстве и времени независимо от биологической природы самого человека. Таким образом Квант через Квантоны фиксирует и материализует не только мысли, но и другие способы познания и отражения человеком окружающей действительности и своего внутреннего, духовного мира. То, что не подвластно Уму, и что в философской науке определяется понятием трансцендентности. Результаты такой фиксации, до определенного момента недоступны сознанию человека. Потоки Квантино, покидая пределы человеческого Тела, являются основой устойчивых горизонтальных связей невербального характера между близкими родственниками. Более сильные и гармоничные, окрашенные особыми возвышенными эмоциями, обеспечивают всем Квантам возможность взаимодействия с Квантами других людей. Формируя восходящие потоки разумной энергии, дают возможность человеку взаимодействовать со всей иерархией внеземных разумных сущностей. Мысль человека, представляя собой мгновенную, но все же последовательную во времени цепь электрических импульсов, не выходит за рамки чисто энергетического явления. Как продукт человеческого ума, она не может самостоятельно преодолеть границы его нервной системы. Даже будучи преобразована в его мозге в символы, знаки, слова и образы, она может покинуть пределы человеческого тела только при помощи других его органов и систем в виде речи, жестов, письма, изображений и прочих коммуникативных действий. Получаемый с помощью квантинов энерго-материальный объемный «слепок» – не простая, статическая картинка – схема цепочки электронных импульсов в нейронах головного мозга. Общая конструкция взаимного расположения квантинов в каждом квантоне постоянно меняется. Процесс формирования и движения даже самой конкретной, короткой и завершенной мысли в коре головного мозга человека невозможно искусственно расчленить на составные части по аналогии с кадрами на пленке документального фильма. Соответственно, считывание, копирование и обработка мыслей собственным Квантом также идет непрерывно и параллельно. Но только в очень упрощенном, механическом понимании смысла этого процесса. На самом деле, Квант, пропуская мысли через своеобразный фильтр собственной системы универсальных базовых ценностей и усвоенных ранее истинных понятий, пытается определенным образом редактировать и дорабатывать указанные мысли. Кроме того, он пытается регулировать процесс взаимодействия каждой конкретной мысли с электрическими сигналами, идущими в кору головного мозга от рецепторов других органов и систем, напрямую не участвующих в процессе их формирования, но определяющих в этот момент общий эмоциональный фон, базовые ощущения и желания человека. Некоторые люди называют этот этап «цензурой совести». После описанного воздействия часть конкретных мыслей подвергается коррекции другими структурами породившего их мозга. С этого момента судьба всех мыслей разделяется на две, хотя и взаимодействующих друг с другом, но самостоятельных линии. По одной из них, электрическая энергия импульсов превращается в энергию биохимических процессов определенных структур нейронов, формируя оперативную и долгосрочную память, другие функции и возможности Ума. По другой – мыслеформы в виде сложных конструкций на основе квантинов и квантомов становятся неотъемлемой частью Кванта, развивая, совершенствуя и гармонизируя человеческий Разум. Таким образом, путем излучения, пределы человеческого тела покидают не первоначальные грубые и скоропалительные «заготовки» Ума, а эмоционально окрашенные и энергетически насыщенные мысли-идеи, мысли-решения, мысли-мотивы конкретных, но отсроченных во времени действий. Они, после их обработки Квантом, приобретают конкретную энерго-материальную структуру в виде уникальной объемной, устойчивой в пространстве и времени конфигурации квантинов и квантонов. Именно эти конструкции можно выявлять и фиксировать объективными методами и внутри человеческого тела и снаружи его.
После завершения этой части своего рассказа Михаил сделал еще более длинную паузу. Он снова отошел к удочкам, но проверять их не стал. Несколько минут неподвижно простоял на краю берега, задумчиво глядя на воду. Чувствовалось, что рассказ дается ему нелегко и он снова оказался перед очередным выбором. Вернувшись, виноватым голосом повторил, что не может рассказать мне все детали и результаты своих научных разработок. Снова сослался на мою и свою безопасность. Боясь, что его рассказ на этом и закончится, я стал его успокаивать и, забегая наперед, попросил, вместо технических подробностей, хотя бы вкратце остановиться на главных результатах и отношении к ним его научных руководителей. После непродолжительных колебаний, племянник согласился рассказать о двух конкретных экспериментах, уточнив при этом, что они нужны для понимания не только сущности Кванта, но и той ситуации, в которой он оказался в результате своих научных изысканий.
Первый эксперимент он проводил втемную, используя самые секретные и недоступные ресурсы Министерства Обороны. Поставив цель выявить и зафиксировать структуру и функции составляющих элементов Кванта, сразу же исключил из своего научного арсенала общепринятые методы моделирования и математического анализа. То, что предполагал и искал Михаил, он желал не доказать теоретически и убедить в том других, а увидеть собственными глазами, ощутить собственным нутром, если такое возможно – потрогать собственными руками. В первую очередь для того, чтобы разобраться с самим собой, объяснить самому себе все свои отличия от окружающих его людей. Поэтому, основную цель своих исследований он с самого начала тщательно и надежно скрывал от всех: руководства, коллег, контролирующих и проверяющих инстанций.
Всю планируемую работу заранее разбил на автономные, внешне ничем не связанные друг с другом экспериментальные куски – этапы. Часть исследований отдал коллегам и студентам из университета, часть – разделил между исследовательскими центрами и лабораториями МО и МЧС, главные, ключевые куски работы оставил за собой. Параллельно, остро ощущая нехватку собственных знаний по нейрофизиологии и биохимии, квантовой физике и электротехнике, высшей математике и кибернетике, усиленно занимался самообразованием. Список заказываемых в научных библиотеках монографий и перечень посещаемых интернет-ресурсов, сбивал с толку не только непосредственных научных руководителей, но и самых опытных и дотошных опекунов-контролеров из ГРУ. Когда они начали допытываться, зачем ему понадобились свежие отечественные и зарубежные научные разработки по теории познавательной деятельности и нейро-лингвистическому программированию, ни секунды не колеблясь, ответил, что кроме подопытных и экспериментальных животных, ему предстоит многому обучить и их инструкторов. В этом ответе не было ни капли неправды. Была лишь некоторая недосказанность и небольшое смещение акцентов.
Свою основную линию по разработке новых методик дрессировки и тренировки животных, он выполнял безукоризненно. И хотя тратил на нее всего лишь десятую долю сил и времени, все были довольны результатами. И заказчики из МО и МЧС, и научные руководители, и ассистенты с инструкторами. Никто из них даже не догадывался о том, что Михаил параллельно реализует в этих разработках несколько дополнительных, собственных целей. В частности, добиться если не полного исключения, то хотя бы максимального уменьшения летальности животных, используемых в подготовке и проведении разведывательно-диверсионных акций.
Главной преградой для достижения этой цели оказались вовсе не уровень развития нервной системы и качество дрессировки подготавливаемых животных, а несостоятельность интеллекта и психики, низкий моральный уровень их дрессировщиков и инструкторов. Так что, больше обучать и воспитывать приходилось не четверолапых, а двуногих своих подопечных. Делал это Михаил в такой незаметной, мягкой и ненавязчивой форме, что все они искренне любили и уважали его и как специалиста, и как человека. Иногда, сами того не ведая, помогали и защищали его от подозрений коллег и командиров. В таком же ключе он общался и со своими многочисленными знакомыми из военной и научной среды. Именно такой подход позволил ему блестяще спланировать, организовать и осуществить свой главный эксперимент, который сам для себя обозвал абсурдным словом «микроскопотелескоп».
Цель и задача этого эксперимента заключались в объективной фиксации структуры Квантонов. К этому моменту Михаилом уже была детально разработана не только вся теоретическая база, но и конкретная экспериментальная методика обнаружения этой энерго-материальной мыслеформы в структуре эритроцита собственной крови. Но разрешительная способность даже самого мощного из всех находящихся в его распоряжении электронных микроскопов, не позволяла довести эксперимент до логического завершения. После долгих раздумий и поисков, совсем неожиданно, одним прекрасным ранним утром, его осенила несуразная мысль о возможности объединения увеличительных и разрешительных способностей электронного микроскопа и радиотелескопа.
Дальше – расчеты, проработка всей цепи прохождения электронного сигнала – картинки от поверхности эритроцита до приемно-фиксирующего устройства, расположенного на борту искусственного спутника, входящего в состав орбитальной группировки ВКС МО. Последние этапы – организационные вопросы и обработка полученных с орбиты данных, заняли больше всех времени и сил. Официальное согласование эксперимента породило бы тысячи вопросов на всех уровнях научного и военного управления, заняло бы несколько лет драгоценного времени. Понимая это, Михаил пошел совсем другим путем.
Несколько месяцев назад, один из инструкторов-дрессировщиков попросил его проконсультировать своего друга, молодого лейтенанта ВКС, несущего службу на соседнем объекте. Этим объектом была РЛС (радиолокационная станция), обслуживающая управление искусственными спутниками в составе орбитальной группировки ВКС. Лейтенант был отличным технарем-специалистом по диагностике и устранению помех в различных радиолокационных и компьютерных системах, но никудышным собаководом и дрессировщиком. Воспитание собственной овчарки он превратил в мучительную и безумную муштру, бездушное насилие над запуганным и затурканным животным. Немудрено, что в какой-то момент собака вышла из-под контроля и повиновения, начала проявлять непредсказуемую агрессию.
Ни сам хозяин, ни военный инструктор, к которому он обратился по старой дружбе, исправить ничего не смогли. Тогда-то последний и обратился к Михаилу за помощью. Племянник лично встретился и уделил достаточно много времени и собаке, и ее хозяину, превратив их обоих в благодарных и надежных друзей не только по отношению друг к другу, но и к себе самому. После того, как ему пришла мысль о микроскопотелескопе, уже Михаил обратился к нему с просьбой о помощи.
По свежесочиненной легенде, он в своей научно-исследовательской деятельности столкнулся с непонятными сбоями и помехами в работе электронного микроскопа. На интересующих его картинках при исследовании крови животных, временами появляются микроскопические точки-вкрапления, которых в молекулярной и атомной структуре исследуемых эритроцитов, быть никак не должно. Объясняя лейтенанту суть возникшей проблемы, Михаил высказал свои догадки и опасения по поводу их возникновения. Или он неправильно готовит образцы препарата для исследования, допуская их загрязнение посторонними микроскопическими примесями, или эти вкрапления возникают из-за каких-то сбоев и неисправностей в работе самого микроскопа. И то, и другое негативно влияет на чистоту проводимых им экспериментов, что неизбежно повлияет на защиту его докторской диссертации. В конце, очень правдоподобно и искренне озвучил свою наивно-фантастическую мечту, вариант выхода из сложившейся ситуации: «Если бы можно было увеличить длину электронной трубки нашего микроскопа в несколько тысяч раз, чтобы принимающий изображение экран находился где-нибудь в ближнем космосе, мне бы удалось увеличить эти точки-вкрапления до приемлемой величины и разобраться в их структуре и происхождении!» Лейтенант клюнул! При очередной встрече на тренировочной площадке собак, он сам продолжил разговор недельной давности. Предложил завести «он-лайн» изображение с его электронного микроскопа в свой служебный компьютер на пункте управления РЛС. При этом дал коды доступа и использования закрытого канала оптико-волоконной связи, указал точное время сеанса в ближайший день дежурства. В это время он как раз будет проводить диагностику и наладку каналов связи с одним из орбитальных спутников. Это время позволяет ему незаметно для сослуживцев и командиров, в рамках официального регламента продлить путь прохождения картинки от микроскопа до передающей антенны. Потом, несколько видоизменив характер излучения, передать часть этой картинки, в режиме расширения, на приемное устройство спутника. Задействовав систему сверхскоростной фото и видеосъемки, можно будет получить не только отдельные картинки, но и целый короткометражный фильм об интересующих его объектах.
Через неделю Михаил получил от лейтенанта первую флешку с множеством кадров-картинок. На удивление, технаря-электронщика совсем не заинтересовали содержание и ценность передаваемых изображений. Коротко упомянув, что после просмотра нескольких кадров, сделал вывод, что интересовавшие Михаила пятнышки, на его взгляд, это – наночастицы какого-то кристаллического вещества с несимметричной структурой атомной решетки. После этого, перешел к более значимым для него вопросам по поводу неразглашения самого факта, конкретных деталей их сотрудничества и успехов в процессе дрессировки и воспитания его овчарки. Уже прощаясь, добродушно пошутил, что хотя электронный микроскоп оказался в данной ситуации ни при чем, и проблему с очисткой исследуемых препаратов Михаил в состоянии решить самостоятельно, он будет рад оказывать ему посильную помощь и в дальнейшем. А после защиты докторской диссертации, обязательно встретятся и отметят это событие.
«Когда, сгорая от нетерпения, вставил флешку в собственный компьютер и начал просматривать находящиеся в ней снимки, почувствовал не только дрожь в руках, но и целый букет необычных ощущений во всем теле. Расценив свое состояние возбужденностью исследователя в преддверии феноменального открытия и успеха, с головой ушел в изучение и осмысление появившихся изображений. На всех кадрах, действительно, оказалось то, что я предполагал и ожидал. Структура Квантомов и в самом деле напоминала кристаллическую решетку неправильной, асимметричной формы. На некоторых кадрах она больше походила на участки ночного небосвода с завораживающими фигурами созвездий, образованных множеством звезд различной величины, цвета и яркости. Этими звездами были квантины. Я успел просмотреть сотни кадров до того, как мне показалось, что некоторые из них начали двигаться на экране монитора. Сначала я подумал, что в моем воображении развивается эффект «кино», при котором быстрая смена однотипных изображений создает иллюзию их движения. Сразу же после этой мысли, мое внимание переключилось на этап забора крови из собственного пальца и процесс приготовления препаратов из эритроцитов для последующего просмотра их с помощью электронного микроскопа. С необычной ясностью и реальностью увидел в собственной голове картинки последовательности этих собственных действий. Я несколько раз зажмуривал и открывал глаза, переводил взгляд с монитора компьютера на другие предметы на столе и в кабинете. Бесполезно! На первом плане всегда оставались картинки в голове, абсолютно идентичные картинкам на экране. Все остальные предметы, попадавшие в центр поля моего зрения, просматривались лишь на его периферии в виде слабого, размытого фона. Сконцентрировав все внимание на экране, увидел слияние тех и других картин в единое изображение. Поняв, что любая моя новая мысль о Квантинах, Квантонах, эритроцитах и всем ходе эксперимента заставляет двигаться Квантины и меняет общий вид конструкции мыслеформы Квантона не только в моем теле, но и на экране монитора, чуть было не потерял сознание и не свалился с рабочего кресла. Следующая мысль, даже не мысль, а полуосознаваемое ощущение, что я в данный момент переступаю какую-то опасную запретную черту и открываю новый «ящик Пандоры», и вовсе вызвала состояние, близкое к ступору. Все последующие кадры, вне зависимости от конкретной конструкции Квантонов объединялись бросающимся в глаза сходством. Составляющие его Квантины, словно войдя в резонанс, ритмично вибрировали в такт сокращениям моего растревоженного сердца» – с этими словами племянника, я и сам почувствовал, что мое собственное сердце колотится на предельных возможностях предынфарктной тахикардии.
Следующие два месяца были потрачены на перепроверку полученных выводов в условиях усложненного эксперимента с использованием эритроцитов чужой крови. Под малозначительным благовидным предлогом, Михаил попросил своего молодого ассистента подготовить ему к началу очередного эксперимента несколько миллиграммов крови из его собственного пальца. Эта необычная просьба не вызвала никакого удивления у помощника – он боготворил своего наставника. Даже, если бы в тот момент он понимал, что его используют в эксперименте не в качестве субъекта – ассистента, а в качестве объекта исследования, его решение от этого никак бы не изменилось. Михаил хорошо знал этого парня со всех сторон: и в плане развитости интеллекта, и в плане состояния здоровья, и с морально-этической стороны. Кроме того, по регламенту исследований он вел дневник наблюдений, куда с жесткой привязкой ко времени, регулярно вносил собственноручные записи – комментарии. Таким образом, ход его мыслей был объективно задокументирован. Это тоже имело большое значение в данном эксперименте.
Установление и исследование содержания и смысла конкретных Квантонов по примененной методике чем-то напоминала расшифровку древней, всеми забытой письменности. Сначала был установлен смысл и значение конкретных Квантинов (буквы и символы). Потом – содержание и смысл простейших Квантонов (слова и словосочетания). И уже потом – содержание и смысл сложных пространственных конструкций, состоящих из разного количества Квантонов (предложения, фразы, простые и сложные понятия). Результатам этого этапа эксперимента можно было присвоить соответствующее название, например, «Азбука и толковый словарь разума». А на первом титульном листе монографии, в качестве эпиграфа целесообразно было бы разместить главный смысловой вывод всего исследования: «Только те, кто освоят эти два первых учебника, имеют шанс прочитать и понять Квант-полную книгу жизни главной сущности человека!»
Используя очередную паузу, Михаил снова отошел к кромке берега. Я еще некоторое время находился в плену услышанного и увиденного в своем виртуальном 3-Д фильме. Когда картинки исчезли и снова ощутил присутствие мыслей в собственной голове, вопросы к самому себе начали выстреливаться из нее со скоростью автоматной очереди: «Почему племянник не радуется своему научному успеху? Да и успех ли это на самом деле? Почему ему так трудно дается этот рассказ и после каждой паузы он становится все напряженнее и грустнее? Может, переживает, что нарушает служебные приказы и инструкции, втягивает в свои секретные опыты других сотрудников и военнослужащих, подвергая их необоснованному риску и опасности? Зачем он все это рассказывает мне и чем я могу помочь в этой ситуации?». Захотелось успокоить и приободрить его. Просто подойти, по-мужски обнять за плечи и сказать несколько простых, добрых и обнадеживающих слов. Сделав к нему всего пару шагов, услышал ответ: «Ни ассистент, ни лейтенант с пункта управления РЛС, ни кто другой из помогавших мне специалистов не выходил за рамки своей компетенции, не совершил никаких правонарушений. Все следы и потенциальные улики использования закрытых каналов связи и компьютерных систем наземного и орбитального базирования – уничтожены. Им ничего не угрожает. Все намного серьезнее и сложнее! Меня тревожит и пугает совсем другое! Потерпи, на все твои вопросы отвечу чуть позже!». Михаил стоял ко мне спиной на расстоянии 3-4 метров. Я не видел его лица, мимики и шевеления губ. Но по необычному характеру тембра и громкости, направленности, вернее полной неопределенности звукового направления воспринятых мною слов, я понял, что он в этот момент не произнес ни слова (в традиционном понимании функции речи). Его слова попали в мой мозг, в мое сознание, каким-то другим способом. Опешив от неожиданных догадок, остановился. Долго стоять и размышлять, племянник мне не позволил. Развернувшись, подошел и обнял за плечи. После нескольких успокоительных и доброжелательных фраз на отвлеченные темы, продолжил свой рассказ о втором эксперименте.
Михаил уже несколько раз участвовал в сеансах телепатической связи с другими одиннадцатью участниками лондонской лекции. И в индивидуальных и в общих, групповых форматах. В большинстве своем это были непродолжительные, позитивные и приятные контакты. Красочными динамичными картинками его новые друзья делились друг с другом своими впечатлениями и достижениями в новом, не так давно обретенном, статусе. Кто-то из них лечил больных, кто-то преподавал в учебных заведениях, несколько человек занимались научной деятельностью. Двое служили в религиозно-культовых организациях. Еще двое- творили в искусстве.
Последний «вызов» от Андре, пришел в самый неподходящий момент. По его необычной энергетической мощности и ярко выраженной тревожной окраске, Михаил сразу же понял, что случилось что-то экстраординарное и он нуждается в срочной, безотлагательной помощи. С трудом сдерживая волнение и сохраняя самообладание, закончил доклад по очередному этапу своих официальных научных разработок. Еще труднее дались ответы на многочисленные и бестолковые вопросы военных и научных чиновников. Выдохнул и успокоился лишь оказавшись наедине в укромном уголке тренировочного полигона.
Андре, молодой французский ученый, специализировавшийся на вопросах квантовой физики, моментально возник в сознании, стоило Михаилу подумать о нем и на мгновение закрыть глаза. Выражение лица и первые картинки его образных мыслеформ, подтвердили самые мрачные предположения. В первые секунды их взаимодействия возникли некоторые коммуникативные трудности с поиском варианта передачи друг другу сложных и специфических научных понятий и узкопрофессиональных терминов. Пригодились последние наработки Михаила по расшифровке содержания и смысла сложных конструкций Квантонов. Андре вместе со своим научным руководителем, профессором Европейского совета ядерных исследований, уже несколько месяцев, в составе межгосударственной группы ученых, проводили научные исследования на Большом Адронном Коллайдере (БАК) в Швейцарии. Эта многокилометровая подземная труба в форме кольца использовалась учеными всего мира для исследования свойств и характеристик субатомных элементарных частиц, открытия новых, ранее неизвестных науке элементов. Несколько последних пустых клеток в таблице периодической системы Менделеева, были заполнены благодаря опытам на этом гигантском ускорителе.
В функциональные обязанности Андре входили математический анализ, моделирование и компьютерная обработка промежуточных результатов. В процессе анализа последних данных, он нашел существенную ошибку в расчетах своего шефа и пришел к выводу, что планируемый эксперимент может привести к опасной аварии и выходу из строя всего адронного коллайдера. Доложив ему свои выводы и опасения, получил совсем ненаучный по форме и содержанию ответ. Профессор заподозрил своего ассистента в лоббизме интересов своих оппонентов из другой коллаборации ученых, обозвал наглым юнцом и пригрозил увольнением, если он не угомонится и продолжит ему перечить. Андре, предвидя такую реакцию, не испугался и пригрозил профессору тем, что проигнорирует все требования режима секретности и корпоративной этики и выложит свои доводы в интернете. Шеф моментально сменил тон разговора и стал объяснять, что процесс подготовки эксперимента остановить уже невозможно. Если они не проведут его в конкретно оговоренные сроки, то гарантированно потеряют выделенные им временные квоты следующих сеансов и лишатся правительственного гранта в размере нескольких десятков миллионов евро. Потом, уже примирительным тоном, пообещал внимательно изучить все доводы и аргументы своего ассистента, после чего принять меры для исправления выявленной ошибки. Для этого попросил немедленно передать ему все материалы и доказательства, использовавшиеся им для обоснования полученных выводов. Андре сразу заподозрил шефа в лукавстве, но окончательно убедился в обмане только после того, как через несколько часов после передачи ему всех своих наработок, был откомандирован в периферийную лабораторию контролировать процесс сборки и поставки второстепенных для эксперимента приборов.
Поняв, что в одиночку предотвратить надвигающуюся беду не сможет, решил попросить помощи у своих новых друзей. Андре сообщил, что осведомлен о направлениях официальной и неофициальной научной деятельности Михаила и предложил совместными усилиями повлиять на его шефа. В первую очередь он имел ввиду методику нейро-лингвистического программирования. Когда Михаил отказался от предложенного варианта, квалифицировав его противоправным и аморальным насилием над психикой человека, французский ученый озвучил следующее, поистине фантастическое предложение: «Я тоже параллельно занимался выявлением и исследованием энерго-материальной структуры Кванта. Тоже дошел до понимания и теоретического обоснования существования его составных элементов. Создал несколько действующих моделей образных мыслеформ. Рассчитал основные качественные и количественные параметры его первичных элементарных частиц, названых тобой Квантинами. Даже проработал объективные методы регистрации их потоков- Квантино. Если ты отказываешься от непосредственного влияния на организатора опасного эксперимента, давай вмешаемся в сам эксперимент и предотвратим его катастрофический результат. Для этого нам потребуется привлечь возможности и способности всех остальных наших друзей. Это будет суперэксперимент, в буквальном смысле слова – эксперимент над экспериментом.
По мнению Андре, опасность ошибки его шефа заключалась в следующем. При сталкивании в трубе коллайдера на огромных скоростях встречных потоков элементарных частиц, возникает эффект «черных дыр», сопровождаемый поглощением окружающей материи, образованием антиматерии и выбросом потока неизвестной современной науке энергии. Эти процессы имели место во всех проводимых ранее экспериментах. Но в связи с ничтожно малым количеством используемых частиц и относительно слабой энергией столкновения, число таких «черных дыр» было мизерным, а время их существования – неуловимо коротким. Сам этот процесс не только не влиял на итоговые результаты экспериментов, но даже серьезно не воспринимался и не анализировался большинством ученых. В предстоящем эксперименте по поиску бозона Хиггса, так называемой «частички Бога», подготовка к которому была уже практически завершена, его научный руководитель собирался увеличить все количественные параметры до максимально возможных уровней. Это грозило вовлечением в процесс аннигиляции (захвата) микроскопическими «черными дырами» других, непланируемых элементарных частиц из деталей оборудования самого коллайдера. Количество, размеры и масса образуемых при этом «черных дыр» увеличится в геометрической прогрессии по типу неуправляемой цепной реакции. Это чревато, в конечном счете, не только реальным разрушением всей установки коллайдера, но и более серьезными и масштабными проблемами. Исходя из этого, Андре предложил Михаилу создать свой, более крупный и мощный ускоритель. По его теории, если объединить в единое целое силу Квантов всех 12 наших разумных сущностей, находящихся в разных точках земного шара, и синхронно – согласовано думать об одном и том же, получится аналогичный БАКу кольцевой ускоритель, превосходящий его по размерам и возможностям в сотни тысяч раз. Мы не только сможем контролировать весь ход эксперимента его шефа, но и, при необходимости, вмешаться и предотвратить грядущие катастрофические последствия. Кроме того, они оба смогут воспользоваться возможностями БАКа для перепроверки результатов собственных исследований по структуре и функциональности Квантинов, Квантонов и Квантов. Возможно, удастся зафиксировать на его приемных устройствах пространственную конструкцию их индивидуальных и общих, коллективных мыслеформ. Михаил, не раздумывая, принял предложение Андре. Некоторое время они подробно обсуждали технические и организационные детали предстоящего мероприятия.
Когда Михаил перешел к рассказу о самом необычном двойном эксперименте, я снова ощутил, как непроизвольно с вербального, перешел на визуальный уровень его восприятия, и опять с головой погрузился в продолжение необычного 3-Д фильма. Сначала я увидел огромные залы, наподобие заводских цехов, заставленные большими и сложными установками, шкафами, столами с множеством экранов и мониторов. Между ними деловито сновали десятки людей в белых халатах и бахилах. Сразу понял, что вижу центр управления Большим Адронным Коллайдером. Возле одного из пультов обратил внимание на пожилого, седого мужчину с надменным и недовольным выражением лица. Он что-то эмоционально объяснял стоящему рядом с ним молодому коллеге, энергично тыча кончиком ручки в свой раскрытый блокнот. Потом картинка сменилась, и я увидел галерею напряженных, сосредоточенных лиц европейского, азиатского и даже негроидного типа. Без труда узнал в них всех участников судьбоносной для них лекции, прослушанной в университете Лондона, три с лишним года тому назад. В ту же секунду возникла картинка круглого стола с Лектором и его двенадцатью слушателями. Эту картинку я наблюдал, просматривая ее видеозапись на смартфоне племянника в своем номере отеля. Через мгновение она плавно трансформировалась в модель глобуса Земного шара с опоясывающим его светящимся многоугольником. Линии сторон этой странной геометрической фигуры разрывались в ее углах, в уже известных мне городах, разбросанных по всем континентам. В этих разрывах я и увидел сосредоточенные лица Избранных. Причем, порядок расположения их за круглым столом на лекции и порядок нахождения их портретов на модели глобуса, полностью совпадали. Затем увидел, как этот многоугольник, приподнявшись над поверхностью глобуса, превратился в живой, подвижный светящийся поток. Он стремительно ускорялся , плавно сглаживая углы и постепенно набирая форму кольца. С каждым кругооборотом его форма все больше и больше приближалась к идеальному кругу, а его центр постепенно сдвигался к Центру Европы.
