Сергей Пузырев
Остров Обезьян
Глава 1
Когда поздно вечером в доме № 45 по улице Гаванской неожиданно отключили электричество, больше всех негодовала Вера Петровна – пожилая женщина, глубоко перешагнувшая за черту пенсионного возраста.
В тот тихий, осенний вечер она с упоением смотрела свой старенький телевизор, по которому как раз разыгрывали крупный денежный выигрыш в государственной лотерее. Сама она никогда в подобном не участвовала, лотерейные билеты не покупала, и вообще считала это глупой затеей. И программа ей, в общем-то, не нравится, и ведущий был «слащавым пердуном», и она бы ее даже не смотрела… Однако есть одно «но». И это «но» – Тамара Васильевна, миниатюрная соседка из 26 квартиры. К великому сожалению Веры Петровны, ее соседка (разумеется, пропащая душа) любила испытать свою удачу, поэтому то и дело хвасталась новоприобретенным билетиком перед соседями. Вера Петровна при случае всегда позволяла себе неодобрительно фыркнуть, ибо считала себя честным человеком, который имеет на это право. Однако, каждый субботний вечер, в день розыгрыша приза, она включала телевизор и под тарелочку жареной картошки вприкуску с соленым огурцом следила за ходом событий. Но не стоит обманываться на ее счет. Она не любит соседку, и всем сердцем не желает ей победы. Поэтому и заставляет себя смотреть столь не любимую передачу.
И вот, когда до финала оставалось совсем чуть-чуть, когда «слащавый пердун» уже хитро потирал свои усы похожие на те, что носил Дэвид Суше, предвкушая объявить победителя, в доме № 45 по улице Гаванской пропадает свет!
– Как такое может быть!? – Вера Петровна закусила свою верхнюю, покрытую редкими усиками, губу. – Э!! Чертовы либерасты! Развалили страну! Довели до нищеты! Боже, боже, на что мне все это? – взмолилась она в конце своей гневной речи. – Может пробки выбило?
Ее возмущению не было предела. Мало того, что она пропускает передачу, так еще и самой нужно идти проверять пробки. На соседей она и не надеялась. Они – пропащие люди, бездари и сибариты! Бог послал ей в наказание. Не иначе.
Громко кряхтя, ей пришлось встать из своего уютного продавленного кресла и направиться на лестничную площадку, где находится щиток.
Когда-то пышная, с соблазнительными изгибами женщина (по ее собственному разумению) с возрастом стала походить на осевшее суфле. И вот теперь эта рыхлая масса, накинув шерстяную кофту поверх расписного под хохлому халата, аккуратно двигалась по своей не большой, но заставленной квартирке, боясь споткнуться обо что-нибудь и ушибиться, как в прошлый раз. А прошлый раз она запомнила надолго!
Около двух лет назад, в ее квартиру проникла уличная кошка и залезла в кастрюльку с отварной мойвой, которую приготовила себе к ужину женщина. И как только она смогла это сделать, если жила Вера Петровна на втором этаже старой пятиэтажки. «Уму непостижимо!» – причитала старушка, пытаясь поймать кошку. Она бегала за ней по всей квартире, но той постоянно удавалось найти себе укромный уголок для передышки. Эта мука продолжалась около часа и закончилась тем, что, не заметив лыжных палок, торчащих из-за пианино, женщина споткнулась и, с грохотом рухнув на пол, сломала ногу и вывихнула руку. Кошка потом-таки выбежала в открытую дверь по приезду скорой помощи, а вот женщине пришлось испытать «многие-многие-многие трудности», как часто она заявляла наиболее сердобольным соседям. Например, она несколько дней безуспешно выбивала из бестолкового начальника в собесе себе путевку в профилакторий для престарелых и одиноких людей. На «одиноких» она делала особенный упор. Всегда. Семьи у бедной женщины не было. Во всяком случае, она никогда о ком-либо из родных не упоминала. К ней никто не приходил, да и сама она никого не навещала. Даже на кладбище. Поэтому все, однажды, решили для себя, что у нее никого нет. Она одна, как и многие другие одинокие горемычные души в этой стране.
Памятуя обо всем этом, Вера Петровна старалась перемещаться, как можно более аккуратно в абсолютной темноте квартиры.
Дом № 45 по улице Гаванской был построен еще до революции в качестве доходного дома для одного известного купца. Однако после революции старых жильцов разогнали, дом превратили в «коммунальный муравейник» и заселили его подобающими людьми: честными партийными работниками и прочими приближенными к власти. Вера Петровна всегда делала акцент на том, что это дом в общем, а в частности ее квартира, – ее родовое гнездо. Каким образом так получилось, имела ли она отношение к уважаемым партийным работникам первой волны заселения, она никогда не уточняла.
Наконец, она добралась до лестничной площадки, которая представляла собой средней длины коридор, разделенный посередине широкой винтовой вестницей, обвивающей желоб неработающего вот уже несколько месяцев лифта. Света тут так же не было. Старушка неприлично выругалась и направилась в конец коридора, к расположенному там щитку. Пройдя мимо соседней квартиры, она выругалась еще раз. Когда-то до революции, эти две соседние квартиры были одним целым, но по чей-то нечистой совести их разделили. И разделили на неравные части. В той, что меньше сейчас и живет Вера Петровна.
Она прошла небольшую кладовку, которую использовали ее соседи по этажу для хранения детских велосипедов, колясок и прочего по ее мнению хлама.
Несмотря на возраст и больные ноги, перемещалась Вера Петровна очень тихо. Поступь у нее была легкая. Этого было не отнять. Именно в этой тишине ей показалось, что в кладовке что-то скрипнуло, однако прислушавшись, она ничего более не услышала, поэтому решила, что в этом шуме повинны крысы и мыши, которые плодились где-то в стенах старого дома.
Со стороны лестницы, она услышала шуршание пакетов. Это ее насторожило. Мало ли кого можно встретить в темном коридоре в ночи? Она притаилась и напрягла глаза, чтобы разглядеть источник шума. И разглядев, совсем не удивилась, когда увидела молодую девушку с двумя белыми пакетами провизии в одной руке и телефоном в другой. Она поднималась не очень быстро и вспышкой подсвечивала себе дорогу. Это оказалась ее соседка сверху – Федора Шишова. Девушке было около тридцати, как думалось женщине. Она работала в местном отделении крупного банка на операционной части и часто приходила так поздно. Вид у нее всегда был изнеможенный, а цвет лица приближался к серому. Но, несмотря на это Вера Петровна считала ее довольно милой: у нее были длинные каштановые волосы, широкие бедра и крестьянский нос картошкой.
– Федька, ты что ль? – пожилая женщина перестала щуриться и вышла из темноты коридора.
– Ой, Вера Петровна, Вы меня напугали, – появление старухи ее застало врасплох. – Здравствуйте.
– Ну, привет. А ты чего так поздно шаркаешь тут? Опять что ли касса не пошла?
– Не. Сегодня устраивали субботник после закрытия офиса. А потом в магазин зашла. Вот и припозднилась.
– Ага, зашла. И накупила разной гадости быстрого приготовления. Вижу я банки эти и блевать охота! Травите себя всякой гадостью! В наше время такого бы не допустили. В мою бытность…, – хотя она было растянуть свою речь, но девушка ее вовремя успела перебить.
– А Вы чего так поздно еще не спите?
– А я так рано не ложусь. Мигрени мучают вечерами меня, – деловито ответила Вера Петровна. – А вообще, света нет. Я вышла пробки проверить.
– Наверное, во всем доме нет. Ни в одном окне свет ни горел со стороны подъезда. Да и в подъезде самом, как видите, хоть глаз коли.
– Это ты верно подметила. Беспорядок один! А в ЖЭКе все цены поднимают, – старушка казалась возбужденной. – Я тебя всегда считала смышленой. И почему ты только до сих пор одна? Жаль, что никак не найдешь себе никого!
– Ай, прошу Вас, не начинайте, – отмахнулась от нее девушка.
– Ну, что значит «не начинайте»? Мне нравится, что ты трудолюбивая, совсем, как я в молодости. И я не хочу, чтобы стала такой же в старости. Когда единственная радость в жизни будет просмотр телевизора…,– на секунду она замолкла. – Слышишь, крысы в стенах бегают?
– Нет…, – задумчиво протянула Федя, которая слышала лишь шорох своих пакетов.
– А ведь они бегают, бегают! Уверяю тебя! Дом же старый…, – как бы между делом сказала она. – Хочешь, я тебе отраву дам? От них. От крыс энтих?
– Да не стоит. У меня же их нет.
– Сегодня нет, а завтра будут. Пойдем, проводишь меня до квартиры. Электричества, ты сказала, все равно во всем доме нет. Пойдем. Дай мне руку, – старушка взяла девушку под руку и, прижавшись поближе, повела ее к себе. – Боюсь я ходить в темноте. Всегда есть вероятность споткнуться и упасть. Или того хуже разбиться! Я тебе рассказывала, как однажды упала и сломала ногу?
– Да, – ответила девушка. – Несколько раз, – добавив чуть тише.
– В самом деле? Когда только успела! – расхохоталась женщина. – А что твоя соседка…– она прошамкала ртом, как бы вспоминая ее имя, – туземка?
– Туземка? Вы про Сюин?
– Про нее, если ты больше не заселила к себе никого.
– Не заселила. Знаете, как-то некрасиво называть ее туземкой.
– А как ее назвать, если имени я ее не помню! – возмутилась Вера Петровна. – А тут слово сразу на ум пришло.
– Она хорошая девушка.
– А чем она занимается?
– Учится в аспирантуре на химико-биологическом факультете.
– А зачем ей это?
– Вера Петровна, что за вопросы?!
– А что? Нормальные вопросы! Вчера в соседнем подъезде квартиру обнесли. А вдруг это она? Когда-то в этом доме жили светочи советской науки! А теперь шелупонь! Прости Господи! – пожилая женщина остановилась и перекрестилась. – В основном.
– Не говорите глупости. Сюин приехала сюда из Китая учиться, а не квартиры обворовывать.
– И зачем она тебе нужна была только?
– Я живу одна, у меня есть свободная комната. Почему бы мне ее не сдавать?
– Верно. У Вас там другая планировка! Не нашлось в те давние времена второго такого злодея, который бы посмел поступить так же не по совести, как тот, кто разделил наши квартиры! – и она указала жестом на соседскую дверь. – Я бы тоже сдавала. А так самой места не хватает. Так, подожди, не заходи внутрь. Я тебе сейчас вынесу коробочку, – Вера Петровна отпустила руку девушку и, оставив ее у порога, прошмыгнула в свою темную квартиру.
Федора осталась стоять в дверях квартиры, перетаптываясь с ноги на ногу. Пакеты ей оттянули одну руку, а вторая затекла, держа телефон, свет, от вспышки которого, зловеще озарял потемневшую от времени лепнину на фальшколоннах.
– Ох, не ушла еще, – выглянула старушка из-за двери. – Я не думала, что все-таки дождешься. Ослепила ты меня совсем. Отверни чуть руку! Ну, вот, – она протянула ей небольшую картонную коробку. – Тут порошок. Ооочень эффективный яд. Ну, все. Можешь ступать! Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – ответила девушка и, развернувшись, направилась в направлении лестницы.
Вера Петровна подождала, пока девушка скрылась за углом, и лишь тогда закрыла дверь.
Она аккуратно прошла в комнату и поудобнее уселась в свое кресло.
– Нда уж, таких крыс никакой отравой не вытравить, – грубо сказала она. – Чего тебе тут понадобилось? Молчишь? Ха, но ведь верно… И так знаю, что нужно вам. Мафусаил… Не хочу расстраивать тебя, но твой визит абсолютно напрасен. Не знаю я ничего. А если б и знала, то не сказала. Да хватит там топтаться! – не выдержав, крикнула женщина. – Делай уже свое дело. И вали из моей квартиры!
На следующий день бездыханное тело Веры Петровны обнаружат в том самом любимом ею продавленном кресле.
Глава 2
За окном еще было темно, когда экран телефона озарил своим светом комнату, а протяжный звук будильника нарушил царящую в комнате тишину. Где-то за стенкой, у соседа, залаял пес породы вельш-корги-пемброк по кличке Спот, а следом послышалась ругань его хозяина.
Антон, превозмогая сонливость, поднялся с кровати с закрытыми глазами и на ощупь отправился в ванную. Лай за стенкой утих, а, значит, Адам Кински тоже встал. Через пятнадцать минут (ни секундой раньше и не позже) он отопрет свою дверь и поведет собаку выгуливать в парк.
Адам – бывший военный, побывал в Ираке и Афганистане (по его словам), сейчас работал в частной охранной компании, которая занималась охраной элитных районов Торонто. Почему сам он при этом жил в Шеппарде Антон не понимал.
Шеппард Мэнор в районе Норт-Йорк – большой многоквартирный дом уровня чуть ниже среднего в последнее время все больше заселялся мигрантами с Востока (в том числе и Восточной Европы). Не то чтобы район от этого становился менее безопасным, но менее престижным наверняка. Антон, впрочем, не жаловался. Сам он являлся таким же мигрантом, как и многие в этом большом мультинациональном городе.
Антон быстро принял душ и на секунду задержался у запотевшего зеркала. Оттуда на него смотрел угрюмый, коротко стриженный, с широкими скулами и носом мужик, которого легко можно было принять за бандита с объявлений о розыске. Он еще раз окинул свое отражение. Ему не нравилась стричься коротко. С такой прической он чувствовал себя не уютно, а при условии уже упомянутого сходства с уголовником, очень часто приходилось ловить на себе опасливые взгляды прохожих. Но что он мог с этим поделать? Ведь, еще больше он не любил ухаживать за волосами. Для того чтобы хорошо выглядеть их нужно было часто мыть, расчесывать, укладывать – в общем, тратить на это уйму времени. Которого у него не всегда было много.
Он проверил время. Осталось пять минут.
Антон прошел в комнату. Повесил мокрое полотенце на дверь, достал из комода помятые шорты, снял со спинки стула черную футболку с логотипом местной хоккейной командой «Toronto Maple Leafs», от которой уже пахло так, словно в ней пробегали по очереди все члены этой команды.
Но другую искать некогда (ему показалось, что в соседской двери щелкнул замок).
Накинув сверху плотную толстовку и, быстро натянув кроссовки, он выбежал в коридор, но никого там не застал. Коридор был пуст и наполнен прохладой, проникающей из открытого в его конце окна.
Он сверил время на телефоне. Ошибки быть не должно. Именно в это время Адам выводит Спота. Он точен, как часы. Мужчина решил немного потоптаться на месте. Ему нужно поговорить с соседом, но это не должно показаться странным. Ему бы не хотелось, чтобы Адам принял это за приставания. Встреча должна была выглядеть случайной. Прошло еще пять минут, но сосед так и не вышел. Собака тоже молчит.
Антон тихонько подошел к двери. Он прислушался, но ничего не услышал. С той стороны двери царила гробовая тишина. Возможно, Адам его опередил. И вышел раньше? Ведь все может быть. Стоит сбегать в парк. Наверняка он там.
Средняя температура в октябре в Торонто колеблется на уровне тринадцати градусов Цельсия. Но это днем. Ночью около десяти. Антон старался выходить на пробежку каждое утро, но выходил он позже, и в шортах было довольно сносно. Однако, это утро ему показалось особенно холодным. Казалось, волосы на ногах скукожились и покрылись инеем, стоило ему только отойти на метр от здания. Но выбора у него не было. Он побежал в парк.
Рин Парк – небольшой парк с детской площадкой, располагался в трех минутах ходьбы от Шеппарда и на полную использовался жильцами близлежайших домов (в основном молодыми родителями с детьми и пенсионерами). В это утро людей было не очень много, возможно, повлиял на это поднявшийся из ниоткуда туман. Антон сделал несколько кругов, но Адама так и не нашел. Разочарованный он вернулся назад, в надежде еще немного проваляться в своей постели. День не заладился с утра, и он уже не был уверен в своих грядущих планах. Подойдя к двери соседа, он еще раз прислушался, но снова ничего не услышал.
Как Антон и думал, стоило ему только завалиться в постель, как сон тут же его одолел. Он проспал еще около двух часов, прежде чем окончательно проснулся. Редкое для октября солнце пробивалось сквозь завешанные шторы, делая видимыми слои пыли на комоде, полках и двух столах (кухонном и кофейном). Антон жил в этой квартире полгода и за все это время убирался раза два. Он не хотел признавать себя грязнулей, но все же всегда находил причины, чтобы отложить уборку на следующий день.
Сама его квартира была не очень большой. Это была студия с площадью около сорока квадратных метров, с белыми крашеными стенами, светлым паркетом и, что не маловажно, с мебелью. Пусть с ней было и дороже, но при переезде не возникало проблем с перевозкой барахла. Антон жил в Канаде уже семь лет, но так и не смог пустить корни. Он приехал сюда, имея лишь за плечами диплом журналиста и знание английского языка. Антон был полон надежд и мечтаний о лучшей жизни, однако очень быстро они были развенчаны суровой реальностью. В начале ему не хватало опыта и образования, а после того как начался мировой кризис 2008 года дела с работой обстояли еще хуже. Ему пришлось затянуть пояса, и начинать с работы уборщика в магазинах. Он работал много и старательно, но не забыл на кого учился, потому что мечтал развиваться именно в этой профессии. Он грезил империей Руперта Мердока и мечтал когда-нибудь встать во главе своей медийной корпорации, поэтому постоянно пробовал пробиться во все новостные издания Канады, пока ему не удалось сделать это в Торонто. Его взяли в штат газеты, но был он скорее на «побегушках». Антон знал, что для того, чтобы пробиться в этом деле, ему нужна сенсация – новость, которая бы вознесла его на журналистский Олимп. И недавно он сел за свое собственное расследование.
Однажды на форуме министерства здравоохранения неизвестным было оставлено сообщение о том, что крупная канадская фармацевтическая компания Pharmtex во главе с Вильямом Шерманом на своих заводах в странах третьего мира ставят запрещенные евгенические опыты над людьми. Якобы сам этот человек подвергся таким опытам и у него есть неоспоримые доказательства о личной вине Шермана. Однако очень скоро сообщение из форума была удалено, как и многие его репосты. В СМИ эта информация тоже не просочилась. Все сделали вид, будто ничего не произошло. И это Антону показалось странным. В современном западном обществе предпочитают «дуть на воду» в вопросах, касающихся прав человека, но тут со стороны общества не последовало никакой реакции.
– И ты решил залезть к нему домой?
– Костя, прошу тебя, не кричи так громко! У меня хорошая видеосвязь.
У Антона был сегодня выходной, и после обеда он собирался на встречу с одной русской знакомой, которая прожила уже кучу лет в Канаде, а сейчас работала в городском департаменте здравоохранения. Однако недавно та написала, что встретиться с ним не сможет, но рада ему сообщить, что чета Шерманов подтвердила приглашение. Прокляв сегодняшний день, он решил обратиться за советом к своему однокурснику, с которым еще поддерживал связь.
– Прости, это мне тут из своего подвала тяжело пробиться, – ответил ему собеседник. – Так зачем тебе этот Адам был нужен?
– Он работает в частном охранном агентстве, которое обслуживает тот район Бридл Пат. Я надеялся перетянуть его на свою сторону.
– И что бы ты ему сказал? Позволь мне залезть в дом, чтобы я мог написать хорошую статью?
– Он человек с повышенным чувством справедливости. Я хотел сказать, что меня нанял оскорбленный супруг, которая подозревает свою жену в неверности, поэтому мне нужно подойти максимально близко к дому, чтобы найти доказательства.
– И это бы сработало?
– Разумеется, – Антон немного замялся. – Во всяком случае, меня бы не повязали, как вора. Не сразу.
– А что до самих Шерманов? Ты же не проникнешь к ним в дом в их присутствии.
– И это я продумал. У меня есть знакомая здесь. Она работает в местном департаменте здравоохранения и занимается организацией ежегодного заседания Совета здравоохранения Торонто, в который входит и сам Шерман. Сам он будет на приеме. И в этот самый момент я проникну в его дом и постараюсь найти что-нибудь.
– Складывается все вроде гладко, но ты уверен в информации? Я хочу сказать, не очередная ли это «утка». На Западе любят разные теории заговоров. А нацистские эксперименты над человеком в современном мире – это как раз из этой оперы.
– Согласен, есть в этом доля фантазии, но что-то мне подсказывает, что в этом больше правды, чем вымысла.
– Смотри сам, конечно. Если вдруг что, сидеть в тюрьме тебе! – мужчина на том конце рассмеялся. – Так что там с твоим соседом? Он так и не появился? Я упустил этот момент.
– Как будто бы нет, – Антон повернул голову в сторону соседской квартиры и прислушался. – Тихо там все. Обычно Спот часто лает.
– Так ты пойди, постучись. Сделай вид, что тебе что-нибудь нужно.
– Я собирался подождать до вечера, но, может, сделаю это раньше. Ладно, сам-то ты как? Было что интересное по работе?
– Я? Нормально. Что у меня может быть тут интересного? Сам видишь, работаю старшим помощником главного редактора, и ничем не занимаюсь. Не могу после истории с Сиамом…1
– Понимаю. Что ж, не могу позволить себе отнимать Ваше дорогое время господин старший помощник…
– Ты там не нарывайся, а то я ведь могу приехать! – собеседник рассмеялся. – А вообще подумай еще раз над моим прошлым предложением. Возвращайся на Родину. Я найду тебе здесь теплое местечко.
– Ладно, пока!
– Пока.
Антон отложил планшет.
– Может, Костя, прав…
Антон вышел из своей квартиры и, подойдя, к квартире Адама еще раз прислушался. Если миссис Доггерти (соседка напротив) наблюдает за ним в глазок своей квартиры, то явно сможет заподозрить его в чем-то нехорошем. Уж слишком часто за сегодня он прислушивается к квартире соседа.
Ничего не услышав, он несколько раз постучал в дверь и та, к его удивлению, отворилась.
– Не к добру это, – прошептал он сам себе под нос.
Обычно в фильмах и книгах приоткрытые двери в квартиры, как правило, скрывают за собой трупы, а Антону меньше всего сейчас хотелось найти здесь это. Он зашел внутрь. Соседская квартира была точной копией его за исключением мебели. Да и в целом она выглядела обжитой, подогнанной под конкретного человека. Антон прошел дальше и нашел то, что так не хотел найти: на диване с откинутой головой, открытыми глазами и ртом сидел Адам. И он был мертв.
