Сергей Панченко
Я стираю свою тень. Книга 1
Глава 8
Тряпка и та обладала большей волей, чем я. Я так испугался, что Айрис уйдёт, что потерял остатки мужества. Подкаблучник. Наверное, в моей жизни было только два стабильных состояния: гордое одиночество и унизительная зависимость. Хотя Айрис не пыталась меня унизить, скорее я сам поставил себя в унизительное положение, не сдержавшись перед её угрозой оставить меня.
По дороге на работу я несколько раз чуть не попал в аварию. Стыд, страх и унижение сковали мой разум. Переживания превратили меня в зомби, который не видел и не слышал ничего, кроме деталей утреннего разговора и взгляда Айрис, ясно выражавшего всё, что она обо мне думала. Как это неприятно – видеть в глазах другого то, что сам от себя скрываешь. Я трус, слабак и тряпка. Я же всегда знал, что я такой, но пока мне на это не указывали, меня ничто не терзало.
Моё место на стоянке возле магазина было занято. Кто-то поставил под дерево старую машину, более подходящую быть мишенью для птиц. Я покружил по кварталу и приткнулся у магазинчика, возле которого было ещё свободно. Почему-то непривычное место парковки вызывало у меня ощущение неотвратимых грядущих перемен.
Тамара Львовна стояла на крыльце и нервно курила, глубоко затягиваясь и выпуская дым носом. Настроение у неё было «Змей Горыныч», совсем не подходящее для того, чтобы сказать ей об уходе.
– Шевели булками! – выкрикнула она мне издалека.
Я прибавил шаг, чувствуя, что меня ждёт работа, и не по должности, а опять какой-нибудь косяк со стороны её то ли сына, то ли внука.
– Что случилось? – спросил я.
Тамара щелчком запулила окурок в сторону дороги и выдохнула дым ртом.
– Из центрального офиса едет проверка. Жопа будет гореть у всех. Надо сделать в базе всё тип-топ, чтобы они ничего не заметили. Сегодня будешь освобождён от складских обязанностей, займёшься базой. – Тамара открыла дверь магазина и пропустила меня вперёд. – Зарплата после того, как уедет комиссия. Если будет что получать.
Это был знак. Из-за того, что сисадмины менялись как перчатки, все ниточки сходились ко мне, как человеку, имевшему наибольший доступ к базе, исключая директора и Тамару. В случае обнаружения мошеннических схем, а они там точно были, меня могли выставить крайним.
– Когда они приедут? – поинтересовался я.
– Дня через три. Успеешь? – Тамара заглянула мне в глаза.
– Ну, наверное, – пожал я плечами.
– Никаких наверное. Останешься в ночь, если не будешь успевать.
– Ладно, – согласился я в своей раболепной манере, чтобы не вызвать подозрений. На самом деле у меня уже появились некоторые идеи. Я твёрдо решил уйти, понимая, что моя карьера на складе заканчивается, и совсем не так, как я думал. Вместо благодарности мне готовили подлянку. Тамара с директором сделают всё, чтобы на них не пали подозрения. Оставался только я, наивный трудолюбивый простак, считающий себя частью коллектива.
Я засел за компьютер. Тут же прибежал взлохмаченный Алексей Григорьевич. Его волосы сегодня тоже напоминали змей с головы Медузы Горгоны, что навело меня на мысль о том, что они с Тамарой всё-таки сын и мать. Он проскочил мимо меня, не поздоровавшись, и тут же ушёл вместе Тамарой в дальний угол склада пошушукаться. Петрович подошёл ко мне.
– Чего они такие возбуждённые? – поинтересовался он у меня.
– Проверка какая-то, – ответил я буднично, не поворачивая головы от монитора.
– Ну и правильно. Привыкли воровать. – Он пригнулся ко мне, чтобы заглянуть в экран. – Я там это, видяху брал три месяца назад. Ты не мог бы сделать так, чтобы этого в базе не было видно?
– Нет, Олег Петрович, это будет заметно, и вам всё равно придётся за неё заплатить или вернуть, по крайней мере, пока не уедет комиссия.
– Правдоруб ты наш. – Петрович покровительственно похлопал меня по затылку. – Завтра принесу. Ты только Тамаре не говори.
– Не скажу, но лишь до завтра.
Директор и Тамара подошли ко мне. Петровича как ветром сдуло.
– Гордей, – шёпотом обратился ко мне директор, – сделай так, чтобы в базе не осталось следов движения товара от нас к фирме «Альтимус». Так надо, понимаешь?
– Ну, я сделаю, конечно, но не совсем понимаю, – соврал я, стараясь выглядеть как можно более наивным.
– Это по твоей должности совсем необязательно. Удали фирму и всю цепочку, связанную с ней. В зарплату я выпишу тебе премию в сто процентов оклада.
– Спасибо! Очень приятно, – заморгал я влажными глазами, чтобы произвести искреннее впечатление.
Алексей Григорьевич похлопал меня по плечу и вышел из склада. Тамара Львовна заглянула в монитор. Как раз в этот момент я открыл всю историю перемещений, связанных с озвученной фирмой. Я уже давно знал, что это какая-то подставуха, необходимая для мошеннических схем директора и начальника склада.
– Отпуск дам тебе больше на неделю, – в свою очередь пообещала Тамара.
– Спасибо, Тамара Львовна. Наконец-то съезжу в Крым. – Я уже не раз озвучивал своё желание, чтобы намекнуть начальству, что у меня тоже должен быть отпуск, хотя бы недели две в году.
Тамара ушла, уверенная, что я занимаюсь тем, о чём они меня попросили. Они были уверены, что я никогда не посмею ослушаться их или больше того, решусь на самостоятельные действия. А я решился. Я сделал то, о чём они меня просили – удалил контрагента «Альтимус» и все движения в его сторону. Подтёр ещё некоторые вещи, о которых начальство могло не знать. Я делал вид, что занимался этим до вечера. Тамара ждала до последнего, но не выдержала и ушла после того, как я сказал ей, что мне надо ещё часов шесть, чтобы навести порядок.
Как только за ней захлопнулась дверь, я изменил себе в базе уровень прав, уменьшив их до уровня рядового кладовщика. Подтёр все логи, чтобы усложнить работу проверяющим. Кто теперь мог подумать, что у обычного кладовщика был уровень доступа, позволяющий совершать любые действия в программе учёта? Подозрения на мошенничество, если оно будет обнаружено, а я в этом не сомневался, падут на директора магазина, начальника склада и системных администраторов, которых не было.
Я отрезал себе путь к возвращению и, по несчастью, к зарплате тоже. Утешало, что в этом месяце я в любом случае ничего бы не получил. Наверняка после учёта её удержали бы с нас из-за огромной недостачи. Я вышел на улицу, на морозный воздух с чувством большого облегчения, будто слез с какого-то препарата, дарующего лёгкую эйфорию в обмен на тяжёлую зависимость. До машины шёл вприпрыжку, окрылённый чувством свободы. Хотелось поскорее обрадовать Айрис. Она помогла мне открыть глаза на ту ситуацию, в которой я находился. Не будь её и утреннего разговора, я выполнил бы всё, что мне приказали директор с Тамарой, и ждал комиссию. Чувствовал бы, что меня выставят крайним, но не посмел ничего сделать против воли начальства или проявить самостоятельность, подобную сегодняшней.
Айрис встретила меня с томиком похождений великого детектива. Она бросила на меня короткий взгляд, отвернулась, затем посмотрела снова. Догадалась обо всём по моей сияющей физиономии.
– Я хочу узнать все подробности. – Она закрыла книгу и убрала её в сторону.
Я поведал ей обо всём, что удержалось в моей памяти до вечера. Во время пересказа событий мне всё отчётливее становилось понятным, что время, проведённое на этой работе, было потрачено впустую. Я жил в зависимости, которую считал почётной. Мною беззастенчиво пользовались, а я, как последний идиот, ещё и гордился этим. Вместо повышения по должности или прибавления зарплаты мне светила подстава.
– Они начнут тебя искать, – решила Айрис. – Им известно, где ты живёшь?
– Нет. Я начинал работать на складе, когда ещё жил у родителей. Там указан только их адрес. Они смогут связаться со мной лишь по телефону.
– Сделай так, чтобы они не дозвонились.
– Я поменяю сим-карту завтра с утра.
– Замечательно. – Айрис потёрла пальцем между бровей. – Конечно, твоё исчезновение накануне проверки выглядит подозрительным. Если твоим начальникам удастся как-то убедить, что вина во всех недостачах только твоя, тебя будут искать совсем другие службы.
Мне стало не по себе от мысли, что я могу оказаться за решёткой за то, что ничего не делал. Способствовал, но только по приказу начальства.
– Я могу сказать, что знал о схемах, потому и уволился. Если на меня надавят, я покажу скриншоты перемещений и накладные, подписанные Тамарой. – Ещё год назад я начал потихоньку сохранять подозрительные перемещения, не предполагая, что они могут мне понадобиться.
– Хм, да ты криминальный гений, – засмеялась Айрис, широко открыв рот. Она любила демонстрировать искренние чувства. – Ладно, как говорят у вас в сериалах, расслабляем булки и наблюдаем. Уверена, тебя эта история никак не затронет.
– Хотелось бы.
Я прошёл на кухню. Мой нюх не уловил ничего съедобного. Пришлось лезть в холодильник.
– Я сегодня не готовила. Подумала, вдруг придётся съезжать вечером, чего стараться. Виновата, – потупила взгляд Айрис. Картинно, конечно, играя роль для меня, но мне понравилась её реакция. Я ждал от неё одобрения своего поступка в пацанском стиле, типа молодец, братан, смог, а я тебе говорила. Айрис определённо разбиралась в моей психике, не стала подхваливать меня за предложенный ею выбор. Сделала так, чтобы я почувствовал всю прелесть своего поступка, и не постеснялась прикинуться неправой из-за неприготовленного ужина. Это было проявление настоящей женской мудрости, когда все варианты развития событий были рассчитаны заблаговременно.
– Схожу в круглосуточный магазин, куплю пельменей. – Я захлопнул холодильник чуть громче, чем надо было, и направился в коридор.
– Там уже темно, Гордей. Я слышала, как сегодня бабушки внизу рассказывали о том, как ночью в парке какого-то парня пырнули ножом хулиганы. – Её глаза выражали искреннее беспокойство.
– Я быстро, мухой. Одна нога здесь, другая там, чтобы пельмени не слиплись, – пообещал я.
На улице было темно и зябко. Ночное осеннее небо заволокло чёрными тучами, сгустив тьму в тех местах, которые не подсвечивались фонарями. Порыв ледяного ветра подхватил мусор вдоль дорожки и бросил его мне в лицо. Если бы я верил в приметы, то решил бы, что это знак, указывающий мне на глупость затеи. Однако в приметы я не верил и смело направился в сторону круглосуточного магазина.
Дорога показалась мне необычайно долгой. Я несколько раз споткнулся и однажды упал через низкий заборчик, сбившись с пути. Только яркая вывеска магазина, как маяк, указывала мне путь. Добравшись, я уже не стал обращать внимания на посетителей. В магазине, как всегда, висел тяжкий дух, оставшийся от людей, приходивших похмелиться. Работала та же девушка, что и в тот раз, когда я приходил за печеньем и водкой. Она меня запомнила.
– Водку с печеньками? – спросила она.
– Нет. Пельмени замороженные есть?
– Есть. – Она коротко кивнула в сторону морозильной витрины, под мутным стеклом которой лежали упаковки с пельменями, варениками и хинкали. Ценники на них, конечно, были завышенными, словно начинка в них была из экзотического мяса антилопы или крокодила, а не картофеля или свинины пополам с соей. Я выбрал упаковку со средней ценой. Оплатил и забрал. На выходе случайно заметил, как один из трёх парней, которые были в магазине до меня, не по-доброму заинтересованно посмотрели на меня. Я выскочил в темноту и направился к дому скорым шагом.
Позади меня загорелся свет фар и рыкнул запустившийся двигатель. Я свернул с дорожки в парк, предчувствуя неприятности. Машина разогналась и резко остановилась в том месте, в котором я исчез у них из вида.
– Сучонок, сдристнул. Васёк, за ним, мы будем ждать его с обратной стороны, на выходе.
Я был ещё рядом и услышал их разговор. Стоило ответственнее относиться к тому, о чём говорят старушки у подъездов. Сердце моё забилось часто, как у загнанного кролика. Парк у нас небольшой, не побегаешь. Отчасти из-за живой изгороди, перебраться через которую, не повредив одежду, практически невозможно, отчасти из-за отсутствия освещения. Не хотелось воткнуться на всём ходу в дерево или кувыркнуться через скамейку. Но с другой стороны, тьма была моим союзником. Я готов был сидеть в парке до утра.
Этому не суждено было сбыться. Преследовавший хулиган включил мощный фонарь, полностью меня ослепив. Я потерялся, видя перед собой только яркие пятна, запечатлевшиеся на сетчатке. Мне стало страшно от мысли, что меня могут убить. Паника вынудила меня броситься прочь от парня с фонарём. Я бежал не разбирая дороги. Где-то впереди маячили уличные фонари и светящиеся окна домов, казавшиеся мне спасением. Я споткнулся о бордюр и полетел, упал и закувыркался, остановленный корявыми стволами живой изгороди. Моя одежда не выдержала этого насилия, оповестив треском рвущейся ткани.
– А ну стоять, лошара! – выкрикнул парень с фонарём, заметивший меня.
Я подскочил вверх как заяц и перепрыгнул изгородь, снова разорвав одежду. Теперь я чувствовал себя самолётом, попавшим в перекрестье зенитных прожекторов. Свет фонаря цепко держал меня в своём ореоле. До края парка осталось всего ничего. Я был уверен, что они понятия не имеют, с какой стороны я выбегу, а потому буду иметь фору, чтобы успеть скрыться между домами.
Я сиганул через чугунный заборчик и чуть не попал под колёса чёрного седана. Он резко оттормозился. Я пронёсся мимо машины, перебежал через дорогу и, не сбавляя скорости, направился к дому. Машина погналась за мной, но быстро отстала. Я знал все тропинки, по которым машина не смогла бы проехать, и выбрал именно такую. Через пять минут я был уже у подъезда своего дома.
Я не стал ждать лифт, забежал на свой этаж на неизрасходованном адреналине. Кое-как попал ключом в дверной замок, открыл дверь и заскочил в квартиру. Айрис стояла в коридоре и смотрела на меня испуганным взглядом. Я сопел как паровоз и никак не мог отдышаться, чтобы сказать хоть слово.
– Ты… ты была… права… в парке… опасно… прости… я потерял… пельмени.
– А что у тебя в руках? – спросила она.
Я поднял правую руку. В ней, в намертво сжатых побелевших пальцах, находился пакет с пельменями, перепачканный в земле и листьях.
– Ого, – только и смог произнести я.
– Воду поставлю. – Айрис разогнула мне пальцы, забрала пакет и ушла на кухню.
От моей куртки, стоившей четверть месячной зарплаты, остались одни лохмотья. Материальную сторону я осознал, а вот моральную ещё предстояло. Моей самооценке снова суждено было свалиться под ноги – самый комфортный и безопасный для меня уровень. Наверное, с круглосуточными магазинами стоило завязывать. Дорого и небезопасно.
Я повесил лохмотья на вешалку, прошёл в душ, чтобы смыть с себя грязь и чувство пережитого страха. Сердце ещё бешено колотилось. Во рту чувствовался привкус крови, оставшийся после спринтерской пробежки. Я посмотрел на себя в зеркало. Жуть, глаза по пять копеек, напуганные и растерянные. Я попытался успокоиться, чтобы снова не предстать перед Айрис таким жалким.
Не знаю, удалось или нет – она не смотрела на меня, делая вид, что ничего не произошло. Я молча ждал, когда сварятся пельмени, хотя аппетит пропал начисто. В голове кружились свежие воспоминания, блокирующие нормальные мысли и чувства. Я был не в себе.
– Ты запомнил их, приметы или ещё что-нибудь? – спросила Айрис, помешивая в кастрюле пельмени и не оборачиваясь.
Я задумался.
– В лицо видел одного в магазине. Машина у них чёрная. Я видел её и раньше.
– Значит, они караулили в магазине, – как будто для самой себя произнесла Айрис. – А там камеры есть?
– Вряд ли. Очень бедненькое заведение. Да и кто нам даст их посмотреть, если будут. А ты что, хочешь их найти? – Моё мужское самолюбие было задето.
– Нет, даже не думала. – Айрис наконец обернулась. Она так искренне отказалась от моего предположения, что я не поверил.
Она посмотрела на часы, взяла шумовку и начала вылавливать пельмени. Мы поужинали в полном молчании. Айрис была озабочена мыслями, а я переживаниями. Когда с тобой происходит что-то сильно выбивающее из хода привычной жизни, рассудок начинает зацикливаться на этом, раз за разом прогоняя в мыслях потрясшие тебя события. При этом ты оцениваешь себя в случившемся с негативной стороны и коришь почём зря. Я даже не заметил, как съел тарелку пельменей.
Айрис освоилась с ролью хозяйки. Взяла мою тарелку, сполоснула под горячей водой и поставила сушиться.
– Я бы предложила тебе полежать в моей капсуле, восстановиться, но она тебя не примет, – заботливо посмотрела на меня Айрис. Она жалела меня, но в то же время я чувствовал иронию в её взгляде. Да, я трусоват, и это стыдно признавать. Всегда считал своим достоинством интеллект и порядочность, надеялся, что в жизни это будет гораздо полезнее. Оказалось, жизнь такая суровая штука, что порядочность в ней ничего не стоит, а ум нужен только для того, чтобы им пользовались другие. Умение быть жёстким, внушать уважение через страх пригодилось бы мне больше.
– Спасибо, – поблагодарил я Айрис за предложение.
– Тебе надо научиться расслабляться. Ты выглядишь напряжённым и отсутствующим.
– За мной не каждый день бегают убийцы. Представь, если бы я не сбежал? Сходил, блин, за пельменями.
– В этом плане на станции намного безопаснее. Там и шагу не сделаешь без надзора. Да и любые подобные мысли на психотесте вычислят запросто. Свобода в обмен на преступность.
– Мне бы у вас понравилось, точно тебе говорю. Ваш мир по твоим рассказам такой, каким я представляю себе идеально устроенное общество.
Айрис добродушно рассмеялась.
– Поверь, идеального ничего не бывает. Как говорила мне моя бабушка, хорошо там, где нас нет.
– Так говорит не только твоя бабушка. Моя тётя потому и уехала за границу, чтобы проверить это утверждение. Кстати, у неё в аптечке есть феназепам. Она у нас страдала приступами неконтролируемой ярости и постоянно сидела на транквилизаторах. – Я покинул кухню и отправился в спальню, которую теперь занимала Айрис, чтобы порыться в тёткиной аптечке.
Нужное лекарство лежало на самом верху. Я отломил от таблетки четвертинку и вернулся на кухню, запить её водой.
– Химия – не дело, – критически посмотрела на мои действия Айрис. – Учись подавлять эмоции самостоятельно.
– Я не умею.
– Я тебя научу. Это совсем несложно.
– Спасибо. – Мне не хотелось сейчас думать о чём-то в принципе. – Пойду лягу.
– Спокойной ночи, Гордей.
– Спокойной ночи, Айрис.
Мне даже секса не хотелось, настолько я был подавлен. Я плюхнулся на кровать. Когда остался наедине с самим собой, мысли о произошедшем опутали меня ещё плотнее. Я вспоминал каждый миг, начиная с того неприятного взгляда в магазине. Почему они выбрали меня? Почему я так испугался? Почему, почему, почему… Прошло, наверное, больше часа, прежде чем я почувствовал действие препарата. Мысли постепенно утихомирились, и я провалился в тяжёлый сон.
Зазвенел будильник. Я по привычке вскочил, выключил его и собрался идти в ванную, но вспомнил, что больше не работаю на складе, а потом и про ночное событие, которое снова заставило мои мысли пуститься в хоровод. Однако он уже не был настолько всепоглощающим. Время подлечило психику. К тому же я испытывал радость от мысли, что проблемы на складе больше никак меня не касаются. Прежде чем мне начали оттуда звонить, надо было сходить в офис сотовой связи и купить новую сим-карту. Я многое бы отдал, чтобы увидеть паникующую Тамару и директора.
Я направился в ванную и по дороге заглянул в спальню Айрис. Странно, но она зачем-то спала в своей капсуле. Я прикрыл дверь, чтобы шум воды из ванной не разбудил её. Помылся, почистил зубы и отправился на кухню. Позавтракал скромно, чаем и хлебом с какой-то дешёвой приторной шоколадной пастой. Наверное, Айрис купилась на яркую упаковку. Собрался по-тихому, натянул зимнюю куртку, благо с утра уже было достаточно морозно для неё, и отправился к ближайшему офису.
Мой путь лежал как раз по местам вчерашней боевой славы. Ничего не напоминало мне о том, что произошло. Редкие люди спешили через парк, кутаясь в плащи и куртки, не ведая о том, как один юноша чуть не лишился в нём жизни. И всё-таки я нашёл следы вчерашнего происшествия. На одном из кустов живой изгороди висел клочок моей куртки. Я снял его и выбросил в ближайшую урну. Не хотел, чтобы мне что-то напоминало об этом событии.
На выходе из парка у дома стоял микроавтобус с надписью «Полиция. Оперативный отдел». Рядом с ним стояли несколько мужчин в форме и одна девушка с папкой. Я сразу же решил, что причиной тому вчерашние события, но уже случившиеся с другой жертвой, которой повезло меньше. Я обошёл машину и увидел чёрный седан с распахнутыми дверями. В нём сидели парни в чёрных куртках с разбитыми в кровь физиономиями. Я решил, что у них случилось ДТП, но их машина была цела. Один из них бросил на меня взгляд, и я узнал его. Точно, это был тот самый взгляд из магазина вчера ночью. Парень тоже узнал меня и поспешно отвернулся.
Сейчас мне можно было подойти и заявить на них, рассказав людям в форме о вчерашнем событии. Я почти решился и даже направился в их сторону, но полицейский, увидев меня, строго приказал:
– Отойдите, здесь происходят следственные действия.
Он отбил у меня желание жаловаться. Хулиганам и без моего заявления досталось неслабо. У парня за рулём глаз затянулся чёрной гематомой и не открывался. Второй улыбался щербатым ртом, в котором не хватало всех передних зубов. Я сменил маршрут и пошёл по своим делам, испытывая в душе ощущение торжества справедливости. Мне даже стало страшно представить того человека, на которого они нарвались. Это же надо было так поверить в себя, чтобы не понять, на кого можно рыпаться, а на кого не стоит.
В офисе сотовой связи мне продали новую карту. Я поменял её в телефоне, не выходя оттуда. Подсознательно всю дорогу я ждал звонка Тамары, желающей узнать про результаты моей работы. Несомненно, мне стало легче после того, как я ушёл со склада. Я будто очнулся, прозрел, осознал. Морозный воздух бодрил и наполнял мысли ясностью.
Рядом с полицейской машиной появилась скорая. Врачи оказывали хулиганам первую помощь. На небольшом отдалении стал собираться народ.
– А я уже давно эту шпану тут вижу, – произнесла одна бабуля. – Кто же их так?
– Говорят, слышали ночью, как они орали, а вот кто дубасил, не видели.
– Поделом. Это они парня в парке порезали. Он из нашего дома.
– В тюрьме их быстро на место поставят. Устроили тут бандитизм.
Люди не сочувствовали пострадавшим, и это меня обрадовало. Мне стало так легко на душе, что я решил заскочить в магазин и взять на завтрак чего-нибудь вкусного. Я купил два пирожных с фруктами и ягодами в желе. Вернулся домой и застал Айрис всё ещё лежащей в капсуле. Мне была непонятна причина её нахождения в ней. Она ничем таким физически трудным не занималась, чтобы восстанавливаться. Я решил, что она обучается чему-нибудь в свете вчерашнего происшествия.
Её тело в серебристом костюме было открыто. Я подошёл и присел рядом, рассматривая её красивую фигуру. Это было немного по-извращенски, но приятно. Руки её лежали вдоль тела, прикрытые тканью. Я как раз посмотрел на изящную кисть и заметил на ней красную ссадину. Мне стало любопытно. Уже не боясь разбудить, я взял её руку в свою и поднял. Костяшки на правой кисти были сбиты в кровь, запёкшуюся и превратившуюся в сухую болячку. На второй кисти было то же самое. Этими руками кого-то не так давно охаживали. Непроизвольно передо мной предстали разбитые физиономии хулиганов, соединившиеся в одну картину с разбитыми кистями Айрис.
Я ждал её на кухне больше часа. Пять раз включал чайник, чтобы он был разогретым. Айрис, прежде чем зайти на кухню, прошмыгнула в ванную, бросив мне короткое приветствие. Вернулась она оттуда с чистыми руками, на которых не осталось следов.
– Спасибо, – скромно произнёс я и пододвинул ей пирожное и чай.
– За что это? Тебе спасибо, такая красотища с утра пораньше. – Айрис нагнулась над пирожным и втянула его запах носом. – Фантастика!
– Я видел тех парней, которых ты отлупила. – Я произнёс это уверенно, чтобы она не пыталась мне соврать. – За это спасибо.
Айрис бросила короткий взгляд на костяшки свих кистей, затем удивлённо посмотрела на меня.
– Напарник, да мы с тобой сработаемся.
