Сергей Овчинников
Гузель Яхина. Дети мои. Рецензия
Я имел удовольствие и практически детскую радость столкнуться с олдскульным в хорошем смысле повествовательным полотном. Здесь внутренний мир героя, включая все его мысли, ощущения, чувства и даже предчувствия раскрывается исчерпывающим образом. Под аккомпанемент богатых природно-климатических описаний полотно становится поистине живописным. Краски положены густо – холст, масло, белых пятен нет – ну разве что прошлое героя в таинственной дымке, но ведь и мы только в самом начале. Предвкушаю не менее красочное и многоцветное развитие сюжета.
Ещё немного о качестве текста. Он, как бы это сказать, надёжен. Переходя от абзаца к абзацу не возникает и тени страха, что в следующем автор лажанёт, вставит неуместное словцо (как я, например: «лажанёт» – ну вы поняли) или пропустит что-то, досадно травмирующее восприятие читателя, уже успевшего привыкнуть к хорошему.
Вторая глава называется "Дочь", что, вероятно, соответствует структуре авторского замысла, но совсем не соответствует содержанию главы. А содержательно мы здесь погружаемся в исследование творческого процесса писателя, коим волею судьбы и автора становится главный герой. Герой переносит на бумагу мифологию этноса – скрупулёзно воссоздаёт культурное многообразие жизни и быта. При этом сюжетно сама глава углубляет мифологичность романа в целом, жанрово всё больше отодвигая его от реалистических основ. Являясь свидетелем исторических социальных потрясений, произошедших в стране, шульмейстер существует в некоем персональном вакууме. Его пересечения с действительностью минимальны и наполнены скорее символичными смыслами. Вообще, фамилии и образы персонажей – горбун Гофман, требующий сказку, ещё ранее Гримм и его хутор, неясного происхождения – читателя настраивают на волшебный лад. Да и сам шульмейстер, творящий свою симфоническую гофманиаду (не уверен за уместность термина по сути, но по форме иначе и не скажешь).
