Сергей Носов
Морковку нож не берет
Полукикин. Если бы… Нет… Нет, Федор Кузьмич, он в другом смысле…
Федор Кузьмич (возвращаясь из кухни с двумя тарелками). Значит, я сам виноват, если так обо мне люди думают. (Ставит тарелки на стол.) А вот бомж… глупое слово… ничего не скажу.
Полукикин. Ужасно глупое…
Федор Кузьмич. Как медный таз по фанере: бомж!.. бомж!.. бомж!.. (Опять уходит на кухню.)
Полукикин. Он мой черный человек. Черный человек – сын мой! Он изводит меня. Он пьет мою кровь.
Федор Кузьмич (возвращаясь из кухни со сметаной и хлебом). Нельзя так говорить, нельзя!.. Как же это по-английски-то будет?.. (Вспоминает.) Забыл. (Ставит на стол.) Вот он тебе обед приготовил, ты хотя бы спасибо сказал? Нет, скажи мне, ты сказал спасибо?.. Ему?
Полукикин. А я просил?
Федор Кузьмич. Ах, вот оно как!.. Мы гордые!.. Не просили!.. Сядь. Сядь за стол!
Виталий Петрович садится за стол.
Если ты в яму вниз головой кувырнулся, это еще никакая не доблесть. Тоже мне герой… забинтованный!
Полукикин. Федор Кузьмич, уж из твоих уст…
Федор Кузьмич. Молчи! Сиди!.. И думай. (Уходит на кухню.)
Виталий Петрович сидит понурый. Федор Кузьмич возвращается с кастрюлей в руках.
Осторожно. Горячий. (Ставит на стол.) Или не будешь есть борщ? Может, в уборную вылить?
Полукикин. Ну зачем же так-то?
Федор Кузьмич. То-то. (Разливает по тарелкам.) Наваристый. Помню, под Костромой мне хозяйка, пристанодержательница, знаешь, с чем?.. с копченой уткой борщ приготовила, я ей крышу крыл… и дрова пилил… вот борщ был!.. всем борщам борщ!.. Тебе сколько сметаны?
Полукикин. Ну… одну.
Федор Кузьмич. Одну так одну. (Кладет одну ложку.) Справишься?
Полукикин. Спрашиваешь.
Убедившись, что Виталий Петрович держит ложку более-менее уверенно, Федор Кузьмич приступает к еде.
Федор Кузьмич. Класс! Полукикин. Кайф!
Едят. Виталий Петрович ест как придется – в силу состояния рук. Федор Кузьмич ест не торопясь, со значением, степенно. Каждая ложка ему в радость. Виталий Петрович глядит на Федора Кузьмича влюбленно.
Полукикин (ласково). Джон…
Федор Кузьмич (опустив ложку). Я тебя, Петрович, просил не называть меня Джоном. Я не ДжОн. Я Федор Кузьмич.
Едят.
Полукикин. Федор… Федя… Федор Кузьмич… ну разреши мне, хотя бы когда мы вдвоем, Джоном тебя называть…
Федор Кузьмич. А потом ты при посторонних ляпнешь.
Полукикин. Не ляпну! Честное слово, не ляпну!
Федор Кузьмич. Знаю тебя, не выдержишь.
Полукикин. Пожалуйста. Вот увидишь, я выдержу!
Федор Кузьмич. Ну смотри… Под твою ответственность.
Полукикин (просияв). Джон… Джон…
Федор Кузьмич. Ну что заладил?.. Федор Кузьмич я.
Полукикин. Джон…
Федор Кузьмич. Ешь с хлебом. Помочь?
Полукикин. Что ты, Джон!.. Еще бы не хватало, чтобы ты меня из своих рук хлебом кормил!..
Федор Кузьмич. Почему бы не покормить, раз ты калека такой. Я рук себе не ломал и не вывихивал.
Полукикин. Джон, у тебя даже акцента ни капельки нет. Исчез…
Федор Кузьмич. Столько лет по Руси хожу, в самой гуще народа…
Полукикин. Джон…
Федор Кузьмич. Ну что тебе?
Полукикин. Спасибо, Джон, что ты есть.
Федор Кузьмич. Вот только давай без этого.
Едят.
Полукикин. Джон, а ты разве не вегетарианец?
Федор Кузьмич. Как ты сказал?
Полукикин. Ты разве не вегетарианец, Джон?
Федор Кузьмич. Да я и слова такого не знаю.
Полукикин. Ну, рассказывай – не знаешь!.. Я же помню, вы с Полом тогда увлекались…
Федор Кузьмич. С кем?
Полукикин. С Полом, с Маккартни…
Федор Кузьмич. Вспомнил тоже.
Полукикин. А Индия… ты с ней совсем завязал?
Федор Кузьмич. Много будешь знать, скоро состаришься.
Полукикин. Джон, ну так не честно, скажи!..
Федор Кузьмич. Я похож на индуиста? Посмотри на меня, я похож на индуиста?
Полукикин. Похож…
Федор Кузьмич. Я? Я похож на индуиста?
Полукикин. Вообще-то, не очень… Нет, не похож.
Федор Кузьмич. То-то. Ешь.
Едят.
Полукикин. Джон, расскажи, как это случилось.
Федор Кузьмич. Что именно?
Полукикин. Ну все это… Мы ж тебя похоронили.
Федор Кузьмич. Ты меня не хоронил.
Полукикин. Да, это верно. (Подумав.) Спасибо, Джон.
Едят.
Джон, а кто-нибудь знает?..
Федор Кузьмич. Никто не знает.
Полукикин. И что ты по России, никто не знает?..
Федор Кузьмич. Никто не знает.
Полукикин. А что ты у меня, Джон?..
Федор Кузьмич. Только ты.
Полукикин. А твои… эти… странноприимные, они знают, что ты Джон?
Федор Кузьмич. Я не Джон.
Полукикин. А кто?
Федор Кузьмич. Федор Кузьмич.
Полукикин. Ну да. Но они знают, что ты Джон?
Федор Кузьмич. Нет. Только ты.
Полукикин. Джон, ты и от них скрываешь?
Федор Кузьмич. Им безразлично, кто я. У нас не принято.
Полукикин. Значит… Джон, я один только знаю… что ты Джон?
Федор Кузьмич. Да, Петрович, один.
Полукикин. Спасибо, Джон.
Федор Кузьмич. Но я не Джон.
Полукикин. А кто?
Федор Кузьмич. Федор Кузьмич.
Едят.
Полукикин. Джон…
Федор Кузьмич. Не джонь, тебе говорят!.. Неча джонить!.. Разджонькался… «Джон, Джон!..»
Полукикин (ласково). Джон… Джон…
Едят.
Слушай, Джон, если бы тебя убили и ты бы ко мне убитый пришел, чему бы это было доказательством, подумай-ка, а?
Джон Леннон ест молча.
А тому, что мы царство мертвых, вот чему.
Джон Леннон ест молча.
А ты не убит и пришел живой ко мне, а не мертвый, и чему это доказательство?..
Джон Леннон ест молча.
Тому, что мы царство живых. Вот чему: царство живых! Значит, не все потеряно, Джон.
Федор Кузьмич. Царство-то, оно, может, и живое, но все равно Антихристово. Хочешь добавки?
Полукикин. Нет, спасибо.
Федор Кузьмич. Спасибо сыну скажи. Он варил. А я, пожалуй, еще. (Наливает себе еще.)
Полукикин. Ну, тогда и я, пожалуй… еще. А почему Анти-христово?
Федор Кузьмич. Поймешь когда-нибудь. Ешь, ешь, знатный борщ.
Полукикин. Кайф.
Федор Кузьмич. Смак.
Полукикин. Полный кайф, Джон!
Федор Кузьмич. Добросъедобно, Петрович! Да что говорить! Высший пилотаж, слов нету!..
Едят.
Полукикин (радостно). Джон Леннон – всегда!
Джон Леннон поморщился. Но промолчал.
Виталий Петрович начинает петь: «Yellow Submarine…» Джон Леннон его останавливает.
Федор Кузьмич. Не надо, Петрович. За столом не поют.
Полукикин. Джон Леннон – всегда!
Федор Кузьмич. Нет Джона Леннона, нет! Был твой Леннон, а теперь – Федор Кузьмич! А не Джон Леннон… Срок придет, и его не будет.
Полукикин. Джон Леннон – всегда!
Федор Кузьмич. Мне не нравится, что ты так легкомысленен.
Полукикин (шепотом). Джон Леннон – всегда, Федор Кузьмич!.. и никаких гвоздей, блин горелый!.. Ну все, все, прости. Молчу.
Едят.
Ты разговаривал с английской королевой, Джон!
Федор Кузьмич. Ну и что, Петрович?
Полукикин. Джон! Ты – разговаривал – с английской королевой!
Федор Кузьмич. А теперь я разговариваю с тобой.
Полукикин. Кто я и кто ты, Джон?!
Федор Кузьмич. Все равны перед Богом. Я равный среди равных, Петрович.
Полукикин. Ты скромный, Джон.
Федор Кузьмич. Ешь, тебе говорят!
Полукикин. Я поел, Джон.
Федор Кузьмич. Поел, а не доел! Кто так ест? Посмотри в тарелку!
Полукикин. Три ложки, Джон.
Федор Кузьмич. Доедай. Чтобы все съедено было.
Полукикин. За Пола Маккартни, Джон!
Федор Кузьмич. Не смешно.
Полукикин. За Джорджа Харрисона, Джон!
Федор Кузьмич. Не смешно.
Полукикин. За Ринго Старра, Джон!
Федор Кузьмич. Совсем глупо, Петрович!
Полукикин (отодвигая тарелку). Спасибо, Джон!
Федор Кузьмич. Ну хватит благодарностей!
Полукикин. Нет, не хватит, Джон! Спасибо, Джон!
Федор Кузьмич. Да замолчишь ты или нет, в конце концов?
Полукикин (поет). Yellow Submarine…
Федор Кузьмич. Цыц! (Бьет по столу рукой.) Молчать!.. Все!.. Достал!.. Сил нету!.. (Пытается взять себя в руки.) Сколько же можно повторять, в конце концов?.. Раз сказал, два сказал, три… не понимает по-человечески!.. Видит же, не нравится… ну не нравится… нет – свое!.. (Помолчал. Отдышался.) Bad to me. (Пауза). Прости, не сдержался. (Пауза.) Первый раз за все эти годы…
Молчат.
Полукикин. Джон… а ты ведь в юности драчуном был?
Федор Кузьмич. Не помню.
Полукикин. Был, был. Я читал.
Федор Кузьмич. Не знаю.
Полукикин. Как ты тому все ребра переломал… А? На своем дне рождения! Еще в Ливерпуле…
Федор Кузьмич. Мне двадцать лет было. Мальчишка. Пацан.
Полукикин. Двадцать один. Он в суд подавал.
Федор Кузьмич. Мне неприятно вспоминать об этом, Петрович.
Полукикин. Больше не буду.
Федор Кузьмич. Молчи.
Молчат. Помолчав, Федор Кузьмич начинает петь «Степь да степь кругом». Полукикин подхватывает. Поют самозабвенно.
Полукикин. Столько достойных, Джон!.. Да среди моих друзей даже… Моей, Джон, молодости друзей… А ты и не знаешь… Вон твой музей открыть хочет… у нас, в России… здесь. Он даже в Англию к вам ездил, чтобы на твой дом посмотреть… Кирпич привез… Украли потом…
Федор Кузьмич. Кто украл?.. Какой кирпич?..
Полукикин. От твоего дома кирпич, вот какой! Он из Англии привез, а у него украли потом!..
Федор Кузьмич. Знать не знаю никаких кирпичей и знать не желаю.
Полукикин. А другой писателем стал, романы пишет, мемуары о нашей рок-юности… Меня однажды упомянул… А тебя-то! – на каждой странице!.. Ну не на каждой, конечно, но… ты, Джон, знаешь, кто ты?..
Федор Кузьмич. Не джонь!
Полукикин. Если б он тебя живым увидел… как я… Джон, я даже представить себе не могу!
Федор Кузьмич. Я книг не читаю, Петрович. Я Федор Кузьмич. О душе подумай, Петрович. Не о том думаешь.
Полукикин. Почему же ты именно мне раскрылся, Федор Кузьмич?.. когда столько достойных вокруг? А я? Кто я? Один из толпы – и только. Ну разве что ближе других к яме подошел. К самому краю. И – навернулся.
Федор Кузьмич. Много званных, мало избранных. Знаешь, кто сказал?
Полукикин. Догадываюсь.
Федор Кузьмич. И не воздвигайте мне храма! Так всем и передай, скажи, что мое последнее слово. Скажи, что я приснился тебе. Тебе – поверят.
Полукикин. Джон, не поверят.
Федор Кузьмич. Должны поверить, Петрович. (Встает.) Спасибо тебе за приют. Мне дальше пора.
Полукикин. Не уходи, ДжОн. Останься. Живи здесь. Я тебя пропишу.
Джон Леннон смеется.
Ты не думай, что сын против. Он против. Но это моя квартира. Что хочу, то и делаю.
Федор Кузьмич. Славный ты человек, Петрович. Люб ты мне. Не поминай лихом.
Полукикин. А если и против – ну и что?.. Я тебя могу вместо себя прописать… А сам выпишусь. Какая ему разница, я или не я?!. Ему лишь бы один был прописан… Пойду по свету, ДжОн. Вместо тебя! А ты здесь оставайся.
Федор Кузьмич. Вместо меня никак не получится. Нет, Петрович, каждому свой удел. Твое место здесь.
Полукикин. Джон, скажи, я – странноприимец, да? Я – пристанодержатель? Я – ваш? Я ведь с вами, да?.. Ведь если есть бегуны, или как вас там… должны же и эти быть… пристанодержатели, да, Джон? Ну, хочешь, я паспорт выброшу?
Джон Леннон качает головой.
Хочешь, Федор Кузьмич, я от имени своего отрекусь, от прошлого отрекусь – от всего своего? Буду Гордеем Матвеичем… Нет! Диком Джеймсом! Ты только скажи!
Джон Леннон качает головой.
Хочешь, Джон, от тебя отрекусь?
Пауза.
Скажешь – отрекусь! Честное слово!..
Федор Кузьмич. Вот когда ляжешь, да так, что ни одна живая душа знать не будет, где костьми лег, кроме волка серого, ворона чернокрылого да гада овражного, вот тогда и решишь про себя, был ли ты наш или не был, – при прочих немаловажных условиях, о которых я не в праве тебе сейчас говорить в силу эзотеричности исповедуемого мною учения.
Звонок в дверь.
Полукикин. Джон, это Валя Мороз, радиожурналист, она у меня интервью не добрала, сын помешал.
Федор Кузьмич. Не успел – опять в кладовку придется. (Прячется в кладовку.)
Полукикин открывает дверь, впускает… сына.
Виталий Витальевич. Привет, отец.
Полукикин. Давно не виделись. В чем дело? Что забыл?
Виталий Витальевич. Как же ты приветлив, однако!.. Пришел борщ снять с плиты. Ты не можешь, я тогда не подумал.
Полукикин. Почему не могу? Я все могу. Напрасные беспокойства, Виталий Витальевич.
Виталий Витальевич. Вот как… (Удивлен.) Ну и как – вкусный?
Полукикин. Сносный. Видишь, две тарелки съел.
Виталий Витальевич. Ты ел из двух тарелок?
Полукикин. По-твоему, я должен есть из одной? Нет, я ем по-человечески! Из двух.
Виталий Витальевич. У тебя был кто-то!..
Полукикин. С чего ты взял? Кто может быть у меня?
Виталий Витальевич. Я знаю кто!
Полукикин. Кто?
Виталий Витальевич (с печалью в голосе). Джон Леннон, отец! (Уходит.)
Полукикин проводил сына взглядом. Перебинтованный, стоит недвижим.
Полукикин. Нет, нет… Это моя территория! (Открывает в кладовку дверь, глядь – а там нет никого: какой-то плащ, какие-то тряпки… Магнитофон «Астра-2»… Лежит кирпич…)
Войдя в кладовку, Полукикин Виталий Петрович закрыл дверь за собой. Молодая женщина вышла из кухни. Удивительно похожая на Валентину Мороз, она – в домашнем халате – убирает посуду.
Тесный мир
Вероятно, комедия
Лица по эпизодам
Две Ирины, два Владимира.
Он, она, визитер.
Жена, муж, блюститель порядка, Хунглингер.
Иван Иваныч, друг детства.
(Иными словами, две женщины и два мужчины.)
Тесный мир – 1
Телефонный разговор № 1
Владимир 1. Здравствуйте, нельзя ли попросить Ирину.
Ирина 1. Это я.
Владимир 1. А меня Володя зовут. Владимир. Ира, вы напечатали, по-моему, остроумное объявление, вот я по нему и звоню. Мне дали в бюро ваш телефон.
Ирина 1. Здравствуйте, Володя. Рада слышать вас.
Владимир 1. Ну тогда я вдвойне рад, если вы рады, потому что вы мне уже нравитесь.
Ирина 1. Вы меня не видите.
Владимир 1. А голос?
Ирина 1. Голос как голос.
Владимир 1. Это надо исправить.
Ирина 1. Голос?
Владимир 1. Нет, что не вижу. Давайте встретимся.
Ирина 1. А вы кто?
Владимир 1. Там и поговорим.
Ирина 1. А где – там?
Владимир 1. А где скажете.
Ирина 1. А вдруг вы… кто-нибудь?
Владимир 1. Я не кто-нибудь. Я – я!
Ирина 1. Может, в центре где-нибудь, нет?
Владимир 1. Прекрасная идея. Называйте место.
Ирина 1. На улице Девятого февраля, например, в сквере у фонтана.
Владимир 1. У фонтана! Как мило! Я просто в восторге!
Ирина 1. А вы не сумасшедший?
Владимир 1. Неужели похож?
Ирина 1. А вдруг. Тонус какой-то у вас…
Владимир 1. Нет. Это я по телефону такой. А в жизни я страшно зажат. Совсем без тонуса. Я тихий. Вы тихих не любите?
Ирина 1. Нет, почему.
Владимир 1. Но притом у меня тьма добродетелей. Или пороков. Как посмотреть. Я вас интригую.
Ирина 1. Понимаю. В пять подойдет?
Владимир 1. В пять у фонтана.
Ирина 1. Только он не работает.
Владимир 1. Ничего.
Ирина 1. А мы узнаем друг друга?
Владимир 1. А вы сомневаетесь?
Телефонный разговор № 2
Владимир 2. Добрый день. Будьте добры Ирину.
Ирина 2. Да, да, говорите.
Владимир 2. Я, к сожалению, не знаю вашего отчества…
Ирина 2. Громче говорите, плохо слышно.
Владимир 2. Это Владимир, вам про меня, наверное, говорили…
Ирина 2. Владимир?.. А!.. ну да… Я помню. Вы продаете квартиру, кажется, на Кожемякина?
Владимир 2. Однокомнатную. Но у меня есть сомнения…
Ирина 2. Какие сомнения?
Владимир 2. Разного рода. Я мнительный человек… Большие деньги… И потом я бы хотел получить в Центральном районе…
Ирина 2. Это не по телефону.
Владимир 2. Может, я к вам в офис подъеду?
Ирина 2. Я убегаю. Мне еще по четырем адресам надо. Давайте где-нибудь в центре пересечемся.
Владимир 2. Я в принципе не тороплюсь.
Ирина 2. Зато я тороплюсь!.. На улице Девятого февраля… Устраивает?.. Где-нибудь после четырех…
Владимир 2. В смысле… сегодня?
Ирина 2. Там фонтан в сквере. Я записываю: в пять часов у фонтана. Только не опаздывать.
Владимир 2. Хорошо. У фонтана.
Человек долга
Он и она – у них в доме. Стол накрыт. Праздник. Они только что вошли в гостиную.
Она. Дорогой Иннокентий, поздравляю тебя с днем твоего рождения, желаю тебе счастья, радости и здоровья. Прими.
Он (принимая подарок). Ой, что это?.. Очечник!..
Она. Узнал?
Он. Тот самый… Из красного дерева… Старинный прелестный очечник… Моя мечта… Но как же ты догадалась, Машенька? Я ведь ни слова тебе не сказал про очечник?..
Она. Зачем слова, любимый? Ты стоял у витрины и глядел на него. Надо было видеть твое лицо!
Он. Спасибо, Машенька. Я очень растроган.
Она. Скажи, тебе повезло с женой?
Он. Еще как повезло. Мне ужасно везет. Почему, почему я такой везучий? Я счастлив сегодня как никогда. Незаслуженно счастлив!..
Она. Так уж и незаслуженно? Счастлив – значит, заслужил. Я тоже счастлива… Рядом с тобой. Тут, правда, трещинка небольшая…
Он. Где?
Она. Вот, посмотри…
Он. Ерунда.
Она. Но все-таки…
Он. Ничего, отреставрируем.
Она. А у тебя есть краснодеревщик?
Он. Откуда же у меня краснодеревщик?
Она. А вдруг?.. У тебя такой круг знакомств!.. Ты и с краснодеревщиком наверняка знаком, только забыл…
Он. Нет, Машенька, краснодеревщика что-то не припомню… Да ведь это и не важно… Что, нам не найти краснодеревщика?
Она. Да, действительно… Кеша!.. Пора. (Приглашает жестом к столу.)
Он (глядя на стол). Машенька, ты просто… слов даже не подобрать, кто ты…
Усаживаются.
Она. Не об этом ли ты мечтал, дорогой? Чтобы дома и чтобы вдвоем…
Он. Только так. Только с тобой.
Она. Ты и я, и никого больше! Открывай.
Он (открывая бутылку). Боюсь, как бы не пришел Петя Семочкин…
Она. И я боюсь…
Он. А ведь обязательно придет… Он каждый год приходит. Без приглашения.
Она. Придет и будет занудствовать…
Он. Ужасный зануда…
Она. Почему он такой неудачливый, Кеша?
Он. А я откуда знаю?
Она. Все у него не так, все набекрень как-то… Вроде бы надо помочь, а чем?.. Чувствуешь себя виноватой.
Он. Каждый год дарит мне новую книгу…
Она. Правильно. Книга – источник знаний. Ты не знал?
Он. Книга – лучший подарок.
Она. Я на всякий случай приготовила третий прибор.
Иннокентий Евгеньевич наливает жене и себе.
Он. К нему надо, Маша, философически относиться. Как к необходимому злу.
Она. Да уж и не такое он зло, если правду сказать. Просто зануда.
Он. Ну ладно – давай о хорошем. Это что за грибы?
Она. Рыжики! Не узнал?.. Помнишь, как собирали?
Он. Помню, помню, я все помню…
Звонок в дверь.
Ну вот, даже не выпили. Не пойду.
Она. Надо идти. Судьба! (Уходит в прихожую.)
Иннокентий Евгеньевич ставит на стол третий прибор.
Он (громко, с наигранной веселостью). Вижу, вижу, Семочкин!.. Смотри, только в щеку!.. И не больше двух раз!
Из прихожей появляется жена.
Она (громким шепотом). Иннокентий! Это не он… не Семочкин!..
Он. А кто?
Она. Не знаю. Кто-то к тебе… Выйди, пожалуйста…
Но тот сам вошел.
Визитер (войдя). Где здесь Иннокентий Евгеньевич?.. Приветствую вас, дорогой!.. Ай-яй-яй, кажется, не вовремя… Прошу меня извинить! Я на минутку!
Пауза.
Совсем не меняется… Похудел только!
Пауза.
Ну?.. Не узнал?
Иннокентий Евгеньевич глядит то на визитера, то на жену. Жена пожимает плечами.
Так и знал, что не вспомнит!..
Он (в растерянности). Вы мой бывший студент?
Визитер. Ни в коем случае!
Он. Лицо-то знакомое…
Визитер. Еще бы!.. Я подскажу… Новосибирск… Четыре года назад… Ну?
Он. Понятно. Мы встречались на конференции…
Визитер. Вот уж где не встречались, так это на конференции… От ваших конференций я очень далек. Не ломайте голову, Иннокентий Евгеньевич, мы встречались в гостинице.
Он (неуверенно). Вспоминаю…
Визитер. Ну?
Он. Не-а…
Визитер (смеется). И не вспомнит!.. А ведь я ваш должник. Пришел долг возвратить. Не выгоните?
Он. Маша, он что-то хочет от меня?
Она. Говорит, долг возвратить…
Он. Я давал ему в долг?
Она. Ты меня спрашиваешь?
Он. А как вас зовут?
Визитер. Да как хотите, так и называйте!.. Человек долга. Вот как. И все!
Она. Ты, наверное, его консультировал…
Он. Я вас консультировал?
Визитер. Вы мне оказали посильную помощь. Очень индивидуальную. И помощь эта ого-го сколько стоит.
Он. «Ого-го»?.. «Ого-го»… Маша, не помню… Четыре года назад… Он шутит, наверное.
Визитер. Никогда не шучу. Я шутить не обучен.
Она. Ну раз вы должник, давайте-ка за стол сядем, а то все стоим и стоим… Хоть вы и не называетесь…
Визитер (продолжая стоять). Через несколько дней, друзья мои, я отбываю в Южную Америку, есть такой континент, именно в страну Парагвай, на постоянное место жительства… и я уже не смогу возвратить вам то, что должен, имейте в виду, Иннокентий Евгеньевич. Только сейчас.
Она. Вы сядьте, сядьте… Как раз у Иннокентия Евгеньевича день рождения сегодня…
Визитер. День рождения? У вас?.. Ооо!.. Что же вы мне сразу-то не сказали? А я тоже!.. Мог бы и догадаться. С днем рождения вас, Иннокентий Евгеньевич!
Он. Спасибо, милейший. Спасибо.
Визитер. Значит, как бы подарок. Даже самому приятно.
Он. Ну так вы сядьте все-таки, не надо стесняться. Прошу.
Визитер. Нет. Это я вас прошу. Прошу меня извинить. Все же я на минуточку… Вот. (Запускает руку в карман пиджака.) Один момент!
Хозяева ждут напряженно. Посетитель не вынимает руки, что-то ищет, нащупывает.
Она. Муж мой всем дает в долг… Он добрый…
Пауза. Посетитель запускает руку в другой карман.
Хотя сами в долгах…
Пауза.
Деньги, знаете, как…
Посетитель вынимает из кармана блокнот.
Визитер. Деньгами я, к сожалению, не располагаю… сегодня.
Хозяева глядят на блокнот с кривыми улыбкам.
Но я бы мог выполнить заказ на известную сумму. Быстро и чисто. Моя работа высоко ценится.
Он. Вы… специалист?.. Но в какой области?.. Не краснодеревщик ли случаем?
Она. Если вы краснодеревщик, я поверю, что есть чудеса. Мы только что говорили о краснодеревщике.
Визитер загадочно улыбается.
Он (оживляясь). Маша, а ведь он действительно краснодеревщик… у меня предчувствие…
Она. Не может быть!.. Вы – краснодеревщик?
Визитер. Я не краснодеревщик. Я киллер.
Она. Как?
Визитер. Киллер.
Она. Это который…
Визитер. Он самый.
Она. Ой, Кеша…
Пауза.
Визитер. По-моему, вы меня узнали… Иннокентий Евгеньевич?
Он. М-может… выпь… выпь… ем?
Наливает дрожащей рукой коньяк в третью рюмку.
Визитер. Вообще-то, не пью… Но за ваше здоровье… Ваше здоровье! (Выпивает.)
Хозяева – тоже. Нервно. С испугом.
Он. Огурчик?
Визитер. Сэнкью. (Берет.)
Ждут, что он скажет. Все стоят.
Это был мой дебют. (Хрустя огурцом.) Я исполнил Сокольского, «Трест-банк», помните?.. Из окна гостиницы… Шесть попаданий… Артистичность высокая, есть чем гордиться, но чистота… Я потерял восемь секунд, в нашем деле потеря чудовищная!.. непростительная, почти роковая!.. Не скрою, я волновался, дебют есть дебют… Пришлось отклониться от разработанного плана… А какой был план, Иннокентий Евгеньевич, если б вы знали детали!.. И вот… выход уже блокирован, сейчас оцепят этаж, я слышу топот по лестнице – слышу, бегут… а вы… вы идете по коридору, с кефиром… Вы шли из буфета?
Он. А?
Визитер. Вы – шли – из буфета?
Он. Машенька, это тот самый случай, помнишь, я тебе говорил?..
Она. Да, да, он шел из буфета, я помню, ты мне рассказывал, Кеша…
Он. Маша, зачем он пришел?
Визитер. Я так и думал, он шел из буфета… С кефиром!.. Там был закуток… Я прижался к стене… Иннокентий Евгеньевич в трех шагах от меня… Глядит на меня… как сейчас… Глаза вот такие!.. Точь-в-точь… Сознайтесь, ведь вы испугались?
Он. Я?.. Нет… То есть да!.. То есть… Машенька… Он так на меня посмотрел!..
Визитер. Посмотрел и «тссс!» говорю. А как быть? Калаш в номере брошен, оружия нет… Вся надежда на него… на вас… Я ж тогда не знал еще, как вас зовут, я уже потом узнал, когда справки навел… Иннокентий Евгеньевич…
Он. Я никому… я ничего… плохого не делал…
Визитер. А я о чем? Стоите с кефиром, а они мимо бегут… мимо меня, а я в закутке!.. Мимо нас… И – за угол!.. Вот так: туда! (Показывает рукой куда. В его глазах торжество.) Я, конечно, рванул в обратную сторону. Отыграл четыре секунды. Я спас и себя, и общее дело. С вашей помощью, Иннокентий Евгеньевич!
Он. Зачем же вы так… помощь-то мою преувеличиваете… Какая, собственно, помощь?..
Она. Да, действительно, нет никакой помощи.
Визитер. Как это никакой помощи?! Да вы что, смеетесь, что ли! Да если бы Иннокентий Евгеньевич пальцем на меня показал, если бы подмигнул им… или хотя бы шаг в сторону сделал?!. Другой бы на его месте… сказать страшно! А он… он нет. И даже потом – никому ничего!.. Только вам, супруге своей! И все!.. Вы, Иннокентий Евгеньевич, прямым текстом скажу вам, порядочный человек вы! Вот что! Честное слово.
Она (осторожно). Так ли я понимаю вас… претензий к Иннокентию Евгеньевичу вы не имеете?
Визитер. Претензий? Да я до гробовой доски буду вспоминать с благодарностью Иннокентия Евгеньевича, а вы говорите «претензий»!
Она. Ну и хорошо… И славненько… Приятно было познакомиться. Правда, Кеша?
Он. Рад. Рад. Спасибо. Счастливого путешествия. Спасибо, что зашли.
Визитер. Подождите. Я пришел возвратить долг.
Она. Нет, нет, нет! Вы никому ничего не должны.
Визитер. Я не могу деньгами сейчас, но я могу и должен натурой…
Она. Боже милостивый!.. Нет, нет, никаких долгов!
Визитер. Иннокентий Евгеньевич, у вас есть враг?
Он. Враг… у меня?.. Маша, он хочет… он кого-то того хочет…
Визитер. Я вам помочь хочу. И ничего больше. Это долг мой. Вы что, не понимаете – долг!
Она. Никаких долгов! Кеша, никаких долгов! Мой муж все долги прощает! Кеша, ты прощаешь долги?
Он. Ну конечно, прощаю. О чем речь?..
Она. Все, все. До свидания.
Визитер. Подождите, так не годится…
Она. Годится, годится…
Визитер. Да подождите же!.. Иннокентий Евгеньевич! Я вам должен, честное слово!..
Он. Пустяки, пустяки, столько лет прошло, я уже и забыл… и помнить не помню…
Визитер. Зато я помню! Я должен!
Она. Ну все, окончен разговор…
Визитер. Нет, не окончен! Так не получится!.. Долг – это святое! (Ей.) А вы, вы… у вас есть враг?.. Назовите врага…
Она. Еще чего захотел! И был бы, не сказала бы!..
Визитер. Я же знаю, что есть.
Она. Вы шлепнете кого-нибудь, а мы в историю попадем.
Визитер. Я работаю профессионально. Сейчас мой рейтинг очень высок. И по чистоте, и по артистизму!.. Я чисто работаю!
Она. Нет у нас никаких врагов!
Визитер. Ну так недоброжелателя какого-нибудь назовите… Мне только адрес и как зовут.
Она. Нет у нас недоброжелателей!
Визитер. Да врете вы все. Все у вас есть.
Он. У меня, Маша, в голове не укладывается… Вот мне, допустим, насолил кто-то…
Визитер. Только скажите – кто?
Она. Кеша, молчи!
Он. Я молчу, Маша, я только не понимаю: и этого, что же, достаточно?
Она. Молчи!
Он. Да я так, я в принципе…
Визитер. А мы не задаем вопросов. Вы только адрес и как зовут. Последнее необязательно.
Он. Увы. Увы. И порекомендовать некого.
Она. Не шути, Иннокентий, он шуток не понимает.
Визитер. Кто-нибудь плохо относится к вам, кто-нибудь вас не любит…
Она. Меня начальник, похоже, не любит, и что?
Визитер. Вот видите.
Она. Но это не повод. Правда?
Визитер. А что же повод, по-вашему?
Он. Нас все любят.
Визитер. Или вы кого-нибудь не любите.
Он. И мы всех любим.
Визитер. Но ведь кто-то мешает вам жить.
Он. Никто не мешает.
Визитер. Все мешают друг другу. Одни больше мешают, другие меньше.
Она. Ну, если кто и мешает, так это Пятя Семочкин. Ужасный зануда. Он к Иннокентию Евгеньевичу на день рождения без приглашения приходит…
Он. Каждый год.
Она. Ага. Это наш приятель давнишний.
Он. Не пришел сегодня…
Она. Придет, придет.
Визитер. Может, и не придет.
Она. Придет. Он живет рядом.
Он. На Лесной улице.
Визитер. Это в каком же доме?
Он. В доме восемь. Квартира семнадцать. Четвертый этаж.
Она. Он, может, собаку выгуливает. У него теперь собака появилась, так он ее выгуливает… вечерами.
Визитер (записывая). Какая порода?
Она. Такса.
Визитер. Такса не собака.
Она. Нет, почему же. Собака. Он и сам на таксу похож. Ну это дело известное… хозяин!
Он. Да нет, он мужик неплохой. Но ужасный зануда. И в самом деле, все время без приглашения. Маша ему намекала уже…
Визитер. Спасибо за прием. Рад был познакомиться. Еще раз с днем рождения, Иннокентий Евгеньевич. Больше не увидимся.
Он. А на посошок?
Визитер. Пас. Лимит. К тому же не пью. Больше одной. Честь имею. Прощайте.
Он. Всех благ вам, всех благ…
Жена уводит гостя. Муж достает платок, вытирает лоб. Говорит «Фу». Наливает и выпивает. Говорит «Уф». Жена возвращается.
И вообще, он подурнел с возрастом, я о Семочкине, лысым стал… Время страшно портит людей. Нельзя быть таким занудой. Неужели мы тоже стали такими?
Она. Кеша, он неудачник, и этим все сказано. Каждый год рассказывает о своих неудачах. Ну что за баба?
Он. Вот такие и разлагают общество… нытьем.
Пауза.
Она. А ты уверен, что это был не маньяк?
Он. Кто?.. Да какой он маньяк!.. Это киллер.
Она. А вдруг маньяк? А мы и уши развесили?..
Он. Не думаю. Ты меня напугала. Нет, не думаю. Киллер.
Предаются раздумьям.
