Сергей Носов
Морковку нож не берет
Рюрик. Морковку нож не берет.
Володя. А свеклу режешь?
С. Носов. Берендей
© С. Носов, 2020
© ИД «Городец-Флюид», 2020
© П. Лосев, оформление, 2020
Дон Педро
Представление в четырех эпизодах
Действующие лица
Антон Антонович.
Григорий Васильевич.
1
Улица. Григорий Васильевич стоит с ведром, надо полагать, в очереди. Подходит Антон Антонович – без ведра.
Антон Антонович. Григорий Васильевич, день добрый. Вы тут за крайнего, я погляжу.
Григорий Васильевич. За последнего, Антон Антоныч. Здравствуйте. Надо всегда последнего спрашивать, а не крайнего.
Антон Антонович. Сколько лет живу, всегда крайнего спрашиваю. «Кто крайний?»
Григорий Васильевич. А надо последнего.
Антон Антонович. Почему же последнего? Это когда в магазине последнего… Когда в затылок стоите… один за другим… тогда, конечно, последнего… А когда в одну линию, как сейчас… к плечу плечо… где ж тут последнего?.. Тогда крайнего.
Григорий Васильевич. Да тогда и тогда, всегда последнего… Очередь – она всегда очередь. Первый – последний. Первый – последний.
Антон Антонович. Пусть будет последний.
Григорий Васильевич. Просто так правильнее.
Антон Антонович. Будто что-то меняется…
Григорий Васильевич. Да нет, просто правильнее.
Антон Антонович. Вы не в духе сегодня. Я вижу.
Григорий Васильевич. Да нет, в духе.
Антон Антонович. Не в духе.
Григорий Васильевич. Да нет, в духе.
Пауза.
Антон Антонович. Ничего, приедет.
Григорий Васильевич. Будем надеяться.
Пауза.
Антон Антонович. Ничего, ничего. Опаздывает.
Григорий Васильевич. А когда он не опаздывал? Назовите мне число, когда он не опаздывал, Антон Антоныч?
Антон Антонович. Да я и говорю, что опаздывает.
Григорий Васильевич. То ли дело баки стояли… Разве тогда было такое?
Антон Антонович. Вам с помойными баками больше нравилось?
Григорий Васильевич. О чем вы спрашиваете, Антон Антоныч? С баками мы забот не знали. Вынесешь ведро, когда хочешь, и в бак… А теперь стоим… ждем у моря… Приедет или не приедет, приедет или не приедет…
Антон Антонович. Приедет, приедет. Мне так больше без баков нравится. Чище, культурнее…
Григорий Васильевич. Вот уж не надо про это… про культуру… Я, Антон Антоныч, на пределе, терпение лопнет вот-вот… Не заводите, пожалуйста… Вы мне все равно объяснить не сможете, почему я должен жить по предписанию местной власти…
Антон Антонович. Так ведь это же дисциплина, Григорий Васильевич…
Григорий Васильевич. Почему я должен выбрасывать вот теперь… именно в этот час… Почему, спрашивается, убрали… Всегда в баки выбрасывали… А теперь убрали… А теперь, понимаешь, машина… Мусорщик, понимаешь… Вы это реформой называете?.. Это преобразования?.. Вот посмотрите, в соседнем районе, в Ленинском… там как было все, так и осталось…
Антон Антонович. В Ленинском, говорите?
Григорий Васильевич. Да, в Ленинском. Да! Там баки стоят.
Антон Антонович. Надо же, вспомнили, «Ленинский район», говорит!.. Где же вы Ленинский район увидели?
Григорий Васильевич. То есть как где? Где всегда – вон там! (Показывает рукой.)
Антон Антонович. Окститесь, Григорий Васильевич. Ленинский район уже сто лет не существует! Нет никакого Ленинского!
Григорий Васильевич. Че-го? Как это так нет Ленинского?
Антон Антонович. Старой памятью живете, Григорий Васильевич.
Григорий Васильевич. А куда ж он девался, по-вашему?
Антон Антонович. Туда и девался, куда все девается. Туда и Ленинский.
Григорий Васильевич (уверенно). Ленинский район есть!
Антон Антонович (уверенно). Ленинского района нет!
Григорий Васильевич. Через дорогу перейдите, вот вам и Ленинский!
Антон Антонович. И совсем никакой не Ленинский!
Григорий Васильевич. Может, он для вас и не Ленинский, а для меня – всегда Ленинский!
Антон Антонович (с досадой). Сами вы Ленинский, Григорий Васильевич… извините за грубость!.. Надо идти в ногу со временем.
Григорий Васильевич. Вот и идите!.. А я здесь постою. С ведром. Без вас! Идите, идите.
Антон Антонович. Что же я сказал такого обидного? Только то, что Ленинского района нет?
Григорий Васильевич. Есть или нет, а баки стоят. И будут стоять. В Ленинском!..
Антон Антонович (примирительно). Баки стоят. (Пауза.) Я и не спорю, баки стоят.
Григорий Васильевич. В Ленинском!.. И давайте оставим этот разговор… А то поссоримся, знаете…
Антон Антонович. И правильно. Я тоже так думаю.
Григорий Васильевич. Вот и молчим.
Молчат.
Ну и как дела у вас в плане личной жизни?
Антон Антонович. Личной?.. А что у меня?.. Ничего дела.
Григорий Васильевич. Что новенького?
Антон Антонович. Что новенького… Вот племянница замуж выскочить собирается…
Григорий Васильевич. За иностранца.
Антон Антонович. Откуда вы знаете?
Григорий Васильевич. Догадался. Наверное, за американца. Да?
Антон Антонович. Нет. То есть да. Не совсем да. За южного американца. Из Южной Америки.
Григорий Васильевич. Вот видите.
Антон Антонович. Дон Педро. Бразилец. Дон Педро зовут.
Григорий Васильевич. А хорошо. Мне нравится. Красивое имя.
Антон Антонович. Дон Педро.
Григорий Васильевич. Богатый, наверное.
Антон Антонович. Там все богатые.
Григорий Васильевич. Молодой?
Антон Антонович. Не думаю. Думаю, что не очень.
Григорий Васильевич. Ну, это ничего, это не главное. А кто по профессии?
Антон Антонович. Бизнесмен, кто ж еще. Там все бизнесмены…
Григорий Васильевич. Да, там все бизнесмены.
Антон Антонович. Вон, едет… Кажется, едет… Вон, за трамваем…
Григорий Васильевич. Нет, нет, это автобус. Наш мусорщик не такой. Что же оно получается… Ваша, значит, Анютка теперь донной Анной будет? Так получается?..
Антон Антонович. Пылкая любовь, пылкая любовь… Мы таких страстей, Григорий Васильевич, с вами не знали. Честно вам скажу.
Григорий Васильевич. А вы, значит, дон Антон? Или как?.. Значит, дон Антон на фазенду поедет?
Оба смеются.
Антон Антонович. Хотя и не без трудностей, не без проблем…
Григорий Васильевич. Да какие там проблемы, в Бразилии?..
Антон Антонович. Там тоже проблемы…
Григорий Васильевич. У дона Педро вашего проблемы? Какие там проблемы… Там климат другой.
Антон Антонович. Жена у дона Педро.
Григорий Васильевич. Жена?
Антон Антонович. Жена у него… И развод ему давать не желает.
Григорий Васильевич. Что вы говорите?
Антон Антонович. Вот так. Ничего не поделаешь.
Григорий Васильевич. Не повезло, это действительно не повезло… А что ж дальше-то будет?
Антон Антонович. Время покажет.
Григорий Васильевич. Слушайте, Антон Антоныч. А что это вы без ведерка вышли? Где ваше ведро помойное?
Антон Антонович. А вот не поверите, если скажу.
Григорий Васильевич. Почему не поверю? Поверю.
Антон Антонович. Украли.
Григорий Васильевич. Как украли?!
Антон Антонович. Украли. Я, знаете, стал выходить из квартиры, тут звонок телефонный… Я ведро поставил на площадке, вернулся, телефон-то звонит… Ну, дверь за собой прикрыл… Как раз племянница звонила…
Григорий Васильевич. Насчет дона Педро, наверное?
Антон Антонович. Ну да. Поговорил. Она письмо получила. Минут пять говорил, не больше… Какое пять!.. Три минуты… Вышел. На площадку. А его нет, ведра. Слямзили.
Григорий Васильевич. Ты смотри!..
Антон Антонович. Вместе с мусором.
Григорий Васильевич. Вместе с мусором слямзили!.. А что за мусор был?
Антон Антонович. Обыкновенный мусор. Очистки картофельные.
Григорий Васильевич. Надо же… То-то я смотрю, вы все глазами по ведрам зыркаете.
Антон Антонович. Вам показалось.
Григорий Васильевич. Почему?
Антон Антонович. Я не думаю, чтобы похититель решился бы сразу стать в очередь. С его стороны это было бы очень цинично.
Григорий Васильевич. О-о-о-о! Антон Антоныч, дорогой, вы просто людей не знаете. Сейчас вас так облапошат, вы и глазом моргнуть не успеете… Вы представьте, спер на барахолке сумку с ботинками, отошел в сторонку и продает тут же… тут же, только правые ботинки!.. Левые у хозяина выставлены. Ему говорят, что ж ты продаешь только правые, когда вон у хозяина левые выставлены, что ж ты, говорят, ему, гад ты такой, делаешь… а он – откуда я знал, говорит, что тут только правые в сумке, я думал, и правые, понимаешь, и левые… и правые и левые…
Антон Антонович. И правые и левые, и правые и левые…
Григорий Васильевич. Нет, сейчас надо ухо востро держать. Сейчас и не знаешь, с какой стороны тебя надуют. Вон девушка в красной шапочке, видите? Это не ваше ведро?
Антон Антонович. Где?
Григорий Васильевич. Вон, не ваше ведро?
Антон Антонович. Нет, не мое. У меня беленькое, а то красненькое. У меня беленькое. Как у вас.
Григорий Васильевич. А вон, смотрите, в очках, видите?.. У него такой вид профессорский, а сам он, я его знаю, он пивом на углу приторговывает. Такой подозрительный тип, вам доложу. Посмотрите, не ваше?
Антон Антонович. Нет, нет, не мое. Я же вам сказал, у меня беленькое. Как у вас.
Григорий Васильевич. Ага. А дон Педро, наверное, очень сильно племянницу вашу полюбил. Если даже так развестись с женой собирается.
Антон Антонович. А наших девушек во всем мире любят.
Григорий Васильевич. Все образуется. Надеюсь, все образуется.
Антон Антонович. Я тоже надеюсь. Как у вас, такое же беленькое…
Григорий Васильевич. Ничего, ничего. Кому что, а девке парень.
Антон Антонович. Человек любви не хозяин. Это верно.
Григорий Васильевич. На любовь нет закона.
Антон Антонович. Знаете, Григорий Васильевич, я ведь интригу предвижу. Только между нами, пожалуйста…
Григорий Васильевич. Антон Антоныч… Могила.
Антон Антонович. У дона Педро есть служанка.
Григорий Васильевич. Служанка!
Антон Антонович. Служанка. У них у всех там служанки. Не в этом дело. Так вот, эта служанка… по имени Мари… целиком приняла сторону супруги дона Педро… и откровенно за ним шпионит!
Григорий Васильевич. Ах ты… А откуда это известно вам?
Антон Антонович. Не спрашивайте.
Григорий Васильевич. Вот посмотрите, не ваше?
Антон Антонович. Нет, у меня беленькое, как у вас. У меня крышка такая же, как у вас… Вот… тоже с царапинкой…
Григорий Васильевич. Это Колька соседский, он нацарапал гвоздем. Озорник такой…
Антон Антонович. У меня тоже царапина была. Григорий Васильевич, если не секрет, вы сегодня какой мусор выбрасываете?
Григорий Васильевич. Да так… ерунда всякая… Очистки картофельные. А что?
Антон Антонович. Нет, ничего. У меня тоже очистки были.
Григорий Васильевич. Антон Антоныч, значит, так. Вы, по-моему, все время на что-то намекаете…
Антон Антонович. Я? Нет. Я ни на что не намекаю.
Григорий Васильевич. Антон Антонович, давайте так, честно: вы меня подозреваете в чем-то?
Антон Антонович. Я же вам сказал, я никого ни в чем не подозреваю. Никого из присутствующих.
Григорий Васильевич. А зачем же вы тогда пришли сюда без ведра помойного, если не подозреваете никого?
Антон Антонович. Ну пришел и пришел. Просто так пришел.
Григорий Васильевич. Без ведра помойного. А говорите, не подозреваете. Вы зачем пришли?
Антон Антонович. В самом деле, зачем?
Григорий Васильевич. А то мне как-то нехорошо делается… Вы уж объясните, зачем пришли. Не для того ли, чтобы меня допрашивать?
Антон Антонович. Ну что вы, Григорий Васильевич…
Григорий Васильевич. Без ведра помойного.
Антон Антонович. По привычке. Пришел по привычке. Привык приходить, вот и пришел по привычке…
Григорий Васильевич. Как-то странно, что по привычке… Мне не верится…
Антон Антонович. Вы спросили, а я и сам удивляюсь… Это ноги!.. Ноги сами меня привели!..
Григорий Васильевич. В ногах правды нет, Антон Антоныч. Правильно говорят. Нет правды.
Антон Антонович. Мусорщик… Наконец-то… Ноги, правда, не держат…
Григорий Васильевич. Вот это хорошо. А я боялся, знаете, опять домой понесу… Осторожно, осторожно…
Антон Антонович. Позвольте, я вам помогу…
Григорий Васильевич. Спасибо, спасибо… Вываливайте.
Бразильская музыка.
2
Сквер.
Антон Антонович. Гули, гули, гуленьки, вам говорят… Гуленьки… Гуленьки… Не надо бояться… Я вот крошечку брошу… гуль-гуль-гуль…
Григорий Васильевич. Здоровеньки булы, Антон Антоныч!
Антон Антонович. А, Григорий Васильевич? Здравствуйте, здравствуйте…
Григорий Васильевич. Вот, все на жизнь жалуются, все плохо, а сами голубей хлебом кормим…
Антон Антонович. Осторожно, тут грязно… С этой стороны сядьте, я вытер…
Григорий Васильевич. Благодарю. Вы очень любезны. Сколько их налетело…
Антон Антонович. А подойти опасаются, отвыкли.
Григорий Васильевич. Так уж и отвыкли. Вас боятся! Не внушаете им доверия.
Антон Антонович. Да чем же я страшен?
Григорий Васильевич. Вот рукой размахиваете… Вы так не махайте… вы рукой чуть-чуть, а кидайте подальше, подальше…
Антон Антонович. Мне подальше не добросить – крошечки маленькие… Гули-гули-гули… Эх, мать честная… куда полетели?
Григорий Васильевич. Говорю, рукой не махайте… От себя, от себя… Не так, ну не так же…
Антон Антонович. Хотите попробовать?
Григорий Васильевич. Спасибо.
Антон Антонович. Еще?
Григорий Васильевич. Нет, спасибо, спасибо, я ел.
Антон Антонович. Вот и я купил, дай, думаю, сяду, посижу на скамеечке… а сам отщипываю, отщипываю… а тут эти… безобразники.
Григорий Васильевич. Вкусно. Некоторые недовольны. Говорят, хуже стал. А по-моему, наоборот, вкуснее…
Антон Антонович. Нам ли с вами, Григорий Васильевич, жаловаться?
Григорий Васильевич. А знаете, я читал где-то, что у нас культура дрожжей погибает… Что вот ухудшаются они, дрожжи… вырождаются… С каждым новым поколением…
Антон Антонович. Ну вы скажете тоже, с поколением!.. Поколения – это у людей, у голубей, на худой конец… А не у дрожжей.
Григорий Васильевич. Здрасьте, приехали. По-вашему, если дрожжи, то и не размножаются?
Антон Антонович. Я этого не говорил.
Григорий Васильевич. Еще как размножаются. Дрожжи – это гриб, только попроще. Они и размножаются, как грибы.
Антон Антонович. Как простейшие.
Григорий Васильевич. Вот-вот. Гуленьки, гуленьки…
Антон Антонович. Гуль. Гуль. Гуль.
Воркование, где-то шумит улица.
Григорий Васильевич. А что, Антон Антоныч, как ваша племянница?
Антон Антонович. Анютка-то? Анюта моя хорошо, с ней все в порядке.
Григорий Васильевич. Вы говорили, она за иностранца собирается.
Антон Антонович. За бразильца. Дон Педро зовут.
Григорий Васильевич. Помню, помню. Дон Педро.
Антон Антонович. Дон Педро благороднейший человек. На что я скептик, а скажу откровенно: благороднейший человек, по лицу видно.
Григорий Васильевич. Вы с ним встречались?
Антон Антонович. Он карточку прислал. Цветную. С усами стоит. Лицо благородное… Дон Педро.
Григорий Васильевич. Ну, чудесно, если так… А то я боялся, мало ли что.
Антон Антонович. Нет, нет, наоборот. Все в порядке, не бойтесь. Приехать хочет. Хочет дом купить в Петербурге. Пишет, у вас большие возможности для коммерции. Дяде Антону салют. Это ему Анюта фотографию посылала, общую, и про меня написала: «Первый сбоку дядя Антон». «Дяде Антону салют». Очень, пишет, люблю Достоевского…
Григорий Васильевич. Они Достоевского все любят.
Антон Антонович. А вы читали «Карамазовых», Григорий Васильевич?
Григорий Васильевич. А как же. Я в молодости все читал. Все читано было.
Антон Антонович. А я сейчас больше читаю… «Фуэнте Овехуна»… «Дон Карлос»… «Дон Хиль Зеленые штаны» Тирсо де Молина…
Григорий Васильевич. «Зеленые штаны»… Надо же, какие книжки читаете…
Антон Антонович. А я все читаю, всем интересуюсь…
Григорий Васильевич. Как вы имена запоминаете?! Меня хоть убей, не запомню… Я сейчас все время имена путаю…
Антон Антонович. Опять же Педро Кальдерона… Амаду… Кортасара…
Григорий Васильевич. Надо, говорят, «Записки президента» прочесть. Говорят, хорошая книга.
Антон Антонович. А кто написал?
Григорий Васильевич. Да уж нашлось кому написать. Кто у нас книги пишет…
Антон Антонович. Григорий Васильевич, вы удивитесь, наверное, но ведь мне эта Бразилия на роду написана…
Григорий Васильевич. У вас родственники в Бразилии?
Антон Антонович. У меня? Откуда? У меня, кроме дона Педро, в Бразилии никого нет. Нет. Меня просто в детстве «Бразилией» дразнили.
Григорий Васильевич. Как интересно…
Антон Антонович. Да, я как-то в школе, а учились мы в Подпорожье на Свири, после эвакуации… Я как-то у доски отвечал в школе… Он меня спрашивает: «Какой в Тихом океане самый большой остров?» Как сейчас помню… Ленька Федосеев «Бразилия» подсказывает. Я возьми и ляпни: «Бразилия». Весь класс в хохот. Семен Петрович, потом он под поезд попал, хоронили всей школой… хороший был учитель… география… «Сам ты Бразилия», – говорит… И все тоже: «Бразилия! Бразилия!» Так и привязалась Бразилия… А теперь снова Бразилия.
Григорий Васильевич. Потрясающе.
Антон Антонович. Вот так.
Григорий Васильевич. Потрясающе, Антон Антоныч. Я вам даже немного завидую.
Антон Антонович. Обольщаться тоже не надо. И у них в Бразилии не одни карнавалы, не одно там только веселие. Между прочим, они своего президента сковырнули. А мы нет, своего отстояли, не дали в обиду. Вот вам и демократия бразильская. Так что не все просто с Бразилией.
Григорий Васильевич. Интересно, кто дон Педро по политическим убеждениям?
Антон Антонович. Во всяком случае, против своего президента дон Педро голосовать не будет. Он порядочный человек.
Григорий Васильевич. Дон Педро… Надо же… Дон Педро…
Антон Антонович. А вы, Григорий Васильевич, ходили на референдум?
Григорий Васильевич. Гули-гули-гули…
Антон Антонович. Помните, референдум был?
Григорий Васильевич. Какой референдум?
Антон Антонович. Референдум. Вы что, не помните, референдум был?
Григорий Васильевич. Когда референдум?
Антон Антонович. Да уж давно референдум…
Григорий Васильевич. Не помню.
Антон Антонович. Плебисцитом еще называли.
Григорий Васильевич. Гули, гули, гуленьки мои…
Антон Антонович. Григорий Васильевич? Вы тому подбросьте, хромому.
Григорий Васильевич. Должно быть, в городе не было. Я не участвовал.
Антон Антонович. Негодяй какой, нет, вы посмотрите на него – какой негодяй, что ж ты, собака, делаешь, клювом-то клюешь его, он же маленький, кыш… кыш… негодник… Дать еще кусочек?
Григорий Васильевич. Пожалуйста.
Антон Антонович. Что ж вы так. Надо активнее быть. «Не участвовал».
Григорий Васильевич. И вообще, Антон Антоныч, я вам вот что скажу, мы вот с вами все о политике говорим, все о политике, а еще, знаете, как посмотреть на это…
Антон Антонович. На что?
Григорий Васильевич. Как посмотреть… Вы заметили, воробьи совершенно пропали… Раньше где голуби, там и воробьи… А теперь где воробьи?.. Вымерли, что ли?
Антон Антонович. Действительно… Я не обращал внимания…
Григорий Васильевич. Китайцы всю культурную революцию воробьев истребляли… и все без толку!.. А мы раз-два – и нет воробьев…
Антон Антонович. Что раз-два?..
Григорий Васильевич. И нет воробьев. Я, Антон Антоныч, ничего сказать не хочу, но… иногда так вот и задумаешься… насчет политики… Какие мы с вами политики?
Антон Антонович. Мы-то? Мы-то нет, не политики. А кто говорит, что политики?
Григорий Васильевич. Мало ли, что говорят… Вот мы с вами все говорим, говорим… а что говорим? Зачем говорим?.. Не первый год на свете живем… Достаточно повидали… Вы думали, никто не интересуется? Еще как интересуется…
Антон Антонович. Что-то я не совсем понимаю…
Григорий Васильевич. Говорим, говорим… афишируем…
Антон Антонович. Вам… дон Педро не нравится?
Григорий Васильевич. Был мне звонок телефонный. Раз вы сами такой разговор начинаете. Усекли?
Антон Антонович. Нет, не усек.
Григорий Васильевич. Повторяю: был мне звонок телефонный.
Антон Антонович. Так. Телефонный звонок…
Григорий Васильевич. Позвонили. Поздоровались. Вежливый голос такой. Вас беспокоит, говорит, служба по этому…
Антон Антонович. По чему «по этому»?
Григорий Васильевич. По этому… по изучению… этого… ну, мнения.
Антон Антонович. Мнения общественного?
Григорий Васильевич. Вот именно. Та самая. Она у них по-другому называется, я забыл… Служба такая-то.
Антон Антонович. Как вам повезло.
Григорий Васильевич. Не знаю, не знаю. «Разрешите вас спросить».
Антон Антонович. Под опрос попали! Под телефонный.
Григорий Васильевич. Я дырку сверлил… в стене… У меня никакой политики и в мыслях не было, а тут звонят. «Разрешите вас спросить».
Антон Антонович. Это у них система такая, я читал. Они выборочно. Кому повезет.
Григорий Васильевич. Вот-вот, выборочно. «Доверяете ли вы президенту?» Я спрашиваю: «А что? В чем дело, собственно?» «Нет, – говорят, – ответьте нам, доверяете ли вы президенту. Или не доверяете?» – «Извините, – отвечаю, – сначала вы мне ответьте, кто вам дал мой телефон».
Антон Антонович. Да они выборочно, выборочно. У них все номера есть. Они выборочно.
Григорий Васильевич. Я понимаю, что выборочно. Они мне так и объяснили, что выборочно. Но почему мне выборочно? Вам же не позвонили? И никому не звонили? А мне позвонили.
Антон Антонович. Это очень редкий случай. Вам повезло.
Григорий Васильевич. Ничего себе повезло. У меня спина похолодела, а вы «повезло» говорите.
Антон Антонович. Вы сказали, что доверяете?
Григорий Васильевич. А что я должен был еще сказать? Они дальше спрашивают: «Поддерживаете ли вы политику, проводимую президентом Российской Федерации?» Я спрашиваю: «А почему такой странный вопрос? Вам кто-то сказал, что я не поддерживаю? Почему вы меня спрашиваете об этом?»
Антон Антонович. Да это же опрос, Григорий Васильевич. Это же наука. Социология.
Григорий Васильевич. Да что вы мне, как дурачку, объясняете. Я что, социологии не знаю? Знаю. Знаю. Проходили мы вашу социологию.
Антон Антонович. Но вы одобрили?
Григорий Васильевич. Уклонился от ответа.
Антон Антонович. Значит, не одобрили.
Григорий Васильевич. Нет, почему же. Как раз одобрил. Я же не сказал, что не одобряю.
Антон Антонович. Но вы же не одобряете.
Григорий Васильевич. Одобряю, я инфляцию не одобряю. Рост цен, понимаете. Вот что я не одобряю. Коррупцию. А политику я одобряю. Вы меня не путайте с политикой.
Антон Антонович. Григорий Васильевич, у вас каша в голове. Вы дестабилизированы.
Григорий Васильевич. Слушайте дальше, Антон Антоныч. Знаете, что они меня тогда спросили? Они меня спросили, так прямо и спросили: «Желаете ли вы, – спросили, – досрочных перевыборов президента Российской Федерации Леонида Ильича Брежнева?»
Антон Антонович. Стоп.
Григорий Васильевич. Что «стоп»? Так и спросили!.. Вот вам и стоп!
Антон Антонович. Леонида Ильича?
Григорий Васильевич. Да!.. Открытым текстом!.. Желаю ли я досрочных перевыборов нашего президента?
Антон Антонович. Брежнева?
Пауза.
Григорий Васильевич. Какая Брежнева?
Антон Антонович. Какая Брежнева?
Григорий Васильевич. Вы сказали: Брежнева.
Антон Антонович. Нет, это вы сказали: Брежнева.
Григорий Васильевич. Ни про какую Брежневу я не говорил.
Антон Антонович. Леонида Ильича Брежнева. Президента Российской Федерации. Желаете ли вы досрочных перевыборов.
Пауза.
Григорий Васильевич. У нас не Брежнев.
Антон Антонович. Неужели?
Григорий Васильевич. При чем тут Брежнев, Антон Антоныч?!. Вы что, не знаете, кто у нас президент?
Антон Антонович. Нет, это вы, похоже, не знаете. А я очень хорошо знаю, кто у нас президент…
Григорий Васильевич. Ну и кто у нас президент… по-вашему? Очень знать интересно.
Антон Антонович. Нет, это кто, по-вашему – интересно…
Григорий Васильевич. Так я и говорю, что не знаете!.. Такое сказануть…
Антон Антонович. Что я еще сказанул?
Григорий Васильевич. Что Брежнев!
Антон Антонович. Это вы… а не я!.. Это вы сказанули, что Брежнев – наш президент!
Григорий Васильевич. Когда?
Антон Антонович. Только что!
Григорий Васильевич. Я такого не говорил. И не мог сказать! Вы меня за кого держите?
Антон Антонович. Да я сам слышал. Вы так сказали. Я слышал.
Григорий Васильевич. Вы ослышались, мягко говоря. Я еще в своем уме. Какой Брежнев, когда… когда… не Брежнев… При чем тут Брежнев?
Антон Антонович. Но… Но… Григорий Васильевич… вы же… Хотя пусть я ослышался… Хорошо, я ослышался. Ну? И что дальше?
Григорий Васильевич. «Брежнев», говорит!
Антон Антонович. Хорошо, не Брежнев. А дальше-то что?
Григорий Васильевич. Ничего.
Антон Антонович. Так вы что-то ответили.
Григорий Васильевич. У меня пропала всякая охота вам рассказывать.
Антон Антонович. Понятно. Вы повесили трубку.
Григорий Васильевич. Я сделал вид, что ко мне пришли. Я сказал: «Извините, ко мне пришли… в дверь звонят». А что я мог еще? Ушел на лестничную площадку. Они сами повесили.
Антон Антонович. Вы просто смалодушничали.
Григорий Васильевич. Вам легко говорить. Смалодушничал. Вот когда вам позвонят, я на вас посмотрю. Мы, Антон Антоныч, не один год с вами живем… на белом свете. Мы многое видели.
Бразильская музыка.
3
Кухня в старом доме.
Антон Антонович. Ау! Ау! Есть кто-нибудь?.. Григорий Васильевич, вы живы?
Григорий Васильевич. Фу, Антон Антоныч, как вы меня напугали… А я думал, кто там в прихожей ходит…
Антон Антонович. Это вы меня напугали. Сейчас войду на кухню, а он связанный лежит, кляп во рту… Чего дверь не закрываете?
Григорий Васильевич. Проветриваю. Слышите, пахнет…
Антон Антонович. Рыбу жарите!
Григорий Васильевич. Не я. Сосед снизу. У нас дырка к соседям… Все запахи к нам. Проходите, проходите…
Антон Антонович. А я на минутку… Я мимо проходил…
Григорий Васильевич. Вы там не видели, машина внизу не стоит? Без колес.
Антон Антонович. Без колеса…
Григорий Васильевич. Да, это к нему. Поест, будет опять шины вулканизировать… Еще понюхаем… Предприниматель.
Антон Антонович. Большая дырка?
Григорий Васильевич. А вон под раковиной.
Антон Антонович. Большая.
Григорий Васильевич. Садитесь, Антон Антонович. В ногах правды нет.
Антон Антонович. Я тут, Григорий Васильевич, проходил мимо, решил к вам зайти, посоветоваться…
Григорий Васильевич. Слушаю вас внимательно.
Антон Антонович. Вы же знаете, у меня племянница замуж выходит.
Григорий Васильевич. А как же, столько рассказывали… За бразильца. Дон Педро зовут.
Антон Антонович. Вот-вот, дон Педро… Он мне открытку недавно прислал. С праздником поздравляет… Смешно так… По-русски-то слаб, но учит, учит русский язык… Очень трогательно. Так я о чем? Там кто-то в Бразилию едет с работы племянницы… И я подумал, может, какой сувенир передать с оказией? Как вы думаете?
Григорий Васильевич. Если есть возможность, обязательно передайте.
Антон Антонович. Какой? Вот проблема. Я тут к матрешкам присматривался.
Григорий Васильевич. Нужны ему ваши матрешки!
Антон Антонович. Или книжку с картинками…
Григорий Васильевич. Пошлите ему бутылку «Столичной».
Антон Антонович. Вы это серьезно говорите?
Григорий Васильевич. Конечно. Знаете, как там наша водочка ценится!..
Антон Антонович. Я ведь тоже так думаю. Если честно, я уже купил.
Григорий Васильевич. Правильно. Что, дон Педро не мужик, что ли?
Антон Антонович. Да, да, он поймет… Я только одного опасаюсь… Много водки поддельной. Страшно брать. Купишь такое, пошлешь, а дон Педро концы отдаст. Вы по внешнему виду умеете? Говорят, есть способы.
Григорий Васильевич. Посмотреть надо.
Антон Антонович. Вот. Я ж только сейчас купил. Думаю, зайду к Григорию Васильевичу. Пусть посмотрит.
Григорий Васильевич. Вижу, вижу. С виду хорошая.
Антон Антонович. Я слышал, надо с той стороны на этикетку посмотреть. Там должно быть пять полосок… От клея.
Григорий Васильевич. Это они умеют. Не отличишь.
Антон Антонович. И цифирки…
Григорий Васильевич. И цифирки ставят. Это не главное. У вас, кстати, двоечка последняя…
Антон Антонович. А что это значит?
Григорий Васильевич. Это хорошо. Это значит – второй слив. Чем больше цифра, тем хуже.
Антон Антонович. Жалко, что не первый.
Григорий Васильевич. Первого я никогда не видел… Еще так делают. Видите? Крутанул и смотрю, есть ли хвостик из пузырьков.
Антон Антонович. Есть.
Григорий Васильевич. До дна должен достать.
Антон Антонович. То есть хорошая?
Григорий Васильевич. Вроде хорошая. Хотя… видите, бескозырочка не того… Подозрительная бескозырочка… Отдергунчика нет.
Антон Антонович. Где?
Григорий Васильевич. Вот. Бескозырочка, пробка иначе… без отдергунчика. Это настораживает.
Антон Антонович. Боюсь ошибиться, я не смею настаивать… но есть у меня ощущение… что уже практикуют без этих давно… без отдергунчиков…
Григорий Васильевич. Так и есть, сейчас больше с винтом. Но я бы предпочел с отдергунчиком.
Антон Антонович. Знаете, у них написано было: «Водка заводская. Попробуйте, почувствуйте сами».
Григорий Васильевич. Всяко бывает…
Антон Антонович. Может, в самом деле, попробовать? Если хорошая, так я другую куплю.
Григорий Васильевич. Вообще-то, это самый надежный способ.
Антон Антонович. Что-то не открывается без… отдергунчика…
Григорий Васильевич. Я ее вилкой подцеплю.
Антон Антонович. Отвык.
Григорий Васильевич. Не знаю, не знаю. Лично я, когда написано, верю обычно. Вот у нас в аптеке написано: «Осторожно, витрина бьет током». Я и не трогаю.
Антон Антонович. Вы мне много не наливайте.
Григорий Васильевич. Поровну. Ну что? За дона Педро.
Антон Антонович. За молодых.
Крякают.
Григорий Васильевич. А чего? Ничего.
Антон Антонович. По-моему, тоже ничего.
Григорий Васильевич. По-моему, вполне… Покупайте, покупайте, хорошая.
Антон Антонович. Дорогая, правда. Но, с другой стороны, подарок и должен быть дорогим.
Григорий Васильевич. Сейчас все дорожает.
Антон Антонович. А помните, подешевела. «Андроповка».
Григорий Васильевич. «Пляшущие человечки»…
Антон Антонович. Как?
Григорий Васильевич. Ну… Там буковки на этикетке были одна ниже, другая выше… «Пляшущие человечки» называлось.
Антон Антонович. А у нас «Коленчатый вал».
Григорий Васильевич. И «Коленчатый вал» тоже. А еще «Попрыгунья». Четыре двенадцать. Или не четыре двенадцать? Что-то уже путать стал…
Антон Антонович. Нет, я те цены позабыл основательно.
Григорий Васильевич. Ну три шестьдесят две, помните, наверное?
Антон Антонович. Да, это, конечно. Три шестьдесят две. А еще раньше рубь сорок девять, «маленькая».
Григорий Васильевич. Два восемьдесят семь – большая. «Московская».
Антон Антонович. Три ноль семь. «Столичная»… Помните?
Григорий Васильевич. Три ноль семь… Боялись повышать…
Антон Антонович. Еще бы… Попробуй повысь. Вон повысили, и тут же на носки понижается…
Григорий Васильевич. Не помню такого.
Антон Антонович. Было, было. Еще шутили: «Чтоб не умерли с тоски, дешевеют пусть носки».
Григорий Васильевич. Никогда не дешевели.
Антон Антонович. Мне когда язву резали, я с доктором разговаривал. Он в Павловске жил, а рядом ткацкая фабрика.
Так носки им прямо по квартирам разносили. Пятьдесят копеек носок. Рубль пара. Он сразу на месяц купит: раз надел и выбросил, два надел и выбросил…
Григорий Васильевич. Это верно. Я-то, в общем-то, уважаю в принципе. Горькая, она и есть горькая… А вот Лариса моя не очень любила. Ей вкус подавай. Она больше наливочку.
Мы с ней на лыжах катались, в Лемболово, у тетки ее, замерзли… устали, еле до дома дотащились. Тетка-то нам и поставила. С огурчиком соленым. Да еще печь натоплена. Вот тогда она и сказала, что вкусно… Понравилось…
