Сергей Минаков
Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии

Полная версия

После боев под Губарями В.А. Змеёв со своим полком оставался под командованием князя Ю.А. Долгорукова в Белоруссии в районе Могилева. В ноябре 1660 г. вместе с некоторыми другими полками он был направлен под Шклов¹³⁸, однако, за исключением незначительных стычек, в каких-либо серьезных боях до начала декабря рейтарский полк В.А. Змеёва участия не принимал.

В 1661 г. рейтарский полк В.А. Змеёва во главе со своим полковником по-прежнему базировался в Смоленске. В декабре 1660 – январе 1661 г. офицеры и солдаты полка Змеёва в основном занимались разведывательной деятельностью, выясняя, что делает и что намерен делать гетман Сапега. Так прошел почти весь 1661 г. В октябре – ноябре 1661 г. рейтарским полковникам В.А. Змеёву, В. Челюсткину и Х. Мингаусу воеводой П.А. Долгоруковым по указанию царя было сначала приказано совершить поиск в сторону Борисова и «велели им Борисовский уезд повоевать и в городе хлебных запасов пополнить, чтоб впредь наши ратные люди хлебными запасы скудны не были»¹³⁹. Однако в случае, если будет «подлинно ведомо, что польские и литовские люди в сборе многие и стоят по сю сторону Борисова или около Борисова в ближних местах»¹⁴⁰, то царь указал, чтобы «и вы б рейтарским полковником с рейтары велели быть к себе в Смоленеск и велели полковнику Венедихту Змеёву и с полком стоять где пристойнее»¹⁴¹. Ситуация сложилась неблагоприятно для поиска, и потому повелением царя воеводе было указано вернуть рейтарские полки в Смоленск и расположить их рядом с городом на случай атаки польско-литовских войск. Рейтарский полк В.А. Змеёва во главе со своим полковником расположился в 100 верстах от Смоленска в районе Ельни¹⁴². Не благоприятствовали для проведения активных действий и дезертирство в рейтарских полках, преимущественно среди драгун¹⁴³. В «Смоленском полку» полковник Змеёв со своим рейтарским полком оставался вплоть до завершения русско-польской войны и подписания Андрусовского перемирия, до начала 1668 г.

Глава 2
«Первый генерал»

«Енорал и полковник» Змеёв

В начале 1668 г. полковник В.А. Змеёв был направлен царем-воеводой в Тамбов для формирования и обучения рейтарско-драгунского полка. 13 февраля 1668 В.А. Змеёв был уже воеводой в Тамбове (цитируемое фрагментарно нижеследующее письмо царя Алексея Михайловича датировано 13.02.1668). В знак уважения к его высокому профессиональному уровню и боевым заслугам, а также возрасту (Змеёву в это время без малого 50 лет) царь обращается к нему «по имени и отчеству»: «От царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и малыя и Белыя Росии самодержца, в Танбов, столнику нашему и воеводе Венедикту Андреевичу Змеёву»¹⁴⁴, хотя Змеёв еще не был пожалован «вичем», т. е. правом именоваться в официальных документах «по отечеству». Следует обратить внимание и на еще некоторые особенности этой грамоты, свидетельствующие об отношении царя к рейтарскому полковнику Змеёву и царском о нем мнении как о военном специалисте.

«Указали мы, великий государь… – читаем мы далее текст царской грамоты, – рейтарские службы, которые преж сего были для ученья в полку полковника и головы московских стрелцов Артемона Матвеева, а после того они ж были в рейтарех в полку у Афонасья Траурнихта, да у Кирила Нарышкина, за их вины, что они, взяв наше государево денежное жалованье и на кафтаны сукна, и ружье, карабины и пистоли и сабли, с нашие государевы службы бежали и… снесли с собою… Танбове сыскать их всех и написать в драгунскую службу; да к тому ж в Танбове прибрать из детей и из братьи и из племянников и из волных людей, которые б собою были ростлы и к ученью навычны, и учинить их с прежними 2000 человек, и учить их пешему строю, а впредь быть им всем в драгунской службе»¹⁴⁵. Попутно уместно заметить, что в регулярные полки набирали людей физически сильных, крепкого телосложения и высоких («ростлых»).

Далее, царь поручает полковнику Змеёву «накрепко, одноконечно б тебе о том порадеть, в тое службу прибрать, и с прежними 2000 человек сполна, и началным людем велел их тому полковому строю и ученью выучить до пашенной поры заранее, чтобы они одноконечно тому строю и ученью были навычны, и над началными людми смотрел сам почасту, чтоб они их учили неоплошно, да и при себе их тому строю велел учить почасту ж»¹⁴⁶.

Во-первых, примечательно, что рейтары проходили обучение в под началом полковника А.С. Матвеева. Это значит, что стрелецкий полковник Матвеев до 1668 г. командовал какое-то время рейтарским полком и считался военным специалистом, обученным «регулярному строю», как и полковник А.Ф. Трауернихт или К.П. Нарышкин.

Во-вторых, рейтарский полковник Змеёв, видимо, в глазах царя был более сильным специалистом в обучении «регулярному строю», чем перечисленные выше полковники. Поэтому царь поручает именно ему превратить этих рейтар в 2-тысячный «регулярный полк».

В-третьих, Змеёв считался специалистом в подготовке не только рейтар, но и драгун (а значит и солдат), т. е. универсальным знатоком «регулярного строя».

В-четвертых, царь надеется, что Змеёв не только будет строго контролировать ход обучения, но и непосредственно присутствовать при этом лично как лучший специалист «регулярного строя».

Как видно из текста этой грамоты, царь Алексей Михайлович вновь ставит военно-профессиональные способности и опыт Змеёва выше таковых у Матвеева, который спустя несколько лет станет ближайшим царским советником. Иными словами, по крайней мере в «регулярном» военном деле царь ставит Змеёва на первое место.

Однако долго воеводствовать в Тамбове полковнику Змеёву не пришлось. Новый гетманский мятеж на Малороссии и угроза возобновления военных действий, не исключено, что с участием польских войск и крымских татар, вынудили царя Алексея Михайловича усилить свои вооруженные силы на Украине.

3 марта 1668 г. В.А. Змеёв был отозван из Тамбова в Москву и во главе своего рейтарского полка направлен в состав «воеводского полка» князя Г.Г. Ромодановского в Малороссию¹⁴⁷. В апреле 1668 г. полковник Змеёв со своим полком уже прибыл в распоряжение воеводы. К 1 декабря 1668 г. Змеёв с полком был в Курске, к 19 декабря – в Судже, 20 февраля 1669 г. он прибыл с полком в Севск и оставался там до 28 февраля. Затем, уже 1–3 марта, присутствовал на раде в Глухове¹⁴⁸ и возвратился с полком в Севск 9 марта 1669 г., откуда 11 марта отправился в Москву.

После относительного успокоения в Малороссии, 28 августа 1669 г., В.А. Змеёв был направлен воеводой в Вятку, где оставался до 27 ноября 1672 г.¹⁴⁹ Воеводствуя в Вятке, Змеёв продолжал заниматься преимущественного военными делами, вылавливая беглых солдат главным образом из 2-го Московского выборного полка солдатского строя М.О. Кровкова, формируя их в регулярные части. Он по-прежнему пользуется большим доверием царя Алексея Михайловича, о чем свидетельствует, к примеру, начало одной из царских грамот, направленной Алексеем Михайловичем в Вятку летом 1670 г. рейтарскому полковнику Змеёву: «…к Венедихту Андрееву сыну Змеёву с милостивым словом…»¹⁵⁰, т. е. с царской милостью. Царское «милостивое слово» в те времена считалось одной из высших «государевых» (государственных) наград.

Однако надвигалась война с Турцией. Фактически военные действия начались уже в 1672 г., но понимание неизбежности большой войны России с Турцией и Крымом укрепилось в высших кругах российской власти к 1674 г. Это обстоятельство и потребовало от правительства усилить и подготовить свои вооруженные силы к новой войне.

К 27 ноября 1672 г. полковник В.А. Змеёв возвратился на прежнюю свою боевую должность командира 1-го Московского рейтарского полка, дислоцированного в Москве. 4 сентября 1674 г. стольник и рейтарский полковник, В.А. Змеёв вместе с семью другими рейтарскими полковниками был назначен в Большой полк боярина Ю.А. Долгорукого¹⁵¹, формировавшийся для военной кампании следующего, 1675 г. Через четыре дня, 8 сентября 1674 г., В.А. Змеёв, как значится в официальном документе, «был на отпуске у царя»¹⁵², а 19 декабря 1674 г. в Дворцовых разрядах было записано: «…столнику и енералу и полковнику Венедихту Андрееву сыну Змеёву и иным полковникам на встречу против Кизылбашских послов всем быть готовым со всею службою»¹⁵³. Это значило, что В.А. Змеёв к 19 декабря 1674 г. был пожалован в «генералы». Впервые в этом высшем «иноземном» воинском чине оказался русский служилый человек, стольник В.А. Змеёв.

Возможно, это пожалованье произошло 8 сентября 1674 г., когда вместе с другими полковниками, назначенными в поход 1675 г., он находился «на отпуске» (на приеме) у царя. Таким образом, в русском войске появился в 1674 г. первый офицер «регулярного строя» из русских людей, получивший звание «генерала». Слово это и произносилось, и писалось в те годы по усмотрению и согласно «учености» «приказных людей» – «енорал», «енарал», «генорал», «генерал». Однако значило, как и ныне, принадлежность к высшему командному составу, к военной элите рождавшейся русской регулярной армии.

Примечательно, однако, то, что в цитированной выше записи В.А. Змеёв, названный «генералом», поставлен хотя и первым, но в ряд с другими «полковниками: «енералу и полковнику Венедихту Андрееву сыну Змеёву и иным полковникам». Таким образом, удостоенный звания «генерал», В.А. Змеёв в то же самое время продолжает считаться «полковником».

Нам неизвестна точная дата пожалования В.А. Змеёва в «генералы». Быть может, это произошло не в 1674 г., а значительно раньше? Выше приводился факт, датированный 1658 годом.

«В 166 (1658) году, июня в 20 день, – записано в Дворцовых разрядах, – по указу Великого государя… были на встрече против Грузинского государства царя Теймураза Давыдовича: …головы: …у началных людей полковник рейтарской столник Венедикт Андреев сын Змеёв»¹⁵⁴. Таким образом, 20 июня 1658 г. В.А. Змеёв был назначен «главным» или «головой» над всеми «начальными людьми» (офицерами) регулярных частей русского войска (полков иноземного строя). В последующие годы полковник Змеёв отличился в сражении под Конотопом в 1659 г. и за это был особо отмечен царем. Как это отмечалось выше, в боевых действиях 1661–1669 гг., где принимала участие группа рейтарских полков, главным также назначался полковник Змеёв¹⁵⁵.

Согласно «Смете военных сил Московского государства на 1661–1663 гг.», рейтарский полк В.А. Змеёва был 1-м не только по номеру среди рейтарских полков, но также по денежному жалованью его полковника, т. е. Змеёва (50 рублей в месяц). В первоначальном проекте текста «Сметы», представленном на утверждение царю (в части определения размеров месячного жалованья полковников-командиров полков), жалованье полковника В.А. Змеёва равнялось жалованью генерал-майора, а его рейтарский полк по численности – 2522 человека, включая 78 «начальных людей», 1604 рейтара и 840 драгунов¹⁵⁶ – значительно превышал численность всех остальных рейтарских и солдатских полков¹⁵⁷. Численность других трех самых многочисленных рейтарских полков Палмера, Тарбеева, Челюсткина в это время колебалась от 1176 до 1407 человек¹⁵⁸ (эти сведения относятся к июлю – августу 1663 г.¹⁵⁹). До конца военной карьеры В.А. Змеёва его рейтарский полк оставался самым большим в русском войске¹⁶⁰.

Рейтарский полк Змеёва рассматривался всегда как особая, отдельная оперативно-тактическая единица. Примечательна в том отношении просьба воеводы Белгородского полка боярина князя Г.Г. Ромодановского, обращенная к царю Алексею Михайловичу 14 декабря 1675 г., о присылке воинских подкреплений ввиду предстоящей военной кампании 1676 г., специально оговаривается направление на юг В.А. Змеёва с его рейтарским полком¹⁶¹.

Следует обратить внимание на то, что рейтарский полк В.А. Змеёва, впрочем, как и большинство других рейтарских полков, включал в свой состав драгунские роты, т. е. «ездящую пехоту». Такое сочетание двух различных по боевому предназначению родов «регулярных» войск превращало рейтарский полк в небольшое войсковое соединение, способное на поле боя решать самостоятельные тактические задачи как при штурме крепостей и других укреплений, так и в полевых сражениях.

До конца военной карьеры В.А. Змеёва его рейтарский полк оставался самым большим в русском войске. Согласно «смотренному списку» от 19 октября 1676 г., в рейтарском полку генерал-поручика В.А. Змеёва было всего 20 рот, в том числе 14 рот рейтар и 6 рот копейщиков, т. е., если предполагать в роте в среднем 100 человек (включая всех «начальных людей»), то общая численность полка была примерно 2000 человек¹⁶². Во время 1-го Крымского похода 1687 г. 1-й рейтарский полк генерала В.А. Змеёва насчитывал св. 1900 человек¹⁶³.

Исходя из совокупности всех указанных выше косвенных данных, думаю, есть основание считать, что В.А. Змеёв был назначен «главным», «головой», «генералом» над всеми начальными людьми, включая полковников, «старшим», «генеральным» полковником, т. е. «генерал-полковником», еще 20 июня 1658 г., хотя сам Змеёв этим чином официально впервые именуется в записи 19 декабря 1674 г.

Таким образом, к концу правления царя Алексея Михайловича, началу правления царя Федора Алексеевича и к началу военной и государственной карьеры князя В.В. Голицына стольник и «генерал» В.А. Змеёв уже пользовался репутацией самого лучшего специалиста в организации, управлении, обучении и боевом командовании «регулярными полками» русского войска.

Генералы в русском войске XVII в.

Упреждая возможные возражения на мое утверждение, что «первым русским генералом» был В.А. Змеёв, полагаю необходимым дать определенные пояснения.

В России воинский чин «генерала» в официальных документах впервые появляется 26 декабря 1655 г. (по другим данным – с декабря 1654 г.): «солдатского строя генерал Авраам Лесли»¹⁶⁴. «Служилый иноземец» А.И. Лесли принимал участие в Смоленской войне 1632–1634 гг., будучи «старшим полковником». Затем он покидал Россию, в которую возвратился в 1647 г., перешел в православие под именем Авраама. Хотя Лесли, прибыв во второй раз в Россию, называл себя «генералом», ссылаясь на то, что, неся службу в Европе, он стал генералом, однако первоначально его, как правило, в документах по-прежнему именовали «старшим полковником».

Высшие воинские чины «генерал-поручика» и «генерал-майора» впервые встречаются в «полках нового строя» в следующем 1656 г. Впервые они были пожалованы, соответственно, двум «служилым иноземцам»: Т. Даллйелю и У. Драммонду. В 1660 г. чин генерал-поручика был пожалован полковнику Н. Бауману¹⁶⁵, а в июле 1663 г. в «генерал-майоры» был произведен полковник Д. Краферт (Кроффорд)¹⁶⁶, а осенью 1668 г. – полковник Ф.‑А. Фанбуковен (Бокховен)¹⁶⁷.

Утверждая, что В.А. Змеёв был «первым русским генералом», полагаю уместным дать некоторый комментарий тому, по каким признакам в XVII – начале XX вв. окружающим российским населением человек идентифицировался как «русский». Эта идентификация складывалась не по расово-антропологическим параметрам, а главным образом по конфессиональной принадлежности к русской православной церкви, соответственно, являясь носителем «русско-православных» повседневно-бытовых традиций, и по признанию русского языка в качестве родного. Однако, как это видно из приведенной выше информации, все перечисленные «генералы» были «служилыми иноземцами», наемниками, многие из которых, прослужив определенное число лет, покидали Россию. Но даже оставаясь в России, если они и их потомство сохраняли приверженность своей «иноземной вере» (как правило лютеранству, реже католицизму), языку общения, повседневно-бытовым привычкам, они оставались для окружающего русского населения «чужаками», или, как их чаще именовали, «немцами» (в том числе «галанскими немцами», «шкоцкими немцами», «аглицкими немцами», «францужскими немцами и т. п.). За единичным исключением (А.И. Лесли) они не стали подлинно русскими людьми, каковыми в то время считались лишь исповедовавшие «православное христианство» и прошедшие, в соответствии с этим, «православное крещение». Да и генерал Лесли был вынужден перейти в православие по ряду причин, заставивших его это сделать. Таковых «служилых иноземцев» в России того времени называли «новокрещеными». Они, таким образом, натурализовались в России, официально, через церковный обряд-таинство ставшие «русскими». Лишь, как правило, в третьем поколении такие бывшие «служилые иноземцы», «новокрещеные в русскую веру», становились подлинно русскими людьми по привычкам и поведению, сохраняя как память о своем происхождении свою «иноземную», «немецкую» фамилию (Лесли, Гудентмарк, Лермонт (Лермонтовы), Фонвизин, Цыклер, Энгельгардт и др.).

Именно в этом смысле В.А. Змеёв был первым офицером российского войска из русских «служилых людей», пожалованным в этот высший «иноземный» (регулярный) воинский чин «генерала».

С начала зарождения в Западной Европе регулярной армии, с XIV–XV вв. командир определенной самостоятельной части или подразделения, как правило это была «рота», именовался «капитаном» (от латинского capit, capitis – «голова»). Звание «генерал» (от латинского generalis, т. е. «общий») появилось в западноевропейских армиях в XVI в. Оно использовалось, как правило, для обозначения старшего командира над определенным количеством регулярных воинских частей или командующего определенной разновидностью регулярных войск. Первоначально такой «старший» командир получал звание «генерал-капитан» (прежде всего в испанской армии XV–XVI вв.), т. е. «старший», «главный», «общий» над другими капитанами командир.

После появления более сложных частей, составленных из нескольких рот и получивших наименование «полк» («коронелия», «регимент»), появляется новое звание, которым обозначался командир полка, – «полковник» («коронель» в Испании, производное от этого слова «колонель» во Франции и «оберст» в Германии). «Старший» из «полковников», которому были подчинены несколько полков со своими командирами-полковниками, и получал звание «генерал». Если под его начальство передавались все полки определенного рода оружия (кавалерия, пехота) или единые по роду оружия и происхождению (к примеру, во Франции XVI–XVII вв.: «французская» пехота, «швейцарская» пехота, «шотландская» пехота, легкая кавалерия и т. п.), то такой «старший полковник» получал звание «генерал-полковник».

Такое звание существовало во французской армии XVII в. Изначально звание «генерал-полковник» обозначало, как выше уже было сказано, в буквальном смысле этого слова «генерального полковника», т. е. «общего полковника» для всех других полковников, т. е. «главного полковника». Формально-юридически «генерал-полковник» являлся командиром всех полков соответствующего рода или вида войск. Были генерал-полковники: пехоты, кавалерии, швейцарцев, драгун, шотландцев и пр.¹⁶⁸ Должность и звание «генерал-полковника» сходна с нынешними должностями главнокомандующего тем или иным родом войск или соответствующего «отраслевого министра». «Генерал-полковник» ведал комплектованием, кадровыми вопросами, обучением, материальным обеспечением и отчасти управлением всеми частями определенного рода или вида войск.

Что касается регулярной кавалерии, то во Франции, в частности, до 1635 г. не было кавалерийских полков. Высшей военно-административной или организационной единицей во французской королевской кавалерии была кавалерийская рота, возглавлявшаяся капитаном. По свидетельству маршала Фабера, «до 1635 г. существовали лишь отдельные кавалерийские роты, которые на боевом марше и в бою объединялись в эскадроны, возглавлявшиеся старшими по пребыванию в своем чине капитанами»¹⁶⁹. Высшим командиром всех кавалерийских рот являлся «генерал-полковник», при отсутствии которого кавалерией командовал самый «старый» капитан¹⁷⁰.

Кавалерийские полки, во главе которых стали кавалерийские полковники, появились во Франции с 1635 г., хотя в немецких армиях и в испанской кавалерийские полковники и кавалерийские полки существовали задолго до 1635 г. Таким образом, появился своего рода посредник между прежним капитаном и генерал-полковником в лице полковника-командира кавалерийского полка. В этом отношении рейтарские полки в русском войске, впервые сформированные еще в 1631 г., были организованы по типу немецких или испанских. В этом отношении следует отметить, что регулярные кавалерийские части, рейтарские полки, появились в русском войске и французской армии практически одновременно. Следовательно, развитие регулярной армии в России в этом отношении шло синхронно с аналогичным процессом во Франции.

Должность и звание «генерал-полковника легкой кавалерии» имел с 1657 г. и до конца своих дней прославленный французский полководец маршал Тюренн (1611–1675). Эта должность была упразднена в том же 1675 г. со смертью маршала. Следует отметить, что эта должность считалась весьма высокой и почетной и маршал Тюренн добивался ее и был чрезвычайно доволен, когда получил ее в качестве, как он полагал, очень высокой и почетной награды за свои военные заслуги.

Во французской армии XVII в. у каждого маршала Франции, как главнокомандующего действующей армией, во время войны и военных действий был заместитель. Он имел звание «генерал-лейтенант». Учитывая, что французское слово «лейтенант» в переводе на русский язык означает «заместитель», звание «генерал-лейтенант», таким образом, означало «генерального заместителя». Это звание первоначально не являлось персональным, но лишь обозначало занимаемую должность. Эту должность могли занимать высшие офицеры с разными персональными званиями, в том числе и маршалы Франции, если командующим армией был, к примеру, сам король, дофин (наследник престола) или «принц крови». Должность и звание «генерал-лейтенант» появилось во Франции в конце XIII в. и первоначально обозначало не обязательно одного из высших военачальников. Оно первоначально давалось правителю какой-либо области как королевскому «наместнику» или заместителю какого-либо высшего должностного лица. Однако к XVII в. звание «генерал-лейтенанта», первоначально обозначавшее должность, уже начало превращаться в персональный воинский чин «генерал-лейтенанта». Впрочем, прежде всего оно по-прежнему обозначало должность и лишь к концу XVII в. окончательно превратилось в одно из высших персональных воинских званий.

В русской военной лексике при появлении «полков нового строя» и вместе с ними западноевропейской иерархии воинских чинов слову-званию «лейтенант» был подобран уже бытовавший в России (возможно, заимствованный из Польши) эквивалент – «поручик». Поэтому в иерархии высших чинов среди «начальных людей» «полков нового строя» эквивалентом звания «генерал-лейтенант» стало звание «генерал-поручик», сохранявшееся в Табели о рангах вплоть до конца XVIII в. Лишь при императоре Павле I чин «генерал-поручика» был заменен на чин «генерал-лейтенанта».

На «генеральском» уровне чин «генерал-поручика» должен был обозначать то же, что и «поручика» в составе ротно-полкового уровня, т. е. заместителя «капитана», и полкового уровня – «полкового поручика» или «подполковника», т. е. заместителя «полковника». Так же как и в Европе, звание «генерал-поручик» в России XVII в. означало прежде всего одну из «генеральских» должностей, а не персональный чин. Таковым являлся лишь один генеральский чин – «генерал». «Генерал-поручик» – это заместитель «генерала» как командующего самостоятельным, отдельным воинским соединением. Поэтому в России в рассматриваемый период истории ее вооруженных сил был, как уже было сказано, по сути дела, лишь один «генеральский чин» – «генерал», а «генерал-поручик», как и «генерал-майор», – это были, как правило, различные «генеральские должности».

Чин «генерал-майора» на «генеральском уровне» обозначал, таким образом, то же, что на полковом уровне означал чин «майора», т. е. «второго заместителя» «генерала». В обязанности «майора», а на уровне действующей армии – «генерал-майора», «второго заместителя» главнокомандующего, – входили функции «начальника штаба», включавшие организационно-хозяйственные вопросы. Иными словами, «генерал-майор» – это прежде всего заместитель командующего «генерала» по административным вопросам.

Показательно, что 8 мая 1675 г., жалуя в «генералы» «служилого иноземца» полковника Франца Ульфа, царь Алексей Михайлович велел «писать его енаралом, и полковником, и полуполковником, и майором, и порутчиком за многую службу Великому Государю»¹⁷¹. Иными словами, Ульф становился одновременно и «генералом», и «генерал-полковником», и «генерал-поручиком», и «генерал-майором», и «генерал-полуполковником» – независимо от любой «генеральской должности» он имел один воинский чин – «генерала».

Затем в документе Ф. Ульф именуется, как и Змеёв, «енаралом и полковником»¹⁷². Царь Алексей Михайлович величает этого «служилого иноземца» Ф. Ульфа, как и В.А. Змеёва, «енералом и полковником» одновременно, т. е. двумя воинскими званиями. Такого рода сочетания встречаются и применительно к другим высшим командирам русского войска того времени. В царской грамоте от 18 августа 1689 г. П. Гордон именуется «генерал наш и полковник»¹⁷³. Таким образом, такого рода именование применительно к В.А. Змеёву было вполне обычным. В таком двойном воинском «звании» не содержалось противоречия.

Примечательную и красноречивую запись в своем дневнике сделал 11 апреля 1663 г. подполковник (будущий генерал) П. Гордон. «После кончины в Смоленске генерала Лесли, – записал он, всегда точный в своих записях и в сообщаемых фактах, – был послан приказ генерал-лейтенанту Дальеллу в Полоцк о производстве его в генералы и переводе в Смоленск, дабы занять место покойного. По другому приказу генерал-майор Драммонд стал генерал-лейтенантом»¹⁷⁴. Из этого сообщения следует, что указанные выше высшие воинские чины жаловались не просто за заслуги, но и при наличии вакансии. Следовательно, должность «генерала (т. е. полный генерал)» с соответствующим чином в «полках нового строя» была только одна. А вот должностей «генерал-поручика» было две: в 1656 г. этот чин был пожалован Т. Дальеллу, а в 1660 г. – полковнику Н. Бауману (за отличия в арьергардных боях русского войска, отступавшего из-под Конотопа)¹⁷⁵. Судя по приведенному выше свидетельству П. Гордона, к 1663 г. была лишь одна должность «генерал-майора». Поэтому, как только на нее открылась вакансия (с переводом на должность «генерал-лейтенанта» У. Драммонда), она была передана полковнику Д. Краферту (Кроффорду) (ум. 1673), пожалованному в июле 1663 г. в чин «генерал-майора»¹⁷⁶. Такая ситуация оставалась до осени 1668 г., когда в чин генерал-майора был пожалован также возвратившийся из плена полковник Ф.-А. Фанбуковен (ум. в декабре 1678)¹⁷⁷. Связано ли было это как-то с судьбой генерал-майора Д. Кроффорда, сказать трудно. Но, во всяком случае, сведения о его деятельности начиная со второй половины 60-х гг. отсутствуют. Возможно, он находился с этого времени, так сказать, «на пенсии» по возрасту. Поэтому, сохраняя чин «генерал-майора», фактически уже не служил. Это обстоятельство и открывало фактическую вакансию на должность «генерал-майора», переданную в 1667 г. Фанбуковену. Последний раз в своем дневнике П. Гордон упоминает генерал-майора Д. Краферта (Кроффорда) как служащего в Смоленске 25 декабря 1665 г.¹⁷⁸

Примечательно, что в английских документах от 1 мая 1633 г. упомянутый выше «старший полковник» А. Лесли именовался «генерал-полковником иноземных войск русского императора»¹⁷⁹. Вполне вероятно, что звание «старший полковник» в русских «полках нового строя» и было эквивалентом западноевропейского звания «генерал-полковник», а в российских условиях – «генерал-полковник иноземных войск» или «полков нового строя». Примечательно, что в ранее цитированном документе от 26 декабря 1655 г. генерал Лесли именуется как «солдатского строя генерал Авраам Лесли»¹⁸⁰, т. е. в качестве «старшего полковника» именно для русских регулярных частей «солдатского строя».

Поскольку звания «генерал-майор», «генерал-поручик» в основном все еще оставались названиями «генеральских должностей», а не обозначением персонального чина, то и практика «выслуги» в определенном чине еще не укоренилась в русском войске XVII в. Совсем необязательно русский «служилый человек» или «служилый иноземец» должен был постепенно подниматься по чиновной лестнице от «генерал-полковника», через «генерал-майора», «генерал-поручика» к «полному генералу». «Полковник», пожалованный в чин «генерала», мог получить должность и звание в «генерал-поручика», минуя «генерал-майора». Так, в частности, полковник Николай Бауман за отличия, проявленные во время отступлении русского войска из-под Конотопа в августе 1659 г., был в 1660 г. пожалован царем Алексеем Михайловичем прямо в чин «генерал-поручика», минуя чин «генерал-майора». Аналогичным образом «генерал и полковник» Змеёв также был пожалован сразу в должность «генерал-поручика», минуя «генерал-майора». При этом следует отметить, что должностное различие, как и разница между размерами ежемесячного денежного жалованья «генерала» и «генерал-поручика», подчас отсутствовали. Согласно «Смете вооруженных сил Московского государства 1661–1663 гг.» генерал Т. Даллйел и генерал-поручик У. Драммонд получали одинаковое по размеру жалованье – 100 рублей каждый ежемесячно¹⁸¹.

С учетом всего сказанного выше следует, однако, отметить, что во второй половине XVII в. чин «генерала» для русского служилого человека еще не имел такого значения, какое он приобрел со времен Петра I, тем более что он первоначально считался ниже дворцового чина «стольника». Поэтому при указании чина «служилого положения» В.А. Змеёва в официальных документах для «приказного» чиновника значение имел его «дворцовый чин», а не воинский в системе чинов «начальных людей» в полках нового строя». Поэтому в данном случае было важно назвать Змеёва «стольником», а его воинский чин имел уже второстепенное значение. В «приказных» документах обращение с «регулярными» воинскими чинами было небрежным, как с чем-то не очень значительным, если речь шла о «служилом человеке», имевшем определенный «дворцовый чин» или тем более «думский чин». Так, впервые упоминаемый в чине «генерала» 19 декабря 1674 г. В.А. Змеёв обозначается в следующей чиновной последовательности: «столник, и енарал, и полковник»¹⁸². Однако во второй половине 70-х гг. XVII в. «регулярное» звание «генерал-поручика» было выше дворцового чина «стольника». Примечательно также, что, утверждая своей росписью списочный состав своего рейтарского полка 19 сентября 1676 г., будучи в звании генерал-поручика», Змеёв, расписываясь, сам себя называет лишь «генерал-поручиком», не употребляя дворцовый чин «стольника». «Служилый человек», получая права самостоятельного или автономного (воеводского) командования, становился уже «полным» «генералом» в смысле полноты командования. В таком случае его «регулярный» воинский чин «генерала» был бесспорно выше чина «стольника». В своем донесении из-под Чигирина 23 сентября 1677 г. воевода, боярин и князь Г.Г. Ромодановский именует Змеёва «сходной генерал и воевода Веденихт Змеёв»¹⁸³. Как видим, «главнокомандующий» Г.Г. Ромодановский не указывает «дворцовый чин» Змеёва. В то же время он его «титулует» «сходным генералом». Такое понятие вообще не совсем обычное для должностного положения русских военачальников того времени. Звание и должность «сходный воевода» было вполне привычным и обозначало помощника, заместителя «главного воеводы» и в то же время командующего автономными резервными частями войска. Видимо, Ромодановский просто использовал словосочетание «сходный генерал» по аналогии с обозначением должности «сходный воевода». Указав одновременно на воеводскую должность Змеёва и на его «европейский» воинский чин «генерала», Ромодановский таким образом указал Змеёва в должности «воеводы» как командующего автономным войсковым соединением, в то же время в этом качестве как своего помощника («главного воеводы»). Однако поскольку это автономное, но подчиненное главному воеводе войсковое соединение было сформировано из регулярных «полков нового строя», а Змеёв имел «регулярный» чин «генерала», то Ромодановский и обозначил его как «сходного генерала». Во всяком случае, «сходный воевода» или «сходный генерал и воевода» являлся уже командующим самостоятельным воинским соединением, хотя и подчиненным «главному воеводе» или «главнокомандующему».