Сергей Минаков
Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии
Герой штурма Кокенхаузена
Война со Швецией при Алексее Михайловиче (1656–1658 гг.) возникла вследствие успехов русского оружия в Литве. Шведский король Карл X Густав, избранный частью населения на польский престол, предъявил притязания и на литовские земли, находившиеся в руках Алексея Михайловича. Современник событий, будущий ближайший соратник Петра I, П. Гордон, оказавшийся на русской службе с 1661 г., а в те годы находился на польской службе, записал своем дневнике в августе 1656 г.: «Римский император отправил посла к царю Русскому, дабы предложить свое посредничество между царем и королем Польши. Сей министр – духовное лицо по имени Аллегретти де Аллегретто – следовал за царским двором даже в походе на Литву и использовал все средства для достижения мира между Польшей и Россией в интересах Римской Империи и католической веры, кои во многом зависели от участи Польши. На сих переговорах он действовал столь искусно, что, предъявив самые сильные доводы царю и его совету, убедил его заключить годичное перемирие с Польшей и напасть на Швецию»73.
Далее, автор дневника и наемный офицер в польском войске так объяснял предпосылки и причины русско-шведской войны.
«Русские, от природы подозрительные и недоверчивые, – писал он, – были крайне возмущены победами и могуществом короля Шведского и ясно видели, что, если он завоюет Польшу, что было весьма вероятно, они вскоре будут вынуждены сражаться с обеими державами вместе. Посему для своей же безопасности они легко согласились отвлечь шведские войска и появились у них на пороге так внезапно, что близко подступили к Лифляндии прежде чем пришла весть, куда они направляются. Король Швеции ничего не ведал, пока Кокенхаузен и ряд других небольших крепостей не были взяты, а Рига осаждена самолично царем со 100-тысячною армией, артиллерией и военным снаряжением»74.
Генерал Петр Иванович (Патрик) Гордон
Планы войны со Швецией, разработанные русским командованием, отличались большой реалистичностью. Было принято решение просто вытеснить шведские войска из Лифляндии и северных областей Великого княжества Литовского, а также вернуть захваченные шведами после «Смутного времени» земли и города у Финского залива и в Карелии. Предполагалось, что главные силы русского войска из Смоленска через Витебск и Полоцк, где сидели русские гарнизоны, пойдут походом на Динабург и Ригу. Это была та центральная группировка русской армии, которая давно уже сложилась в ходе войны с Речью Посполитой, имела опорные крепости, необходимые запасы, хорошо налаженные коммуникации, давно назначенных воевод (во главе остался князь Черкасский). Сколько-нибудь значительной подготовки для новой кампании здесь не требовалось: театр военных действий вплотную примыкал к линии русских крепостей в Витебске, Полоцке, Невеле и Друе.
Северная же группировка, предназначенная для военных действий в восточной Лифляндии, у Финского залива, в Карелии и Ижорской земле, нуждалась в серьезной подготовке. На ее командование возлагались сложные самостоятельные задачи. 12 февраля 1656 г. «большим воеводой» в Новгород назначили князя Трубецкого, а в «товарищи» к нему – князей Долгорукого, Чоглокова, Измайлова. Кроме того, в Пскове в «прибылом полку» должен быть князь Ромодановский. В Новгород и Псков направили многочисленные обозы с боеприпасами и продовольствием; продовольствие доставлялось даже из Сибири. На Каспле и Белой создавались флотилии мелких судов.
Патриарх Никон предлагал даже послать донских казаков, чтобы они на своих стругах выходили в Финский залив и Балтийское море, громили и опустошали прибрежные города в Финляндии и Швеции, как они это делали на Азовском и Черном морях. Но этот фантастический план, несмотря на высокий тогда авторитет патриарха, не был принят.
15 мая 1656 г. царь Алексей Михайлович выступил из Москвы в Полоцк, где собрались полки для похода на Ригу. Взятие Риги отрезало бы группировку шведских войск, занявшую Лифляндию, от главных сил короля Карла X и поставило бы ее под двойной удар – с запада, от Риги, и с востока армией Трубецкого.
17 мая 1656 г. Россия объявила Швеции войну. Русская армия двигалась медленно, отягощенная обозами и тяжелой осадной артиллерией, предназначенной для штурма ливонских крепостей. Первой такой крепостью стал Динабург, закрывавший речной путь по Западной Двине к Риге – по воде было бы легче всего доставить к Риге «стенобитный наряд». Один войсковой корпус под командованием боярина С.Л. Стрешнева был направлен под Динабург75.
Другой войсковой корпус под непосредственным командованием самого царя Алексея Михайловича двинулся в направлении на Полоцк76. В составе «государева» войскового корпуса были лучшие боевые части, в том числе «нового» регулярного «строя». Полоцк во время польско-литовского похода 1654–1655 гг. был уже взят русскими войсками. В Полоцке со своим «государевым» войсковым корпусом царь оставался с 5-го по 15 июля, когда «пошел из Полотцка на своего государева недруга, на Свейского короля»77. Через день, «июля в 16 день пришел Государь к городу Диснее и стал по ту сторону Двины в шатрах»78, а «июля в 17 день пошел государь из Дисны к Друе»79, а 19 июля «пришел Государь к Друе и стал, не доходя Друи, в шатрах»80. Через два дня царь со своим войсковым корпусом «пошел из Друи под немецкий город под Динаборок»81, где присоединился к корпусу боярина С.Я. Стрешнева. Дальнейшие боевые действия уже планировалось осуществлялись из лагеря под Динабургом.
Осада Динабурга началась 20 июля 1656 года. Тактика «градного взятия» была давно отработана русскими воеводами. Город заключили в тесное кольцо осады, к стенам и башням протянули шанцы, поставили батареи, и тяжелые пушки начали бомбардировку82. Шведский гарнизон ничего не мог противопоставить умелым действиям осаждавших, и 31 июля Динабург был взят штурмом83. По приказу царя город переименовали в Борисоглебов.
Еще до взятия Динабурга в царской ставке было решено предпринять действия по взятию другого города – Кокенхаузена. 25 июля 1656 г. было решено направить под Кокенхаузен войсковой корпус под командованием С.Л. Стрешнева для взятия этого города-крепости.
«Того ж месяца июля в 25 день, – отмечено это решение в Дворцовых разрядах, – из-под Динаборка послал государь под немецкий город Куконос боярина и воевод Семена Лукьяновича Стрешнева да Никиту Константинова сына Стрешнева. Да с боярином и воеводою с Семеном Лукьяновичем послал Государь голов с сотнями своего государева полку с каломничи Петр Павлов сын Кондарев с полковник да с стремянными конюхи и полковник и голова Артемон Сергеев сын Матвеев да с те ж сотни, которые с ним посыланы из Витепска под Динаборок»84. Кроме «сотен Государева полка» с указанными командирами в состав войсковой группы, направленной под Кокенхаузен под начальством боярина и воеводы С.Л. Стрешнева, входили:
1. Рейтарский полк полковника В.А. Змеёва.
2. Солдатский полк полковника Я. Норонта.
3. Солдатский полк полковника И. Мевса.
4. Драгунская «шквадрона» майора В.А. Волжинского.
5. Солдатский полк (А.Л. Ордина-Нащокина).
6. Стрелецкий приказ головы И. Нелидова.
Через три дня после взятия Динабурга царь Алексей Михайлович решил также двинуться со всем своим войском к Кокенхаузену для усиления войск боярина Стрешнева, осаждавших этот город. Как записано в Дворцовых разрядах85, в начале августа русские войска под командованием боярина и воеводы С.Я. Стрешнева подошли к Кокенхаузену (Кукеносу), расположились лагерем, осадили крепость и начали готовиться к ее штурму. «Того же месяца августа в 8 день, – записано в Дворцовых разрядах, – пришел Государь под немецкий город под Куконос»86. Таким образом, под Кокенхаузеном 8 августа собралось почти все царское войско. Кокенхаузен считался весьма сильной крепостью, взятие которой было делом достаточно трудным. «Ливонская крепость Кокенгаузен, – как оценивал ее современник, представитель австрийского посольства в Москву в 1662 г. А. Мейерберг шесть лет спустя после описываемых событий, – построенная на высоких берегах Двины и впадающей в нее незначительной речки, укреплена больше местностью, чем искусством, и замечательна поражением семи тысяч шведов. В 1654 году овладели ею москвитяне, отняв ее у тех же шведов, вместе с Дерптскою областью и всею страною, даже до Печерского монастыря»87. Из сообщения Мейерберга становится понятным стратегическое значение Кокенхаузена – он определял стратегическое господство над всей Дерптской областью до Псково-Печерского монастыря включительно. Поэтому взятие Кокенхаузена было важным этапом «рижского похода» царя Алексея Михайловича. Штурм Кокенхаузена был назначен на 14 августа.
В составе русских войск, осадивших Кокенхаузен, находился и рейтарский полк В.А. Змеёва. Самый первый (фрагментарный) список чинов рейтарского полка Змеёва в составе 11 рот (ориентировочная номинальная численность его должна была равняться 1238 чел., включая 138 «начальних людей») датируется 9 августа 1656 г.88 В этом списке Змеёв указывается еще только как стольник рейтарского строя без чина полковника. Надо полагать, что сам рейтарский полк Змеёва был сформирован приблизительно летом 1656 г. Однако 14 августа 1656 г., во время штурма Куконоса (Кокенхаузена), В.А. Змеёв уже указывается как рейтарский полковник89. Поскольку приказ о штурме Кокенхаузена был отдан после всенощной, надо полагать, Змеёв был пожалован в полковники приблизительно 10–12 августа 1656 г.
Из контекста изложения хода военных действий до подхода к Кокенхаузену русского войскового корпуса под верховным командованием самого царя Алексея Михайловича, а это произошло 8 августа 1656 г., и учитывая тот факт, что самый ранний список чинов рейтарского полка Змеёва датируется 9 августа, надо полагать, что полк Змеёва входил как раз в состав царского «войскового корпуса». Указанные обстоятельства и факты (косвенные в основном) позволяют полагать, что Змеёв был назначен командиром вновь сформированного рейтарского полка приблизительно 8 августа, а примерно 10 августа, после смотра вновь сформированного рейтарского полка, был пожалован царем в рейтарские полковники.
Во главе своего рейтарского полка В.А. Змеёв впервые отличился, сыграв решающую роль, во взятии крепости Кокенхаузен или «Куконоса» (так этот город обычно называется в русских документах XVII в.) 14 августа 1656 г.90
«Того же месяцу августа в 14 день (1656 г.)… после всенощного… велел государь к городу Куконосу приступать, – записано в Дворцовых разрядах. – А на приступе был боярин и воевода Семен Лукьянович Стрешнев, а с ним рейтарской полковник Веденихт Андреев сын Змеёв, да голова стрелецкой Иван Никитин сын Нелидов и полковники и салдаты и с даточными людми»91. В документе не указываются и не перечисляются, какие конкретно полковники и с какими солдатскими полками участвовали в штурме Кокенхаузена. По ряду косвенных признаков, кроме рейтарского полка Змеёва и стрелецкого полка Нелидова, в этом «деле» принимали участие еще 5 регулярных воинских частей: солдатский полк полковника Я. Норонта; солдатский полк полковника И. Мевса (к 1661 он входил в состав гарнизона Кокенхаузена); драгунский полк полковника Х. Юнгмана; драгунская «шквадрона» майора В.А. Волжинского (к 1661 В. Волжинский был воеводой в Кокенхаузене); Куконосский (сводный воеводский) солдатский полк (А.Л. Ордина-Нащокина, раскассирован в 1661–1662).
Учитывая то обстоятельство, что боярин и воевода С.Л. Стрешнев не имел специальной военной подготовки для ведения «регулярного» боя с шведским гарнизоном Кокенхаузена, главную роль во взятии крепости, видимо, сыграл «ученый регулярству» военный профессионал, рейтарский полковник Змеёв во главе своего рейтарского полка при действенной поддержке стрелецкого головы Нелидова.
За свои выдающиеся и успешные действия, практически на виду у самого царя, полковник Змеёв был отмечен и награжден Алексеем Михайловичем92. Там же, в лагере под Кокенхаузеном, «…того же месяца августа в 17 день (1656 г.)… после стола… отпустя посланники (датского короля)… пожаловал государь боярина и воеводу Семена Лукьяновича Стрешнева за его службу, за взятие Немецкого города Куконоса, что он был на приступе… Да пожаловал государь рейтарского полковника Веденихта Андреева, сына Змеёва, за его службу, что он был на приступе с боярином с Семеном Лукьяновичем Стрешневым, а велел ему свои государевы очи видеть по праздникам за преградою, да ему же пожаловал сорок соболей да пять пар соболей добрых… Пожаловал стрелецкого голову Ивана Никитича сына Нелидова… велел быть полковником…»93. Так, впервые (насколько позволяют о том судить официальные документы) рейтарский полковник был отмечен и замечен царем Алексеем Михайловичем. В ближайшие годы своими действиями он укрепил свою репутацию лучшего «регулярного» командира русского войска.
21 августа 1656 г. царское войско подошло к Риге. В составе «царского войскового корпуса» к Риге подошел и рейтарский полк полковника Змеёва. Лучшего, к тому же русского, рейтарского командира полковника Змеёва и его лучший рейтарский полк царь Алексей Михайлович отныне старался держать при себе. Наступление русской армии застало врасплох шведского коменданта графа Магнуса Делагарди. Он даже не успел вырубить густые сады, окружавшие городские укрепления, что являлось непременным условием подготовки крепости к осаде: для эффективного огня крепостных пушек необходим был свободный сектор обстрела. Оплошностью коменданта немедленно воспользовались русские воеводы. Под прикрытием садов они почти без потерь рыли шанцы под самыми стенами и устанавливали осадные батареи.
1 сентября 1656 г. начался обстрел Риги из шести батарей, который велся непрерывно, день и ночь. Немногочисленные вылазки шведов отражались с большими для них потерями. По существу, Делагарди посылал отряды своих солдат на верную смерть. При полном превосходстве русской армии и кавалерии лишь немногие успевали вернуться в крепость.
Но Рига имела мощные укрепления, и Магнус Делагарди рассчитывал отбиться. Шведский дворянин Ганс Айрман, проезжавший через Ригу спустя десять лет после осады, писал:
«Этот город имеет прекрасный вал, и ров с водой, и отличные бастионы… На стене имеется страшная башня, расположенная в сторону суши, которая может подвергнуть обстрелу вокруг всего города, особенно там, где можно приблизиться к нему с суши; и действительно, она могущественно помогала городу в последней московитской войне, тем более что до сих пор заметно, какими огромными ядрами неприятель обстреливал эту башню и намеревался ее разрушить; но все было тщетно, и он не причинил ей вреда; с этой башни можно настигать далеко в поле, что русские, вероятно, хорошо испытали…»94
Пробить бреши в городских стенах не удавалось, русское осадное войско несло потери. Начались измены иноземных офицеров, которые пробирались в Ригу и сообщали о намерениях осаждавших. Осень оказалась холодной, дождливой. Не хватало продовольствия.
Все эти трудности были преодолимы, если бы их не усугубило одно важное обстоятельство, обеспечившее решающее преимущество Магнуса Делагарди. Ригу плотно закрыли с суши, но море принадлежало шведам. В середине сентября король Карл X на многих кораблях прислал в город подкрепление, боеприпасы, которых гарнизону уже не хватало, продовольствие. Престарелый генерал Лесли, руководивший осадными работами, советовал после прибытия шведских подкреплений отступить от Риги. Но царь был непреклонен: только штурм!
Началась подготовка к приступу. Солдатские полки и стрелецкие «приказы» тайно подтягивались к стенам. Назначили и день приступа – 2 октября. Но шведы, предупрежденные перебежчиками-иноземцами, опередили. Рано утром 2 октября они устроили неожиданную вылазку, точно направив удары своих солдат и рейтар на полки, которыми командовали полковники-иноземцы. Успех неожиданной вылазки, в которой приняла участие большая часть шведского гарнизона, был ошеломляющим. Разбитыми оказались полки Циклера, Ненарта, Англера, Юнгмана. Большие потери понес кинувшийся им на выручку «приказ» русских стрельцов. Шведы взяли семнадцать русских знамен. Русским воеводам удалось загнать шведов обратно в крепость, но штурм был сорван. Как видим, в этом штурме рейтарский полк Змеёва участия не принимал. Это была «царская гвардия», которую государь держал в резерве при себе.
Российский генерал А.И. Лесли
«Августа 19 (1656 г.), – записал в своем дневнике П. Гордон. – При первом приближении русских шведская конница сделала вылазку, но была отброшена с потерею графа-де Торена, тело коего было два дня спустя передано его супруге одним ротмистром, получившим в награду 100 дукатов.
Осада продолжалась почти шесть недель, и обе стороны понесли урон. Самым достопамятным событием стала вылазка 2 октября, предпринятая шведами в стан князя Якова Куденетовича Черкасского около полудня, когда русские после обеда обычно ложатся спать. Это было сделано с такой отвагою, что они полностью отбросили русских от окопов, многих перебили и взяли несколько пленных и 18 знамен, кои затем вывесили на стенах с великой гордостью»95. Последующие попытки найти способ овладения крепостью оказались безуспешными96.
Вследствие неполной блокады Риги (за неимением у России флота) шведы усилили гарнизон и нанесли большой урон осаждающим. После же уничтожения речной флотилии на Двине из-за измены иноземных офицеров 5 октября 1656 г. царь приказал снять осаду с Риги. 12 октября русское осадное войско возвратилось в Полоцк. Вместе с царем в Полоцк отошел и рейтарский полк Змеёва. Русские воеводы удержали сильные крепости на Западной Двине – Кокенхаузен и Динабург, но главная цель похода не была достигнута – Рига осталась за шведами. 2 ноября, судя по записи в разрядах, царь, а в составе его «войскового корпуса» и рейтарский полк Змеёва, оставались в Полоцке97, однако к декабрю 1656 г. возвратились в Москву.
В начале 1657 г. шведы пытались организовать контрнаступление, даже подступали к Пскову, но были отбиты. 2 июня 1657 г. полковнику В.А. Змеёву, уже прославившемуся во время штурма Кокенхаузена, в связи с осложнением боевой обстановки на этом участке театра военных действий, назначено было служить в Полоцке98. В его рейтарском полку к этому времени было (кроме него самого) «начальных людей» рейтарского строя: 2 майора, 7 ротмистров, 10 поручиков; и «начальных людей» драгунского строя: 1 майор, 2 капитана, 3 поручика99. Судя по числу «начальных людей» в «старших чинах» (майоры, ротмистры и капитаны), номинальная численность полка должна была равняться приблизительно 1300 чел. в 12 ротах.
Осада Риги во время русско-шведской войны 1656–1658 гг.
Гравюра XVII в.
В сентябре 1657 г. Магнус Делагарди с восьмитысячным войском осаждал Гдов. На выручку горожанам пришло войско во главе с воеводой Иваном Хованским. 16 сентября 1657 г. на речке Черми, в трех верстах от Гдова, шведы были разбиты и бежали, побросав в Чудское озеро пушки. Русская конница преследовала их пятнадцать верст. Шведы потеряли убитыми двух генералов, трех полковников, двадцать офицеров, две тысячи семьсот солдат-пехотинцев и восемьсот рейтар. Решающую роль в этой победе русского войска сыграл рейтарский полк полковника Змеёва, переброшенный к этому времени из Полоцка под Гдов. Этот новый боевой успех закрепил за Змеёвым репутацию лучшего русского «регулярного» командира.
Продолжая преследование остатков воинства Магнуса Делагарди, воевода Иван Хованский переправился через реку Нарову, взял и сжег посады города Нарвы, опустошил Нарвский, Ивангородский и Ямской уезды. Шведское наступление в этом районе провалилось полностью.
На севере русские воеводы снова осадили Корелу, разгромили шведский отряд из семисот солдат, прибывший из Або, и в декабре 1657 г. вторглись в Выборгский уезд, ходили «изгоном» под крепость Канцы.
В 1657 г. шведы взяли Печерский монастырь и разбили Шереметева при Валке. В 1658 г. князь Хованский взял Ямбург и подступил к Нарве, но шведы вскоре отняли у русских Ямбург и Ниеншанц. Неудачи в войне с Польшей, а также неопределенность перспектив войны с Россией заставили шведского короля Карла X начать переговоры о перемирии. К концу 1658 г. военные действия затихли.
Отныне рейтарский полк В.А. Змеёва всегда считался лучшим и самым большим по численности. Ко 2 июня 1657 г. он, как уже отмечено выше, насчитывал примерно 1300 человек, включая св.1000 рейтар и св. 300 драгун.
Для сравнения: в то же время в рейтарском полку полковника А. Трауернихта (кроме него самого) «начальных людей» рейтарского строя: 1 подполковник, 1 майор, 4 ротмистра, 7 поручиков, 7 прапорщиков. Кроме того, «начальных людей» драгунского строя: 2 капитана, 2 поручика, 2 прапорщика100. Применяя те же расчеты, что и к полку Змеёва, мы получим 7 рейтарских рот и 2 драгунских роты. Всего – 9 рот, т. е. полк приблизительной численностью порядка 900 человек.
В рейтарском полку Г.Г. Фан-Стробеля в то же время (кроме него самого) было «начальных людей» рейтарского строя: 1 подполковник, 1 майор, 7 ротмистров, 10 поручиков, 10 прапорщиков; «начальных людей» драгунского строя: 2 капитана, 2 поручика, 2 прапорщика101. Всего, таким образом, 12 рот, т. е. всего в полку приблизительно 1200 человек.
В 1658 г., Змеёв со своим полком был возвращен в Москву и был назначен «главным» над всеми «начальными людьми» рейтарских и солдатских полков, встречавших грузинского царя Теймураза Давидовича102.
