Сергей Михайлович Кравцов
Секьюрити номер тринадцать, или Дневники «топтуна»
Ну а сегодня задержание хоть и было реальным, в итоге, Джафару досталось самому. Изучая содержимое сумки кипятящейся тётки, он достал из неё большую плитку шоколада и предложил предъявить чек. Та объявила, что приобрела её в другом магазине, а чек, не подумавши, выбросила. Пришёл директор. Она на него попёрла как бульдозер, требуя просмотра видеозаписей. Но в «Купи!»-то такая процедура очень проблематична. К тому же нашлась некая (вроде бы!) свидетельница, которая подтвердила, что лично видела в другом магазине покупку этого шоколада. И – всё… Джафар прилюдно получил выговор, и был вынужден извиняться.
– …Нет, ну разве это правильно? – продолжает он возмущаться, рассказывая о том инциденте. – Для какого чёрта там стоят камеры? Если и директор не может их просмотреть, то для чего они там вообще?
Выпили чаю. Джафар рассказал, что ранее в своих родных краях был строителем. И не просто там каменщиком или плотником, а прорабом на строительстве высоток. Денег имел – не меряно. Но завистники устроили ему какую-то крупную подставу, и с работы ему пришлось уйти. Распалась и семья. Жена уехала отдыхать в Анталию, познакомилась там с богатым турком, и осталась с ним. Ну а Джафар, чтобы начать всё сначала, уехал на Дон к родственникам. Познакомился там с хорошей девушкой. Но с заработком в тех местах плоховато, вот ему и пришлось махнуть в Москву. Это его самая первая вахта. Планирует заработать денег и построить дом для своей будущей семьи…
Слушаю его, а самому думается: долго же тебе придётся ездить в Москву, чтобы построить хотя бы небольшую избушку! Пусть даже и на курьих ножках. Если сосчитать все наши доходы и расходы, то в «сухом остатке» вырисовывается сущая ерунда, как говорится, только для поддержки штанов. С этим на строительство дома не замахнёшься. Вот такая безрадостная арифметика… Уж лучше бы он снова пошёл в прорабы.
В двенадцатом часу появляется Лёха. Всем довольный, всецело счастливый, через край оптимистичный, и слегка «подгазованный». Рассказал о своих делах, и неожиданно меня «обрадовал»: вроде того, в первых числах декабря принять у меня смену он не сможет. Скорее всего, ему придётся сопровождать своего раненого друга, поскольку тот собирается ехать домой. Тот «бомбил» на своём авто в Закатилово, и однажды в ходе конфликтной ситуации кто-то выстрелил ему в лицо из «травмата», попав пулей в глаз. По Лёхиным прикидкам, из дому вернуться он сможет лишь числа восьмого, а то и десятого. От такой «радостной» новости у меня сразу же упало всякое настроение. Проторчать тут ещё неделю?! Не-е-е-т, ни за что! И тут я снова вспомнил про Рустама: надо будет ему «по секрету» рассказать про Лёхины планы. Он это «сольёт» Трапезиной, а та – в этом можно не сомневаться! – гарантированно примет меры к тому, чтобы я у них не задержался. Отличный вариант!
Тридцатое ноября
Вчера, двенадцатого, как и планировал, утром про меж делом сообщил Рустаму про предполагаемый отъезд Лёхи и отсрочку его выхода на работу на целую неделю.
– …Ну, ничего, – изображаю эдакую, бесшабашную веселуху, – пусть наши начальницы не хмурятся – придётся им ещё с недельку меня потерпеть!
Уточнив детали, грузчик укатил тележку с «просрочкой» в грузовой терминал. Часа через два позвонил Васин.
– Ну, что там новенького у вас? – начал он издалека. – Как у тебя с задержаниями?
Да, что может быть новенького у «топтуна»? Хожу, слежу, контролирую… Ну, было несколько почти задержаний, когда напоминал «забывчивым» о том, что взятое надо бы оплатить. Но это же не в счёт?
– Надо не напоминать, а задерживать на выходе! – назидает Васин.
– Игорь Иванович, это были дети, а с ними я связываться не хочу. К тому же, у меня такие полномочия есть – проверять сумки? Официально – нет. Только на свой страх и риск. А он мне нужен, этот риск? Джафар уже погорел с такими проверками. Кстати мне то и дело говорят о колоссальных хищениях, вот только доказательств тому не никаких.
Он меня слушает, и даже захмыкал.
– В середине декабря будет контрольная проверка группой штатных ревизоров. Тогда всё и узнаем. А ты, давай, лови! Кстати, о Лёхе. Чем он там занимается? Что-то не могу до него дозвониться.
– А, что Лёха? Гуляет, отдыхает… Собирается ехать домой, сопровождать своего друга. А телефон у него – то ли не заряжен, то ли без копейки денег. Я вот тоже хотел бы узнать: если он уедет, кем-то временно его можно будет подменить? Я хотел бы закончить вахту день в день.
Васин вздыхает.
– Придумаем чего-нибудь…
Вскоре после нашего разговора с Васиным в зал вышла директриса. Ничего не сказала, но на лице как будто написано: «Ну, когда же ты отсюда, наконец-то, свалишь?!» Мадам, да я – хоть сейчас. Абы за вахту рассчитались.
Вечером пришёл в общагу, а вскоре появился и Джафар. У него и в самом деле проблемы. Причём, очень серьёзные. Зашёл он, и с порога сообщил, что – всё, кирдык, «съели» его целиком и полностью. Где-то в обед директору принесли сразу с десяток жалоб с претензиями по поводу грубости, превышения полномочий и иных «грехов». Тот, хотя до этого, вроде, и благоволил к Джафару, тут же резко переменился. Объявил охраннику кучу выговоров, сказал, что ему такие не нужны, и объявил, что тридцатого (то есть, сегодня) ему попросят замену. Поэтому сегодня утром опять пришлось дать ему ключи – вернуться в общагу он предполагал не позже чем до обеда…
Ну а у меня на работе сегодня с утра – новая затея Трапезиной: она приказала выставить из шкафа с «элиткой» всё тамошнее пойло (виски, коньяки, чинзано, мартини, бренди – всё, что дороже тысячи рублей за пол-литра) на открытую полку. Для этого в отделе попутных товаров освободили два верхних стеллажа, где до этого были выставлены всякие мочалки-шампуни.
Нижние полки трогать не стали. Когда загрузили на освободившиеся площади алкогольную «элитку», то прямо под ней оказалась… Туалетная бумага всех сортов и фасонов. Отпад! Все и ржали, глядя на такое редкое товарное сочетание. Через одного задавали вопрос:
– А бумага для чего? Чтобы было чем вискарь занюхивать?
Ну, я им тоже отвечал соответственно:
– И занюхивать, и закусывать… Скажите спасибо, что она новая, а не использованная.
Общее «гы-гы-гы!». Теперь я там торчу, как привязанный. Трапезина лично предупредила:
– С «элитки» глаз не спускать!
– Эмма Леонидовна, а как же другие отделы?
– Надо успевать везде! Но этот отдел – прежде всего!
Ага! «Прежде всего» … Она бы ещё и красную икру выставила на открытую витрину. Интересно, сколько банок «ушуршало» бы налево за какой-нибудь час? Но, слава богу, такая мысль её пока не посетила. Теперь часами торчу рядом с этим импортным пойлом. Благо, вся прочая «алкашка» отсюда видна, как на ладони. Все местные алконавты трутся подле «элитки», как коты, унюхавшие валерьянку. Только что не мурлычат. С полчаса глаза помозолят-помозолят, а потом идут брать какого-нибудь пива подешевле… Видимо, когда «лечатся», представляют себе, что вливают в себя не эту халтуру левых подвальных пиводелов, а какой-нибудь «забугорный» пятизвёздочный коньяк. Да, тут только Никиты не хватало…
Только вспомнил про Никиту, и тут же увидел, как он входит в магазин. Ну, ты глянь! Лёгок, однако, на помине. Что интересно – трезвый, как стёклышко. Подошёл, поздоровался, спросил, как дела. Да у меня-то более-менее. У тебя как? Да, как бы тоже ничего. Вот, нашёл постоянную работу истопником. Обещают тридцать пять тысяч в месяц. Вроде бы и рад этому, но, всё равно хмурится.
– …Знаешь, Петрович, было бы чего ради жить. Смысл-то в моей жизни какой? Да, никакого! С женой уже десять лет живём, хоть бы одного «киндера» родили! Хоть сына, хоть дочку. Я с чего квасить-то начал? Только когда понял, что ничего у нас не будет. Мне уже под сорок. А что толку? Так, наверное, и подохну, никого не оставив после себя. У тебя-то, небось, с этим всё в порядке? Есть кто-нибудь?
Ну, как же не быть-то? Есть… Без этого – да, жизнь впустую. Кстати, занятный момент: Никита вдруг задумался о смысле жизни! Это что-то новое. Ну а он, посетовав на то, что иные моменты становится так муторно, хоть вешайся, признаётся, что сам во всём виноват. Ещё подростком «подхватил венерку», но к врачам обращаться побоялся, лечился сам. Ну и долечился – когда обратился к медицине, уже было поздно. Лет пять назад они с женой решили усыновить ребёнка, но им отказали. Никита безнадёжно машет рукой и только что не скрежещет зубами.
Хорошо, давай разберёмся, в чём тут «корень зла». Залёты в КПЗ по хулиганке были? Да, были несколько раз. С женой бодались при соседях? Это у них часто. На постоянной работе долго удаётся удержаться? Оказывается, нет: месяц-два, и с вещами на выход…
О-о-о, мужик! Ну и чего же ты хочешь? Чего ты ждёшь? Твоя семейная «кредитная история» не то, что подмочена – промокла насквозь. «Сушить» её придётся не год, и не два, а гораздо больше. Можешь быть уверен, что при нынешней твоей репутации ребёнка тебе никто не доверит – даже и не мечтай! Государство никак не заинтересовано, чтобы у тебя вырос алкаш, наркоша или хронический тюремный сиделец. Хочешь добиться права на усыновление? Так, добивайся! Америки тебе не открою, сказать тут можно только то, что ты и сам знаешь: живи по нормальным понятиям, чтобы на тебя смотрели как на здравого человека, а не как на пьяное недоразумение. И – всё! Тут выбирать надо что-то одно: или шанс стать отцом, или продолжать катиться вниз по наклонной.
Никита угрюмо вздыхает и чешет за ухом. Спрашивает: а реально ли ему что-то удастся с усыновлением, если он и в самом деле «подсушит» свою «кредитную историю»? Размечтался! Это всего лишь – шанс, и не более того. Хотя шанс и достаточно толстый. Кстати, иные люди ради такого шанса всю свою жизнь на кон ставят, а ты чего-то там сомневаешься и берёшься торговаться – то ли со мной, то ли с самим собой. Как говорил Киса Воробьянинов: торг здесь неуместен!
…Лет пятнадцать назад во время одной из поездок мне довелось познакомиться с занятным мужиком пенсионного возраста. Роста он был небольшого, худоватый, но проворный и жилистый. Причём, весь в татуировках. Звали его Сан Санычем. Ему было за шестьдесят, однако он ездил на вахту, где вкалывал строителем на всю катушку. А суть дела была очень проста: он хотел, чтобы его сын закончил университет. Сам он чуть ли не с сопливого детства и лет до сорока не вылазил из тюрьмы. Судимостей у него было, что-то, около восьми. И вот, «откинувшись» с последней отсидки, Сан Саныч вдруг задумался: а что же впереди? И когда понял, что сорок прожитых лет – коту под хвост, решил всё круто поменять.
Он завязал с воровством, устроился работать на завод, нашёл себе приличную женщину. У них родился сын. Когда в девяностых всё рухнуло, и завод закрылся, чтобы обеспечить семью Сан Саныч поехал на вахту в Москву. Сына, сразу после того, как тот закончил школу, отправил учиться в университет – благо, парень оказался с хорошей соображалкой. Завершая своё повествование, Сан Саныч признался: «Не хочу, чтобы пацан повторил мою судьбу».
Так что, есть смысл сделать выводы, как надо правильно культивировать семейные грядки, чтобы на них проросли эти самые «цветы жизни» …
Он на это только лишь пробормотал:
– Ну, ладно, Петрович, пока…
Взял пару батонов, пакет сметаны, ссутулился при этом, как будто сразу мешка три на себя взвалил, и молча пошёл на кассу. А что тут ещё скажешь? Всё ведь и так яснее ясного. Если в голове ещё хоть что-то есть, то и самому можно докумекать, как жить дальше. А если ничего не застряло в мозгах, то какой смысл бестолку плакаться в чью-то жилетку?
Гляжу, ко мне подруливает Анька. Начинает выяснять:
– Что, опять этот алкаш приходил? Небось, в друзья набиваться и просить на пиво?
– Нет, просто, захотел со мной поговорить «за жизнь».
– А-а-а… Слушай, а может он специально зубы заговаривал, отвлекал внимание, чтобы кто-то из его дружков что-нибудь унёс?
Ну, что ты будешь делать?! Голодной куме – одно на уме.
– Какие дружки? Тогдашнего его дружка здесь я больше ни разу не замечал. Видимо, стыдно сюда соваться, поскольку тот раз так облажался – дальше некуда. Просто, Никита, как бы, хочет «завязать» с пьянкой, но не уверен, что это у него получится.
Анька жмёт плечами, вроде того: «Ой, что-то мне не верится!…» Тут слышу – её девчонки зовут на кассу сделать отмену (это если покупателю товар уже пробили, а он его брать не стал), а к «алкашке» подошли две какие-то разнаряженные особы, одна средних лет, другая помоложе. Судя по «прикиду», гражданки не из тех, что побираются на паперти. По всему видно, что эти двое – мать и дочь. Они сразу же начали осматривать «элитку», при этом что-то вполголоса обсуждают меж собой. Я слежу за залом, внимания на них – ноль. Тут краем уха слышу, мадам постарше что-то мне говорит про мужчину, и про то, что ей надо бы что-то упаковать.
Спрашиваю:
– Вас интересует, что можно было бы упаковать для мужчины? – и тут же углубляюсь в дебри коньякологии и портвейноведения. – Так в этом никаких проблем! Если он романтик – возьмите ему шампанское. Если прагматик – вон, есть хорошая сорокаградусная «Особая».
Они непонятно с чего рассмеялись, и старшая младшей говорит с эдаким многозначительным намёком:
– Он нас совсем не понял! – оборачивается ко мне. – Я сказала: как бы нам вместе с покупкой упаковать для себя и этого мужчину!
Смотрю на них, как мог бы смотреть Робинзон Крузо на дикарей-вегетарианцев: во, дают! Ну и сморозила она, эта лэди! Вношу свои резоны:
– Девчата, о каком, вообще, мужчине, речь?! Обо мне, что ль? Ха! Так, я, скорее, уже дедушка, которому под шестьдесят. К тому же, я уже, ну, о-о-о-чень давно «упакован» в свидетельство о браке. А, вы заметили, что на руке нет обручального кольца? Так, я его никогда и не ношу. Но женщина в моей жизни присутствует. Так что… Увы, девчонки, не судьба…
Мадам авторитетно качает указательным пальцем с дорогущим перстнем.
– Ну, ну, ну! Я бы вам больше сорока не дала бы. Поверьте на слово: себя недооценивать не стоит. Вы, наверное, бывший военный?
Пытаюсь её разочаровать (однажды это сработало – услышав, что я сельхозник-колхозник, любопытствовавшая соискательница знакомств издала пренебрежительное «у-у-у-у-у…», и моментально испарилась):
– Какой военный? Откуда?! По своей основной специальности, я агроном. Так что – нет, нет, не из военных…
Но младшая восхищённо всплёскивает руками:
– Агроном?! Ах, как это романтично! Специалист по пестикам, тычинкам и перекрёстному опылению! Именно то, что нам и нужно. Мы обож-жаем агрономов!
Так, так, та-а-а-к! Вижу, эти дамочки настроены более чем решительно, и мне просто так от них не отделаться. Да уж, ситуация… Впрочем, при любом раскладе, на адюльтерные «подвиги» подписываться я не собираюсь. Но, и не посылать же этих двух чудачек непечатным текстом «вдоль по Питерской»? Они мне не нахамили, чего-то такого плохого не сказали… Поэтому, уже на полном серьёзе, втолковываю:
– Замечательные вы наши! Боюсь, с рандеву ничего не получится. Считайте! На работе мне сегодня торчать до двенадцати (приврал, конечно, больше чем на полтора часа), потом в общежитии готовить, стирать и гладить на завтра, а подъём уже в пять утра (приврал на час). Так что, сами понимаете: время – не в мою пользу. Как говорится, рад бы в рай, но-о… Обстоятельства! Увы!..
Старшая мадам взяла с полки коробку с французским коньяком и сокрушённо вздыхает:
– Оч-чень жаль. Очень! Мы могли бы чудно провести этот вечер… Ну, что ж, до свидания! Думаю, мы ещё увидимся.
Младшая (на ходу, весьма многозначительно):
– Имейте в виду: мы надежды не теряем! Заглянем к вам через недельку. Может быть, к той поре передумаете? А?
Ну, конечно, конечно, за эти дни обязательно что-то да переменится. Как пить дать (пусть даже и не коньяка)… Особенно, если учесть, что послезавтра у меня (очень хотелось бы надеяться!) последний день работы в этом «Купи!». Правда, если только Лёха не обломит. Что-то он всё темнит и темнит – то ли сменит меня, то ли не сменит…
Гляжу этим дамочкам в след, и пытаюсь понять: а что, вообще, сейчас было? Ведь я – никак не призёр конкурса «Мистер-вселенная». Эта их затея ощутимо попахивала какой-то непонятной аферой. Впрочем, от Рубена я как-то слышал занятную байку из жизни Подмосковья. Один из его знакомых (тоже, как и он, парень горячих, кавказских кровей, и тоже работает в охране) год назад залетел в, мягко говоря, пикантную историю. Познакомился он прямо во время дежурства с двумя симпатичными, жизнелюбивыми покупательницами. Слово за слово… Дамы пригласили его к себе в гости, и он согласился после работы к ним заглянуть. Ну, что сказать? Так-то, ничего страшного с ним не произошло. Но запомнилась ему та вечеринка надолго. Встретили его красотки очень даже радушно. Выпили винца, то да сё… Он сразу и не понял, что в вино они ему подсыпали чего-то возбудительного, наподобие виагры. Ну, он и возбудился сверх всяких пределов…
Но самое интересное было потом. Уже дома знакомый этого охранника-мачо, который увлекался видеороликами «для взрослых», позвал его к себе, и показал прикольное видео, скачанное из Интернета. «Жизнелюб» смотрит, и чует, как его глаза сами собой лезут на лоб. Ещё бы! В видео-ролике он увидел… Самого себя с этими двумя барышнями, и все свои грешные делишки, во всех деталях и подробностях.
Не знаю, насколько это и в самом деле так, но на правду очень даже похоже, тем более, с учётом сегодняшнего, более чем странного разговора. Впрочем, по этому поводу Лёха тоже рассказывал мне нечто любопытное. По его словам, пойдя в гости невесть к кому, можно угоститься вином не с возбудителем, а со снотворным. А потом проснуться в какой-нибудь мутной строительной шарашке в качестве раба, без телефона и документов, который вкалывает почти круглосуточно за миску похлёбки. Суммируя все эти суждения, соображаю: похоже, если бы я оскудел умишком, и согласился на приглашение этих двух «лэди», вполне возможно, меня могли бы ждать не только постельно-скандальные, но ещё и каторжно-кандальные «приключения» …
…После работы иду к общаге, и никак не могу найти свои ключи. Вот это новость! Куда же они могли задеваться? Где-то забыл или потерял? Если потерял, то мороки будет с переизбытком. У входа в подъезд продолжаю обшаривать карманы уже по пятому или шестому разу. Ключей нет, как нет! Вот нажил себе проблему… К дому подходит какой-то мужик. Ба-а-а! Да это же тот самый, излишне бдительный! Демонстративно отворачиваюсь, давая понять, что уговаривать и упрашивать его не собираюсь. Но он сам меня окликает:
– У вас опять проблемы с ключами? Ну, если хотите, давайте, я вам открою…
Ё-о-о-о-о!.. Где-то под Тамбовом безвременно «крякнуло» сразу сто волков, а в Конго утопилось столько же крокодилов. Ну, уж спасибо, дорогой товарисч! Заходим с ним в подъезд, он жмёт плечами и поясняет:
– Понимаете, тут у нас началось такое хулиганство – кто-то ломает почтовые ящики и рвёт их содержимое. Кто это делает – никак не можем разобраться. Жильцы меня уже затерроризировали: почему вы их не поймаете? А как я их ловить буду, если вот, только что иду с работы? Ну а кто-то ляпнул, что это, видимо, так развлекаются какие-то приезжие…
Да-а-а, нам, приезжим, без этого – никак: уж, ломать, уж – невтерпёж!
Нам отработать бы вахту, да скорее бы домой убраться. Безобразничают, скорее всего, какие-нибудь «шпингалеты», которые ходят в гости к своим здешним приятелям. Ну, а раз уж так остро встала проблема, есть резон сложиться всем подъездом и купить самую простую камеру видеонаблюдения. Максимум, это обойдётся по тысяче с квартиры. Зато на годы вперёд уже точно будет известно, кто и когда к вам сюда приходит, и кто потрошит почтовые ящики. В наши дни видеонаблюдение – не роскошь, а жизненная необходимость.
Старший по подъезду кивает.
– Да я и сам уж об этом подумывал… Только вот, согласятся ли жильцы? Хотя… Попробовать, конечно, стоит.
Поднимаюсь к себе. Лёхи в комнате нет, его телефон не отвечает. Значит, завтра буду просить Васина прислать кого-то другого. Стал на кухне доставать из сумки продукты, и… На пол ключи – дзынь! Ёшкин кот! И с какой же это «радости» я их туда положил?..
Второе декабря
Наконец-то он настал, последний день этой вахты. Даже не верится! Как же непросто она мне далась! Нет, что касается физических нагрузок, то ноги к ним давно уже привыкли. Тем более, что я и сам насобачился находить самые разные варианты расслабух и передышек. А вот чисто психологически, тут – да, было очень непросто. А порой, и вовсе тошно. Ну, уж очень несоразмерны требования и претензии магазинного начальства, да и Васина тоже, при мизере возможностей и полномочий, чтобы сработать именно так, как они этого хотят.
Вчера перед обедом ко мне подходил один молодой здоровячок, назвавшийся Борисом, интересовался, как у меня дела. Вижу – парень, скорее всего, работает в этой же системе, что и я. Борис смеётся – года два назад, действительно, он работал в «ЛОМе», и был охранником именно в этом магазине. Ну и как впечатления? Он качает головой.
– Дурдом полнейший. Тут и не поймал никого – «собак навешают», и задерживаешь – тоже можешь попасть «под раздачу». У меня было несколько случаев, когда и товар украден, и ничего не докажешь. В итоге – тебя же отпинают, да ещё и извиняться заставят. А однажды – это вообще был «подарок судьбы». Проверил у бабы сумку, а она подняла визг, будто я втихаря «тиснул» оттуда кошелёк с деньгами. Еле отбился!
– А насчёт камер видеонаблюдения у тебя как было?
– Да, никак! В этом придурастом «Купи!» почему-то нигде не дают просматривать видеозаписи. Вот, нельзя, и – всё тут!
– А так-то задержаний у тебя было много?
– Первые вахты – вообще ни одного. А когда меня начинали пилить, типа, раз нет задержаний, значит, есть хищения, я сразу ставил вопрос: докажите, что тут хоть что-то было украдено! Они тут же начинали увиливать: да вот будет ревизия, всё тогда и вскроется. И вот, как-то раз я был в отпуску, девчонки отсюда звонят: завтра ревизия. На другой день к вечеру я приехал, спрашиваю: ну и много у вас тут спёрли? Директриса сразу же задёргалась, вроде того, хищения есть. Ну а конкретно? Две бутылки водки, палка колбасы и кусок сыра. И это всё?! И вы из-за этого все двадцать дней мне сушили мозги, всё это время орали, что у вас полмагазина вынесли?
Знакомая история… Сам такое слышал не единожды.
…Вчера, первого числа, утром приключилась небольшая хохма. В магазин пришёл какой-то тип, по виду – уроженец Средней Азии. Эдакий «хрупкий юноша» с внешними данными японского сумоиста, который назвался Азизом. Увидел меня, машет рукой, говорит, так, чуточку замедленно:
– Э-э-й! Я пришё-о-л тебя-а сменя-а-ть.
– Что, прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас! Я здесь уже работал, ещё весной. Лёху подменял.
Я в обалдении: что за чушь? Мне ещё завтра, второго день дежурить. Неужто, его Васин послал?
Тот важно кивает:
– Ва-а-син, Ва-а-син!
Звоню Васину:
– Игорь Иванович, я бы, конечно, не против и сегодня сдать смену, но у меня вахта кончается завтра, второго. Так что, этот Азиз приехал зря.
Васин в замешательстве:
– А разве ты не сегодня… Тьфу! Вспомнил! Скажи Азизу, чтобы он ехал в другой «Купи!». Он сменяет Джафара. И дай Азизу ключи от общежития.
Опаньки! Вот это «шютка юмора»! То есть, Джафара, всё же, решили «пустить в расход»? Ну, дал я этому «сумоисту» ключи и созвонился с Джафаром.
– Ты в курсе, что тебе прислали замену? Ко мне только что один «гиппопотамчик» приходил, намылился, было, сюда. Но Васин сказал, что сменит он тебя. Сейчас он туда, к тебе отправился.
В телефоне гробовое молчание. Судя по всему, Джафар в полном отпаде. Видимо, в душе он, всё-таки, надеялся, что его оставят. Слышу, он спрашивает:
– Петрович, и что же мне теперь делать?
– Ну, самое главное узнать – что тебе дальше светит. Если куда-то переведут – ничего страшного. Ну а если вчистую турнут, то… Тогда тебе уже не позавидуешь. Найди повод созвониться с Васиным и, как бы про меж делом, уточни, что там насчёт тебя нарешали. На меня, ясное дело, не ссылайся. А то вся моя вахта за этот звонок может накрыться медным тазом. Ну, ты сам это знаешь…
До вечера в магазине полный штиль. Вечером после дежурства прихожу домой, звоню Лёхе и, как ни странно, но он оказался на месте. Бросил мне в окно ключи в большом пакете. Захожу к себе, а на моей койке – Азиз. Сидит, свернув ноги «по-турецки». Спрашиваю:
– А ты с какого бодуна мою койку занял?
Он, всё также, чуть ли не нараспев:
– Э-э! Это моя койка! Я на ней всегда спал. Вот, на неё даже постельное купил – простыня, наволочка. Да-а! У Лёхи спроси – он тебе скажет! И это… Вон, койка Джафара свободна, забирай. Его сегодня не будет.
Махнул я рукой – ладно, бери! В принципе, может, это и к лучшему? На той-то, где я располагался, пружинная сетка посредине кем-то очень «худеньким» (не Азизом ли?) вся вытянутая и промятая, спать на ней приходилось в полусогнутом положении. А на той, где был Джафар – она как будто только что из мебельного магазина. Поэтому на новом месте спалось намного лучше.
На работу сегодня шёл, как на праздник. Чувствовал себя почти именинником. Девчонки тоже «в теме» – поздравляют с завершением вахты. Часу в девятом позвонил Васин, запросил информацию о задержаниях. Ну, чтобы я всё собрал и отправил ему эсэмэской. Причём, немедленно! И начал я сочинять отчёт о своих подвигах на ниве топтунского поприща. Собрал всю мелочёвку, всю чепушистику, лишь бы чем-то заполнить отчёт. Пока набирал эсэмэску, на кассе Нинка тормознула двоих пацанят, мальчишку и девочку, обоим лет по десять, скорее всего, из алкашных семей. Они, вроде бы, припрятали в карманах по киндер-сюрпризу. Вот такой, понимаешь, «киндер-сюрприз» пацанята и мне устроили. Ну, а чего удивляться? Я же – «секьюрити номер тринадцать», чего ещё мне можно ждать от своей проказливой судьбы?! Анька приказывает пацанят обыскать – может, ещё чего-нибудь успели прихапать? Я ей сразу же:
– И не подумаю! Это – дети. Тем более, как это я буду обыскивать девочку? На фиг нужно! Нет, нет, никаких обысков. Давай вызывать их родителей, кого-нибудь из ПДН. Пусть они и ищут. Только надо иметь в виду, что эту мелюзгу слишком долго здесь держать мы тоже не имеем права.
Тут в дверях появился какой-то поддатый мужичок. Видимо, пришёл за пивом – его я как-то раз уже замечал. Зашёл, и встал столбом, пялится на пацанят. Потом на повышенных тонах интересуется:
– А чё, это моего Жорку повязали? Чё за хрень творится?
Анька ему втолковывает, какие у магазина претензии к его сыну с подружкой. Мужик тут же переменил настроение, и попёр на пацана:
– Ты это чё, козлёнок, тырить из магазина начал? Говори! Брал тут чего-нибудь?
Тот молча кивает головой – брал. Мужик ещё громче:
– Ах, ты скотина! Дома шкуру спущу!
Жорка хлюпает носом:
– Я у тебя просил копеек, а ты мне не дал…
Говорю мужику:
– Ни с кого шкуру спускать не надо. Оплати два «киндера» – стоят они ерунду, и делов-то!
Мужик посопел, посопел, но деньги достал и оплатил. Пацанята сразу же смылись, ну а он – прямым курсом в «алкашку» за пивом.
Включил я в отчёт и этот дурковатый инцидентишко, отправил SMS-ку, а после обеда Васин сам у нас появился. С ним – Джафар. Довольный-предовольный! Как оказалось, его перевели в какой-то магазин, где одни лишь холодильные установки, и, самое главное: никаких покупателей. Живёт при магазине, там тепло, есть душ… Вот кому подфартило! Меня бы так «наказали». Джафар рассказал, что с Васиным они только что заезжали в привокзальный «Купи!». Азиз с этажа на этаж мечется, пыхтит, психует – он же согласился ехать в Кадухино с прицелом на наш магазин. А тут – такой облом! Уже жалеет, что приехал. Ничего, это ему полезно. Сюда приехал толстый «сумоист», а через три недели домой отсюда поедет стройненький балерун.
После обеда снова нарисовалась детская тема. Подходит ко мне какая-то женщина с глазами, преисполненными скорбью и печалью (прямо, мать Тереза номер два), и начинает расспрашивать про задержание девочки, которая ничего не брала, но её обвинили в краже. Я сначала подумал, что она про ту девочку, которая пару часов назад попалась с «киндер-сюрпризом». Сказал ей, что детей тут, хоть они и совершили реальный вынос товара, никто не обижал и даже не обыскивал. Жоркин отец взятое оплатил, и этот вопрос тут же закрыли. Она:
– Нет, я совсем о другом. Понимаете, моя дочка не хочет идти в школу. Она сказала, что охранник из «Купи!» её задержал и обвинил в краже. А теперь её вызывают в детскую комнату милиции… Или, как её сейчас называют? Полиции? Для постановки на учёт. Все в школе это знают, и над ней насмехаются.
– Не знаю, – говорю, – не припомню такого. А может, это с ней случилось в другом «Купи»?
– Нет, нет, именно в этом, на Новой!
Напрягаю память и уточняю:
– Девочке на вид лет тринадцать-четырнадцать? Она носит серое пальтишко с капюшоном, волосы чуть рыжеватые?
Женщина кивает:
– Да, да, это она! Ну, вот, скажите мне, на милость: ну, для чего нужно было оговаривать ребёнка, да ещё сообщать об этом в полицию?
Смотрю на неё, и пытаюсь угадать: вот, чего такого надо накуриться, чтобы городить подобную чушь?
– Извините, – говорю, – мадам за прямоту, но то, что я от вас сейчас услышал – полнейший бред, не соответствующий действительности. Кто вашу дочку задерживал? Нелепица какая-то! Да, был случай, я спросил её, что она положила в карман. Только и всего лишь! А потом даже извинился, раз уж, как оказалось, она ничего не брала. Всё! Инцидент был исчерпан. Я даже не спрашивал, как её зовут, где она живёт и учится. Как я мог на неё «накатать телегу» в полицию, не зная ни имени, ни адреса?!! Похоже, у вашей девочки слишком буйная фантазия.
Она глазами захлопала, начала всплёскивать руками, «Ах-ах-ах!» да «Ах-ах-ах!»
– Ну а что же, по-вашему, с ней могло случиться? – только что не простонала «мать Тереза»
– Вы МЕНЯ об этом спрашиваете? – еле сдерживаюсь, чтобы не покрутить пальцем у виска (мадам, я, что, похож на Вольфа Мессинга?!!). – Мне-то откуда это знать?! Да, всё, что угодно могло быть. Например, не сложились отношения с одноклассниками.
Моя собеседница полна сомнений.
– Думаете?! Ну, не знаю… У неё всегда было много друзей, она никогда ни на кого не жаловалась. Класс у них очень дружный!
– Дружный… Ага! А заведётся какая-нибудь зараза, которая начнёт строить против неё козни, натравливать своих дружков и подружек, и «дружный класс» тут же превратится в крысятник. Вы этого не допускаете? Что, если ваша дочь их боится, но не хочет никому об этом говорить? Поэтому и выдумывает невесть что, лишь бы не идти в школу.
