bannerbannerbanner
Правила колдовства

Сергей Малицкий
Правила колдовства

Полная версия

Глава вторая
Жезлы и посохи

Ночью Тису снилось страшное. В узкой горной долине, в небольшой крепости, увенчанной тремя черными башнями, напоминающие лишенных крыльев драконов бесновались два зверя. Они были столь велики, что с трудом протиснулись через проездные ворота, но так сильны, что камень крошился под их когтями. Подобные широким кинжалам в их пастях сверкали огромные клыки. Начинающиеся на их загривках игольчатые гребни топорщились костяными лезвиями и изгибались вместе с длинными змеиными хвостами, где заканчивались ядовитыми шипами. Серая кожа ужасных созданий была подобна камню, стрелы отскакивали от нее. Но тех, кто пытался противостоять этой напасти, можно было пересчитать по пальцам. Несколько стрелков стояло на башнях, без особого успеха осыпая чудовищ стрелами, да небольшой отряд мечников тщетно пытался нащупать клинками уязвимое место в непробиваемой броне. Вот один из отчаянных воинов попал под ужасные клыки. Вот второй оказался смят и раздроблен огромными когтями. Вот уже третий задохнулся, пронзенный косым шипом. Вот и четвертый отлетел через обрушившиеся ворота к длинной белой лестнице и покатился по ней мертвым безвольным телом. Лишь один оставался на ногах. Сверкая взглядом сквозь прорези сшитого из сыромятной кожи шлема рядового ополченца, он уворачивался от клыков и когтей, в прыжках взлетал над заваленным битым камнем крепостным двором, чтобы уйти от удара смертоносным хвостом то одного, то другого чудовища, мечась от колонны к колонне и от прохода к проходу, уклонялся от неминуемой гибели, и в то же время бил, колол, рассекал, рубил и пытался проткнуть непробиваемую кожу как будто бы с той же надеждой на победу, с которой лучники осыпали чудовищ стрелами, но не прекращал усилий.

Между тем звери успели обрушить внутренние строения замка и теперь лезли на сами башни, разрывая когтями их кладку, словно пытались добраться до начинки мозговой кости. Вскоре одна башня пошла трещинами и съехала в пропасть вместе с двумя лучниками, засевшими на ней. Вторая рухнула внутрь самой себя, одевшись клубами пыли. Третья задрожала, накренилась, упала и покатилась по тем же белым ступеням камнями, балками и безжизненными телами. Только тогда чудовища оставили окутанные пылью руины замка и ринулись по узкой дороге к раскинувшемуся в горной долине чудесному селению. К белым домикам, к красным черепичным крышам, к зеленым садам, к голубым прудам и ручьям и к обильным полям, занимающим многочисленные террасы на горных склонах. Гибель этой красоты казалась неминуемой. Кое-где над зелеными нивами уже начинал подниматься дым, вызванный злым колдовством. Вода в источниках, обнаруживая в себе яд, меняла цвет. Не хватало только крови, которая должна был залить эту землю. Но чудовища двигались слишком медленно. Усилия погибших не пропали даром. Ужасные твари припадали на порубленные лапы и мотали посеченными мордами. А потом из пыли за их спинами, пошатываясь, чихая и мотая головой, выбрался тот самый пятый удачливый воин, движением ноги снес со смотровой площадки заваливший ее мусор, вычертил концом черного клинка круг и воткнул в его центр свой меч. Неизвестно, произносил ли он что-нибудь при этом, весь этот сон казался Тису безмолвным действом, но в тот миг, когда черный клинок покраснел, как краснеет раскаленный в горне металл, в тот миг, когда жгучим пламенем окрасилась каждая, даже не сквозная рана на бронированных телах чудовищ, запылала каждая царапина, каждая отметина, сделанная тем самым мечом, Тису показалось, что он слышит истошный вой. Чудовища, успевшие удалиться от замка на три или четыре сотни шагов, развернулись и двинулись обратно, но срок их жизни уже истекал. С каждым следующим шагом они переставляли лапы все медленнее, а за сотню шагов до замершего возле своего меча воина словно окаменели, а потом и рассыпались, раскатились раскаленными валунами. И тогда воин снял с головы шлем и застыл, раскинув в стороны руки, вдыхая полной грудью горный воздух и давая свободу длинным черным волосам. Это была девушка. Но даже в своем собственном сне Тис замер, застыл, окаменел не из-за ее красоты, а из-за того, что он совершенно точно ее знал. Но не мог вспомнить, откуда и где он ее видел.

Он проснулся в липком поту. Утро только занималось, окна их с Джором комнаты были серыми. Тис с трудом сел, опустил дрожащие ноги на холодный пол, нащупал сапоги, потянул со стула одежду. Его трясло, от слабости темнело в глазах, и все-таки он радовался. Радовался тому, что усталость и немощь наконец-то стали именно усталостью и немощью, а не растянутой на долгие дни и месяцы казнью. Он справится, обязательно справится с этой бедой. Одного он не мог понять, одно занимало его последние два дня – оставалось ли в нем могильное полотно после того, как он отсек занимающийся над ним черный смерч, или было наброшено на него после?

– Или же было наброшено еще до отсечения, но не связано с той гадостью, – прошептал Тис, посмотрел на сопящего на своей постели Джора и вышел из комнаты в коридор.

* * *

В первые часы Тис не мог поверить в свое исцеление. Он пытался протестовать, но его подхватил на руки пожалуй самый крепкий из наставников – Юайс – и понес в лекарскую к Хиле. Где-то рядом бежала неразлучная троица. Йока все время подпрыгивала, пытаясь заглянуть ему в лицо, Дина держала его за руку, а Гаота шла впереди, как будто Юайс и сам не знал, куда ему следует отнести обессилевшего ученика. Замыкал эту чудесную процессию Джор, который держался за голову и о чем-то плаксиво причитал при этом, а время от времени то слева, то справа доносился тонкий взволнованный голосок Глойны – «Я здесь! Я здесь! Только не вздумайте на меня наступить!».

– А ты не исчезай! – наконец не выдержал Юайс, в ответ на что Глойна обиженно захныкала:

– Я не исчезаю! Я когда волнуюсь, оно само исчезается! Я не виновата.

Как раз в этот момент появилась Хила, и весь последующий путь уже шла рядом, и когда Юайс все-таки поднялся вместо со своей ношей в лекарскую, которая находилась на пятом ярусе северной башни Стеблей, пожилая врачевательница успела на ходу осмотреть недомогающего и пришла к одному единственному выводу – мальчишке, который уже немало провел времени в ее владениях в прошлом учебном году, теперь нужен покой, покой и только покой. Именно с этими словами она остановила на пороге лекарской Гаоту, Дину и Йору, извлекла откуда-то из пустоты за шиворот заверещавшую Глойну и положила руку на плечо Джору:

– Для плакальщицы ты слишком молод и слишком мальчик. Идите все к себе. Все будет хорошо. Попотчую вашего Тиса травками и отпущу. Думаю, уже завтра он вернется в вашу разбойничью шайку.

Когда дверь закрылась и за Юайсом, и за Хилой, которая побежала в свою комнату за снадобьями, Тис обнаружил себя лежащим в постели, но не там, где он изнемогал от боли и, чего уж там говорить, от скуки в прошлый раз, а у окна. На его бывшей постели сидела Мисарта. Именно сидела, потому что подушка ее была подоткнута к стене, а на коленях у нее лежала толстая старинная книга. Тис взглянул на камин, служащий началом тайного хода, на котором теперь стояла решетка, украшенная тяжелым замком, и почувствовал, что сил у него не осталось даже на то, чтобы сказать молчаливой девчонке, с который он не перебросился ни единым словом за весь прошлый год, – «Привет». Поэтому он просто стал смотреть на нее, отмечая, что за лето она изменилась сильнее других, разве только Сиона повзрослела заметнее. Но Сионе исполнилось пятнадцать, а Мисарте, кажется, тринадцать. Она была старше и самого Тиса, и Джора, и всей разбойничьей троицы на два года. Огромный срок в этом возрасте. Интересно, что она читает? Кажется, «Уложение об истории Бейна». Надо будет выпросить у Скриба этот том и заглянуть в него. В прошлом году Тису так и не удалось толком погрузиться хотя бы в одну книгу, боль, которая преследовала его, не позволяла ему сосредоточиться на чтении, но теперь он обязательно все прочтет, и об истории этого чудесного города, чьи руины все еще лежат севернее Бейнского леса и широкой Курсы, узнает все, что только можно. Он прочитает все книги. А еще обязательно поблагодарит Фаолу, про которую неугомонная троица раньше рассказывала ему только всякие гадости. Нет, Гаота, Дина и Йора не то чтобы не любили светловолосую девочку, они скорее досадовали на ее ябедничество, непрошенный присмотр и вечную обиду, которая была написана у нее на лице. Скорее всего Фаола была мучима ревностью, потому что все девчонки, да и мальчишки были немного влюблены в ее старшую подругу Сиону, а выпало жить в одной комнате с ней одной Фаоле, и поэтому та с раздражением воспринимала всякий обожающий взгляд, направленный на ее соседку. Впрочем, какая разница, кто, на кого и почему был обижен? Главное, не забыть ее поблагодарить.

В какой-то момент Тису показалось, что его кровать уменьшается, а больничная палата увеличивается и становится такой большой, что будь у него силы подняться, он шел бы от одного ее окна до другого не менее половины дня. Но тогда ему пришлось бы пройти мимо постели Мисарты – молчаливой и строгой черноволосой девочки с темными бровями и двумя косами. Интересно, в чем заключается ее магический талант? Гантанас, старший наставник, говорил, что какие-то таланты есть у каждого, некоторые таланты остаются непроявленными не только для преподавателей, но и для самих учеников, и на второй год обучения им предстоит только начинать постигать глубину собственных возможностей, что, конечно же, не исключает достижения определенного магического минимума во всех возможных умениях. К примеру Сиона мастерски управлялась с погодой, Джор и Гаота чувствовали тоньше прочих, а Гаота к тому же могла исцелить едва ли не любой недуг. Дина управлялась со льдом, а значит и с водой, а Йора была олти, во всяком случае в камень умела превращаться. А Мисарта, что умела Мисарта? Или важнее все-таки задуматься о том, что умеет делать сам Тис? Или он теперь уже ничего не умеет, а все, что в нем было магического, он отсек в тот трудный день на площадке средней башни Приюта Окаянных вместе с темным смерчем? А что если его признают негодным для обучения и выгонят из приюта? Куда он пойдет? Может быть, стоит вернуться в Дрохайт, где он прожил часть прошлого года? Жена бургомистра Сничта вроде бы предлагала ему кров. Но она не знала и до сих пор не знает, что под обликом упрямой девчонки скрывался мальчишка. Вряд ли это ее обрадует. Может быть, ему попроситься в кузницу к Габу? Вроде бы тот хвалил его меч, который, к сожалению, оказался таким же непрочным, как и сам Тис. Что говорил Гантанас на одном из последних уроков в прошлом году, когда Тис сидел в его классе, превозмогая застилавшую глаза боль? Кажется, то, что как бы ни были одарены его ученики, все их способности или даже тень их способностей это лишь вход в великое королевство магии. Выходит, Тис остался без входа? Или же для него этот вход обернулся выходом?

 

Больничная палата почему-то накренилась, но ни одна кровать не поехала к стене, оказавшейся внизу, и Мисарта, которая вдруг встала с постели и, с оглушительным грохотом шлепая босыми пятками по полу, подошла к кровати Тиса, не упала в сторону и не съехала к низкой стене. Интересно, а не разучился ли Тис делать полшага или шаг в сторону? То, что он сделал, когда начертил кровавый крест на своей груди. Но тогда он еще был с этой прозрачной пакостью внутри. Чьи это были способности? Его или ее? Главное, не забыть поблагодарить Фаолу. Чего от него хочет Мисарта? Почему она так громко идет? Ведь у него может лопнуть голова от этого грохота!

– Тише, – попросил Тис. – Тише.

– Хила! – оглушил Тиса голос Мисарты. – Как бы этот задохлик не умер тут! У него кровь на рубахе! Кажется, кто-то начертил ему крест на груди!

– Тише! – повторил просьбу Тис и подумал, что у Мисарты такое большое лицо, что загораживает всю больничную палату. И о том, что ее лицо обожжено, но не пламенем, а чем-то другим, потому что скулы и часть щек как будто были смуглее, чем кожа вокруг рта, носа и под глазами. Так, словно она прикрывала лицо ладонью. Наверное, и одна рука с тыльной стороны у нее тоже смуглее. Кажется, правая.

– Руку покажи? – прошептал он еле слышно, но в ответ услышал все то же:

– Хила! Быстрее! Он умирает!

«Нет», – подумал Тис и сделал полшага в сторону. Или просто уснул.

* * *

Тогда он проснулся поздно ночью и сразу обнаружил возле кровати дремлющую Хилу. Мисарты в палате уже не было, постель ее была заправлена.

– Убежала в дом учеников твоя соседка, – засмеялась, протирая глаза, седая Хила. – Выпросила у меня мазь, чтобы выровнять цвет лица, и убежала. Не так уж она была и больна. Или уже пришла в себя. После возвращения с этого, да простят меня боги, летнего отдыха была такой странной, как будто по голове ее кто-то ударил, а потом очухалась. Больше боялась, что будут смеяться над ее лицом. Гантанас так и не смог определить, что было за колдовство, от которого она закрывала лицо, а у самой у нее память отшибло. Здорово ты ее перепугал. Орала на все Стебли, что ты умираешь. Только ты сам ничего не говори. Береги силы. Сейчас сменю повязки на твоей груди, да, я тебя перевязывала, и накормлю тебя, и напою. Или тебе сначала нужно в отхожее место? Хочешь, отнесу тебя?

Тис гордо отказался и медленно, но добрался сам и до отхожего места, и до рукомойника, а на следующее утро так же медленно спустился во двор Приюта, где весь день перебирался вместе с табуретом с места на места, стараясь оставаться под лучами осеннего солнца, кутаясь в принесенное Джором одеяло и принимая от приятеля то пирожки, то ореховый отвар, то сушеные с медом фрукты. Прекрасная троица тоже не оставила его вниманием, то и дело подбегала то одной своей частью, то другой, чтобы убедиться, что он все еще жив, но теперь, на следующий день, начинались занятия, и Тиса не устраивала роль полуживого доходяги.

С трудом нащупывая ступени, он медленно спустился с третьего этажа дома учеников на первый, вошел в помывочную, где уже гудел огонь под чаном с горячей водой, и подумал, что как-то раньше он никогда не интересовался, кто же согревает по утрам воду? Наверное, прежде это делал староста. Неужели прекрасная Сиона вставала раньше других и топила печь? Вряд ли. Скорее всего или Уинер, или Габ. Хотя, кажется, в этом году в связи с увеличением количества учеников Гантанас обещал прибавку работников приюта, и на общей кухне уже крутились какие-то новые лица. А ведь в прошлом году она, как и лекарская, была царством Хилы. Но уж лекарскую та никому не отдаст.

Прибавив огонька масляной лампы, Тис осторожно снял повязки и покачал головой. Так и есть, не просто так к нему подбиралась Гаота и разминала плечи, пока Йора и Дина отвлекали его разговорами. Рана успела затянуться. И ведь исцеляла его девчонка так, чтобы не обидеть лишней бодростью или легкостью. Понятно, почему после того разговора Дина и Йора подхватили Гаоту под руки. Конечно, не от смерти спасала, но силы потратила, и вполовину лишь на то, чтобы он не трепыхался.

Стараясь не обжечься о горячий котел, Тис зачерпнул пару ковшей воды, смешал ее с холодной и, как мог, привел себя в порядок. Потом оделся и вышел на улицу. Верхушки гор над Стеблями уже окрасились утренним солнцем. На скамье у выхода сидел Брайдик. Тис присел рядом, протянул руку и погладил кота. Тот заурчал, выгнулся, подошел и потерся головой о локоть мальчишки. Все было хорошо. От заразы в теле Тиса не осталось и следа. И именно это как будто придало ему сил. Он поднялся со скамьи и двинулся к Орлиным воротам.

Возле башни прохаживался охранник Киуин. Наверное, именно он и развел огонь под чанами. Всегда молчаливый и сдержанный, Киуин и в этот раз не произнес ни слова, разгладил седые волосы и бородку, покачал головой, глядя на ковыляющего Тиса, и приоткрыл ворота, что обычно распахивались лишь к утренней пробежке Пайсины, за которой тянулся хвост воспитанников. Интересно, все ли новички привыкли к такому распорядку?

– Чего вам только не спится, – пробормотал Киуин чуть слышно, но и эти слова, скорее всего, он произнес самому себе.

Тис вышел из Приюта и двинулся по дорожке, которая огибала лес Орианта. До его домика он добрался лишь через полчаса, то и дело останавливаясь и опираясь о ближайшее дерево. Стало уже совсем светло, но утро оставалось ранним. Ориант уже копался на своем участке, окучивая какие-то грядки. На Тиса он не обратил никакого внимания или просто его не заметил. Тис пошел дальше и когда добрался до могилы Спрая, услышал шаги. Оглянувшись, он увидел Фаолу. Она бежала в одиночестве и, когда увидела Тиса, остановилась и скорчила недовольную гримасу.

– Чего не спишь? – спросила с вызовом. – Пришел собрать ту гадость, что я из тебя достала? Соскучился?

– Нет, – покачал головой Тис. – Просто слишком слаб, чтобы бежать со всеми. Поэтому начал раньше, за час. А ты?

Его вопрос словно сбил ее с толку. Она вспыхнула, хотела что-то сказать, потом вовсе сделала шаг, чтобы продолжить свою пробежку, но затем вдруг заплакала и, всхлипывая, проговорила:

– Я не могу со всеми! Все теперь считают меня нечистью! Потому что грисы – это нечисть, а во мне, кажется, грис. Или я сама стала грисом. И я слышала, что Флич сказал Джаю, что я ем мертвечину. Что будто бы я вытащила какую-то гадость из мертвого тела Спрая и съела ее. А я не ела! И поэтому я бегу одна, потому что всем противно быть рядом со мной!

– Подожди, – Тис шагнул к девчонке, но пошатнулся, и ей пришлось подхватить его под руку. – Мне не противно. Никому не противно. Даже Гаоте, Дине и Йоре не противно. Потому что это все глупости. И еще я очень благодарен тебе. Кажется, ты спасла меня. Спасибо! А Флич просто дурак.

– Правда? – спросила Фаола.

– Ну, если говорит такое, – пожал плечами Тис. – А что ты еще умеешь?

– А вот, – прошептала Фаола, щелкнула пальцами, развела их и показала мальчишке огонек, который колыхался в воздухе алым лепестком. – Я в прошлом году помогала Сионе растапливать печи. Каждое утро! Только ты не говори никому. Сиона сказала, что всем нашим талантам придет время, и что вот это умение лишь одно из многих, которые нам придется освоить.

– Это просто волшебство, – признался Тис. – Здорово.

– Так что я ничем не хуже твоих подружек! – уперла руки в бока Фаола и показала Тису язык.

– А у меня, кажется, никаких умений не осталось, – рассмеялся Тис и тоже показал Фаоле язык, отчего она прыснула и как будто стала не вздорной и мстительной, а самой обычной девчонкой.

– Послушай, – Тис с тоской посмотрел на тропинку, по которой до дома учеников надо было еще топать и топать, – ты не могла бы помочь мне добраться до дома учеников? А то я боюсь дойти до него да и до столовой лишь к обеду.

– Ты собираешься сегодня на занятия? – удивилась Фаола.

– Конечно, – кивнул Тис. – Теперь мне просто необходимо стать самым лучшим учеником, талантов-то никаких не осталось.

– Это еще не точно, – подмигнула ему Фаола и подхватила его под руку.

Пайсина и Юайс показались во дворе приюта, чтобы собрать на пробежку сонных воспитанников, когда Тис и Фаола еще только проходили через Орлиные ворота. А еще через час Тис уже сидел в общей столовой за одним столом с Джором и подружками и вместе с ними пытался понять, стали ли блюда приютской кухни лучше или хуже с уходом из нее Хилы.

– Ерунда все это, – громогласно заявил с соседнего стола добряк Брок, почесывая живот. – Главное, чтобы порции не уменьшились!

– И не увеличились, – прыснула Йора и толкнула Тиса локтем. – О чем ты разговаривал с утра с Фаолой?

– Ни о чем, – вздохнул Тис. – Она всего лишь помогла дойти мне до Орлиных ворот, а потом до дома учеников. Мне кажется, что ей не хватает друзей.

– Сама виновата, – хмыкнула Дина. – Надо было меньше ябедничать. Понятное дело, Сиона стала уже совсем взрослой. Ей теперь не так уж интересно с Фаолой.

– Дело не в этом, – покачал головой Тис. – Она боится, что ею будут брезговать. Ну, после Спрая. И после меня.

– Не будут, – пообещала Гаота и внимательно окинула взглядом подруг и Джора. – Ведь правда? Не будут!

– Не будут! – проявилась возле Тиса Глойна. – А о чем мы говорим?

И тут же снова исчезла.

– Вот ведь, – вытер пот со лба Джор. – Кстати, я начал запираться, когда переодеваюсь.

– Да, – протянула Гаота. – Хорошо, что Глойна девочка.

* * *

Урок, с которого должен был начаться этот день, назывался «Жезлы и посохи», и проводить его собирался едва ли не самый пожилой наставник, а точнее хранитель книг и разных неведомых ценностей – старик Скриб, поэтому все приютские первогодки, который пошли этой осенью на второй год обучения, собрались в библиотеке, потолки в которой были столь же высоки, как и потолки в обеденном зале приюта, а по стенам вздымались книжные шкафы, лестницы и открытые галереи. Тис забился в самый дальний угол читального зала, поближе к камину, и украдкой посматривал на своих однокашников, которые за лето подросли и повзрослели. Конечно, он уже пригляделся к неразлучной троице, которая, прихватив с собой Джора, расположилась поближе к столу Скриба, чтобы ничего не упустить, но прочие как будто представали перед ним только что.

Самыми старшими были, да и казались Сиона и Джай, хотя пытался подчеркнуть свой возраст только последний. За лето он раздался в плечах и превратился в молодого парня, хотя едва перевалил за четырнадцать лет. Но и этого ему хватило, чтобы посматривать на остальных ребят с легким презрением и даже как будто с сожалением, что ему приходится пребывать среди этакой малышни. Сразу за спинами Гаоты, Дины и Йоры расположились Мисарта, Бич и Брок. Им всем стукнуло по тринадцать, и, похоже, их возраст странным образом объединил всех троих, хотя раньше они прекрасно обходились друг без друга. Возле Мисарты крутилась ее соседка по комнате, десятилетняя Йока, а возле Бича и Брока – Гайр и Мил, хотя Гайр был лишь на год младше обоих, а Мил – который не мог усидеть на одном месте и минуты, был ровесником и троицы, и Джора и самого Тиса. Флич держался невдалеке от Джая, заискивающе поглядывая на него, а Фаола как будто не могла определиться, продолжать ли следовать тенью за Сионой или попытаться сблизиться еще с кем-то. Пару раз Тис ловил ее беспокойные взгляды, но так вышло, что она оказалась за одним столом с вечно мрачным Олком, который как обычно не собирался сближаться ни с кем. Тис разглядывал их затылки, иногда ловил взгляды, когда кто-то из ребят оборачивался или просто крутился, и думал о том, что все они обычные дети. И еще о том, что среди них должен был оказаться один мальчишка из Дрохайта, который так и не дошел до Приюта Окаянных, потому что погиб от страшного колдовства. А сколько таких мальчишек и девчонок раскидано по всей Ардане?

Задумавшись об этом, Тис почти задремал, поэтому упустил момент, когда заскрипела дверь хранилища, и оттуда вышел не один Скриб, а в сопровождении двух стражников, а точнее стражника и стражницы, потому как самый здоровый из всех охранников Стеблей – Крэйн тащил какой-то тяжелый ларец, а черноволосая красавица Крайса что-то продолговатое и завернутое в сукно. Заждавшиеся ученики недовольно загудели, но Скриб сдвинул седые брови, покачал головой и сначала запер хранилище на три замка и только потом подошел к своему столу. Крайса и Крэйн отошли к нему за спину, но не ушли вовсе, и Тис понял, что сегодняшнее наставление было не только важным, но и опасным. Теперь самым главным для Тиса было не заснуть во время наставления, потому как голос у Скрибы был глухой и негромкий. Но в воцарившейся в читальном зале тишине каждое произнесенное им слово было слышно каждому:

 

– Я не буду учить вас колдовству, – глухо произнес Скриб, протирая слезящиеся глаза белым платком, который он прятал за отворот манжета своего котто. – Для этого есть тот же Гран или Гантанас. Да и Брайдем кое-что может показать, и Юайс, и прочие… Это не мое дело. Я буду учить вас прикосновениям. Да, это очень важно, уметь прикасаться к разным предметам, хотя прикосновения лишь малая часть умения обращаться с магическими предметами. Но важная. Потому что с этого все начинается. Ясно?

Собравшиеся в читальном зале ученики сидели в безмолвии. Даже Мил затаил дыхание. Слишком много легенд ходило об особом хранилище, из которого как раз теперь были извлечены ларец и странный сверток.

– Но сегодня прикосновений не будет, – продолжил Скриб. – Они скоро начнутся, но не те и не к тем предметам. Всякая наука должна усваиваться шаг за шагом, а не прыжком через десять ступеней, хотя бы потому, что прыгать по ступеням можно только вниз. На десяток так уж точно. Сегодня вы будете слушать и смотреть.

И снова безмолвие было ему ответом.

– Основным предметом нашего изучения, – окинул цепким взглядом учеников Скриб, – будут не какие-то чудесные вещицы, что служат источником магии, как таковые. Не всякие штуковины, которые наделены колдовскими свойствами по природе своей или в силу разных обстоятельств, а те предметы, который именно для этого и созданы или приспособлены, и которые не являются магическими по собственному существу. Что… – поднял руку Скриб, чтобы остановить начавшееся шушуканье, – не исключает использование в интересующем нас смысле любого предмета, в том числе и магического.

Скриб еще раз осмотрел всех учеников, словно убеждаясь, что сказанное им дошло до каждого, и недовольно покачал головой, заметив, что Гаота быстро обернулась, словно хотела удостовериться, что Тис тоже в читальном зале и даже внимает словам наставника.

– Речь будет идти о предметах силы, – глубоко вздохнул Скриб. – То есть, о тех предметах, которые могут служить источником силы для опытного колдуна. Силы на тот случай, если его собственные силы истощились. Силы для того, чтобы совершать колдовство, на которое его сил не может хватить по определению, или колдовство, которое не способен совершить, не имея предмета силы, ни один колдун. Силы для того, чтобы защититься от противника, который сильнее его.

– А как защититься от противника, у которого тоже есть предмет силы? – пискнула Дина.

– Об этом после, – скривился Скриб. – Не беги перед лошадью, девочка, даже если она похожа на полуживого старика. Короче, предмет силы колдуна это и его оружие, и его доспех, и его бутыль вина, и его ломоть хлеба, а так же его постель, крыша над головой и все прочее.

– Что не исключает потребности во всем этом в естественном виде, – раздался голос Гантанаса, который, как оказалось, тоже стоял в углу читального зала.

– Именно так, – улыбнулся Скриб и кивнул старшему наставнику. – Спасибо, что пришел, хотя я пока справляюсь. Значит так. Сейчас о самом главном, поэтому прошу полной тишины.

Старик постучал пальцами по ларцу и даже понизил голос.

– Прежде чем пуститься в подробности, должен сказать, что предметы силы это не только подпорка или помощь колдуну, это еще и великий соблазн, а иногда и великий вред.

Тис обернулся и, взглянув на Гантанаса, понял, что и тот не пропускает ни единого слова старика.

– Заполучив предмет силы, – продолжал старик, – слабый колдун способен возомнить себя сильным, а сильный – представить себя властелином мира, что не может являться истиной даже для сильнейшего из сильнейших, но может нанести неисчислимые беды окружающим. Кроме всего прочего, колдун, который часто обращается к предмету силы, становится зависимым от него, распыляет свое умение и порой утрачивает собранность и магическое спокойствие. Поэтому именно в обращении с предметами силы важны, как нигде, сдержанность и разум.

Старик еще раз осмотрелся, как будто кто-то мог с ним затеять спор.

– Предметы силы, – заскрипел он снова, когда пауза показалась Тису слишком длинной, – отличаются друг от друга не только размером или материалом, из которого они изготовлены. Я уж не говорю, что у колдуна этих предметов может быть несколько. Они отличаются целеполаганием.

– Предназначением, – чуть слышно прошелестел за спиной Тиса Гантанас.

– Есть предметы силы, которые подобны оружию и годятся для чего угодно, – медленно открыл ларец Скриб. – Есть предметы силы, которые служат только для защиты и подобны щиту или доспеху. Есть предметы силы, которые, к примеру, служат для извлечения из них огня. Есть предметы силы, умеющие лишь излечивать или убивать кого-то. Есть предметы силы, которые одновременно с этим не только предметы силы, а и еще что-то важное, как ваши мечи или кинжалы. Наконец, есть предметы силы, которыми может воспользоваться каждый или только вы. Это ясно?

И снова тишина была ему ответом.

– Материал для изготовления предмета силы тоже может быть любым, – вздохнул Скриб. – Более того, предмет силы может быть изготовлен вовсе для других целей. К примеру, вылеплен гончаром в виде горшка. Хотя это и не самый удачный пример.

– Ну почему же, – под общие смешки не согласился Гантанас. – Его же можно носить вместо шлема!

– Так мы и поступим, когда будем принимать зачеты по пройденному и освоенному, – изобразил на лице улыбку Скриб. – В связи с тем, что сегодняшний урок ознакомительный, мы не будем вдаваться в подробности, оставим это для следующих занятий. Но именно сегодня мы увидим то, что даже посвященные видят не каждый день. И даже далеко не все из них. Еще раз повторяю, предметом силы может стать все, что угодно. Есть колдуны, которые вовсе обходятся без предметов силы. Или делают ими собственное тело. Но вместе с этим есть основные типы подобных предметов. Прошу Крэйна и Крайсу подойти ко мне.

Стражники встали справа и слева от старика, а ученики насторожились и даже приподнялись со своих мест, после чего Скриб стал отдавать распоряжения, что достать из ларца, а Тис понял, что для управления с некоторыми вещицами нужна изрядная крепость духа и тела, которой Скрибу могло уже не хватать.

Рассказ продолжался, но Тис как будто начал уплывать куда-то. Нет, он не засыпал и не проваливался в бесчувствие, он просто стал тем, кем ему показался при близком знакомстве Джор – деревом. Раскинул ветви и обратил на старику листву, чтобы ощутить каждый предъявленный им предмет и запомнить собственные ощущения.

Первой группой предметов силы оказались ювелирные изделия. Прежде всего перстни, но кроме них и всяческие кулоны, диадемы, ожерелья, браслеты и разнообразные броши. Они не были так уж удобны, конечно, исключая перстни, но как правило имели строго определенное предназначение и были не всегда уместны в использовании, потому как привлекают внимание воров.

Второй группой оказались так называемые палочки или жезлы. Они могли быть и просто кусками дерева, а могли быть выточены из камня, отлиты или выкованы из металла, вылеплены из глины и изготовлены любым другим подобным образом. Важное их преимущество было в том, что они не так бросались в глаза, как ювелирные изделия или предметы силы большего размера, но позволяли наполнить их немалой силой и были довольно удобны в использовании.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40 
Рейтинг@Mail.ru