Сергей Максимович Ермаков
Беспечность волхвов. Часть 1
Беспечность волхвов
Эпиграф
– Чего тебе, старче?
– Предупредить хочу тебя, князь. Примешь ты смерть от того, кого ближе у тебя нет.
Олег саркастически хмыкнул, и взгляд его посуровел:
– Это мое слово вещее, старче, а не твое. Как скажу, так и будет. Мою смерть тебе не видать, старче, как ушей своих.
Дружина удалялась в облаке пыли. На дороге остались трое. В луже крови лежал княжеский ратник. Рядом с ним бился в предсмертных судорогах раненый волхв. Над волхвом склонился опечаленный отрок:
– Я же говорил тебе, дедушка. Не стоит этого делать.
Волхв, теряя последние силы, прохрипел:
– Правду речет книга Велеса. Свою судьбу не в силах предсказать провидцы. Проверить я это хотел. Теперь твой черед, отрок, познать, какое предсказание станет для тебя последним.
(Вольный пересказ отрывка из летописи)
Экран монитора выдвижной консоли серверной стойки
Полумрак серверной был наполнен монотонным гудением вентиляторов. Это напоминало гул пчелиного улья. Правда, в отличие от улья здесь не нектар перерабатывался в мед, а данные, стекающиеся по электронным каналам, перемалывались процессорами в информацию. Деловитое мигание индикаторов на стойках с электронной аппаратурой дополняло впечатление размеренной, ни на миг не прекращающейся работы огромного электронного организма.
Как рана на теле этого организма смотрелась выдвинутая из одной серверной стойки консоль с развернутым светящимся экраном монитора. Временами к клавиатуре монитора из темноты протягивалась кисть руки. Пальцы энергично стучали по клавишам, и рука снова исчезала в темноте. Экран на эти манипуляции отзывался сменой изображений. Программные скрипты перемещались по экрану, в их тексте возникали правки. Скрипты после этого сменялись пользовательской заставкой, на которой вращался индикатор исполнения программы. Периодически исполнение программы завершалось сбоем, и на экране появлялось сообщение с кодом ошибки. Это влекло за собой новые манипуляции скрытого темнотой человека. Повторялись правки программы. Наконец пользовательская заставка сменилась не сообщением об аварийном завершении, а изображением таблиц. Из темноты раздался облегченный вздох. Рука снова расположилась поверх клавиатуры, и таблица сменилась графической схемой из кружочков и стрелочек. Маркер на экране подполз к одному из кружочков схемы и инициировал его. Схема схлопнулась, вместо нее экран заполнила надпись: «Принято».
Рука сложила экран монитора и задвинула выдвижную консоль в стойку.
Случайности тоже имеют причины
Геннадий Суржиков остановился рядом с курившей Тамарой Михайловной:
– Здравствуйте, Тамара Михайловна. Даже табачный дым не может перебить запах нероли.
Тамара Михайловна небрежно стряхнула пепел в импровизированную пепельницу из консервной банки.
– Здравствуйте, Гена. А у вас неплохое обоняние. Знакомы с редкими ароматами?
– Ну, это для кого-то они редкие, а для кого-то и нет. Мы в бане регулярно пользуемся эфирными маслами.
– Надо вас задействовать в тестировании запахов. Я как раз сейчас занимаюсь влиянием запахов на поведение людей.
– С удовольствием вам помогу. Сейчас только занесу Богданову дары со своей дачи – и весь в вашем распоряжении. Но ненадолго. У меня тут неподалеку еще образовались дела.
Суржиков мельком заглянул в кабинет своего друга. Кабинет был пуст. За его спиной раздался голос Тамары Михайловны:
– Он, наверное, в гистологической.
Геннадий обернулся:
– А это где? Я в вашей планировке еще плохо разобрался.
Тамара Михайловна указала рукой с сигаретой вдоль коридора:
– Вторая дверь по левой стороне, а потом внутри еще раз налево.
Богданов действительно оказался там, куда Суржикова направила Тамара Михайловна. Геннадий осторожно просунул голову в дверь. Его встретили полумрак и тишина. Леонид Михайлович Богданов сидел за столом и сосредоточенно подпирал рукой подбородок, облокотившись ею о стол. Настольная лампа освещала его задумчивое лицо. Сбоку от Богданова располагался микроскоп, а прямо перед ним стоял открытый ноутбук. Леонид Михайлович смотрел на экран ноутбука и задумчиво теребил пальцами нижнюю губу. Суржиков осторожно поздоровался:
– Привет Не помешал?
Богданов подслеповато уставился в полумрак в направлении голоса и приветливо улыбнулся:
– Это ты, что ли, Ген?
Геннадий смущенно развел руками:
– Я это, я. Заскочил к тебе с оказией.
Геннадий начал вываливать на стол полиэтиленовые пакеты:
– Это тебе дары природы с нашей дачи. Небогато, конечно. Весна холодная в этом году. Но чем богаты. Вера передает тебе варенье из одуванчиков.
Богданов встал и протянул руку для пожатия к Суржикову:
– Ну, привет. Спасибо. С вами не пропадешь от весеннего авитаминоза. Спасибо большое. Сейчас чай поставлю.
Леонид Михайлович с чайником вышел из комнаты, а Геннадий сел на его место и стал рассматривать изображение на экране ноутбука.
Скрипнула дверь, и силуэт Богданова с электрическим чайником промелькнул в сумраке комнаты. Суржиков проводил его взглядом и поинтересовался вслед:
– Микротомные срезы?
Богданов вышел на свет:
– Да. Пришлось вот немного попотрошить моих подопечных.
Суржиков продолжил озвучивать свои наблюдения и и предположения:
– Разные стадии патологии?
Леонид Михайлович печально вздохнул:
– Да нет. Просто разное проявление патологии у разных экземпляров одного и того же вида. Пытаюсь выявить, в чем причина. Понимаешь, у меня два вида муравьев постоянно находятся в непосредственном контакте друг с другом. С муравьями одного вида эта беда приключилась, а с другим нет. Заражение произошло спонтанно. Скорее всего, дело в пище. У этих видов различные пищевые цепочки. Муравьи обычно с этой проблемой справляются довольно быстро. А тут…
Богданов поморщился и скривил губы:
– Короче, все пошло не по плану. Дохнут. Поведение у них резко меняется перед смертью. Я решил снять картину электро-активности надглоточного и грудного ганглия. Обездвижил. Вживил электроды. Сделал серию измерений реакции на внешние воздействия. Вроде все укладывается в обычную картину. Есть небольшие отклонения в частоте следования пачек нервных импульсов. Но все укладывается в дисперсию. А потом как будто рубильник выключают. Одиночные сигналы остаются. А тут у меня в контрольной группе муравьи стали выздоравливать. Сделал на них измерения активности. И обалдел слегка. У них все показатели из нормы выпадают. Да и непрепарированные муравьи из этой группы ведут себя странно. Активность у них высокая. Как будто в них обычную батарейку на «Энерджайзер» поменяли. Решил посмотреть на анатомические изменения. Изменения в образцах обоих групп налицо. Но вот как их интерпретировать – ума не приложу. Ладно, давай пить чай.
Суржиков продолжил рассматривать изображение на экране ноутбука, а Богданов осторожно вынес из затемнения две кружки с чаем.
– Как у тебя-то дела?
– Да нормально. Чего Бога гневить. Слушай, Лень, а ты мне можешь дать гистологические образцы своих муравьев? У меня тут мысль крутанулась. Хочу посмотреть, какие в них есть отличия на генном уровне.
Богданов обрадованно улыбнулся:
– Да не вопрос. Предметные стекла подписаны, только в контейнер положить. А что? Чем черт не шутит? Может, ты и внесешь ясность в мои заморочки. Тебя это не сильно напряжет?
– Да брось, ерунда. Мне даже интересно стало. Я с насекомыми пока не работал. Авось тоже кой-какими знаниями разживусь. Давай пакуй свои образцы, да я и пойду.
Богданов скорчил недовольную гримасу:
– Ну вот, всегда так. Не успел прийти, а уже убегаешь.
Суржиков усмехнулся:
– Не бухти. Мог бы и вообще не зайти, если бы не обстоятельства. Дела у меня тут рядом образовались.
Геннадий взглянул на часы:
– Во, я еще Тамаре Михайловне обещал поучаствовать в ее эксперименте.
Леонид огорченно буркнул:
– Познакомил тебя на свою голову с коллегами, теперь и поговорить некогда.
– Кончай бухтеть, лучше покажи, где она сидит.
При виде Суржикова Тамара Михайловна весело засуетилась:
– Так. Садитесь, Гена, у меня все готово.
Из предъявленных для теста образцов Суржиков не узнал только один. Остальные ему оказались хорошо знакомы. Тамара Михайловна делала пометки в журнале и довольным голосом комментировала:
– Вы, Гена, выпадаете из общей картины. У вас и обоняние на высоком уровне, и память на запахи отличная.
Геннадий улыбнулся:
– Это все семечки. Практически все эти запахи мне знакомы по бане. Я могу по запаху делать химический анализ спирта.
Тамара Михайловна удивленно подняла брови:
– Это как?
– Ну, ректификат стопроцентно отличаю от гидролизного. Концентрацию определяю с точностью до градуса. Еще определяю следы органики и наличие неорганических составляющих. Правда, неорганику идентифицировать точно не умею. Я же спирт получал на работе, когда еще электроникой занимался. Сколько я этого спирта в унитаз вылил – не счесть. Ребята меня чуть не прокляли за это. Но я кремень. Оставь этот левак – обязательно из сейфа умыкнут и выпьют, а потом последствия нежелательные.
Тамара Михайловна заинтересованно посмотрела на Суржикова:
– И какую органику вы в спирте можете выявлять?
Геннадий наморщил лоб:
– Ну, ацетон – это на раз-два, нефтепродукты, присадки, выделяемые из механических фильтров.
Тамара Михайловна, посмеиваясь, изрекла:
– Однако… Вами стоит отдельно заняться.
Результат экспресс-анализа
Через несколько дней из мобильника Богданова раздался голос Суржикова:
– Привет. Я провел генетический анализ твоих образцов. Результат скинул тебе на электронную почту.
Раздался сигнал отбоя. Богданов недовольно поморщился:
– Как всегда, коротко и ясно. Ясен перец, телефон – это ведь не средство общения, а средство связи.
Леонид Михайлович положил мобильник на стол и полез в электронную почту на ноутбуке. Тут он по достоинству оценил и восхитился краткостью Геннадия. Результаты исследования были оформлены по классической форме научного отчета. Формулы частей ДНК и РНК перемежались короткими пояснительными фразами.
Леонид Михайлович пожевал губами:
– Молодец Генка, не стал попусту по телефону трепаться. На слух воспринять структурные конфигурации ДНК и РНК нормальному человеку просто не под силу.
Леонид Михайлович бегло просмотрел формулы, мысленно отметив, что и в графическом представлении это для него тоже практически китайская грамота. Зато из сопроводительного текста для него стало ясно, что в образцах выявлено три типа генетических материалов. Один тип – это хромосомный набор муравьев. Второй тип – это РНК нескольких разных вирусов. А третий тип – предположительно, фрагменты ДНК какого-то вида грибков. Леонид Михайлович набрал ответное короткое сообщение: «Что за грибы и вирусы обнаружены в материале?»
Ответ пришел довольно быстро: «Этот тип вирусов мне не знаком. Думаю, это специфичные вирусы, характерные для муравьев».
Богданов мысленно поправил друга: «Бакуловирусы. Вирусы, характерные для насекомых».
Он продолжил чтение: «Относительно грибов. Я сначала предположил, что это что-то похожее на гриб боверию. Его применяют в сельском хозяйстве как безопасный для пчел и человека инсектицид от листогрызущих и листососущих насекомых. Сам применял на своей даче его аналог эндобактерин. Нашел остатки препарата. Оказалось, в твоем случае это не совсем так. Если дашь мне своих муравьев, попробую использовать их как живые пробирки с питательной средой для исследования процесса развития гриба».
Леонид Михайлович отстучал на клавиатуре ответ: «Как их тебе передать?»
На экране его компьютера почти сразу высветилось: «Завози ко мне на дачу в субботу. Заодно и в бане попаримся Не забыл еще, как ко мне туда добираться? Ну, давай».
На даче у Суржикова
Появился Богданов на даче Суржикова с небольшим модным рюкзачком, в который были уложены контейнер с муравьями, коробка с кормом для них и бутылка дешевого виски. Геннадий ждал его у открытой створки ворот и с улыбкой распростер объятия:
– Привет, Леня! Заходи. Как добрался?
Не успел Леонид ответить, как Геннадий засыпал его прибаутками:
– Не припозднился. Молодец! Кто рано встает, тому Бог подает. Кто в гости ходит по утрам, тот поступает мудро. То здесь стакан, то там стакан – на то оно и утро.
Он весело подтолкнул друга в спину:
– Шибче делай дефиле, водка зябнет на столе.
На даче Суржиков оказался не один, чем и объяснялось его игривое настроение. В доме за столом расположились Вера и ее подруга, которую Богданов видел впервые. Суржиков подтолкнул Богданова в спину через порог к сервированному легкими закусками столу:
– Заходи, Леня, знакомься. Веру ты знаешь, а это наша подруга Надя. Надя, это наш хороший друг Леонид.
Богданов смутился. Улыбка его из беззаботной стала неуверенной. А через секунду вообще сползла. Глядя на Надежду, он смущенно пробормотал:
– Леонид.
Геннадий развязно пошутил:
– Вера, Надежда у нас есть. Не хватает только Любви.
Вера посмотрела на него осуждающим взглядом и скривила губы, намекая на неуместную плоскость шутки. Но Геннадий не унимался:
– И матери их Софьи.
Он по-хозяйски с азартом хлопнул в ладоши:
– Ну что? За стол, а то я голоден как волк.
Богданов растерянно стал возиться со своим рюкзачком. Достал из него бутылку виски, смущенно водрузил ее на стол и, краснея, пробормотал:
– Извините. Я не знал, что будут женщины, а то бы взял что-нибудь более подходящее.
Геннадий потянулся к бутылке:
– Хорош прибедняться.
Вера положила ладонь на запястье Суржикова и чуть сжала его, при этом глядя на Богданова:
– Не смущайся, Леня, все нормально. Как ты поживаешь? Тыщу лет тебя не видела.
Леонид виновато улыбнулся:
– Привет, Вера. Извини, растерялся немного. Поживаю нормально. Спасибо за витаминные презенты с вашей дачи.
– Докторскую не надумал еще писать?
Богданов неопределенно дернул бровями:
– Да нет. Какая там докторская? Быт засосал, как пылесос. Работа, дом. Дом, работа. – Он печально посмотрел на Веру. – Одним словом, рутина заела. – Перевел задумчивый взгляд на стол: – Докторская диссертация… А кому вообще она сейчас нужна? Это раньше диссертация давала престиж и достаток. Сейчас это все зарабатывается иными способами.
Суржиков разливал виски по стопкам. Надежда с интересом изучала Леонида. В наступившей паузе прозвучал ее голос:
– А как сейчас зарабатывается престиж?
Леонид поднял на нее глаза, ожидая увидеть в них насмешку. Но наткнулся на пытливый взгляд. Лицо женщины было серьезно. Богданов снова потупился:
– Сейчас много не надо. Достаточно попасть в струю, правильно себя разрекламировать. И тебя объявят экспертом.
Богданов прикусил губу и мысленно ругнул себя: «Индюк. Не успел с людьми познакомиться, а уже фонтанируешь напыщенными банальностями».
Надежда взяла вилку в руку:
– Но ведь это еще надо заслужить, чтобы окружающие признали в человеке эксперта.
Леонид тяжело вздохнул. Геннадий непринужденно перевел ситуацию в благостный настрой призывом:
– Давайте выпьем, а уж потом будем умничать. – Он поднял свою стопку: – Со свиданьицем.
Присутствующие потянулись к Геннадию своими стопками.
Геннадий выпил и со смаком втянул носом воздух:
– Хорошо.
Он стал шарить глазами по закускам, стоявшим на столе, весело балагуря:
– У моей Веры один, но очень серьезный недостаток. Она очень вкусно готовит. Когда начинаешь жрать ее еду, то остановиться уже невозможно. А брюхо растет.
Вера насмешливо посмотрела на мужа:
– Жрать надо меньше, обжора, а не валить с больной головы на здоровую.
Богданов, пережевывая бутерброд с паштетом, поддержал Геннадия:
– Ну, в одном Гена совершенно прав. Готовишь ты, Вера, обворожительно. Я каждый раз в восторге, когда бываю у вас в гостях.
Вера подперла голову рукой:
– Вот они, редкие радости холостяцкой жизни. А ты женись, Леня, и будешь в восторге каждый день.
Геннадий радостно ухмыльнулся:
– Спрашивает сын у отца: «Что такое счастье?» Тот ему отвечает: «Вот женишься, сынок, и узнаешь. Но будет уже поздно».
Он весело загыгыкал и тут же получил легкую затрещину от Веры.
Леонид печально улыбнулся и вздохнул:
– Да кому я нужен?
У Веры звякнул мобильник. Она прижала его к уху:
– Сейчас открою.
Она сунула мобильник в карман и встала со стула:
– Вот и Галка подошла.
Выходя из дома, Вера на ходу обернулась к Геннадию:
– В бане все готово?
Суржиков протянул руку к бутылке.
– Так точно, господин начальник. Только что проверял, когда Леньку встречал. В парилке было восемьдесят градусов. Самый цимус для начала. Поторапливайтесь. Через полчаса за девяносто перевалит.
Богданов затравленно посмотрел вслед Вере. Он сидел с растерянным видом, полуоткрыв рот. Геннадий бодро поинтересовался у Надежды:
– Ну что? Накатим еще по маленькой перед банькой?
Надежда встала:
– Нет, я пошла. После бани – это святое, а до – только продукт переводить.
Геннадий благостно поддакнул:
– Это точно.
Леонид с обескураженным лицом медленно привстал со стула. Геннадий удивленно посмотрел на него:
– А ты-то куда подскочил? Это у баб сегодня баня, а не у нас. А мы в это время с тобой делом займемся. Зато мешать и отвлекать по пустякам никто не будет.
Богданов резко выдохнул воздух и плюхнулся обратно на стул.
– Фу-у-у, а я уж перепугался, думал, что ты затеял шведскую баню.
Геннадий опрокинул в рот еще одну стопку и вышел на крыльцо. Леонид услышал, как он гаркнул:
– Вера, ты по мобильнику звякни, когда шашлык начинать жарить.
Суржиков вернулся к столу и потянулся к бутылке. Наполняя стопки, он бросил быстрый взгляд на Богданова:
– Шведская баня? Это как?
Леонид взял свою стопку и хмуро, осуждающе посмотрел в глаза Геннадию:
– Это когда бабы и мужики вместе.
Геннадий удивленно вытаращил глаза, развел руки в стороны и насмешливо выпалил:
– Ну ты размечтался. Губищи-то закатай. Девки одни будут париться, а мы с тобой на хозяйстве остались. Ну ты даешь! Я кто, по-твоему? Извращенец? – Он осуждающе покачал головой: – Извини-и-и. Я нравственные традиции блюду. Обижаешь, дружище.
Леонид облегченно вздохнул и опрокинул стопку себе в рот. Геннадий отклонил голову к плечу и ехидно улыбнулся:
– А я чего-то не догоняю. Ты, похоже, огорчен, старик. Что, понравилась тебе Надюха? Она еще та зажигалка. Так не вопрос. Готов помочь. Организую вам баньку на двоих. Вера точно поддержит эту затею. И Надежду уговорит. Но не сегодня.
Леонид сузил глаза и покрутил пальцем у виска:
– Ты что? Совсем ку-ку?
Геннадий отклонился назад, расширил глаза и раскатисто рассмеялся:
– Шутка юмора.
Закончив смеяться и весело гыкать, Геннадий нагнулся и доверительно заглянул в глаза другу:
– Но ты, это… к Надежде-то присмотрись. Она дельная тетка. И не замужем.
Леонид посмотрел на друга уничтожающим взглядом. Тот защитным жестом выставил перед собой обе ладони:
– Старик! Все понял, не дурак. Нет так нет. Ладно, вернемся к нашим баранам.
С Геннадия как будто слетела балаганная мишура. Бесовские искорки ушли из глаз, лицо посуровело, он наполнил стопки, свою и Леонида.
– Ты муравьев привез?
Богданов утвердительно кивнул головой. Суржиков деловито подытожил окончание застолья:
– Тогда еще по маленькой накатим, и за дело.
Лаборатория
Они вошли в Генкину комнату. Богданов стал шарить глазами по комнате в надежде увидеть какую-нибудь аппаратуру. Ничего похожего на приборы в комнате не наблюдалось. Книжные шкафы вдоль стен. Обычный стол и четыре стула. Геннадий подошел к одному из книжных шкафов, залез на стул и потянул за какую-то ручку. Шкаф тихонько скрипнул, но видимых изменений не претерпел. Суржиков осторожно слез со стула, отставил его в сторону и потянул на себя нижнюю книжную полку. Открылась ниша, плотно набитая разнокалиберными прозрачными контейнерами, соединенными между собой гибкими прозрачными трубками. Геннадий с гордостью пояснил:
– Чистые помещения в микроисполнении. Раньше о таком и мечтать не смели. Все это сложным казалось. Ничего не достанешь. Ничего толком не смастеришь. Теоретических наработок минимум. А сейчас – нет проблем. Все что хочешь к твоим услугам. Покупай – не хочу. Только денежки плати. Либо в магазине «Компьютеры», либо в магазине «Все инструменты». Хочешь микровентиляторы или микронасосы? Не вопрос. Прецизионный шаговый двигатель я слепил на пьезокерамике. Этого добра в зажигалках завались. Короче, сейчас что хочешь можно смастерить, были бы мозги.
Леонид с жадностью рассматривал аппаратуру. Геннадий указал пальцем на прозрачные коробки с подведенными к ним трубочками и проводами:
– Такие домики подойдут для твоих муравьев?
Леонид, глядя на оборудование, неуверенно пробормотал:
– Наверное, подойдут.
Суржиков с деловитой уверенностью хлопнул в ладоши:
– Ну тогда давай их сюда. Поможешь их разместить на новом месте.
Свои роли по перемещению муравьев друзья распределили между собой с полуслова. Изредка они корректировали действия друг друга. Попутно с работой руками Геннадий посвящал Леонида в уже проделанную работу:
– Генный материал грибов я выделил. Сначала обнаружились фрагментарные нуклеотиды, белковые остатки. До гифов грибов я докопался не сразу. Принял их поначалу за жизненные ткани муравьев. Потом прорюхал, что к чему. Я с таким материалом впервые сталкиваюсь. Я-то все больше с человеческим биоматериалом дело имею.
Закрыв контейнеры, Суржиков наморщил лоб и взмахнул указательным пальцем:
– Таким образом, что мы имеем в наличии? Два штамма грибов, схожих с белой мускардиной. Как я полагаю, здесь имело место столкновение трех организмов. Муравей как хозяин и два его паразита – гриб и вирус. Все как у Распе с бароном Мюнхгаузеном, когда он оказался между львом и крокодилом. Муравью, как я понимаю, один на один ни за что не справиться ни с вирусом, ни с грибком. Слава богу, и вирус, и гриб находились в латентной форме. А вот тут и произошло самое интересное. Похоже, первым из латентной фазы вышел гриб. Ты говорил, что была нарушена влажность в одной из камер, где содержались муравьи. Возможно, этого было достаточно. Ничего, мы это проверим. Гриб активизировался. Муравей ослаб, вирус это почувствовал и тоже вышел из латентной фазы. При этом он не только столкнулся с организмом муравья, но и вступил в схватку с мицелием или спорами гриба. В результате произошла массовая мутация грибка. Короче, все как в пробирке при титровании на уроке химии. Результат…
Суржиков вытаращил глаза, демонстрируя важность своих выводов:
– Обе патогенные составляющие лишились своих зловредных свойств. Грибок из паразита превратился в симбиотика муравья, а вирус частично израсходовался, а частично под воздействием антител превратился в вакцину и снова перешел в латентную фазу. Думаю, что подвергшийся мутации гриб стал делиться с организмом муравья АТФ или еще чем-то еще, например меланином. Вот тебе и феномен батарейки «Энерджайзер». А дальше – дело техники. Как только произошел симбиоз организма муравья с грибом, они стали совместно бороться против вируса. Кто из них конкретно выработал антитела против вируса, уверенно сказать не могу. Не знаю. Вот как-то так мне все это видится. Может, это мои фантазии и досужие домыслы, но другого логического объяснения я пока не нахожу.
Богданов задумчиво уставился на книги в шкафу:
– Но симбиоз предполагает, что гриб тоже должен иметь какую-то выгоду от союза с муравьем.
Суржиков наморщил лоб:
– А черт его знает. Знал бы ответы на твои вопросы, я бы всю эту бодягу с живыми пробирками не затевал. Знаешь, у меня тоже вопросов по этому поводу хватает. Ладно, у меня теперь полно биопробирок в виде твоих муравьев. Так что не будем гадать на кофейной гуще. И еще… на всякий случай… Ты у меня здесь ничего не видел, и мы с тобой здесь никаких биологических экспериментов не ставили. Официально я занимаюсь генетическими исследованиями исключительно на своей работе. Мне за это денежки плотят. И я в лишних проблемах на работе не нуждаюсь.
Геннадий прищурил глаза и усмехнулся:
– До тех пор пока я делаю у себя на работе то, что никто не может, кроме меня, повторить, я на коне. И ко мне нос не суют.
